Глава 7. — Объединиться для чего? — спросила Мередит

 

— Объединиться для чего? — спросила Мередит.

— Я объясню это позже. Но сначала хочу узнать, что произошло в городе с тех пор, как «я умерла».

— Ну, в основном все начали паниковать, — ответила Мередит, изгибая бровь. — Твоя тетя Джудит была очень подавлена. Ей показалось, что она видела тебя — ведь это не было галлюцинацией, да? И она разорвала помолвку с Робертом.

— Я знаю, — сказала мрачно Елена. — Продолжай.

— Все в школе были расстроены. Я хотела поговорить со Стефаном, особенно когда начала подозревать, что ты не умерла, но его не было. Мэтт был, но с ним что-то не так. Он выглядит как зомби, и не хочет разговаривать ни с кем. Я хотела рассказать ему, что, возможно, ты не умерла; я думала, что ему станет легче. Мэтт не стал слушать. Он очень изменился, и мне даже показалось, что он собирается ударить меня. Он не выслушал даже слова.

— О боже, Мэтт. — Кое-что ужасающее всколыхнулось в голове Елены, какое-то воспоминание, слишком тревожащее, чтобы выпустить его из глубин памяти. Она не сможет сейчас с этим справиться, не сможет, — и заставила тревожащее воспоминание затаиться.

Мередит продолжила.

— С ним все ясно, но другие люди что-то подозревают на счет твоей «смерти». Вот почему я сказала то, что сказала на поминальной службе; я боялась, что, если бы назвала реальный день и место встречи, Аларих Зальцман заманил бы тебя в ловушку. Он и так задавал много вопросов, хорошо, что Бонни не знала ничего такого, что могла бы разболтать.

— Так не честно, — возразила Бонни. — Аларих просто интересовался, и все, он хочет помочь нам пережить это, как помогал до этого. Он — Водолей.

— Он шпион, — сказала Елена, — Возможно, даже хуже. Но мы обсудим это позже. Что на счет Тайлера Смоллвуда? Я не видела, чтобы он приходил на работу.

Мередит смотрела с замешательством.

— Ты хочешь сказать, что ты не знаешь?

— Я ничего не знаю; я спала четыре дня на чердаке.

— Ну…, — повисла неловкая пауза. — Тайлер только что вернулся из больницы. То же самое с Диком Картером и еще четырьмя парнями. Они были все вместе в День Основателей на складе, там на них напали и они потеряли много крови.

— О…

Теперь было понятно, почему в ту ночь Сила Стефана была намного больше и почему он с тех пор начал слабеть. Наверно, с тех пор он не ел.

— Мередит, Стефана подозревают в этом?

— Ну, отец Тайлера пытался самостоятельно что-то выяснить, но у полиции нет никаких оснований для подозрения. Они знают примерное время, когда напали на Тайлера, который собирался встретиться с мистером Смоллвудом, но тот так и не пришел. А мы с Бонни обеспечили алиби Стефану на это время, потому что как раз тогда мы оставили его у реки с твоим телом. Так что у него просто не было времени вернуться к складу и напасть на Тайлера, ни один нормальный человек не смог бы. Так что пока полиция не думает ни о чем сверхъестественном.

— Я понимаю, — Елена почувствовала облегчение хотя бы на этот счет.

— Тайлер и те парни не могут опознать нападавшего, потому что они ничего не помнят о том дне, — добавила Мередит. — Другое дело Кэролайн.

— Кэролайн была там?

— Да, но ее не кусали. Только ударили. И это после всего того, что она сделала, мне даже жаль ее, — Мередит пожала плечами и добавила, — Она выглядела довольно жалко все эти дни.

— И я не думаю, что кто-то будет подозревать Стефана после того, что случилось сегодня с теми собаками возле церкви, — вставила Бонни. — Мой папа говорит, что большая собака могла сломать окно на складе, и раны на горле Тайлера похожи на раны, что наносят животные. Я думаю, что многие люди верят в то, что это была собака или свора собак, которые и сделали это.

