Глава 5. Как Россия спасла Европу и что ей за это было

 

Око за око, зуб за зуб, строгое право,… принцип утилитарности, то есть здраво понятой пользы, – вот закон внешней политики, закон отношений государства к государству. Тут нет места закону любви и самопожертвования.

Н. Я. Данилевский

 

Заграничный поход русской армии 1813 года и освобождение Европы было продолжением той губительной для России политики, которую проводил Александр I с самого восшествия своего на престол. Серьезные доводы Кутузова прозорливо предлагавшего «сохранить Бонапарта для Англии» он не хотел слышать. Удивляться этому не нужно, надо снова и снова вспоминать обстоятельства воцарения этого русского императора. Поэтому, разбив Бонапарта, остановиться на своей границе Александр не может – ведь Англии необходимо добить своего смертельного врага. Вот как интересно получается – антинациональная внешняя политика, оказывается возможна и при всесильном самодержце…

Забегая вперед, скажем, что в 1814 году под влиянием «поразительных успехов» Александра I, Государственный совет, Синод и Сенат поднесли государю прошение о принятии им наименования «благословенный». Хотя Александр и не изъявил на то согласия, оно было ему впоследствии официально присвоено. По-моему мнению он был бы более достоин почетного знака «лучшему немцу всех времен и народов», ведь благодаря его глупости Пруссия, да и вся остальная лоскутная Германия были спасены от Наполеона. Почти через два века спустя это «почетное» звание получит Михаил Сергеевич Горбачев, в ущерб собственной державе молниеносно воссоединивший всю ту же Германию….

В январе 1813 года русские войска вновь стояли на границах России. Кутузов обратился к армии с воззванием: «Храбрые и победоносные войска! Наконец вы на границах империи! Каждый из вас есть спаситель Отечества! Россия приветствует Вас сим именем! Стремительное преследование неприятеля и необыкновенные труды, поднятые вами в сем быстром походе, изумляют все народы и приносят вам бессмертную славу… Перейдем границы и потщимся довершить поражение неприятеля на собственных полях его…».

Перед русской армией простиралась прусская территория и Варшавское герцогство. Заграничный поход начался. Помогать русским освобождать себя от владычества французов, европейцы не собирались. В таких условиях «освободительный» поход терял всякий смысл. Но для интересов Англии поход русской армии в Европу был правилен и разумен. Наша армия продолжает воевать в одиночку. Она хоть и разгромила Наполеона, но была чрезвычайно ослаблена. Осаждая несколько городов, главные силы Кутузова, составляли всего 18 тыс. человек! Конечно, для борьбы с Бонапартом, у которого, как у дракона из сказки, к весне начинали вырастать новые зубы – армии, этого было явно недостаточно. Пришло время поговорить с нашими «союзниками» не языком пушек и штыков, а словами дипломатов. Конечно, было бы гораздо удобнее, если бы немцы и австрийцы сами бы начали воевать за свою свободу. Правда, за последнее время прусский король Фридрих-Вильгельм так часто продавал своих союзников, что предсказать его поведение было невозможно. Поэтому первые переговоры провели, как теперь говорят, «с полевыми командирами». Генерал Дибич был послан из корпуса графа Витгенштейна, с целью вступить в переговоры с прусским генералом Йорком и побудить его перейти на русскую сторону. Переговоры прошли успешно. Генерал согласился оставить французов и расположиться в окрестностях Тильзита, сохраняя полный нейтралитет.

Известие об этом сильно встревожило Наполеона. «Мир казался мне очень возможным прежде отпадения генерала Йорка, – говорил он – Теперь я больше о нем не думаю – поступок Йорка вскружит русскому кабинету голову, это великое политическое событие!». В воздухе запахло очередной антифранцузской коалицией: англичане уже расстегивали свой бездонный кошелек, соблазняя прусского короля звоном монет. Ласковым дядечкой пришлось прикинуться и Наполеону. Он стал делать весьма прозрачные намеки о возможности присоединения к Пруссии части Вестфалии и Варшавского герцогства, напугав своей неожиданной щедростью и без того растерявшегося Фридриха-Вильгельма. И случилось то, чего можно было ожидать. Вместо того, чтобы возглавить свой народ в освободительной войне с Наполеоном, прусский король стал выжидать, предоставляя русским умирать за него в одиночку.

