Под семиосферой журналистского дискурса терроризма мы будем понимать всю совокупность журналистских текстов, объединенных тематически и содержательно.

Под семиосферой журналистского дискурса терроризма мы будем понимать всю совокупность журналистских текстов, объединенных тематически и содержательно.

Проиллюстрируем положение следующей метафорой: «Представим себе залу музея, где в разных витринах выставлены экспонаты разных веков, надписи на известных и неизвестных языках, инструкции по дешифровке, составленный методистами пояснительный текст к выставке, схемы маршрутов экскурсий и правила поведения посе-тителей. Если мы сюда поместим еще самих посетителей с их семиотическим миром, то получится нечто напоминающее картину семиосферы». Семиосфера, созданная этими текстами, представляет собой систему знаков (вербальных и невербальных), которая отражает определенную тематическую область журналистики. К вербальным знакам относят слова, устойчивые выражения, прецедентные феномены [6], к невербальным будем относить эмблемы, здания, символические действия, знаковые личности.

 

                                                                           
28. Невербальные знаки журналистского дискурса терроризма.

Под семиосферой журналистского дискурса терроризма мы будем понимать всю совокупность журналистских текстов, объединенных тематически и содержательно.

Проиллюстрируем положение следующей метафорой: «Представим себе залу музея, где в разных витринах выставлены экспонаты разных веков, надписи на известных и неизвестных языках, инструкции по дешифровке, составленный методистами пояснительный текст к выставке, схемы маршрутов экскурсий и правила поведения посе-тителей. Если мы сюда поместим еще самих посетителей с их семиотическим миром, то получится нечто напоминающее картину семиосферы». Семиосфера, созданная этими текстами, представляет собой систему знаков (вербальных и невербальных), которая отражает определенную тематическую область журналистики. К вербальным знакам относят слова, устойчивые выражения, прецедентные феномены, к невербальным будем относить эмблемы, здания, символические действия, знаковые личности.

Рассмотрим особенности двух типов невербальных знаков – человек как знак и знаковое, или символическое, действие. Обратим внимание, что действие становится знаком, если у него появляется второй план, который предназначен для «прочтения». Поясним следующим примером: царь Иван Грозный уезжает из столицы, захватив с собой казну, утварь, иконы. «Это – как будто отречение от престола с целью испытать силу своей власти в народе. <…> Все замерло, столица мгновенно прервала свои обычные занятия: лавки закрылись, приказы опустели, песни смолкли. В смятении и ужасе город завопил, прося митрополита, епископов и бояр ехать в слободу, бить челом государю, чтоб он не покидал государства». Иными словами, царь совершает семиотический акт, так как это «квазиотречение», получает на него на семиотический ответ. Современная история изобилуют такими примерами, так как почти все действия политиков имеют «второй план», который «расшифровывается» журналистами.

По мнению исследователей, второе, символическое прочтение, может быть и в медиатированных событиях, т.е. включенных и осмысленных журналистским дискурсом. Это предположение подкрепляется теоретическим обоснованием специфики информационного общества и изменений, связанных с восприятием действительности, конструируемой человеком. Новое общество - общество Спектакля, суть которого состоит в том, что под воздействием средств массовой информации человек происходящее в мире воспринимает как некую псевдореальность, род театральных постановок, шоу. Соответственно теракт становится элементом этого «глобального спектакля».

К примеру, именно такая интерпретация ситуации (захват террористами Норд-Оста в Москве в 2002 г.) предложена в материале «Известий»: «…Мир с напряжением следил за интригой «Вашингтонского снайпера», пока не началась новая версия «Норд-Оста». Тут пришла очередь ловить кайф ее создателям. Ребята постреляли вверх, для пущей убедительности шлепнули девушку, для большей острастки пальнули из гранатомета, раскидали по залу пехотные мины, толовые шашки, заминировали входы и выходы и стали принимать по своему выбору политиков и делегации от общественных организаций. От шоколада и напитков отказались, но не отказали себе начинающие мастера и большие любители реальных шоу в удовольствии выписать несколько импортных телевизоров. И были правы, потому что все российское и отчасти мировое ТВ работает все эти дни и ночи для них, террористов. И в конечном счете на них, террористов».

