Портрет кудесника в юности 4 Страница

Чёрт его знает, кто он был по национальности, этот Эгрегор Жругрович! Остряки утверждали: великожмот. Морда, во всяком случае, откровенно кочевничья: широкие медные скулы, припухшие полуприкрытые веки, над вывернутой чуток верхней губой – щетинка усов.

Странно, что фамилию он при этом носил исконно баклужинскую – Двоеглазов. Согласно историческим исследованиям, именно здесь, в среднем течении речки Ворожейки, обитало когда‑то скифское племя аримаспов, о которых Геродот сообщает, будто в детстве они выкалывали себе левый глаз, дабы сподручнее было целиться из лука. Отступникам давали презрительные клички и за людей не считали. Отсюда и фамилия.

Ещё об Эгрегоре Жругровиче поговаривали, что в молодости он занимался поставками план‑травы, но вовремя сообразил бросить это опасное дело и переключиться на фармацевтику.

Угнетённый увиденным и ощупанным, Портнягин повернулся и побрёл восвояси, причём не по проспекту, а дворами. Кажется, задаток придётся всё‑таки вернуть. То, что не заколдуешь такого, – полбеды. Главная беда в том, что хрен такого чем запугаешь…

– Пошли! – потребовал внезапно звонкий голосок, цепкая ручонка ухватила Глеба за указательный палец.

От неожиданности ученик чародея попробовал упечься, но девчушка лет четырёх уже тащила его к песочнице, над деревянным порожком которой торчали три чумазые встревоженные физии. До игровой площадки оставалось шагов десять, когда все трое, похватав совочки, лопатки и ведёрки, опрометью кинулись кто куда…

– Чего это они? – не понял Глеб.

– Я сказала, ты им уши надерёшь! – победно сообщило бойкое дитя, пальца по‑прежнему не выпуская.

  – Нормально… – только и смог пробормотать Глеб. – А играть ты теперь с кем будешь?

– С тобой!

Портнягин внимательно посмотрел на девочку. Совершенно точно, он видел её впервые. Такие дети не забываются. Энергетика у неё была уникальная. Столь возбуждённого и взбаламученного биополя ученику чародея встречать ещё не доводилось.

– А во что?

– Полетели! – завопила она в ответ, вскидывая ручонки.

– Куда?

– Вон туда! На крышу!

Глеб улыбнулся:

– Я не умею…

– А ты понарошку!

Понарошку?.. На Портнягина пало озарение. Возможно, толчком был совет, сию минуту прозвеневший из детских уст, но скорее всего приключилась индукция, взвихрившая энергетику самого Глеба. В любом случае, он уже догадывался, что ему следует предпринять.

– Как тебя зовут, девочка? – поражённо спросил он.

– Ника!

– А кто твои папа с мамой?

  – Невыразиновы!

– А живёшь ты где?

– У тебя на башке! – чеканной рифмой ответило удивительное создание.

    

Кабинет Эгрегора Жругровича, вопреки ожиданиям, был невелик, но обставлен со вкусом.

– Вы ко мне, наверное, от Лиги Колдунов, – медлительно заговорил владелец «Валгаллы», приглашающе шевельнув пальцами в сторону кресла.

Портнягин сел.

– Нет, – сказал он. – От себя лично.

Широкоскулое медное лицо пребывало в состоянии всё той же неподвижной задумчивости. Возможно, именно с такими лицами золотоордынские ханы принимали когда‑то удельных князей. Ну надо же! Настоящий живой атеист! Ничего не боится: ни порчи, ни сглаза, ни грома небесного. Портнягин глядел и не знал: завидовать этой державной невозмутимости или же всё‑таки не стоит. Неуязвимость – она ведь тоже наверняка имеет свои неудобства. Допустим, живи Ахилл в наши дни, аппендикс ему бы пришлось удалять через пятку.

– Говорите.

– Колдовать вас будут. Завтра утром, возле офиса.

Известие было воспринято с видимым равнодушием.

– Чего хотят?

