Семейная жизнь. Джон Лейк очень горячо любил свою семью

Джон Лейк очень горячо любил свою семью. Одним из самых страшных ударов была для него смерть жены. Это произошло в Южной Африке в то время, когда он трудился на миссионерском поле. Внезапно он почувство­вал, что что-то случилось у него дома. Миссис Лейк умерла прежде, чем он смог добраться домой. Он назвал ее смерть «коварным ударом сатаны».

Причина ее смерти до сих пор не ясна. В Южной Африке в то время было принято устраивать дневной отдых (сиесту) приблизительно на два часа или даже больше. Я слышал, как одна из дочерей Лейка говорила, что ее мать никогда не тратила время на сиесту. Дочь считала, что именно это и стало причиной смерти ее матери.

Нет сомнения в том, что миссис Лейк не умерла бы, если бы ее муж при­ехал вовремя. Она уже проходила в своей жизни через нечто подобное.

В августе 1900 года ее случайно подстрелили. Пуля прошла навылет около позвоночника по линии талии, зацепив стенку желудка. Я цити­рую ее свидетельство, опубликованное в газете «Жизнь в исцелении» 15 июня 1901 года:

«В дом моего мужа не позволялось входить никому, кроме детей Сиона, и как я рада, что мне удалось немного побыть вдали от всех неверующих!

Через некоторое время я ощутила невыносимую боль в области ки­шечника, которая распространилась по всему моему телу прямо до плеч.

Даже те люди, которые меня окружали, не понимали, как сильно я страдаю, но Святой Дух, казалось, постоянно пронизывал меня, давая мне силы выносить эту боль.

В полночь боль прекратилась, и я начала впадать в небытие.

Какое-то время мне казалось, что я нахожусь на пороге смерти.

Мой муж сидел рядом со мной, обдувал меня и с любовью шептал обе­щания из Божьего Слова, и вскоре я уснула и спала спокойно до самого утра.

На этом мои страдания прекратились, но я была не в состоянии по­шевелить левой частью тела.

Мы еще раз попросили наших друзей молиться о том, чтобы ко мне вернулись силы.

В то время, когда они договорились единодушно молиться, я попро­сила,.1ужа перевернуть меня на правую сторону и молиться о том, чтобы я могла уснуть в таком положении. Он сделал это. и я уснула.

Когда я спала, я видела просто потрясающий сон.

Я как будто оказалась на небесах. Я долго шла по прекрасным полям и наконец оказалась у высокой горы.

Я понимала, что если взойду на эту гору, то попаду на небеса. И тогда у меня в голове пронеслась мысль: «О, я предпочла бы выздороветь и остаться на земле со своими детьми».

Голос ответил мне: «Это святая гора Сион, и ты исцелена».

Я проснулась как будто от удара током, который прошел по всему мо­ему телу, и почувствовала, что могу поворачиваться с боку на бок свобод­но и без всякой боли.

С того времени я начала каждый день понемногу сидеть на кровати и быстро пошла на поправку.

Спустя неделю к нам приехал Элдер Брайант.

Он осмотрел рану и сказал: «Ну, пуля была шальная, но исцеляющая Божья сила оказалась быстрее пули».

Всего через две недели с того дня, как меня подстрелили, я полностью

выздоровела».

Сын Лейка, Отто, был исцелен от брюшного тифа. Лейк вспоминает: «В 1913 году я был в Чикаго на большом собрании, когда вдруг получил телеграмму из больницы в Детройте, в которой было сказано: «Ваш сын Отто болен брюшным тифом. Если вы хотите увидеть его, приезжайте».

Я прыгнул в поезд и приехал. Мой сын лежал в хирургии. Я сказал Дежурному врачу, что хочу побыть с ним наедине, чтобы помолиться за него. И через пять минут Бог полностью убрал все симптомы болез­ни. Я пробыл с ним еще несколько дней, пока он не встал с кровати и не начал ходить.

Он хорошо себя чувствовал четыре или пять недель, но затем, к моему великому удивлению, я получил еще одну телеграмму, в которой говори­лось, что у него повторно началось обострение тифа. Мне пришлось опять вернуться домой. На сей раз я не чувствовал, чтобы Бог двигался так же горячо, как в первый раз. Сама атмосфера в палате была холодной, как лед. Боже мой, я так явно ощущал присутствие дьявола.

Я не мог молиться вслух, но присел у его кровати и, стиснув зубы, ска­зал в своем сердце: «Давай, дьявол! Попытайся убить его, если сможешь».