Не смея принять решение, глава Пруссии попытался обмануть и русских, и французов. Он осудил вступившего в переговоры с русскими Йорка и послал генерала Клейста сменить его, одновременно предупреждая об этом самого Йорка. Императору Александру дал знать, что одобряет поступок своего генерала, только не может этого признать официально. Но если Россия двинет свои войска через Вислу до Одера, то Пруссия готова заключить с ней оборонительный и наступательный союз. В то же самое время другой его посланник уверял Наполеона, что самое сильное желание прусского монарха – это как можно скорее сформировать для французов новый вспомогательный корпус, взамен перешедшего к русским. Единственным препятствием этому является отсутствие денег, да и общественное мнение настроено против Франции. Поэтому прусский король просит Бонапарта помочь ему финансами, и тем избавить его от угрозы революции.

Так бы и мучился несчастный прусский король, не зная к кому выгоднее «прислониться», если бы за него все не решил Бонапарт. Фридрих-Вильгельм получил информацию, что французы хотят его захватить, и уехал (а точнее бежал) из Потсдама в Силезию. Но предлогом к отъезду все еще объявляется, что король едет лично собирать войска для вспомогательного корпуса Наполеону. Даже избежав угрозы, зная о замыслах Бонапарта, прусский король не делает никаких прорусских заявлений и войну Франции не объявляет. Император Александр, пишет ему письма, в которых предлагает союз и восстановление Пруссии в прежнем виде. Но и после этого бросить вызов Наполеону прусский король решиться не может! Невероятно, но на уговоры прусского короля начать войну за его собственную свободу ушло около двух месяцев!

Ну и скажите, пожалуйста, зачем России такой «союзник»? Одному ему начинать страшно – Фридрих-Вильгельм посылает посланцев, чтобы уговорить еще и Австрию выступить против Наполеона. Венский кабинет, несмотря на разгром, постигший Бонапарта в России, хранит ему поразительную верность. Австрийцы совсем не собирались бороться за свою свободу. В январе, когда вся Восточная Пруссия была очищена русскими войсками от французов, они еще раз продемонстрировали свою преданность Наполеону. Австрийский генерал Шварценберг эвакуировал Варшаву и вместе с польским маршалом Понятовским отступил в Галицию.

Вот и теперь, когда трусливый прусский король призвал к совместному удару в спину Бонапарта, в Вене это предложение отклонили. Однако, видя ослабление Франции, австрийцы более не хотят исполнять и своих союзных обязательств в отношении Наполеона. Для этого австрийцы предлагают свое посредничество в мирных переговорах. На первый взгляд – благородный порыв, на самом деле – трезвый расчет. Австрийцы прекрасно знают, что Наполеон не готов идти на серьезные уступки. Значит войну эту Александр I, мечтающий стать освободителем Европы, будет вести в любом случае, а потому находиться в тоге миротворца удобно и безопасно. В Вене просто-напросто выжидают, собираясь в последний момент встать на сторону сильнейшего. Иллюзий и не следовало питать, – каковы «союзники», за чью свободу мы тогда боролись, таковы и их поступки.

Австрийцы остались нейтральными. Бавария, Саксония и прочие мелкие сателлиты Наполеона тоже сохраняли ему верность: русские все так же воевали одни. Слава богу, делали это наши войска успешно. 1-го февраля саксонский корпус генерала Ренье был разбит русскими войсками у города Калиша. Вот тут нерешительный прусский король решил, что бороться с Наполеоном для него уже не так рискованно. 16-го февраля 1813 года, почти через два месяца(!) после появления наших войск на ее территории, Пруссия заключила с Россией союз. Пруссаки выставляли против Бонапарта «на первых порах» всего 80 тыс. солдат, а Россия обязывалась поставить под ружье не менее 150 тыс. человек и «не полагать оружия до восстановления Пруссии в границах 1806 года». Снова целью войны для России становилось восстановление прусского государства. Одна и та же шутка, повторенная дважды, выглядит уже не смешно, одна и та же политическая ошибка, скопированная через семь лет, попахивает идиотизмом.