– Хотят, чтобы вы подали милостыню не из правого, а из левого кармана.

– А кто колдует?

– Я.

Принимая факт, Эгрегор Жругрович наклонил широкий лоб.

– Колдуй, – как‑то очень естественно перейдя на «ты», милостиво разрешил он.

Глеб Портнягин позволил себе горько усмехнуться.

– Эгрегор Жругрович, – сказал он. – Ну вы же знаете, что заколдовать я вас не смогу. И никто не сможет. Выражение неподвижного лица не изменилось, но глаза стали заметно внимательнее. Момент для заветного, заранее обдуманного вранья – назрел, и упустить его было бы непростительно.

– Эгрегор Жругрович! Дело‑то ведь не в том, что там у вас должно завестись в левом кармане. Кстати, нищий не в курсе, он тут вообще ни при чём… Вас на другом ловят. Все колдовские операции заверят нотариально, а сам процесс отснимут на видеокамеру. Им важно доказать, что вы не верите в колдовство, понимаете? А там, глядишь, под шумок и в безбожии обвинят… – Портнягин сделал изрядную паузу, однако владелец «Валгаллы» ею не воспользовался. Пришлось продолжить, изо всех сил стараясь не сбиться на заискивающий тон: – Я вот думаю: если вы завтра понарошку сделаете вид, что заколдованы…

Глеб не договорил и умолк. Пауза тянулась и тянулась. Эгрегор Жругрович взвешивал предложение.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Подам из левого… Заказчиков, конечно, не назовёшь?

– Не назову, – с облегчением подтвердил Глеб.

– И не надо, – после краткого раздумья постановил Эгрегор Жругрович. – Аванс от них получил?

– Получил.

– Какими купюрами?

– Разными, – несколько удивившись, ответил Глеб.

– Самая мелкая какая?

– Десять баксов.

– Давай сюда.

– Эгрегор Жругрович, – укоризненно молвил Глеб доставая бумажник и находя нужную купюру. – Если вы хотите через эту десятку навести на них порчу, могли бы и меня попросить. На стороне‑то зачем заказывать?

Жёсткая щетинка усов над несколько вывернутой верхней губой едва заметно шевельнулась.

– Да что заказывать? – сказал владелец «Валгаллы». – Сам наведу. Порча – дело нехитрое.

От неожиданности Портнягин поперхнулся.

– Как же вы её наведёте, – малость опомнившись, выговорил он, – если в колдовство не верите?

– Верю, не верю… – последовал эпически неспешный ответ. – Какая разница! Главное, чтоб они верили.

  

Гонка за черепахой

   

     Зачем, глупец, хочешь ты распутать узел, который, даже запутанный, доставляет нам столько хлопот?

Аристипп

 

    

– Присаживайтесь, – предложил Глеб. Слово «садитесь» его отучили употреблять ещё в местах не столь отдалённых. Клиент колебался.

– Простите, – рискнул он, – а вы в самом деле Ефрем Нехорошев? Мне казалось, он старше…

– Нет, – нахмурившись, прервал его Глеб. – Ефрем Нехорошев сейчас на прогулке, будет через полчаса. А я – его ученик. Портнягин моя фамилия. Глеб Портнягин.

– Так, может, я тоже через полчаса…

– Как хотите. Но за полчаса могут ещё люди подойти…

Клиент колебался. Похоже, был он из тех субъектов, которым проще удавиться, нежели самостоятельно принять самое пустяковое решение. Плохо. Нерешительность в мелочах обычно отзывается исступлённой непреклонностью в так называемых серьёзных вопросах. А с иными вопросами к колдунам, как известно, не ходят. Только с серьёзными.

– Если отсушить кого, – наудачу закинул крючок ученик чародея, – это бы я и без него смог…

– Отсушить? – Посетитель тревожно задумался. – Да, пожалуй… Только, видите ли…

– Присаживайтесь, – повторил Глеб.

