Александра Федоровна

Много лет музейной смотрительницей Михайловского работала простая крестьянская женщина Александра Федоровна Федорова. Не получив специального образования, она все же была настоящим му­зейным работником. Даже грамоту она освоила, лишь когда устрои­лась туда работать, когда осознала, что хранить пушкинский дом — значит не только сберегать его, ценить, любить, но и понимать его и экскурсантов.

Многими достоинствами обладала Александра Федоровна Под ее руками все преображалось, оживало. Она тщательно заботилась об усадьбе и всегда знала, где, что и как. Она общалась просто и наполняла сердца радостью, а когда кто-нибудь из посетителей по забывчивости нарушал музейные правила, она тут же замечала и укоряла виновника.

По утрам, когда в музее порядок, она, как русская крестьянка, са~ дилась у окна самой памятной комнаты — кабинета — и принима­лась за рукоделие. И посетители невольно сравнивали ее с няней Пушкина, Ариной Родионовой. Справедливо, ведь она действитель­но любила Пушкина и его вещи особой материнской любовью.

Информация о том, что в понедельник дом Пушкина закрыт для генеральной уборки, была пропечатана во всех справочриках, но даже в этот день кто-нибудь стучался в двери. И если люди добрые, старушка согрешит и впустит, только скажет разуться.

Она обладала даром останавливать время. Не являясь заг, 'сным экскурсоводом, она провожала людей по комнатам и нараспев ска­зывала великолепную народную сказку о жизни Пушкина, о том, что его сейчас здесь нет, но он все видит и знает — кто и зачем пришел сюда. Она говорила, что Пушкин любил все, в чем горит жизнь, что это можно сразу увидеть в его произведениях. По ее мнению, творе­ния Пушкина охраняют людей и очищают душу, и люди приходят в его дом, как в храм. И если тебе нужен искренний советчик, иди к Пушкину, и все ответы ты получишь в его книгах...

Напишите о своем отношении к высказыванию музейной смот­рительницы Александры Федоровны. <>.. иди к Пушкину, он у камсе т па истинного друга, даст верный совет...»

Пушкин хорошо разбирался в психологии, и на страницах его произведений мы видим множество характеров, отвечающих дейст­вительности. Да, если хорошо подумать и сформулировать вопрос, то, читая Пушкина, можно найти типовую ситуацию и, осмыслив ее, сделать для себя выводы.

Но в то же время слишком большой временной отрезок отделяет меня от Пушкина, нравы изменились, и теперь его трафарет образов перестал быть актуальным.

Я не выступаю против мнения Александры Федоровны. Если она так говорит, значит, для себя нашла в Пушкине именного такого ис­тинного друга, дающего ей посредством книг ценные советы.

 

№73

I

Я стоял на вершине пологого холма и смотрел на раскинувшуюся передо мною и пестревшую то золотым, то посеребренным морем спелую рожь. Великая гроза назревала на нем, и не было видно ни зыби, ни струящегося душного воздуха.

Я еще был тускло освещен солнцем, но за рожью, не совсем да­леко, уже лежала туча — темно-синяя грузная громада. Она занима­ла половину небосклона.

Постепенно все притихло, изнывая под блеском последних сол­нечных лучей. Исчезли птииы, и даже воробьи. Лишь одинокий крупный лист лопуха своим шептанием и хлопаньем продолжал на­рушать общее безмолвие.

Как сильно пахнет полынь на межах! От вида синей громады на ду­ше стало смутно, хотелось прекратить это тоскливое томленье. Скорей же, скорей! Сверкни, золотая змейка, дрогни, гром! Пролейся, злая туча!

Но туча никак не реагировала на мои просьбы, лишь пухла и темнела, продолжая давить притихшую землю.

Но вот одноцветная синева разбавилась белым платочком, ровно и плавно мелькавшим — то был голубь, он летел со стороны дерев­ни...и вот уже исчез за лесом.

Несколько мгновений стояла та же жестокая тишь, но глядь — уже два снежных комочка летят назад: домой стремятся два белых голубя.

И вот, наконец, вступила в свои права буря, и пошла потеха! Я едва добежал домой, а в это время ветер визжал и метался как беше­ный, разорванные облака обгоняли друг друга, а ливень нещадно хлестал землю, молнии слепили огнистой зеленью, раздавались пу­шечные удары грома, запахло серой, все смешалось и закрутилось...

А в это время под навесом крыши, на самом краю слухового ок­на, прижавшись друг к другу, сидели два белых голубя — тот, кто слетал за товарищем, и тот, кого он привел, а может и спас. Оба на­хохлились и чувствуют своим крылом крыло соседа.

Хорошо им! Глядя на них, стало хорошо и мне, хотя я был один, впрочем, как всегда.

Какие мысли и чувства вызывает у вас это стихотворение в прозе И. С. Тургенева?

Это стихотворение в прозе вызвало во мне восторг. Картины, описываемые И.С. Тургеневым, оживали на глазах, и вот я увидела это солнце, эту темно-синюю тучу. Вместе с автором я ждала начала бури, томилась и изнывала. Но вокруг установилось безмолвие.

И я увидела его, сначала одного, а потом двоих, они летели в де­ревню. Но не они занимали мое воображение. Мне интересно было проследить потеху бури. И вот она визжит передо мной, беснуется, и мчатся рваные облака, а я уже лечу среди них, меня не пугает дождь, не слепит молния, не душит гром, тэк как я сама буря, я рас­творилась в ней. Буря — это моя душа!

 

№73

II

Я стоял на вершине пологого холма, а передо мной морем раскину­лась и пестрела спелая рожь. Штиль был на море, но назревала гроза.

Горячо и тускло освещало солнце, но уже недалеко была темно-синяя туча, закрывшая половину небосклона.

В природе воцарилось безмолвие. Исчезли птицы. Лишь шепот и хлопанье лопуха нарушали всеобщее ожидание.

Я глядел на эту синюю громаду, и на душе стало смутно. И я ожидал, и тоскливо томился.

Но туча не внимала мне, она готовилась к удару: пухла и темнела.

И вот в монотонной синеве появилась прореха — белое пятныш­ко, оказавшееся голубем. Он летел со стороны деревни в сторону леса. Исчез.

Жестокая тишь продолжала давить, но вот уже два пятнышка не­сутся назад, домой.

И вот, наконец, ударила туча — и пошла потеха!

Я едва успел добежать домой.

Завывает бешеный ветер, мчатся рваные облака, хлещет рьяный ливень, слепят молнии, стреляет гром, запахло серой...

А под крышей сидят два белых голубя — тот, кто слетал, и тот, кого он привел. Нахохлились, и каждый чувствует крыло соседа.

«Хорошо им!» — подумал я. Да и мне хорошо, глядя на них, хотя я, как всегда, один.

Какими художественными средствами удается автору пере­дать свое состояние и состояние природы перед грозой?

Обращение. Автор обращается к туче, просит ее пролиться, при­зывает сверкнуть молнию и дрогнуть гром.

Антитеза. Автор описывает разыгравшуюся, бушующую бурю, и в то же время мирно сидящих белых голубей.

Сравнения: рожь — то золотое, то посеребренное море, туча — синяя громада; молния — золотая змейка; белый голубь — белый платочек, снежный комок.

Олицетворение: шептал лист лопуха; двинься, покатись туча, за­качался отвесными столбами ливень.

Инверсия: назревала гроза великая, стреляет как из пушки отры­вистый гром.

Синонимические ряды: ветер визжит, мечется как бешеный; мчаться рыжие, низкие, словно в клочья разорванные облака; все закрутилось, смешалось.

Повторы: летел, летел — все прямо, прямо.