Общий преступный результат

Третьим объективным признаком совместности деяния выступает единый для участников преступный результат. Значимость этого признака для определения деяния как совместно совершенного трудно переоценить. Подобное положение находит объяснение в том, что общественная опасность преступления, основополагающее свойство преступления, повышается за счет взаимодействия нескольких лиц и определяется тем вредом, который причиняется правоохраняемым интересам. Вопрос об общем преступном результате в рамках учения о соучастии довольно хорошо разработан в отечественной уголовно-правовой доктрине, однако судебно-следственная практика иногда демонстрирует некоторую непоследовательность при уголовно-правовой оценке последствий совместно совершенного преступления. Это обусловлено нюансами, связанными, во-первых, с общим пониманием единого преступного результата, во-вторых, с пониманием уголовно значимых границ общности результата деяния для каждого из его участников.

Действительно, участие нескольких лиц в совершении преступления по своему характеру и степени может быть различным. Однако совместность деяния будет иметь место, если преступление совершается общими взаимно дополняемыми усилиями участников посягательства и влечет за собой общий и единый для всех них объективный результат в виде причинения вреда охраняемым уголовным законом интересам. В связи с изложенными выше моментами следует указать на то, что подлинное содержание взаимодействия участников посягательства как раз и проявляется в едином результате деяния, реализованного взаимодействием нескольких лиц. По образному выражению Н. С. Таганцева, характеризовавшего соучастие в преступлении, оно сродни игре в оркестре, где каждый инструмент, каждый музыкант, хотя и ведет свою партию, но все музыкальное произведение является результатом их общих усилий[49].

Под результатом понимается следствие чего-либо, последствие, конечный вывод, итог, развязка, исход, конец дела[50]. В уголовном праве термины «преступный результат» и «преступное последствие», как правило, отождествляются[51]. Например, А. А. Пионтковский по этому поводу отмечал следующее: «Под преступными результатами (преступными последствиями) следует понимать те предусмотренные уголовным законом изменения в окружающем мире, которые производятся под влиянием действия или бездействия лица и которые принадлежат к объективным признакам состава преступления»[52]. Таким образом, фактически преступный результат представляет собой конечный итог, завершающий развитие общественно опасного деяния, или же то, что непосредственно вытекает из совершенного деяния, иначе говоря, его последствие.

Следует отметить, что устоявшийся в теории отечественного уголовного права и широко применяемый по отношению к характеристике соучастия в преступлении термин «общий преступный результат» четкого определения не имеет. Так, А. П. Козлов, один из немногих раскрывший данное понятие, определяет его следующим образом: «Под общим результатом следует понимать тот социальный феномен, ради которого несколько человек объединяются в нечто целое; в качестве такового может выступать и совершение необходимых для каждого из них и для всех вместе общественно опасных действий (изнасилование, нападение при разбое и т. д.), и причинение того или иного общественно опасного вреда»[53]. Громоздкое и, по сути, не совсем точное определение, поскольку в нем, как представляется, отождествляются цель (субъективная модель желаемого результата, на достижение которого ориентировано совместное деяние) и собственно результат (объективное последствие совместного деяния). Кроме того, предложенное А. П. Козловым определение отчасти колеблет созданную им концепцию неосторожного соучастия, поскольку неосторожность исключает стремление к преступному результату как таковому. Объединение лиц в случаях такого рода, как правило, осуществляется для достижения социально полезного или, по крайней мере, социально нейтрального результата. Конечно, необходимо признать, что исследование единого преступного результата должно включать и изучение отношения этого результата: а) к соответствующей ему идеальной общей цели совместно действующих лиц; б) к самому процессу совершения деяния, направленного на осуществление этой цели. Поэтому кажущийся на первый взгляд сугубо объективным свойством единый преступный результат тесно взаимосвязан с субъективными признаками совместности деяния, тем не менее отождествлять его с ними не следует. Проблема, прежде всего, состоит в том, что довольно часто результатом совместного совершения преступления оказывается совсем не тот результат, который виделся его участникам в их общей цели и для достижения которого они объединялись. Зачастую результатом оказывается не он, а тот, который реально определен совместным деянием, применяемыми при совершении этого деяния средствами и способами. В самом деле, процесс реализации цели достаточно часто имеет и такие последствия, которые никак не входили в намерения соучастников[54]. Они не формулировались как цели их деяния, хотя скрыто содержались в особенностях самой их деятельности и могли проявиться в ее объективных результатах. В принципе, последствия конкретной деятельности довольно многообразны. Однако они, эти дальнейшие результаты деяния, далеко не всегда очевидны, далеко не все из них учитываются заранее (такое положение характерно, например, для эксцесса соучастников).