Клиент с оглядкой опустился в кресло. На первый взгляд, ничего особенного: средних лет, среднего роста, среднего класса… А присмотришься: горестный изгиб рта, судорожно собранные брови. Волокна ауры вместо того, чтобы стоять, как положено, дыбом, образуя лучистый ореол, всклокочены, запутляканы. Трудный случай.

– Так кого надо отсушить?

– Понимаете… Речь не о человеке. Речь о проблеме.

– Что за проблема?

– Апория Зенона.

– М‑м… Напомните.

Посетитель взглянул на невежду едва ли не с брезгливостью.

– По‑моему, об этом даже в школьных учебниках написано… – холодно заметил он. Однако, видя что выражение лица Глеба осталось отрешённо‑задумчивым, сообразил и устыдился: – Ах, вон вы о чём! Я, конечно, имею в виду самую известную его апорию… «Ахиллес и черепаха».

– А вы всё‑таки своими словами.

– Хорошо, – отрывисто согласился гость. – Ахиллес, самый быстроногий из людей, гонится за черепахой. Очень быстро достигает той точки, где черепаха была, когда он за ней побежал. Но за это время черепаха успевает уползти вперёд на какое‑то расстояние. Он пробегает и его. Однако черепаха опять успевает чуть‑чуть уползти вперёд. И так до бесконечности. В итоге выходит, что Ахиллес никогда не догонит черепаху.

Портнягин понимающе кивал. Примерно год назад рецидивист Озимый, прозванный так за то, что в силу неведомых фатальных обстоятельств сажали его исключительно осенью, выспорил у Глеба в камере пять ирисок с помощью именно этого прикола. Вот, значит, как это называется… Апория Зенона.

– А разгадка? – не удержавшись, полюбопытствовал ученик колдуна.

– Никакой! – с отвращением отозвался клиент. – В том‑то и дело, что задача составлена логически безупречно. Ахиллес действительно никогда не догонит черепаху.

– Ага, – помедлив, несколько озадаченно промолвил Глеб. – Ну, давайте я её вам из головы вышибу – и все дела. Заклинание есть такое, специальное, чтоб забыть…

– И остальные три апории? – ядовито осведомился гость. – И всю логику в придачу?

– Нет, ну всю логику‑то…

– Всю! Всю! – закричал клиент, придя в сильнейшее беспокойство. – До последнего силлогизма! – Отчаялся, уронил плечи. – Можно я с самого начала?.. – обессиленно попросил он.

– Давай… – ошалело разрешил Глеб, перейдя от растерянности на «ты».

– С детства меня это бесило, – признайся посетитель. – Ну как это – черепаху он догнать не может! Подрос я, в книжки полез. А там чёрным по белому: «Апории Зенона ярко иллюстрируют противоречивость движения…» Какую, к чёрту, противоречивость? Невозможность движения они иллюстрируют! Невозможность! Ладно. Стал глубже копать… И что оказалось? Якобы весь фокус в том, что расстояние может делиться до бесконечности, а время – нет…

– Ну как это? – усомнился Глеб. – А на минуты, на секунды…

– Прошлое и будущее – да! – запальчиво возразил гость. – Но они существуют только в нашей памяти и в нашем воображении. А настоящее – это квант времени! Как его делить, если он квант?

– Кофе сварить? – с сочувствием глядя на клиента, спросил Портнягин.

– Бог с ним, с кофе! Подростком уже был… Хорошо, думаю, раз за столько тысяч лет никто эту белиберду опровергнуть не сумел – значит сам опровергну. Представил себе прямую линию, по которой они бегут, Ахиллес с черепахой… Прямая состоит из бесконечного числа точек. Так?

– Н‑ну… допустим.

– Начал мысленно приставлять точку к точке, чтобы прямую линию построить… – Гость умолк. Кажется, у него сел голос.

– Ну! – подбодрил Глеб.

– Ничего не вышло…

– Как не вышло? Почему?

Гость молчал. Глаза его были скорбны.

– Точка не имеет диаметра, – меланхолически пояснил он наконец. – Сколько их одну к другой ни прилаживай – всё равно получится точка. А линии не получится…

– Нет, ну, имеет, наверное… – попытался утешить Глеб. – Маленький просто…

Посетитель резко вздохнул, взял себя в руки.