Я сидел там пять дней и пять ночей. В этот раз он не получил исцеление мгновенно. Это был постепенный процесс выздоровления — но начался он с того, что я доверился Богу Я сидел со стиснутыми зубами и не от­ходил от кровати сына, пока болезнь не прошла.

Возможно, сегодня или завтра исцеление придет от Бога мгновенно как вспышка. На следующей же неделе или через месяц, когда вы попро­сите Бога исцелить вас, вам придется ждать, пока процесс исцеления не завершится. Бог действует не всегда одинаково, потому что не всегда одинаковы условия».

В другой раз один из сыновей Лейка пришел домой из школы с запи­ской, в которой говорилось, чтобы он не приходил в школу, пока ему не] удалят миндалины. Лейк подозвал его к себе и начал молиться. На следу­ющий день он отправил его в школу. Медсестра осмотрела его и пришла к выводу, что мальчику удалили миндалины.

У Джона Лейка хватало веры, чтобы восполнять все нужды своей семьи.

Может показаться, что дом Лейка был очень серьезным, возможно, даже мрачным местом, если учитывать, как серьезно Джон относился к Божьему Царству. Но это было совсем не так. Джон Лейк был сильным, волевым человеком с любвеобильным и целеустремленным характером. Он был 182-185 сантиметров ростом и весил приблизительно 90 кило­граммов Когда я познакомился с ним, у него были ясные серые глаза и чуть тронутые сединой волосы Мне запомнился его заразительный смех.

«Он был большим шутником, — вспоминал кто то из его детей. — У нас дома каждое воскресенье, а также по праздникам собиралась большая компания, и он всегда поддерживал непринужденную беседу с гостями и часто смешил их. Сидя за столом, он просил: «Пожалуйста, передайте масло» или «Пожалуйста, передайте сливки». Он говорил, что был неда­лек от истины, поскольку в масленке вместо масла лежал маргарин, а в посудине для сливок - молоко.

Во время Великой депрессии наш рацион почти полностью состоял из баранины: отбивные из баранины, тушеная баранина или жареная бара­нина Это мясо в то время стоило недорого. Мама всегда готовила жаркое в субботу, и к воскресенью оно уже было не такое свежее. Иногда папа цеплял на вилку кусок мяса, подносил его к уху и разговаривал с ним. Он спрашивал мясо, давно ли его приготовили, и говорил нам, будто оно от­ветило ему, что помнит, как его привели еще на Ноев ковчег.

Одна из его любимых поговорок звучала так: «Сам себя не похвалишь - целый день будешь ходить, как оплеванный».

Одна из его любимых историй - о человеке, угодившем в топь. Кто-то начал звать на помощь, чтобы вытащить его. Один человек, который не хотел участвовать в спасении утопающего, поинтересовался: «Глубоко ли он погрузился в болото?». Обеспокоенный спасатель ответил: «По самые лодыжки». Тот человек, которого попросили о помощи, все еще не желая помогать, спросил: «Если он погрузился в болото только по лодыжки, почему же он сам не выберется из него?» На это ему ответили: «Потому что он погрузился в болото вверх ногами».

Он любил рассказывать басню о короле Англии, который побывал на концерте Королевского симфонического оркестра. В конце программы дирижер спросил короля, понравилась ли ему программа. «Все было пре­красно, просто прекрасно, — ответил король, — но была одна часть, кото­рая понравилась мне больше всех остальных».

Музыканты решили сыграть этот отрывок еще paз, но король не мог объяснить, как он звучал. Оркестр начал играть обрывки из разных про­изведений, но каждый раз король говорил, что это не то. Наконец они повторили весь концерт, но король так и не узнал свой любимый отры­вок. Когда же оркестранты сделали передышку и начали настраивать инструменты, король выкрикнул: «Да вот же он! Вот этот отрывок!».

Он любил читать колонку Уилла Роджера в газете и очень ценил его искрометный юмор».

Лейк мог смеяться над чем угодно, он ценил американцев, которые умели найти смешное даже в трагических ситуациях.

Однажды Лейк собирался в поездку. Его жена внезапно почувствовала какую-то тяжесть в духе и попыталась отговорить его. Когда же он все- таки уехал, миссис Лейк вошла в свою спальню и начала молиться за него ходатайственной молитвой.

И правда, с Лейком произошла неприятность — его машина сломалась. Он полез ее чинить. Сын выскочил из машины, пытаясь найти своего папу, и позвал:

- Папа, где ты?

