Исповедь. Я вернулся в диванную, все там уже собрались и духовник при­готовился читать молитву

Я вернулся в диванную, все там уже собрались и духовник при­готовился читать молитву. Как только монах предостерег присутст­вующих, чтобы они покаялись во всех грехах без утайки, «иначе грех иметь будут», ко мне возвратилось чувство благоговейного трепета, сопровождавшее меня все утро, когда я думал о предстоящем таин­стве. Я даже находил некое наслаждение в этом чувстве и старался удержать его, прогоняя все другие мысль прочь и силясь чего-то бо­яться.

Первым исповедоваться пошел папа, он долго пробыл в бабуш­киной комнате. Все это время мы или молчали, или шепотом перего­варивались, кто пойдет следующим. Наконец опять послышался го­лос монаха и шаги папа. Он вышел, когда всегда покашливая, не гля­дя ни на кого из нас. Он сказал, чтобы следующей шла Люба. «Ты ведь у меня большая грешница», — сказал он, улыбаясь, и ущипнул ее за щеку.

Любочка вся побледнела, вынула и снова спрятала записочку из фартука и, прижав голову, словно ожидая удара сверху, отправилась на исповедь. Она пробыла там не долго, а когда вышла, плечи у нее подергивались от всхлипываний.

Наконец, после Катеньки, которая вышла из комнаты с улыбкой на лице, настал мой черед. Я медленно отправился в бабушкину комнату, все еще ощущая и нарочно в себе возбуждая страх. Монах стоял перед налоем и медленно обратил ко мне свое лицо.

Я лробыл в комнате не более пяти минут, но вышел оттуда, нрав­ственно переродившимся. Хотя меня неприятно удивляла старая обстановка жизни: те же комнаты, та же мебель, та же фигура (мне хотелось, чтобы и внешне я изменился) — я пробыл в отрадном на­строении до самого вечера.

Я уже засыпал, перебирая в воображении все те грехи, от кото­рых сегодня очистился, как вдруг вспомнил один постыдный грех, который утаил. Мне вспомнились слова монаха, предостерегающие, чтобы мы покаялись во всех своих грехах, и я почувствовал себя страшным грешником и ожидал наказания божьего — даже смерть. Вдруг мне в голову пришла счастливая мысль: на рассвете отпра­виться в монастырь к духовнику и снова исповедаться. От этой мыс­ли я успокоился.

Как вы думаете, почему Николенъка Иртеньев (главный герой повести «Детство») почувствовал себя изменившимся «внутренне»⁹

Мне кажется, что Николенька Иртеньев почувствовал себя пере­родившимся «внутренне», потому что на исповеди он покаялся в грехах, и теперь его душа была чиста перед Богом и перед людьми. Общение с суровым монахом произвело большое впечатление на мальчика. У Николеньки появилось ощущение, что он начинает жизнь с чистого листа. И в новой жизни он будет добрым и правед­ным, не будет грешить и будет счастлив, живя в гармонии с собой и с окружающим его миром.

№8

II