— Это очень удобное объяснение, — сказала Мередит сухо. — Это значит, что людям больше не нужно придумывать другие версии.

— Но это нелепо, — сказала Елена. — Нормальные собаки так себя не ведут. Разве люди не задаются вопросом о том, почему их собаки внезапно озлобились и напали на них?

— Многие просто избавились от собак. И еще я слышала, что кто-то говорил о необходимости проверить их на бешенство, — произнесла Мередит. — Но это ведь не просто бешенство, согласна, Елена?

— Да, я так не думаю. И Стефан или Дамон здесь тоже не при чем. Вот об этом я и пришла поговорить с вами.

Елена объяснила, как могла, что она подозревает о существовании Другой Силы в Феллс-Черче. Она рассказала о Силе, которая преследовала ее до моста, о том предчувствие на счет истории с собаками и обо всем, что она, Стефан и Дамон обсуждали. На этом девушка остановилась:

— И, Бонни, ты сама сегодня в церкви сказала: «Это какое-то Зло». Я думаю, что оно находится здесь, в Феллс-Черче, и о нем никто не знает — какое-то абсолютное зло. Я думаю, что ты не осознаешь, что подразумевала под этим, Бонни?

Но мысли Бонни уже неслись в другом направлении.

— Так что Дамон не делал все те ужасные вещи, в которых ты обвиняла его, — проницательно сказал она. — Убийство Янцзы, нанесение ран Викки и убийство мистера Таннера, и тому подобное. Я вам тогда сказала, что это может быть и маньяк.

— Я думаю, — сказала Мередит, глядя на Елену, — Что тебе лучше забыть о Дамоне, как о возможном возлюбленном.

— Да, — сказала Елена решительно. — Он на самом деле убил мистера Таннера, Бонни. И есть основания предполагать, что это не единственное его нападение; я спрошу его об этом. У меня уже и так с ним достаточно проблем. И Бонни, поверь мне, ты не захочешь с ним встречаться.

— Я должна оставить Дамона в покое; я должна оставить Алариха в покое. Есть какой-нибудь парень, которого мне не нужно бросить? А Елена просто забирает их всех. Это не справедливо.

— А жизнь вообще не справедлива, — сказала черство Мередит. — Послушай, Елена, даже если эта Другая Сила существует, что это за сила, как ты думаешь? На что она похожа?

— Я не знаю. Это что-то очень сильное, но мы не можем это увидеть или потрогать, а можем только почувствовать. Это может выглядеть как обычный человек. И именно поэтому я пришла просить вашей помощи, потому что это может быть любой в Феллс-Черче. Это напоминает то, что Бонни сказала сегодня на поминальной службе: «Они не те, за кого себя выдают».

Бонни выглядела несчастной.

— Я не помню, чтобы говорила такое.

— Но ты сказала это: «Они не те, кем кажутся».

Елена сделала ударение на «не те». Она поглядела на Мередит, но темные глаза под изящно изогнутыми бровями были спокойными и далекими.

— Хорошо, это значит, что мы должны всех подозревать, — сказала Мередит спокойным голосом. — Правильно?

— Правильно, — ответила Елена. — Но мы должны взять блокнот и карандаш и записать все самое важное. Дамон и Стефан уже согласились помочь все узнать, и если вы тоже поможете, у нас будет больше шансов все выяснить.

Она всегда, таким образом, достигала успеха; Елена отличалась хорошими организаторскими способностями, начиная с завоевания мальчиков и заканчивая сбором средств на благотворительность. Это было более серьезной версией старого плана А или Б.

Мередит дала карандаш и бумагу Бонни, которая посмотрела сначала на это, потом на Мередит, и затем на Елену.

— Хорошо, — произнесла она, — но кого мы занесем в список?

— Ну, мы можем подозревать любого в том, что он является Другой Силой. Любой, кто мог совершить вот это: запиши, нападение на Стефана, далее меня, добавь нападение тех собак на людей. Во всех этих случаях странная закономерность.

