Заключительные замечания. В этой главе обсуждался круг проблем, связанных с ролью культуры в создании гендера, с разнообразием путей

 

В этой главе обсуждался круг проблем, связанных с ролью культуры в создании гендера, с разнообразием путей, которыми передаются относящиеся к гендеру культурные нормы, а также с мотивацией, которая заставляет нас соответствовать гендерно-ролевым ожиданиям культуры. Я отдаю себе отчет в том, что вы, возможно, еще сопротивляетесь небиологическому пониманию природы гендерных различий. Вы можете, например, разделять точку зрения социобиологов, таких, как Уилсон (Е.O. Wilson, 1978).

По мнению социобиологов, различия в поведении мужчин и женщин образовались естественным путем, а если точнее, то такие различия способствовали выживанию особей, что привело к учащению их встречаемости в популяции. И действительно, судя по всему, разделение некоторых видов труда по половому признаку в какой-то период истории имело значение для выживания. Как справедливо отметили Уильямс и Бест (Williams & Best, 1986), свобода перемещения женщины была ограничена, так как ей всегда было необходимо ухаживать за младенцами. Таким образом, раз уж женщина оказалась «запертой в пещере», ей имело смысл взять на себя остальные заботы, связанные с уходом за детьми и ведением домашнего хозяйства. В противоположность этому, для охоты и войны требовались мобильность и сила, что сделало их соответственно занятиями мужчин.

Для группы в целом также было предпочтительнее, чтобы такими опасными делами занимались мужчины, а не женщины, так как потеря большого числа производительниц потомства грозила всей группе исчезновением.

Басс и Барнс (Buss & Barnes, 1986), а также Кенрик и его коллеги (Kenrick et al., 1990) полагали, что такие черты, как мужская доминантность и женская заботливость, могли появиться путем естественного отбора и эволюции. Следуя их биосоциальному или эволюционному взгляду, мужчин выбирали за их черты, связанные с доминантностью и социальным статусом, а женщин — за черты, указывающие на высокие репродуктивные возможности и способность заботиться о потомстве. Опять же предполагается, что такие черты положительно влияют на репродуктивный процесс и, следовательно, начинают чаще встречаться в популяции. Целый ряд исследований выбора партнера в паре показал, во-первых, что женщин сильнее влечет к мужчинам, которые кажутся социально доминантными, тогда как мужчин притягивают внешне привлекательные и молодые женщины, и во-вторых, что эти различия наблюдаются в большинстве культур (Buss, 1989; Buss & Barnes, 1986; Kenrick et al., 1990). Авторы этих исследований полагали, что данные различия соответствуют эволюционной модели, по которой самцы добывают пищу и защищают потомство, а самки производят его на свет и воспитывают.

К сожалению, на данном этапе развития научных знаний мы не можем предоставить прямых доказательств того, что подобные гендерные отличия в предпочтениях партнеров (как, впрочем, и другие отличия в поведении и психологических качествах) записаны в генетическом коде или зависят от гормонального фона. В самом деле, проведенное социобиологами исследование, на которое они постоянно ссылаются в качестве подтверждения теории о естественно выделившихся гендерных различиях, содержит ошибки и, таким образом, представляет для нас сомнительное подтверждение социобиологического объяснения природы гендера (критику этого исследования см.: Fausto-Sterling, 1985). Более того, альтернативные объяснения основываются на достаточно правдоподобном рассмотрении социальных источников гендерных различий. Например, в исследовании Кенрика (Kenrick et al., 1990) женщины ставили такое качество своего партнера, как «способность зарабатывать деньги», на более важное место, чем мужчины. Очевидно, в основе этого лежит тот известный и мужчинам и женщинам факт, что женщина обладает меньшими возможностями зарабатывать деньги, и поэтому в мужчине видят главного добытчика. Причиной могут оказаться и социальные нормы, которые внушают, что ценность мужчины во многом определяется его способностью зарабатывать. Представьте, сколько маленьких девочек слышат от своих родителей, что им надо побыстрее вырасти и найти богатого жениха. Возможно ли, что эти нормы развились оттого, что до появления в середине XX века искусственного детского питания и контроля рождаемости уход за детьми поставил женщину в зависимое положение от мужчины?

