Здесь и далее мы имеем в виду все виды власти: государственную федеральную, местную «феодальную», финансовую, информационную «четвёртую власть», криминальную и т.п., и маркируем словом «чиновник» всех функционеров − госчиновников всех уровней, олигархов, менеджеров, воров в законе и т.п. Примем за эмпирический постулат, что нормальное равновесное отношение чиновника к абсолютному большинству неформалов − безразличие. В то же время немало случаев, когда установки «сверху», общественное мнение и личные пристрастия чиновника приводят к взаимодействию (сотрудничеству или конфликту).
Во многих случаях вопросы претензий от властей тесно переплетены с вопросами ревности − отношений между клубами. Действия властей могут быть инициированы доносами или клеветой соперников, ещё чаще власти и соперники находят друг друга и становятся временными союзниками.
Наши рекомендации: правило целесообразности уклонения от конфликта и желательности сотрудничества действует в отношении властей точно так же, как и в отношении соседних клубов[14].
Некоторые неформалы чаще пользуются поддержкой местных властей, например, спортивным туристам дают помещения и снаряжение, ЧГК-шникам − залы для игр. Реже, но достаточно часто, помещения получают ролевики, реконструкторы, КСП-шники. Не могут и мечтать о помещениях и находятся под постоянным давлением властей скинхеды, футбольные фанаты, нацболы, левые, антиглобалисты. На противоположном полюсе такие молодёжные сообщества как «Идущие вместе», «Наши», «Молодая гвардия», «Молодёжная Родина», «Молодёжное Яблоко», которые инициированы властями и получают от них огромную материальную помощь. Что никак не является гарантией их благополучия, но даёт некоторое преимущество (пусть и не решающее) для того, чтобы превратиться из наёмников на одну избирательную кампанию в самостоятельное движение − субъект политического процесса.
Наша книга рассчитана на неформальных лидеров, уже имеющих какой-то опыт работы. Мы не будем подробно рассматривать, а только упомянем такие типичные виды сотрудничества с властями как участие в городских и межрегиональных мероприятиях (поощряется завоевание любых наград и кубков), сотрудничество с официальной прессой и т.п.
Претензии к неформалам от властей мы делим на две категории, и соответственно им работа по уклонению от конфликта строится по-разному.
Верифицируемые претензии
Содержание претензий существует в правовом поле.
Например, пьянство, наркотики (к рок-музыкантам), шум, мешающий соседям (не только к музыкантам, но практически ко всем, кто базируется в жилых зданиях), ущерб природе (палаточные лагеря используют не только туристы, но и скауты, КСП-шники, ролевики и многие другие), нарушения техники безопасности (к реконструкторам и спортсменам-экстремалам).
Не обязательно речь идёт о правонарушениях, например, употребление алкоголя не запрещено. Но власть, предоставившая помещение, имеет право требовать «сухого закона» как условия бесплатной аренды. То же самое относится к политически неугодным организациям: мои ресурсы, кому хочу − тому даю на определённых договорных условиях. Кто нарушил договор, тот, получается, виноват. Хотя эти конфликты решаются без судебных процедур, но основой (не всегда осознаваемой) их мирного разрешения является верифицируемость понятий — правовая или научная. Пьяного можно определить на глаз, но теоретически можно и провести экспертизу на алкоголь, количество срубленных деревьев можно сосчитать, политическую ориентацию могут определить академические социологи и политологи.
Способы урегулирования верифицируемого конфликта:
А. Доказать что претензии необоснованны. Желательно без скандалов, дипломатично: «ну вы ошиблись», «да приходите, посмотрите − нет ничего подобного». Приглашение чиновника в клуб или на мероприятие, если его удастся уговорить потратить на это время, − проверенный практикой сильнодействующий метод. Не забывайте, что чиновники тоже люди, когда-то сами были молоды, у них есть дети. Увиденное своими глазами действует поперёк слухов, наветов, и даже иногда − указаний сверху.
Б. Если мы сами согласны с тем, что нам указали на недостаток, то его нужно устранять внутри сообщества, что успешные неформалы и делают. Например, большинство неформалов, использующих палаточные лагеря, создают собственные экологические группы. Во многих неформальных сообществах судествует запрет на алкоголь, и, тем более, на наркотики.
В. Если мы сами не хотим устранять претензии, то просить о снисхождении или торговаться. У реконструкторов со стальным оружием и почти неизбежным травматизмом есть хороший ресурс для обменной торговли: зрелищность. Если движение дорастает до стадии конвиксии, как произошло, например, с альпинистами, то его собственные правила безопасности, никак не вписывающиеся в государственные нормативы, становятся внутренним стандартом. У альпинистов процент смертельных случаев, инвалидности и тяжёлых травм гораздо выше, чем у реконструкторов, но внешний мир воспринимает их как само собой разумеющиеся.
Бороться со спиртным в России трудно, может, и невозможно, но и найти общий язык с чиновником по этому поводу легче: «Ну, вы же понимаете, нам по 18-20 лет, не дети, ну по пиву иногда или для сугреву...»