– Нет, – решительно сказал он. – Если есть диаметр, то это уже не точка. Это шар… На плоскости – круг.

Портнягин подумал и зажёг спиртовку.

– Я всё‑таки кофе сварю, – решил он. – Ты говори, говори.

Гость не услышал. На сардонически искривлённых устах его наметилось какое‑то подобие простой человеческой улыбки.

– И вот представьте себе пацана, – задумчиво начал он, – самостоятельно открывшего, что расстояний не бывает. А раз так, то и пространства нет. Помню, ходил я одурелый по городу и сознавал, что город‑то мне скорее всего мерещится. Ох, жутко… А тут ещё мысль о собственной гениальности – ба‑бах! – по неокрепшей детской черепушке. Протяжённость опроверг, вы подумайте! Зенона переплюнул… – Клиент вздохнул. – А пару лет спустя попал мне в руки томик Пьера Бейля (семнадцатый, между прочим, век). И вот читаю: «Даже наименее проницательный ум при небольшом усилии может с очевидностью уразуметь, что…» Дальше моё доказательство и ещё два доказательства в довесок… Вот тебе и гений! Вот тебе и переплюнул! – Гость невесело посмеялся, покрутил головой. – Ну я что? Поступил, как все: махнул рукой и стал жить дальше. Но злобу на Зенона всё же затаил, затаил… Анекдот про него придумал, даже в газете напечатал: «Однажды Зенон Элеат пытался догнать черепаху, не смог – и долго потом оправдывался». Не опроверг – так хоть позубоскалю… Спасибо, – машинально поблагодарил он, принимая чашечку кофе и заметно мрачнея. – А теперь вдруг опять накрыло… на старости лет…

– Н‑ну… мало ли всяких приколов… – осторожно сказал Глеб. – Зачем же так расстраиваться?

Клиент обжёг губы и, расплескав кофе, отставил чашку.

– Да не прикол это! Не прикол! Знаете, какие умы об эту задачку расшибались? Договорились уже до того, что тело может находиться одновременно в двух местах, – и всё равно не опровергли! Лев Толстой в «Войне и мире»…

– В «Войне и мире»?

– В «Войне и мире»!.. Целую страничку потратил на этот, как он образно выразился, «софизм»! Тоже не сладил – пригрозил, правда, что в будущем учёные разберутся. Бесконечно малые величины освоят – и тут же разберутся! Каких ему ещё бесконечно малых величин? Что может быть меньше воображаемой точки? Из всех возражений одно только возражение Диогена чего‑то стоит! Помните? «Движенья нет, сказал мудрец брадатый. Другой смолчал и стал пред ним ходить…»

– Н‑ну… правильно, в общем…

– Правильно‑то – правильно… – Клиент малость подостыл. Кофе – тоже. – А что этим Диоген доказал? Только то, что логика и здравый смысл противоречат друг другу! Что мышление противоречит практике! Так это было и без него ясно…

    

Вернувшийся с прогулки старый колдун Ефрем Нехорошев нарочито медленно раздевался в прихожей и, посмеиваясь, слушал доносящиеся из комнаты вопли гостя и увещевания Глеба.

Разделся. Вошёл, потирая сухие морщинистые руки.

– Чего шумишь? – окинув пронзительным оком посетителя, проворчал он. – Апории Зенона ему, вишь, не нравятся! Может, тебе ещё пифагоровы штаны под клёш перекроить?

Присмиревший при виде хозяина клиент встал, поздоровался и даже догадался представиться. Георгий Никандрович.

– Так тебе чего надо‑то? – добродушно осведомился Ефрем. – Забыть или понять?

– Понять… – окончательно оробев, выдохнул тот. – Если можно…

– Вот вроде ты, Никандрыч, мужик начитанный, – упрёком молвил старый чародей. – А в Писание заглядываешь редко… Так или нет?