Допустим, что когда-то различное поведение мужчин и женщин служило выживанию человеческой особи. Означает ли это, что данные различия сохранились в генетическом коде? Нет, совсем не обязательно. В самом деле, вполне допустимо, что механизм, служивший для наследственной передачи этих различий, имел социальную природу. Исходя из того что половые различия в поведении животных носят инстинктивный характер, многие делают вывод, что точно так же дело обстоит и у людей. Но не надо забывать, что наш мозг, в отличие от слабого мозга животных, оставляет на откуп инстинктам лишь малую часть поведения, а гораздо большая связана с научением. Именно поэтому люди успешно расселились по всему земному шару и демонстрируют поразительное разнообразие в поведении. Быстрые (в историческом смысле) перемены, которым в последнее столетие подверглись женские роли, свидетельствуют о важности культуры в создании и уничтожении гендерных различий. Эти перемены скорее революционного, чем эволюционного характера. Например, как может объяснить биология тот факт, что с годами все более сокращается разрыв в эффективности выполнения мужчинами и женщинами математических и пространственных задач? Как сказали Розенталь и Рубин, эти перемены происходят «быстрее, чем перемещается ген» (Rosenthal & Rubin, 1982, p. 711).

Майерс (Myers, 1990) указал еще на один важный контраргумент, касающийся социобиологии и гендерных ролей. Мы помним, что для социобиолога гендерно-ролевые различия существуют постольку, поскольку способствуют выживанию особей данного вида. Однако Майерс заметил, что это положение можно легко опровергнуть: действительно, расположись гендерные роли по-иному, они бы с не меньшим успехом способствовали выживанию особей. Например, писал он, сила и агрессивность у женщин имели полное право сохраниться в ходе естественного отбора, так как сильная и агрессивная женщина может лучше защищать своих детей.

Следует заметить, что, даже если когда-то и существовал особый смысл в том, чтобы женщине сосредоточиться на заботе о детях (прежде всего, у нее есть молочные железы, а искусственное вскармливание появилось лишь недавно), а мужчине — быть агрессивным, это далеко не означает, что такие отличия в поведении все еще остаются адаптивными (то есть способствуют выживанию особей). Майерс (Myers, 1990) отметил, что мудрость эволюции — это мудрость прошлого, она сообщает нам, какие модели поведения были адаптивными в прошлом, но не может сказать, остаются ли эти тенденции такими и сегодня. Бем (Bem, 1993), возражая социобиологам, обвинила их в том, что они слишком мало внимания уделяют возможности человека изменять свое окружение методами культуры и, следовательно, менять что-то в самих себе. Она.привела массу примеров, в которых культура и технология освободили человека от того, что вначале казалось существенными биологическими ограничениями.

Современное общество ориентировано на информацию, и поэтому физическая сила и агрессивность не очень важны для достижения успеха в таком мире (Kenrick, 1987). Вместе с тем большинство современных женщин заняты еще на какой-либо работе помимо домашней, чтобы иметь еду, поддерживать средний уровень жизни или реализовать себя. Таким образом, роль единственного опекуна для своего потомства уже не является для женщины адаптивной. Сейчас адаптивным поведением будет попытка как можно более активно задействовать отцов в воспитании детей. Хофман и Хёрст (Hoffman & Hurst, 1990) совершенно справедливо увидели грустную иронию в том, что, хотя в большинстве современных обществ изначальные причины разделения труда уже давно перестали быть убедительными и совсем не так очевидны, как раньше, все продолжает оставаться на своих местах.

Хотя Фрейд однажды заявил: «Анатомия — это судьба», мы теперь знаем, что женщине вовсе не обязательно быть главным опекуном ребенка и даже не обязательно иметь детей, а мужчина не обязан во что бы то ни стало быть агрессивным. Конечно, тот факт, что у женщины есть матка и молочные железы, делает ее более предрасположенной (по сравнению с мужчиной) к родам и заботе о младенцах. А тот факт, что мужчина крупнее и сильнее, наталкивает нас на мысль, что именно он, а не женщина, предрасположен к физической агрессии. Однако, как верно заметил Деглер (Degler, 1990), даже если биологическая или эволюционная основа для человеческого поведения существует, это еще не означает, что люди должны непременно находиться в ее безраздельной власти. Социобиологи, а именно Уилсон (Е.О. Wilson, 1978) и Дональд Саймонс (Donald Symons, 1985), высказывали идею, что более устойчивыми к факторам естественного отбора оказывались агрессивные полигамные мужчины, чей вклад в продолжение рода заканчивался оплодотворением. Но мужчины могут быть моногамными, неагрессивными и заботливыми. По словам Деглера (Degler, 1990), не эволюция или естественный отбор, а мы сами определяем себе жизненные ценности.