Навешивание ярлыков или «охота на ведьм»
Класс претензий в виде неверифицируемых понятий. Например: маргиналы, отщепенцы, сектанты (вариант − тоталитарные сектанты), экстремисты, эскаписты, продажные (про тех, кто получает внешнее ресурсообеспечение) и т.п. Поскольку ярлыки и клейма отсутствуют в правовом поле, то ни доказать их отсутствие, ни устранить их невозможно. Рекомендуемый путь уклонения от такого конфликта лежит через общественное мнение, создание положительного образа неформального сообщества через СМИ. Это задача, практически решаемая в городском или региональном масштабе. Чрезвычайно важно, чтобы эта мера была превентивной. Она требует труда, но авторы настоятельно советуют не жалеть на это времени и сил. Когда конфликт уже возник, то на его погашение потребуется на порядок больше труда и времени: от клейма трудно отмыться.
Борис Михайлович Бим-Бад, доктор педагогических наук, профессор, академик Российской академии образования: Эта проблема подробно рассмотрена в психологии. У гениального А. Маслоу читаем следующее:
«СОПРОТИВЛЕНИЕ «НАВЕШИВАНИЮ ЯРЛЫКОВ»....У человеческих существ попытка навесить на них ярлык часто вызывает возмущение, потому что они рассматривают её, как стремление отказать им в индивидуальности. Тогда от них можно ожидать попыток утвердить свою личность всеми доступными им способами......Есть ведь и такие (психотерапевты), которые легко и непринуждённо, при первой же встрече, выдают утверждения типа: «У вас анальный характер»; «Вы просто пытаетесь всех подавлять»; «Вы хотите, чтобы я с вами переспал»; «На самом деле вы хотите забеременеть от вашего отца» и т.п. Назвать законную самозащиту от такого наклеивания ярлыков «сопротивлением» (лечению) значит − просто дать ещё один пример неправильного понимания понятия......Такую реакцию следует понимать как утверждение собственного достоинства, которое, в любом случае, подвергается очень серьёзному испытанию...» (22).
Кроме психологии, наклеиванием ярлыков занимается и прикладная логика. Во всех существующих учениях о логических ошибках любое «клеймение» − от простого «дурака» или «и все родственники у тебя такие» до политических классификаций − рассматривается как грубая логическая ошибка. Ибо действительность всегда сложнее дефиниции. Политические определения, клейма, ярлыки и пр. − это часто орудия пропаганды, демагогии и обмана.
Психологическое насилие
Неверифицируемое понятие. В правовом поле есть «угроза насилием», но это действие не маркируется термином «психологическое». Насилие это, как правило, преступление, а прилагательное к нему выводит в никуда. Ситуация осложняется тем, что многие академические учёные применяют словосочетание «психологическое насилие» и берутся отличить на местности его наличие от отсутствия. Однако не только разные научные школы, но и мнения разных учёных одной школы в каждом конкретном случае настолько противоречивы, что всегда есть возможность найти несколько экспертов с равным набором регалий, которые определят противоположное − это и есть факт неверифицируемости. Особенно это касается провинциальных учёных при условии низкого уровня ответственности − например, в интервью для СМИ.
Масштабный эксперимент по этой теме случился на судебном процессе против радикальной религиозной организации «Белое братство» в Киеве в 1994 году. Лидеров экстремистской организации, конечно, осудили − но по законным, правовым статьям, а их нашлось достаточно: незаконная коммерческая деятельность, мошенничество, присвоение чужого имущества путём обмана и т.п.
Но обвинению так и не удалось доказать факт «психологического насилия». Для судей и прокуроров такого преступления не существует, поскольку такого словосочетания нет в текстах Законов. В качестве экспертов по психологии были приглашены учёные с мировыми именами, весь процесс был гласным и широко освещался СМИ. Возможно, в этом и была ошибка обвинения. Может быть, и нашлись бы профессора провинциальных вузов, да и судьи, которые келейно сказали бы: «Да, это насилие». Но настоящие учёные, будучи юридически ответственны за свою экспертизу в судебном заседании, да ещё и перед телекамерами, так этого и не сказали.
Академик Бим-Бад:
Я встречал словосочетание «психологическое насилие» в текстах, посвящённых природе агрессивности, насилия, разрушительных тенденций человека: Зигмунд Фрейд, Эрих Фромм. Проявления − сарказм, оскорбления, ругань, унижение, злостный обман. В такой трактовке оценка психологического насилия целиком зависит от ситуации, контекста, гипертекста. Есть особые случаи, когда психологическое насилие спасительно для того, к кому оно применяется. А есть − когда оно корыстно, жестоко, преступно.
О существовании научно обоснованных процедур определения наличия «психологического насилия» мне ничего не известно. Если бы меня пригласили экспертом, то я бы руководствовался здравым смыслом и оценкой контекста, выступая скорее не как учёный, а как гражданин и человек, обладающий знаниями и житейским опытом. В случае коллегиальной экспертизы прогноз на совпадение моего мнения с мнением уважаемых мной коллег крайне неблагоприятный.
Каждый эксперт исходит из своего мироотношения и отталкивается от своего опыта. Поэтому, строго говоря, научной такую экспертизу назвать нельзя. Может быть, общественной...
В настоящее время ярлык «психологическое насилие» в отношении неформалов применяется чаще всего соперниками и конкурентами − другими неформалами, и редко используется чиновниками, которые в большинстве своём юридически грамотны.