— Мэтт, — сказала Бонни, записывая с деловым видом. — И Викки. И Роберт.

— Бонни! — воскликнули Елена и Мередит одновременно.

Бонни подняла глаза.

— Ну, Мэтт в последнее время очень странный, и Викки тоже, уже около четырех месяцев. И Роберт крутился возле церкви перед службой, но он туда не входил.

— Ну, Бонни, что ты, в самом деле, — сказала Мередит. — Викки жертва, а не подозреваемая. И если Мэтт — Другая Сила, то я горбун из Нотрдама[1]. А на счет Роберта…

— Хорошо, я вычеркну их всех, — произнесла Бонни ледяным голосом. — Теперь давайте выслушаем ваши идеи.

— Нет, подождите, — сказала Елена. — Бонни, притормози. — Девушка подумала о том, что ее действительно беспокоило уже долгое время. — Начнем с церкви. Вы знаете, что я видела Роберта за церковью, когда я скрывалась в хоровой. Это было как раз перед атакой собак, и он решил убраться заранее, словно знал, что случится.

— О, но Елена…

— Нет, послушай, Мередит. Я видела его до этого, в субботу ночью, с тетей Джудит. Когда та сказала, что не выйдет за него замуж, на его лице промелькнуло что-то такое…, я не знаю. Но я думаю, что лучше занести его в список, Бонни.

Поразмыслив, поколебавшись на мгновение, Бонни сделала запись.

— Кого еще? — спросила она.

— Я сожалею, но Алариха тоже надо записать, — сказала Елена. — Извини, Бонни, но он подозреваемый номер один. — Она рассказала то, что подслушала тем утром между Аларихом и директором. — Он не обычный преподаватель истории; они вызвали его сюда по каким-то причинам. Он знает, что я — вампир, и он ищет меня. И сегодня, в то время как собаки нападали, он стоял там, не участвуя во всем этом, и делал какие-то странные жесты. Он определенно не тот, за кого себя выдает, и единственный вопрос: кто он такой? Ты слушаешь, Мередит?

— Да. Ты знаешь, я думаю, что мы должны записать и миссис Флауэрс в этот список. Помнишь, как она стояла возле окна в пансионате, когда мы привели Стефана, вытащив из колодца? Но она даже не спустилась вниз, чтобы открыть нам дверь? Это странное поведение.

Елена кивнула.

— Да, и как она следила за мной, когда я приходила к нему. И она не выходит из своего старого дома. Она может быть просто рехнувшейся старухой, но в любом случае ее нужно записать.

Девушка провела рукой по волосам, отбрасывая их назад. Ей было жарко. Жарко — это не совсем точно, но она чувствовала дискомфорт, который причиняет перегрев. Она чувствовала себя, словно курица — гриль в духовке.

— Хорошо, мы сходим в пансионат завтра перед школой, — сказала Мередит. — Но что мы будем делать до этого времени? Давайте заглянем в список, Бонни.

Бонни развернула список, таким образом, чтобы все могли видеть что там, Елена и Мередит наклонились вперед и начали читать:

Мэтт Хоникатт,

Викки Беннетт,

Роберт Максвелл — Что он делал возле церкви, когда напали собаки? И что произошло той ночью с тетей Елены?

Аларих Зальцман — Почему он задает так много вопросов? Для чего он приехал в Феллс-Черч?

Миссис Флауэрс — почему она так странно поступает? Почему она не впустила нас ночью, когда Стефан был ранен?

— Хорошо, — согласилась Елена. — Я предполагаю, что сегодня мы сможем узнать, чьи собаки были возле церкви. А вы понаблюдайте за Аларихом завтра в школе.

— Я буду наблюдать за Аларихом, — твердо сказала Бонни. — И я сниму с него все подозрения; вы поймете, что я была права.

