Этапом истории герменевтики была концепция В. Дильтея, в рамках которой герменевтике приписывается особая методологическая функция. "Понимание", с которым имеет дело герменевтика, представляет собой, согласно Дильтею, не просто некий аспект теории познания, но фундамент гуманитарного знания ("наук о духе") вообще. Дильтей не был первым мыслителем, обратившим внимание на особый статус понимания в гуманитарных науках. Так, немецкий историк Й.С. Дройзен в достаточно острой форме поставил вопрос о методологической нехватке историографии, препятствующей ей стать наукой. Методом исторического познания, по Дройзену, должно стать "понимание". Предмет последнего составляют не объективные факты, а то, что свое время уже было проинтерпретировано; работа историка - это "понимающее схватывание" когда-то понятого. Сходные мысли применительно к труду филолога высказывает А. Бёк. Его знаменитая формула, согласно которой филология есть "познание познанного", имеет в виду два обстоятельства. Во-первых, филологическое знание добывается в ходе реконструкции некоторого документа; но то, что подлежит реконструкции, представляет собой определенное знание. "Рекогнитивный" акт филолога всегда нацелен на некоторое когнитивное целое. Во-вторых, документы, с которыми имеет дело филолог, суть письменно зафиксированные результаты познавательных усилий того или иного индивида; но эти фиксации несут в себе большее содержание, чем было ведомо оставившему их индивиду. "Сообщаемое" не сводится к тому, что тот или иной автор намеревался сообщить. (В свое время то же самое имел в виду Шлейермахер, когда говорил о необходимости "понять автора лучше, чем он сам себя понимал".)
В своей "Энциклопедии и методологии филологических наук" (курс лекций, прочитанных между 1809 и 1865 гг., издан в 1877 г.) Бёк выделяет четыре основных типа интерпретации: "грамматическую", "историческую", "индивидуальную" и "родовую" (относящуюся к различным типам речи и литературным жанрам). В грамматической интерпретации текст понимается исходя из целостного контекста "общеупотребительных выражений языка", в исторической - из взаимосвязи "ходовых представлений" данной эпохи (в обоих случаях дело идет об объективных условиях сообщения). Субъективные условия сообщения анализируются через истолкование индивидуальности говорящего ("индивидуальная" интерпретация) и через отнесение сообщения к определенной речевой форме (родовая, или "генерическая" интерпретация).
Таким образом, заслуга Дильтея заключается не в том, что он выдвинул тезис об особом статусе понимания в историко-гуманитарных науках ("науках о духе"), а в том, что он предпринял попытку систематического развития этого тезиса.
Герменевтика у Дильтея - часть более широкого методологического проекта. Цель последнего - обосновать особую значимость историко-гуманитарного познания, несводимость процедур такого познания к процедурам естественных наук. Своеобразие сферы, с которой имеют дело гуманитарные науки, состоит в том, что познающий субъект сам есть часть той сферы, которую ему надлежит познать. Из этой констатации вырастает знаменитая формула Дильтея, согласно которой "природу мы объясняем, духовную жизнь мы понимаем". Это положение позднее послужило поводом к противопоставлению "объяснения" и "понимания" как двух несовместимых методов познания. Хотя некоторые фрагменты Дильтея приводят к подобной трактовке его мысли, сам он подобной дихотомии не строил. "Понимание", согласно Дильтею, не противостоит объяснению, а, скорее, дополняет его.
Понимательные процедуры совершенно необходимы для постижения целостности, именуемой Дильтеем Жизнью. "Жизнь" здесь - наименование духовно-исторического мира. Его важнейшая особенность - изоморфность нам как познающим. Живое может быть познано живым. "Дух в состоянии понять лишь то, что порождено духом".
В ходе герменевтического поиска Дильтея остро выявилась ключевая методологическая трудность герменевтики, известная как проблема психологизма. Суть ее состоит в поиске объективного значения произведения (или, как его называет Дильтей, жизнепроявления). Где гарантия этой объективности? Дильтей ищет ее в принадлежности понимающего субъекта и понимаемого им объекта одному и тому же смысловому полю - Жизни, или Духу (духовно-историческому миру). Истолкователь, будучи в той же мере, как и толкуемый текст, частью духовно-исторического мира, может прибегнуть в своих интерпретационных усилиях к "вчувствованию", а будучи моментом исторической Жизни, он может опереться на "переживание". Однако гарантией объективности ни "вчувствование", ни "переживание" служить явно не могут. Вот почему Дильтей переводит внимание с интуитивно-психологического на объективно-исторический момент герменевтической активности. Понимание предполагает не только (субъективное) сопереживание, но и (объективную) реконструкцию того культурно-исторического мира, в котором определенный текст возник, и обнаружением, объективацией которого текст является. Вот почему Дильтей интенсивно обращается к гегелевскому понятию "объективного духа", а также вводит, наряду с понятием "переживание" (Erlebnis), понятия "выражение" (Ausdruck) и "значение" (Bedeutung). Понимание трактуется им в поздних работах в качестве "воспроизводящего переживания" (Nacherlebnis) и реконструкции. Его объект составляют не только и не столько индивидуальные психические акты, а сфера не сводимых к отдельным индивидам идеальных значений.