– Позвольте! – не понял гость. – Где Писание и где Зенон?

– Рядышком, Никандрыч, рядышком… Когда Ева с Адамом плод с древа познания съели, Бог как поступил?

– Из рая их изгнал.

– Так. А ещё?

– Проклял обоих.

– Хрен там обоих! – с обычной своей грубоватой бесцеремонностью возразил колдун. – Еву – да, покарал. Рожай, дескать, в муках. А за Адама Он землю проклял. Землю! Так и сказал: «Проклята земля за тебя». Думаешь, Он её просто неплодородной сделал? Не‑ет, Никандрыч, нет! Тут всё тоньше… Ежели ты слопал плод с древа познания, проклинай тебя, не проклинай, а разумом ты уподобился Богу и никак уже этого не поправишь… И что тогда остаётся? Землю проклясть! То есть мир исказить, уразумел?.. Разум‑то наш под райскую жизнь заточен, а живём хрен знает где, да ещё удивляемся, почему это в квадрате диагональ на сторону без остатка не делится!

Колдун выдержал паузу, поглядел на одинаково ошарашенные физии обоих слушателей и, кажется, остался удовлетворён увиденным.

– Во‑от… – сказал он. – А когда помрёшь и, даст Бог, попадёшь в Царство Небесное, сам убедишься: ни почём твой Ахиллес в нормальных условиях черепаху не догонит. Да ему там и на ум не вспрянет за черепахами гоняться…

– А если не даст? – внезапно спросил Георгий Никандрыч.

– Кто?

– Бог.

– А‑а, вон ты о чём… – сообразил Ефрем. – Если не даст, то плохо. В преисподней, говорят, даже дважды два трём с чем‑то равняется…

Разгладившееся было чело вновь страдальчески наморщилось. Колдун и ученик ждали, пока окоченевший в раздумье Никандрыч подаст признаки жизни. Наконец мыслительная судорога отпустила клиента. Отмяк.

– Я бы всё же просил вас отворожить от меня… – несколько деревянным голосом начал он.

– Эва! – всхохотнул кудесник. – Апорию отворожить? Она ж не живая!

– Ну меня от неё! А то, знаете, пока помрёшь…

– Тоже непросто, – сокрушённо признался Ефрем. – Апория – не баба, сам, чай, понимаешь… – Метнул на клиента пытливый взгляд из‑под косматой брови. – Никандрыч, а ты женат?

– Да. Но она, знаете, равнодушна ко всем этим проблемам…

– Не ревнует?

– К кому? К апориям?

– Так это поди пойми, кого ты там на стороне завёл: апорию или ещё кого…

– Нет. Привыкла.

Старый колдун Ефрем Нехорошев насупился, глубокомысленно выпятил губы.

– Ладно, – обнадёжил он. – Попробуем.

    

Осень вступала в свои права. Глеб стоял у тусклого окна и с помощью духовного зрения наблюдал, как на крыше дома напротив сбиваются в небольшую стаю мелкие перелётные барабашки…

– Ефрем, – позвал он, обернувшись. – Ты в самом деле решил Никандрыча обратно к жене приворожить?

– Слышь, – лениво отозвался учитель. – Запомни: если мужик на чём свихнулся, его уже ни отворожить, ни приворожить. Отвлечь – ещё куда ни шло…

– И как же ты его хочешь отвлечь?

– Уже, считай, отвлёк. Я на него пятнашку напустил.

– Что‑что напустил?

– А это, Глебушка, такая энергетическая сущность, маленькая, губастенькая… Я в неё тюбик помады зарядил. Так что придёт наш Никандрыч домой весь в поцелуях. Недели полторы ему точно не до апорий будет… – Старый колдун Ефрем Нехорошев покосился на Глеба и лукаво ему подмигнул. – А там ещё что‑нибудь придумаем…

  

Разочарованный странник

   

     Люди, люди! Порождение крокодилов!