— Прекрасно, это будешь делать ты. Можешь взять его на себя. Мередит будет следить за миссис Флауэрс, а я возьмусь за Роберта. Что касается Стефана и Дамона, они могут наблюдать за любым из списка, потому что будут использовать свою Силу, чтобы проникнуть в их головы. Кроме того, этот список еще не закончен. Я хочу попросить их поискать вокруг города любые признаки иной Силы, или что-нибудь похожее. Надо признать, у них это лучше получится.

Отклонившись назад, Елена рассеяно облизала губы. Ее слегка мучила жажда. Девушка заметила то, на что раньше никогда не обращала внимания: прекрасный рисунок из вен на внутренней стороне запястье Бонни. Бонни все еще держала блокнот, вытянув руку, и кожа ее запястья была настолько прозрачна, что синева вен ясно прогладывала сквозь нее. Елене было жаль, что она не слушала, когда на уроках в школе изучали человеческую анатомию; как называлась эта вена, большая, которое ветвилась подобно ветви дерева…?

— Елена. Елена!

Девушка пораженно подняла взгляд и увидела осторожные темные глаза Мередит и встревоженное выражение лица Бонни. И только тогда поняла, насколько близко подобралась к запястью Бонни, скользя пальцем по самой большой вене.

— Извините, — пробормотала она, возвращаясь назад.

Елена почувствовала, что клыки удлинились и стали очень острыми. Это было похоже на брэкеты; но отличалось по форме. Девушка поняла, что успокаивающая улыбка не возымела должного эффекта у Бонни — та выглядела испуганной, что было глупо. Бонни должна знать, что Елена никогда не сделает ей больно. И сегодня вечером Елена не была уж так голодна; она всегда ела мало и могла получить все, что ей нужно из этой крошечной вены, здесь, на запястье…

Елена вскочила на ноги и прильнула к окну, прислонившись к раме, чувствуя прохладный ночной воздух, обдувающий ее кожу. Она была ошеломлена, и, казалось, не могла дышать.

— Что она будет делать? — Елена обернулась, и увидела Бонни, которая сидела, прижавшись к Мередит, и они обе поглядывали в ее сторону с большой опаской. Девушка не хотела, чтобы ее видели в таком состоянии.

— Извините меня, — сказала она. — Я ничего такого не думала делать, Бонни. Видишь, я больше не пытаюсь приблизиться к тебе. Я должна была поесть прежде, чем пришла сюда. Дамон сказал, что я проголодаюсь попозже.

Бонни сглотнула, выглядя еще более напуганной.

— Поесть?

— Да, конечно, — съязвила Елена. Ее вены горели; именно это она и чувствовала. Стефан описывал такое ранее, но она никогда не понимала по-настоящему, никогда не понимала Стефана, когда он уходил, если ему нужна была кровь. Это было ужасно, непреодолимо. — А что вы думаете, я ела эти дни, воздух? — добавила она с вызовом. — Я — теперь охотник, и лучше мне сейчас пойти поохотиться.

Бонни и Мередит пробовали справиться с этим; она могла сказать, что у них почти получилось, но видела отвращение в их глазах.

Елена сконцентрировалась на использовании своих новых возможностей, чтобы открыться ночи и определить, где Стефан или Дамон. Это было трудно, потому что ни один из них не использовал свой мозг так, как это было той ночью, когда они боролись в лесу, но она думала, что могла бы ощутить всплеск Силы там, в городе.

Девушка никак не могла связаться с братьями, и расстройство только усиливало жжение в венах. Она уже решила, что пойдет без них, когда занавески коснулись ее лица, колышась от порывов ветра. Бонни пошатнулась, хватая ртом воздух, опрокинула настольную лампу с тумбочки возле кровати, и комната погрузилась в темноту. Проклиная, Мередит пыталась поднять ее назад. Занавески сильно колыхались в появившемся мерцающем свете, и Бонни попыталась закричать.

Когда лампу, наконец, вернули назад, она осветила Дамона, небрежно сидящего на подоконнике открытого окна, опершись на одно колено. Он улыбался одной из его самых диких улыбок.