У этих старых автомобилей был достаточно большой дорожный просвет, так что можно было легко проползти под ними, Лежа под машиной, Лейк спросил мальчика:

- Разве ты меня не видишь

- Твои ноги торчат из-под машины, - ответил сын.

- Хорошо, - сказал Лейк, - начни с моих ног и ползи вверх, и ты найдешь мое тело, а моя голова находится на другом конце машины.

К счастью, никто в тот день не пострадал.

Была одна книга, которая очень нравилась Лейку и заставляла от души смеяться многих читателей того времени - «Денатурированная Африка» Дэниела Б. Стритера. Стритер был большим юмористом. Это история о том, как он и его сын отправились н Африку на сафари.

«Мои папа очень любил гимны хвалы, - вспоминает его дочь. - Его любимыми гимнами были «Величественный Господь, возведенный на престол», «Тот, в Чьем присутствии моя душа находит покой», «Прославьте, прославьте Царя!» и «Душа моя, восстань, что спишь?».

Он любил симфоническую и оперную музыку. Радиопередача «Вечерний час с Фордом» была одной из его любимых. Он любил пение шотландского тенора Гэрри Лодера — иногда он даже пел его песню «Конец пути». Также его любимыми исполнителями был тенор Карузо и скрипач Фриц Крейслер. Его старшие дети подарили ему на пятидесяти­летие прекрасный граммофон, и у нас было много замечательных пла­стинок, в том числе несколько юмористических, таких как пластинка с песней «К-К-К-Кэти».

«Папа относился ко всем верующим как к Божьим царям и священникам и желал, чтобы мы относились к ним гак же, - рассказывает его дочь. - Он прекрасно понимал, что значит быть царем и священником перед Богом, и его отношение к людям и манеры всегда были пронизаны благородством.

Помню, как он морщил нос и складывал губы в трубочку, слыша в адрес верующих унизительные слова, нередко звучавшие в некоторых старых христианских песнях, например: «Такой червь, как я», — по­скольку считал, что это порочит кровь Иисуса и чистоту Святого Духа, Который вознес нас «...и посадил на небесах во Христе Иисусе...» (Ефесянам 2:6).

Ни Лейк, ни его жена никогда не обсуждали между собой прихожан церкви или тех людей, которым он служил по домам. В его семье никогда не произносилось ни одного пренебрежительного слова о ком бы то ни было, ни одной сплетни, ни даже мнения о других братьях в Господе.

«Он слепо доверял всем, даже порой себе самому во вред, — говорит о нем его дочь, - поскольку чувствовал, что люди должны сами проя­вить свою честность или ее отсутствие. Он хранил в тайне все, что узна­вал во время исповедей, и мы никогда не знали, куда он ходил и о чем с ним или с ней разговаривал. Он считал, что все, что ему рассказали по секрету, должно остаться в тайне между ним и человеком, которого он увещевал, даже если тот совершил проступок, за который его нужно было бы преследовать по закону.

Он милостиво относился к ошибкам. Он считал своей обязанностью заботиться о бедных, и часто мы были более бедны, чем те люди, с кото­рыми делились. Нередко он отдавал скудное пособие, на которое мы жили, другим, и матери приходилось смиряться с этим. Он в буквальном смысле готов был отдать просящему у него последнюю рубашку. Многие считали его слишком мягким, но даже в таких ситуациях он скорее бы отдал своим недостойным преследователям то, чего они хотели, чем за­крыл бы от них свое сердце.

У него всегда была под рукой Библия, и часто они с мамой делились друге другом своими откровениями из Писания. Я вспоминаю взволно­ванный голос матери, когда она рассказывала отцу о каком-нибудь стихе из Писания, которое Бог ей открыл: «Послушай это, Джон» или «Ты когда-нибудь замечал этот стих, Джон?». И часто папа говорил ей то же самое: «Послушай этот отрывок, Флоренс».

В палатке в Спокейне, где Лейк проводил свои последние собрания, он служил по воскресеньям в послеобеденное время, чтобы члены других церквей могли приехать, получить исцеление и понести благословение, в свою собственную церковь. Он хотел видеть, как люди освобождаются от болезней и затем несут эту свободу в свои церкви и начинают молиться об исцелении больных.

Лейк никогда не отказывал человеку, который просил его приехать к нему домой и помолиться об исцелении, независимо оттого, был на дворе день или ночь. Он мог подняться в любое время суток и поехать служить больным, испуганным, обеспокоенным или даже дерущимся людям. Он проводил служения шесть дней в неделю и дважды по воскресеньям и по­сещал больных на дому в течение всего дня, а нередко даже ночью».

 

 

Часть 4