Философия постмодернизма.
Термин «постмодернизм» используется для обозначения специфических тенденций духовной жизни западной цивилизации конца XX века. Его ввел французский философ Жан-Франсуа Лиотар. Слово «постмодерн» означает после модерна (современный), являющегося символом индустриального периода. Моделью модернизации была индустриальная экономика, демократия, индивидуализм, либеральная идеология. Она, долгое время считалась универсальной формой обустройства мира, однако во второй половине XX века начинает изменяться вследствие внедрения современных информационных технологий. Суть изменений состояла в повороте к децентрации, многообразию, пластичным структурам управления вместо прежних — концентрации, унификации, жесткого противостояния. С помощью новых СМИ стал возникать новый виртуальный мир, мир без границ, постоянно балансирующий на грани хаоса. Параллельно открывается парадоксальная ситуация постиндустриализма — возвращение к архаическим формам жизнеустройства, которые нашли выражение в росте национального самосознания, этнических чистках, религиозном фундаментализме, возрождении неоязычества (эзотеризм, оккультизм, медитации и т. п.), циклическом восприятия времени. Так, стали вырисовываться контуры нового странного мира — постмодерна без привычной перспективы прогрессивного развития. Общая история, совместная судьба и устремленность людей уходили в прошлое. На их месте начал возникать пестрый коллаж культур и индивидуальных жизненных проектов. Критически переосмыслив основы рационалистического понимания Нового времени, постмодернисты переходят к попыткам «постнее-классического» интеллектуального опыта. Они провозгласили лозунг «открытого искусства», которое свободно взаимодействует со всеми старыми и новыми стилями. Их главным творческим принципом стал радикальный плюрализм стилей и художественных программ, мировоззренческих моделей и языков культуры. Подлинный мир культуры, согласно постмодернизму, лишен привычной для нашего сознания иерархичности. Все элементы культурного пространства абсолютно самоценны и равнозначны. Любое деление на «высокое» и «низкое», «элитарное» и «массовое» изначально абсурдно. Худо-жественная практика постмодернизма предполагает прежде всего искусство цитирования, авторского монтажа фрагментов культурных текстов в форме бриколлажа. Личность автора при этом проявляется в особой манере языковой игры, яркой импровизации по поводу ключевых сюжетов уже завершенной культуры Западной Европы. Особую значимость постмодернизм придает воображению. Философия в контексте постмодернизма превращается в своеобразный генератор метафор и языковых игр, а привычные этические приоритеты сменяются эстетическими.
Снова центром философствования становится язык, но при этом исследуется не речь, а письмо. В речи человек уже определил свою позицию, поэтому достижение плюрализма здесь маловероятно. Письмо же открыто для самых различных его интерпретаций. Жак Деррида (р.1930) разрабатывает процедуру деконструкции (разборка-сборка текста), которая означает, что для каждого слова надо искать его заменители, при этом можно использовать метафоры, символы, описания слов в словарных вариантах. Суть философствования Ж. Деррида состоит в высказывании той же самой вещи, но и другой форме, в переписывании ее. Переписывать следует «в слове, более красивом. Когда я говорю об этом написании другого, которое кажется более красивым, я, очевидно, понимаю перевод как риск и шанс поэмы». Другими словами, рискуй в поисках красоты. Деконструкция постмодернизма, таким образом, предстает как одновременный акт: письмо-чтение текста. Эту точку зрения разделял другой французский философ Ролан Барт (1915—1980), который понимал текст как: «никакой власти, немного знания, толика мудрости и как можно больше ароматной сочности». Согласно его воззрениям, текст должен доставлять удовлетворение и наслаждение.
Основные положения постмодернизма можно выразить в следующих тезисах: язык — главная среда человеческого существования; слова, текст доставлять удовольствие (Барт), чувство возвышенного (Лиотар); меньше единообразия, власти, тоталитаризма, лицемерного согласия, больше чувственности, иронии, нестабильности.
Подводя итоги развития философии ХХв ., можно заметить, что современная философия представляет собой комплекс разнообразных воззрений, концепций и течений, связанных с непрерывно расши-ряющейся проблематикой философии и с формированием разных подходов к решению философских проблем: феноменология рассматривает специфику «работы» сознания человека; герменевтика раскрывает понимание бытия человека в мире; философы-аналитики интерпретируют мир на основе анализа языка; постмодернисты деконструируют устойчивые структуры и т. д. В современной философии имеются порой диаметрально противоположные взгляды на обсуждаемые проблемы. В то же время сохраняется и преемствтвенность в развитии философии, которая не позволяет однозначно утверждать, что даже самые модные современные концепции отходят от общефилософской проблематики.