— Вы не возражаете? — сказал он. — Здесь неудобно.

Елена взглянула на Бонни с Мередит, те пытались пробраться поближе к туалету, выглядя одновременно испуганными и загипнотизированными. Девушка сердито покачала головой, глядя на Дамона.

— Я думала, что сама люблю эффектно входить, — произнесла она. — Очень смешно, Дамон. Теперь пойдем.

— Уйти от двух таких красивых подружек, что здесь находятся? — Дамон улыбнулся снова Бонни и Мередит. — Кроме того, я только что пришел. Никто не хочет быть вежливым и пригласить меня войти?

Карие глаза Бонни, беспомощно уставившиеся на его лицо, немного смягчились. Ее губы, которые были искривлены в ужасе, растянулись в улыбке. Елена увидела, как девочка неизбежно тает.

— Нет, они не хотят, — ответила она и встала между Дамоном и подругами. — Никто здесь не для тебя, Дамон, ни сейчас, ни когда-либо. — Видя вспышки вызова в его глазах, она лукаво добавила, — так или иначе я ухожу. Не знаю как ты, а я иду охотиться.

Елена почувствовала поблизости на крыше присутствие Стефана, и услышала, как он быстро поправил:

— Мы идем охотиться, Дамон. Ты можете сидеть там всю ночь, если тебе так хочется.

Дамон любезно сдался, стрельнув удивленным взглядом на Бонни перед тем, как исчезнуть в окне. Бонни и Мередит, кинулись с тревогой вперед, очевидно думая, что он только что упал на встречу смерти.

— С ним все в порядке, — успокоила подруг Елена, покачав головой. — И не волнуйтесь, я не позволю ему вернуться. Увидимся завтра, в это же самое время. До свидания.

— Елена, — остановила ее Мередит, — я хотела спросить у тебя, может ты захочешь переодеться во что-нибудь другое?

Елена осмотрела себя. Фамильное платье девятнадцатого века было изодрано и потрепано, тонкий белый муслин был разорван в нескольких местах, но времени на то, чтобы переодеться, уже не было; она должна поесть сейчас.

— Это может подождать, — ответила девушка. — Увидимся завтра.

Елена выскользнула в окно, так же, как до этого Дамон. Последнее, что она увидела, было удивление, с которым Бонни и Мередит смотрели ей в след.

Она уже научилась приземляться, не ударяясь коленями. Стефан был внизу, и сразу обернул вокруг нее что-то темное и теплое.

— Твой плащ, — довольно сказала она.

Они улыбнулись друг другу, вспоминая, как в первый раз он надел на нее плащ, после спасения на кладбище от Тайлера, когда привел к себе в комнату, чтобы девушка могла привести себя в порядок.

«Сначала Стефан боялся прикасаться к ней, но, — подумала Елена, улыбаясь, — она быстро рассеяла его опасения».

— Я подумал, что мы идем на охоту, — произнес Дамон.

Елена, улыбаясь, повернулась к Стефану, не выпуская его руки.

— Так и есть, — ответила она. — Куда мы пойдем?

— В любой дом на этой улице, — предложил Дамон.

— В лес, — сказал Стефан.

— В лес, — решила Елена. — Мы не трогаем людей, мы не убийцы. Это ведь так, Стефан?

Он сжал ее пальцы и спокойно ответил:

— Да — это так.

Губы Дамона привередливо изогнулись.

— И что же мы будем искать в лесу? Нет, мне лучше не знать. Ондатру? Скунса? Термитов? — Он перевел взгляд на Елену и его голос стал тише. — Лучше пойдем со мной, и я покажу тебе, что такое настоящая охота.

— Мы можем пойти на кладбище, — сказала Елена, игнорируя его.

— Белохвостые олени гуляют всю ночь на открытой местности, — ответил ей Стефан, — но мы должны быть осторожными, преследуя оленей; у них острый слух.

— Что ж, в другой раз — с сожалением произнес голос Дамона в голове Елены.