К новой коалиции естественно тут же примкнула Англия и Швеция. Войск своих на континент они послать не успели, а вот наш император продолжал скрупулезно выполнять условия вредного для страны договора – к середине февраля Россия уже имела в Пруссии 140 тыс. армию и собиралась немедленно двигаться вперед. Кутузов был, естественно, противником перехода в наступление за Эльбу. «Воротимся с рылом в крови» – говорил он. Но его уже не слушали. Кутузовские осторожность и медлительность снова были не в чести. Боевые действия стремительно разрастались: отбрасывая небольшие французские отряды, 27-го февраля Витгенштейн овладел Берлином (так, что всего мы брали Берлин трижды!), а 15-го марта был взят Дрезден. Русские партизаны произвели налет на Гамбург, где засел маршал Даву. От успехов начинала кружиться голова, однако радоваться было рано. Весной 1813 года Наполеон, собрав новую большую армию, появился в Германии. Победить Бонапарта в открытом сражении всегда было невероятно сложно. Союзники называли его «стотысячником», имея в виду, что любая армия с ним во главе становится больше на сто тысяч бойцов. На свою беду русская армия, в это время понесла невосполнимую утрату: 16-го апреля в городе Бунцлау скончался Кутузов. Не стало единственного полководца, побеждавшего Наполеона, а его мрачные прогнозы стали быстро осуществляться. Главнокомандующим русско-прусскими силами был назначен Витгенштейн. Положение нового главнокомандующего было не из легких. Под его начальством оказались именитые командиры – Барклай де Толли, Цесаревич Константин Павлович, прусский генерал Блюхер. Не имея перед ними достаточного авторитета, вдобавок Витгенштейн испытывал к Наполеону комплекс неполноценности, чувствуя себя виноватым в чудесном спасении французского императора на Березине. В таком моральном состоянии поражение было дело решенным. В последовавшей битве при Лютцене, союзники были разбиты.

После этой победы Бонапарта Вена решила, что пришло ее время получать выгоды от своего нейтралитета. Австрийский министр иностранных Меттерних дел брался восстановить мир между Наполеоном и союзниками, и гарантировать союз Франции с Австрией при условии серьезных территориальных уступок со стороны Бонапарта. Расчет был на то, что после поражения русские будут сговорчивыми, а французский император за перспективу сохранения основной части своей империи пожертвует малым, в честь Австрии, разумеется. Наполеон с брезгливостью отказался. 20 мая 1813 года произошла очередная битва под Бауценом, где союзными силами снова командовал Витгенштейн. Результат этого сражения аналогичен предыдущему. Победа осталась опять за Наполеоном, и, преследуя отступающих русских и пруссаков, он двинулся на Берлин. Союзники отступали с боем, задерживая наседающих французов.

Миротворческий запал Австрии был так силен, а желание не участвуя в войне приобрести многое так сильно, что Вена не оставляла своих попыток «примирить враждующие стороны». И это неожиданно получилось – враждующие стороны приняли посредническое предложение Австрии. 4 июня 1813 года в городе Плейсвице был подписан договор о перемирии. К прочному миру он привести не мог по тем же причинам, что и ранее: неуступчивость Наполеона, одержимость Александра и… английские деньги. Для Австрии затягивание конфликта было только на руку, ведь бонусы Вена могла стричь с обеих сторон. Если выразить в двух словах суть ее политики, то сказать надо так:

Австрийская дипломатия не хотела ни окончательной победы Наполеона над коалицией, ни окончательной победы коалиции над Наполеоном, которая дала бы лидирующее положение русскому царю.

