Ощущение собственного достоинства и гордости за свой коллектив.

Любого, кто приезжал в коммуну, вежливо спросят, по какому он делу кто он, и проводят к кому нужно. Нередко в детских домах можно увидеть, что кто бы ни пришел, дети начинают «канючить», жаловаться постороннему человеку и на воспитателей, и на завхоза, и друг на друга. Этого не было у макаренковцев, хотя очень часто они были недовольны то одним, то другим, считалось, что жаловаться в присутствии кого угодно недопустимо.

«Я наблюдал поразительное явление среди коммунаров. Вот его только что взгрели, человек расстроен до последней степени. И вдруг он оказался лицом к лицу с приехавшим посторонним человеком. Он весь изменился, он приветлив, радостен... Он занят своим несчастьем, своей ошибкой, но он бросит все и ни за что не покажет, что он только что пережил что-то. А если спросят:

— Как живете?

Он скажет:

— Прекрасно живем.

Он это делает вовсе не потому, что он хочет кому-то понравиться, а потому, что он чувствует свою ответственность за коллектив, гордится своим коллективом, даже наказанный.

Вот какого-нибудь пацана за вредные действия только что взгрели и вот приехала экскурсия.

— Какой хороший мальчик! Как он у вас?

Никто ни слова не скажет, что он нагрешил и наказан. Это считается дурным тоном, это дело наше, а по отношению к другому мы его не выдадим.

Вот этот тон достоинства очень трудно воспитывается, для него нужны, конечно, годы».

Идея защищенности каждого в коллективе, когда каждый чувствует себя защищенным от насилия и самодурства, от издевательств, когда любой член коллектива знает, что никто не сможет его обидеть, а такое случается, обиженный будет защищен своим отрядом, руководителем, да и просто своими товарищами. Само по себе это чувство не придет, оно создается благодаря всему укладу жизни детского учреждения.

Здесь Макаренко обращает внимание педагогов на необходимость развития у воспитанников способности к уступчивости, особенно при решении детьми серьезных вопросов. Дети и ссорятся в большинстве случаев потому, что нет способности уступить в споре друг другу.

«Воспитывать привычку уступать товарищу – это очень трудное дело. Я добился этой уступчивости исключительно из соображений коллективной пользы. Я добился того, что раньше, чем дети перессорятся, – стоп, тормоз, и уже ссора не происходит. Поэтому... в коммуне по целым месяцам не было ссор между товарищами, а тем более драк, сплетен, интриг друг против друга. И я добился этого не упором на то, кто прав, кто виноват, а исключительно умением тормозить себя». Так, благодаря выработке умения торможения, подкрепляется и чувство защищенности каждого.

Красота внешняя: эстетика костюма, комнаты, рабочего места важна так же, как эстетика поведения, и не стоит пренебрегать ею. Не только воспитанникам, но прежде всего педагогам нужно следить за своим внешним

видом: прической, костюмом, чистотой рук, соблюдением норм этикета. Даже тогда, воспоминает Макаренко, когда его коллектив был бедным, первым делом была построена оранжерея и выращивались розы, хризантемы – так решили сами воспитанники. Макаренко не допускал к уроку неряшливо одетого учителя, поэтому педагоги шли на работу в своих лучших костюмах. «Миллиарды мелочей» – как карандаш, как выглядит учебник и т.п. – не могут оставаться без внимания со стороны педагога. Все это, украшая коллектив, делает его притягательным, а эстетика деловых отношений, внешнего вида становятся сами по себе воспитывающим фактором. Красивой жизнь должна быть обязательно.

Присутствие игры в жизни коллектива. У каждого ребенка есть тяга к игре и ее надо удовлетворять. Как ребенок играет, замечает Макаренко, так он будет и работать, поэтому игрой нужно пропитать всю жизнь коллектива. Макаренко, как он пишет, играл 16 лет вместе с воспитанниками, используя некоторые военные элементы: рапорт, строй, командиры, салют и пр. «Когда ко мне приезжали наркомпросовские комиссии, наблюдали систему моих рапортов, конечно, в душе я увядал, потому что прекрасно представлял себе, что они смотрели на меня и думали: «Как будто и взрослый человек, как будто бы и не дурак, а посмотрите, что он выделывает». А я говорил: «Есть! Есть! Есть! Есть!» И так я «играл»... в ту самую пресловутую военизацию, за которую меня в свое время «ели»... это была игра без которой трудно было бы создать веселый и бодрый коллектив, в которую с удовольствием включались и воспитанники».

«Мы ездили на экскурсию, причем нужно было решить: ехать ли в Ленинград или в Крым. Большинство было за Крым, я тоже был за Крым. Но я начинаю бешено с ними спорить. Я им говорю: «Что вы увидите в Крыму? Только солнышко и будете валяться на песке, а в Ленинграде – Путиловский завод, Зимний дворец». Они бешено со мной спорят. Потом все поднимают руки и смотрят на меня. Я хорошо с ними играл. Они играют победителей, а я – побежденного. Через три дня они говорят друг другу: «А ведь Антон Семенович заливал, он тоже за Крым». А тогда они играли и прекрасно это понимали».

Макаренко был уверен, что его педагогические идеи и практические выводы не являются частными, специфическими для детей особого контингента. Во-первых, потому, что из 32 лет своей педагогической деятельности он 16 лет проработал в школе и уже в это время пришел ко многим своим педагогическим находкам. Во-вторых, он установил, «что никаких особых методов по отношению к беспризорным употреблять не нужно»; в очень короткое время они были доведены им до состояния нормы и дальше он работал с ними, как с обычными детьми. Это были не трудные, а обычные подростки, попавшие в трудные условия жизни; следовательно, и свою методику педагогического воздействия Макаренко считал обычной.