Фридрих Шиллер

   

 

Сизоватое осеннее утро застало старого колдуна Ефрема Нехорошева на отлогих берегах Ворожейки. В городах астральная обстановка в последнее время, как правило, неблагоприятна, поэтому потустороннюю живность лучше всего изучать на природе. Собственно, сам‑то Ефрем в этом особой нужды не испытывал, а вот ученику его. Глебу Портнягину давно уже приспела пора ознакомиться с энергетической фауной, столь полезной в кудесническом деле.

Ночь выдалась ясная, без облачка. Время от времени с угольно‑чёрного неба срывалась падучая звезда, извещая о новой потере в рядах баклужинского населения, да кувыркались в смоляной воде шаловливые лунаврики – речные стихиали лунных бликов.

В крохотной лужице посреди тропинки незримо залёг в ожидании беспечного прохожего матёрый склизень. Увлёкшись наблюдением за этой примитивной, но каверзной формой нежити, учитель и ученик не заметили, как подкрался рассвет. Восход солнца прекрасен сам по себе, а уж в астрале – тем более. Достаточно лишь перечислить мелодичные названия лобызающих друг друга светлых стихиалей… Хотя, с другой стороны, стоит ли? «Придут времена, – предвидел Даниил Андреев – когда каждый школьник старшего возраста будет знать эти имена столь же твердо, как теперь знает он названия латиноамериканских республик или провинций Китая». Пророчество сбылось: и с тем, и с другим, и с третьим нынешние учащиеся знакомы примерно одинаково.

Астральная вылазка на природу была, однако, прервана самым бесцеремонным образом: далеко‑далеко, за пятнадцать километров от подёрнутых дымкой зеркальных плёсов Ворожейки, в дверь квартиры Ефрема постучали – и пришлось срочно вернуться в сидящие друг против друга на табуретах физические тела.

Стук повторился – отрывистый, нетерпеливый.

– Ишь прижало… – проницательно заметил старый колдун Ефрем Нехорошев и ожидающе посмотрел на ученика.

– Открыто! – приподнимаясь, крикнул Глеб.

В прихожей показался мешковатый крупный мужчина с исполненными ужаса глазами. С первых шагов стало заметно, что физическое тело болтается на нём, как на вешалке. Единственной астральной сущностью, выдающейся за пределы материальной оболочки вошедшего, были различимые лишь колдовским зрением рога – вернее, самые их кончики, кокетливо торчащие из густой рыжеватой шевелюры. Поначалу Портнягин встревожился, но, приглядевшись внимательней, уразумел, что состав остреньких торчушек не имеет ничего общего с негативной энергетической псевдоплотью бесов. Обычный астральный нарост, результат супружеской неверности.

– И где ж ты такой прикид оторвал?.. – ворчливо поинтересовался старый кудесник, пока Глеб направлял плохо соображавшего клиента к ветхому залоснившемуся креслу для посетителей.

С давних времён людская молва нарекла колдунов выпивохами и скаредами. Первое, может быть, и справедливо, а вот второе… Конечно, взглянув на убогую обстановку в хрущёвской однокомнатке, пятая часть которой откушена самодельным чуланчиком, на все эти облезлые шкафчики, на трещины и колупаны полировки, на выщербленные чашки с отбитыми ручками и сопоставив увиденное с платой, взимаемой за чародейство, любой клиент вправе заподозрить кудесника в крайней скупости. Ему и в голову не придёт, что упорное нежелание выбрасывать старые вещи и покупать новые может иметь совершенно иные корни: любой предмет обихода, если им пользуются изо дня в день, рано или поздно помимо эфирной оболочки обретает ещё и астральную сущность. Проще говоря, душу. Согласитесь, нужно быть последним материалистом, чтобы его теперь выбросить!

Поэтому, случись вам прийти на приём к колдуну в евроотремонтированный офис с новёхонькой мебелью, с наворотами и прибамбасами, знайте, что не колдун перед вами, а проходимец – вроде тех, что продают на проспекте рукоятки астральных мечей. Если же он начнёт вкручивать, будто, переезжая, вселил души старых предметов в новые, – пусть лучше расскажет об этом своей бабушке!