Мы ни в коем случае, конечно, не пытаемся отрицать роль эволюционного прошлого. В самом деле, сильное влияние, которое оказывают на наше поведение социальный контекст и культура, может само иметь корни в эволюционных процессах. Например, не исключено, что тенденция людей образовывать социальные единицы и находиться под влиянием социальной информации выделилась посредством естественного отбора, так как больше шансов выжить имели те люди, которые существовали в группах и уделяли достаточное внимание поведению окружающих. Мы также далеки от того, чтобы отрицать влияние физиологии на поведение человека. Действительно, существуют убедительные доказательства того, что до 50% личностных особенностей человека передается генетическим путем и что многие психические расстройства уходят корнями в физиологию. Однако биология успешнее объясняет межиндивидуальные, чем межгрупповые (к примеру, этнические или половые) отличия. Короче говоря, биологические аспекты имеют большое значение, но есть вещи, играющие гораздо более важную роль в человеческом поведении, чем биология. Мы не продвинемся по пути понимания гендера или уменьшения гендерного, неравенства, пока не изучим социокультурные контексты, в которых люди живут и работают.

 

 

Резюме

 

Гендерные стереотипы часто действуют как социальные нормы. Нормативное и информационное давление вынуждает нас подчиняться гендерным нормам. Действие нормативного давления заключается в том, что мы стараемся соответствовать гендерным ролям, чтобы получить социальное одобрение и избежать социального неодобрения. Об информационном давлении можно говорить, когда мы начинаем считать гендерные нормы правильными, потому что находимся под влиянием социальной информации. Мы живем в культуре, где мужчины обычно занимаются одними вещами, а женщины — другими, где гендерные отличия считаются природными; поэтому мы принимаем гендерные нормы и следуем им.

 

Подчинение гендерным нормам может наблюдаться в поведении, но не в системе верований (уступчивость), либо и в поведении, и в системе верований (одобрение, интернализация), либо может определяться желанием быть похожим на сверстника или ролевую модель (идентификация). Люди в различной степени подчиняются традиционным гендерным ролям, причем некоторые чрезвычайно поло-типизированы и сильно подчинены гендерным ролям. Больше всего шансов быть поло-типизированными у тех, кто имел опыт критического переживания гендерной социализации, когда любое отклонение от половой роли неизбежно влекло за собой жестокие социальные последствия.

 

В ходе процесса, называемого дифференциальной социализацией, мы учимся тому, что человеку, в зависимости от его гендера, будут свойственны разные интересы, модели поведения и психологические качества. Дифференциальная социализация использует два основных механизма — дифференциальное усиление и дифференциальное подражание. Дифференциальное усиление заключается в том, что мужчин и женщин поощряют или наказывают в зависимости от их поведения, проявляемых интересов и т. д. О дифференциальном подражании мы начинаем говорить, когда ребенок окончательно определяется относительно своего пола и начинает с особенным вниманием наблюдать за поведением ролевых моделей одного с ним пола и подражать им.

 

Родители — не единственные, кто участвует в процессе дифференциальной социализации. Информация о правильном гендерно-ролевом поведении передается через детскую литературу, телевидение и разговорный язык.

 

Исследования недвусмысленно указывают на большой вклад этих источников в стереотипное восприятие мужчин и женщин.

 

Определенную роль в развитии поло-типичных навыков и качеств имеют и детские игрушки. По данным исследований, игрушки для мальчиков чаще предназначены для развития пространственных и математических навыков, тогда как игрушки для девочек стимулируют развитие навыков работы по дому и межличностного общения. Среди игрушек, которые дети просят в подарок, большинство типичных для их гендера, и исследователи считают, что эти предпочтения формируются социальным окружением в самом раннем детстве.

 

Хотя вокруг способов измерения андрогинии разворачивается масса научных споров, есть основания полагать, что современному человеку желательно обладать примерно равным количеством мужских и женских черт.

 

Социобиологи и эволюционные психологи считают, что отличия в поведении мужчин и женщин выделились в ходе естественного отбора, так как способствовали выживанию. Тем не менее, даже если такие отличия когда-то и способствовали выживанию вида, это еще не означает, что они сохранились в генетическом коде, актуальны в современном мире и что мы должны позволять биологическим отличиям навязывать нам моральные ценности.