Торопиться австрийцам было некуда – русский, прусский и австрийский уполномоченные съезжались к 12 июля в Прагу для очередной бесплодной попытки поиска несуществующего компромисса. За кулисами же венские дипломаты взвешивали шансы на победу каждой из сторон. Теперь они решили, что вступление в войну и активные действия принесут больше выгоды, чем мирные предложения. 10 августа 1813 года кончилось перемирие, а на следующий(!) день Австрия объявила Наполеону войну. Было забыто, что Наполеон был женат на дочери австрийского императора, и что наследником наполеоновского престола являлся его родной внук. Политическая выгода перевешивала сантименты и родственные чувства. Теперь силы коалиции намного превышали силы Бонапарта. Однако решающим фактором для победы такой перевес еще не стал. Чтобы сделать новым «союзникам» приятное, главнокомандующим антифранцузскими силами был назначен австрийский фельдмаршал Шварценберг. Его Наполеон принялся также громить, как и нашего Витгенштейна. Сразу после прекращения перемирия император «стотысячник» под Дрезденом одержал одну из самых блестящих своих побед и снова занял город.

Последующие два месяца прошли в равной борьбе – противники готовились к решающему сражению, которое произошло 16 октября под Лейпцигом. В историю оно вошло под названием «Битва народов» и продолжалось четыре дня, срок невиданный для той эпохи. Эта баталия превзошла своих предшественниц и по количеству войск, и по числу убитых. Со стороны союзников в битве участвовали 130 тыс. русских, 90 тыс. австрийских, 70 тыс. прусских и 20 тыс. шведских солдат. Наполеон имел 200 тыс. человек. Союзники, имеющие большое численное превосходство постоянно наступали, но только в конце третьего дня, потеряв около 65 тыс. человек, Бонапарт отдал приказ об отступлении.

Русская армия, составлявшая чуть менее трети общего числа союзной армии, понесла основные потери. Из 60 тыс. убитых «союзников» – 38 тыс. были русскими, положенными в немецкую землю без всякой пользы для России. А сколько же всего русских воинов нашло упокоение за эти годы? Давайте попробуем подсчитать, в какую человеческую копеечку влетела нам бесконечная борьба с Наполеоном. Все это давно уже подсчитано, но до сведения широкой публики активно не доводится. Например, Б. Ц. Урланис в своей замечательной книге «История военных потерь» приводит цифру в 420 тыс. солдат и офицеров убитых. Раненых и попавших в плен. Почти полмиллиона солдат отдала Россия на алтарь победы, не принесшей ей ничего, кроме славы. При численности населения в 50 миллионов это катастрофически много.

Именно Россия оплачивала своей кровью коалиционные победы. Это было очень удобно для всех. Благодарности за это ждать было напрасно. Создавать вместо одной сверхдержавы другую, наши сотоварищи естественно не хотели. Поэтому неожиданно для всех участников коалиции Австрия, под угрозой своего выхода из нее, снова выдвигает новые мирные предложения Бонапарту. Уже на самом краю пропасти, после страшных катастроф 1812 и 1813 года, после всех жертв, после всего русского самопожертвования, «союзная» Австрия неожиданно давала шанс Наполеону не просто спастись, а сохранить статус государя великой державы! Это для Англии Наполеон был самым непримиримым и самым опасным из всех врагов, для Александра он был оскорбителем, прусский король Фридрих-Вильгельм без ужаса не мыслил такого соседства. Австрийцы вовсе не хотели, чтобы Россия осталась без должного противовеса на западе. Им было нужно, чтобы в Европе остался Наполеон, уже не страшный для Австрии, но очень неприятный для России в качестве возможного союзника Австрии. Поэтому и появился у них этот миротворческий зуд. Условия, кстати, предложили Наполеону более чем хорошие. Ему предлагается Франция в тех границах, которые она получила по Люневильскому миру 1801 года, а это был договор, когда звезда Бонапарта была почти на самой большой высоте.