    

– Та‑ак… – по‑снайперски прищуривая левый глаз, зловеще молвил Ефрем. – Не сиделось, говоришь, в реальности… В тонкие миры потянуло… Ну и как же это тебя угораздило?

Гость попытался ответить, но не смог. Чужое тело слушалось плохо.

– Придержи‑ка ему голову, Глеб… – Кудесник встал. Шаркая, приблизился к креслу – и одним ловким движением совместил бедолаге астральную челюсть с физической.

– Спасибо… – хрипло вытолкнул тот, выкатывая на старого чародея влажные безумные глаза.

И тут же расшумелся, раскричался. Судя по интонациям, голос у него изначально был визгливый, бабий, а тут, налагаясь на чужие связки, обрёл вдобавок пренеприятнейшие взрыкивающие обертоны.

– Аферисты!.. – бушевал потерпевший. – Они что, думают, им это с рук сойдёт?.. Всех пересажаю!..

Так орал, что снова челюсть выскочила.

– По делу будешь говорить или как? – со скукой осведомился старый колдун.

Клиент судорожно покивал – и акцию повторили. В помещении вновь сделалось шумно, однако теперь невнятные угрозы в адрес неизвестных аферистов стали хотя бы чередоваться с обрывками сути, ничего интересного, впрочем, не представлявшими. Очередная история астральщика‑самоучки, начитавшегося книг о внетелесных путешествиях и не устоявшего перед соблазном. Дури этой Глеб за три месяца своего ученичества успел наслушаться вдоволь («…и вот, представьте, парю под потолком и думаю: „А кто это там внизу спит в постели с моей женой?“»).

– Короче, – теряя терпение, проскрежетал Ефрем. – Кого сажать собрался?

– То есть как «кого»? – взвился посетитель (имени своего он, кстати, так и не назвал). – Как «кого»? «Тур‑Астрал»!..

– А это что такое?

– Фирма. Коллективные экскурсии…

– Не слыхал, – сухо известил Ефрем.

– Иду по улице… – захлёбывался клиент. – Гляжу: рекламка на столбе приклеена… Ж‑жулики!.. Пришёл по адресу, деньги заплатил… Действительно, экскурсия в астрал… Набралось ещё человек пять… Сели вдоль стенки…

  – Раньше из них кого‑нибудь видел?

– Н‑нет. Все незнакомые… М‑мерзавцы!.. Взялись за руки, вышли в астрал… К Альфе Центавра слетали… А на обратном пути я… как бы это… замешкался немножко… Возвращаюсь – все уже разошлись, одно тело у стенки сидит… Гляжу: не моё!.. Я говорю: «Вы что мне подсовываете?..» А она…

– Кто «она»?

– Хозяйка фирмы… Х‑хамка!.. «А я, – говорит, – при чём? Берите что осталось!»

Старый колдун вскинул узкую морщинистую длань – и возмущённый посетитель заставил себя замолчать. Далось ему это непросто. Челюсти он стиснул успешно, но глазами продолжал ворочать по‑прежнему.

– Глеб, – попросил чародей. – Посмотри‑ка «Тур‑Астрал». Что за фирма?..

Кудесник ещё не договорил, а под столом уже соткался из ничего серо‑белый кот Калиостро. Скользнул к компьютеру и, вспрыгнув на монитор, сделал вид, что лежит там со вчерашнего вечера.

Портнягин подсел к клавиатуре, убрал кошачий хвост с экрана.

– Нет в Баклужино такой фирмы, – сообщил он через некоторое время.

   – Или «Астрал‑Тур»… – подал сдавленный голос клиент. – П‑прохиндеи…

Не оказалось в Баклужино и «Астрал‑Тура».

– В ментовку обращался? – спросил Ефрем.

– А что ментовка? – вновь взорвался клиент. – «Мы, – говорят, – только тела сажаем, а с душами со своими сами разбирайтесь!..» К‑козлы!..