Исходя из этого общий преступный результат и не может определяться ничем иным, как самим совместным деянием, последствиями взаимодействия, обеспеченными конкретными средствами — взаимосвязанными действиями или бездействием соучастников. Своеобразие причиняющих преступный результат совокупных действий виновных состоит в том, что отдельные участники деяния могут выполнять в преступлении различные функции, однако при этом совершенное деяние признается общим для них всех, поскольку каждый из них внес свой вклад в это деяние, взаимодействуя с другими лицами. Именно указанное обстоятельство говорит в пользу того, что и последствие совместно совершенного деяния, независимо от той роли, которую отдельные соучастники выполнили в преступлении, для каждого из них является единым. Поэтому лица, различными способами и с различной степенью интенсивности оказывающие содействие преступлению, должны рассматриваться причинителями одного преступного результата. Показателен в этом отношении пример с убийством Юлия Цезаря. Он был поражен двадцатью тремя ударами сенаторов-заговорщиков, и среди стольких ран только одна, по мнению врача Анистия, оказалась смертельной — вторая, нанесенная в грудь[55]. Этот пример позволяет сделать еще одно важное замечание: вполне допустима такая ситуация, когда лицо причиняет при одновременном посягательстве меньший вред по сравнению с преступным результатом, наступившим от действия другого участника преступления.

Данное положение говорит в пользу того, что единый преступный результат не исчерпывается исключительно объективными последствиями, а требует установления определенного психического отношения к ним.

Таким образом, общий преступный результат представляет собой последствие, во-первых, реального взаимодействия нескольких лиц; во-вторых, использования реальных способов осуществления деяния; в-третьих, применения орудий и средств, при помощи которых это деяние осуществлялось. Общий преступный результат выступает в качестве своеобразного показателя эффективности взаимодействия лиц, совместно совершающих преступление. Эффективность взаимодействия — это отношение достигнутого преступного результата к максимально достижимому или заранее запланированному участниками результату. Она может быть определена исходя из двух критериев: количественного — «продуктивность» деяния, которая выражается в объективных изменениях, произошедших вследствие совершения преступления совместными усилиями, и качественного — «удовлетворенность» деянием, которая понимается как психическое состояние, вызванное соотношением определенных целей участников совместного посягательства и их фактического осуществления.

Характеризуя единый преступный результат, следует конкретизировать положение о том, что он выступает в качестве последствия взаимодействия нескольких лиц, участвующих в совершении преступления. Это положение означает, что участники посягательства, совершая взаимно дополняющие действия, способствуют достижению общего для каждого участника объективного преступного результата[56]. Последствие взаимодействия может, как представляется, складываться из двух этапов: а) первоначальное последствие взаимодействия — сговор на совершение преступления; б) производное последствие взаимодействия — совершение преступления. Причем стоит отметить, что первоначальное последствие взаимодействия в некоторых случаях может влечь за собой уголовную ответственность. Речь может идти, например, об уголовно наказуемом приготовлении к преступлению или о других случаях уголовно наказуемого сговора, специально предусмотренных Особенной частью УК РФ (допустим, ст. 209 УК РФ)[57]. Однако применительно к первой ситуации следует сделать некоторые замечания. Подавляющее большинство отечественных ученых считают, что сговор на совершение преступления не может рассматриваться исходя из правил о соучастии на том основании, что в подобной ситуации отсутствует присущий соучастию количественный признак[58]. Они предлагают руководствоваться правилами о стадиях совершения преступления. По этому же пути идет и судебная практика.

Производное последствие взаимодействия, как уже отмечалось, выражается в совершении конкретного преступления и носит двойственный характер, обусловленный, во-первых, особенностями юридического описания конкретного состава преступления и, во-вторых, стадиями совершения преступления.

Так, если преступные последствия являются необходимым, прямо предусмотренным в законе признаком состава преступления, единым преступным результатом при оконченном преступлении будут выступать именно они. Если преступление не завершено по причинам, не зависящим от воли и сознания виновных лиц, преступный результат будет определяться теми реальными изменениями, которые произошли вследствие их деятельности.

В составах преступлений, в которых результат не обозначен законодателем в качестве обязательного признака, его общность должна определяться конечным моментом взаимодействия виновных. Об этом прямо свидетельствует существующее в уголовно-правовой доктрине и не вызывающее особых нареканий положение об эксцессе. Поэтому возникающие при определении единого преступного результата проблемы должны разрешаться с позиций пределов взаимодействия при подготовке или совершении преступления — ведь, например, именно эксцесс свидетельствует о том, что единый преступный результат определяется границами взаимодействия при совершении преступления в соучастии.