Бонапарт шансом этим не воспользовался, и война пришла на территорию Франции. Это случилось ровно через год после изгнания французов из России: в день Рождества Христова в 1813 году император Александр объявил своей армии поход в саму Францию. Обессиленная наполеоновскими войнами она не могла оказать большого сопротивления громадным союзным армиям. 19-го марта 1814 года французский сенат объявил Наполеона лишенным императорского престола. Побежденному Бонапарту не оставалось иного исхода, кроме отказа от власти. В городе Фонтенбло он подписал акт отречения от престола и получил от союзников остров Эльбу, лежащий между его родным островом Корсикой и итальянским берегом. 1 марта 1814 года, он отправился в изгнание, сохранив императорский титул, получая от союзников приличную пенсию и сохранив с собой около тысячи верных людей.

Итак, война закончилась. Наполеон был разгромлен, трон во Франции снова заняли Бурбоны. Русский император, заставивший заплатить свой народ самую страшную цену за освобождение всех других от гнета, безусловно, стал самым влиятельным монархом. Казалось бы, кровь русских солдат должна принести нашей стране территориальные или иные дивиденды.

Для дележки послевоенного пирога, через несколько месяцев в Вене собрался конгресс европейских государей и дипломатов. Монархи России, Австрии и Пруссии стали обсуждать вопрос и о вознаграждении своих держав за жертвы и потери, понесенные в борьбе с Наполеоном. Делить собственно было почти нечего: только Варшавское герцогство и земли верного союзника Бонапарта Саксонии. У самой Франции не забирали ничего, а все остальные территориальные приращения Наполеона имели своих законных хозяев, сразу предъявивших свои права. Император Александр, желая получить хоть что-то, настойчиво претендовал на польские области. Впервые за долгие годы вздохнувшая свободно Пруссия, тоже поглядывала на эти «бесхозные» земли.

Победители были едины в своем стремлении, не допустить в Европе новых революционных потрясений и гарантировать троны законным монархам. В остальном единства не получалось. Воевать с Наполеоном одно, а делить добычу совсем другое. Память становится удивительно короткой, вчерашние заслуги забываются, а столь необходимые русские союзники даже начинают раздражать. Шумные балы и маскарады, сотрясавшие австрийскую столицу, не могли скрыть случившегося разлада. Основной мотив английской политики – борьба всеми средствами с самой сильной континентальной державой, нам уже хорошо известен. Геополитическая ситуация сильно изменилась: Франция повержена руками русских. Она более не опасна. Теперь главным соперником Британии становится Россия. Можно смело утверждать, что с момента окончания наполеоновских войн и до начала Первой мировой войны борьба против растущей Российской империи становится главным делом английской разведки.

Теперь нам предстояло на своей шкуре познать все прелести коварной английской политики. Завершением столетнего противостояния держав станет эхо чекистского залпа в подвалах ипатьевского дома, гибель Династии, крах империи и многомиллионные жертвы русского народа…

Да, и первые «прелести» английского внимания к нашей стране не заставили себя ждать. Усиление России точно так же не нравилось и Австрии. Не успели отгреметь последние залпы, как «союзники» России тут же договорились о борьбе с ней.

Пока правда речь не шла о прямой военной угрозе. Но на переговорах во время Венского конгресса, «трио» (включая бурбоновскую Францию) заняло очень жесткую позицию – дело едва не дошло до разрыва. Спас ситуацию – Наполеон! Во время ожесточенных дипломатических баталий пришло сообщение, что он прибыл с острова Эльбы во Францию, и триумфально пройдя до Парижа, без единого выстрела восстановил свою империю. Бурбоны так поспешно бежали, что в своем дворце забыли секретный договор, направленный против России. Наполеон тут же переслал его русскому императору, но попытка таким образом восстановить былые отношения с Россией потерпела провал – русский император ничего не ответил. Зато благодаря Бонапарту «союзники» стали значительно сговорчивей. Они согласились на то, чтобы император Александр получил почти все герцогство Варшавское под именем «Царства Польского», уступая Познань Пруссии и возвращая Галицию Австрии.

Союзные армии вновь отправились к границам Франции, но на наше счастье, еще до прихода русских войск Наполеон был разбит англичанами и пруссаками при Ватерлоо. Не видя смысла в продолжении борьбы, в субботу 15 июля 1815 года Бонапарт сдался своим злейшим врагам. Напрасно.