Зарождающаяся тирада была прервана разухабистой мелодийкой, изливавшейся, казалось, из чрева пострадавшего. Тот смутился, умолк, извлёк трубку сотового телефона – и, поспешно отключив, спрятал. Колдун нахмурился.

– Чей сотик?

– Н‑ну… не мой, конечно… – Клиент занервничал. – Его…

– Так, может, там и документы во внутреннем кармане?..

– Н‑ну… да, документы…

В комнате стало тихо.

– Слышь, мужик… – с изумлённой угрозой в голосе начал Ефрем.

– Почему вы так со мной разговариваете?!

– А как с тобой разговаривать? Ты ж не представился… Значит, аферисты?.. Тело тебе подменили, да?.. Это где ж ты видел афериста, чтоб он на память сотик с документами оставлял?

Клиент замялся.

– В документах и адрес небось указан… – неумолимо продолжал Ефрем. – Ходил туда?

– Н‑нет…

– Почему?

– Видеть этого жулика не хочу! – нашёлся клиент.

– Глеб, – позвал Ефрем. – Проводи его… на хрен!

– Может, хыку задействовать? – предложил Портнягин – и тут же из‑под кровати раздалось предвкушающее урчание, различимое, впрочем, лишь внутренним колдовским слухом.

– Позвольте!.. – вскинулся посетитель. – Что значит «проводи»? Что значит «на хрен»? Я пришёл к вам как к специалистам… И прошу вернуть меня в моё тело.

– Тогда давай ври по‑новой. Только не так нагло.

– То есть как это «ври»? Что вы себе…

– Глеб!..

Клиент обмяк, смирился и, собравшись с силами, приступил ко второй по счёту исповеди. От первой она отличалась меньшим количеством брани, а главное, признанием в том, что чужое тело‑то присвоил, оказывается, он – клиент. Разумеется, без злого умысла, по чистой рассеянности («У меня всегда головокружение после астрала!.. В конце концов, там люди были – могли подсказать!.. уже два квартала прошёл – чувствую, как‑то великовато оно на мне сидит… Посмотрелся в витрину: „Мам‑ма моя!..“ Я бегом назад! Все уже разошлись… И этот тоже… А она… Х‑хамка!.. Как накинется на меня, как накинется! „Почему, – кричит, – я из‑за вас должна выслушивать от людей…“ А я ей, выходит, не человек?! Н‑наглячка!..»).

– А он, стало быть, в твоём теле ушёл? – уточнил Ефрем.

– В моём… Так ругался, говорят, так ругался…

– Ну, это уже слегка похоже на правду… – смягчился старый чародей. – Значит, что надо‑то? Поменять вас местами, так? Но чтобы ты с ним при этом не встретился… Верно?

– А‑а… сможете?

– Отчего ж не смочь? Есть такая штука, «шнур» называется. Связывает астральное тело с физическим. Во‑от… Сейчас оба ваших «шнура» идут рядышком, сильно растянутые… А я знаю одно такое средство, чтобы они разом сократились. Тебя тогда выдернет из этого тела в твоё, а того – наоборот. Будто на резинке. Средство, правда, жёсткое, но быстрое… Как? Согласен?

– Конечно! Называйте любую цену… – А когда расплачиваться думаешь? Вопрос был с подковыркой. Допустим, вернулся он, поганец, в своё тело. И как его потом заставишь раскошелиться?

– Могу дать расписку…

– На чьё имя?

– Ну не на моё же! – с достоинством отвечал посетитель. – В конце концов, я для него, для урода, стараюсь…

– Ефрем! – не выдержав, вмешался Глеб. – Хыка не кормлена! Дай я…

– Погодь, – остановил его колдун и снова повернулся к клиенту. – Деньги вперёд. У меня, мил человек, правило такое.

Трудно сказать, была ли мефистофельская улыбка, искривившая тому уста, умышленной или же простекла из неумения владеть мышцами чужого лица.

– Без проблем, – надменно изронил он, доставая кредитную карточку.

– Деньги, я сказал, – напомнил Ефрем. – То есть купюры.