Структуралистский анализ теракта 11 сентября 2001 года, который транслировался в прямом эфире телевидением, позволил выделить основные (самые частотные в медиа-тексте) невербальные знаки этого сообщения:

• летящие самолеты, захваченные террористами;

• террористы с ножами в руках и с арабской внешностью, но без каких-либо индивидуальных черт;

• горящие и падающие башни ВТЦ и стена Пентагона;

• убийство заложников;

• самоубийство самих террористов;

Самолеты. В языке Спектакля самолет символизирует собой одно из высших достижений западной, технологической, капиталистической цивилизации. Практически в каждом современном западном фильме есть следующий знаковый эпизод: несущийся по взлетной полосе самолет, который призван всем своим видом воплощать величие западной техники.

Ножи в руках террористов, их арабское происхождение и подчеркнутая безличность. Нож как низкотехнологичное орудие убийства, особенно вкупе с незападной внешностью в языке Спектакля, очевидно, означает антицивилизацию, дикость, иррациональность. В фильмах Голливуда, во всяком случае, нож почти всегда ассоциируется с оружием героя-маньяка, который и есть воплощающий принцип зла. Подчеркнутая анонимность террористов - еще одно указание на то, что речь идет именно об архетипах, а не о живых людях.

Горящие и падающие небоскребы ВТЦ и стена Пентагона. Здания ВТЦ и Пентагон – это знаки языка Спектакля, которые все комментаторы правильно расценили как символы современного капитализма: его экономической (ВТЦ) и военной (Пентагон) мощи. Экономическая сфера при капитализме ассоциируется с сакральным (для капитализма свойственно именно духовное, сакральное понимание денег), поэтому речь идет о покушении на «священное пространство» капиталистического дискурса. Банк можно расценивать и как «капиталистический храм», т.е. особое, «сакральное» с точки зрения данного дискурса место.

Таким образом, человек Спектакля может вынести из медиатекста следующие смыслы: разрушение небоскреба–банка – это посягательство на природный, естественный порядок вещей, террористы - чистое, иррациональное зло или посланцы хаоса, самолет - символ величия западной цивилизации. А основной идеологический смысл может быть сформулирован приблизительно так: «Наша цивилизация устроена на естественных и рациональных началах, выступать против нее могут только дикари и безумцы, но и они вынуждены пользоваться ее достижениями».

29. Оппозиция «свой - чужой» в журналистском дискурсе терроризма.

оппозицию дискурса «свои - чужие», которая является культурной константой, как и другие концептуальные оппозициями, отражающими архетипные представления об устройстве мира: «мужской — женский», «старший - младший», «верх - низ», «жизнь - смерть», «свет - тьма» и др. Слово «свой» можно интерпретировать, как «собственный», «особенный», «личный», «отдельный», значимый «сам собой». «Чужой» в массовом сознании имеет несколько значений: чужой как «нездешний, иностранный, находящийся за границами родной культуры», как «странный, необычный, контрастирующий с обычным и привычным окружением», как «незнакомы, неизвестный, недоступный для познания», как «всемогущий, перед которым человек бессилен», как «зловещий, несущий угрозу жизни». приведенные определения свидетельствуют о восприятии «чужого» как непривычного и враждебного, а «своего» как близкого и понятного. 

Восприятие «чужого» может быть обусловлено разными факторами, среди которых называют исторические, географические, культурологические. Например, антиамериканские настроения среди французов и россиян по отношению к США в культурологическом аспекте обусловлены принадлежностью стран к европейскому типу культуры, который противопоставлен американскому. В ответ на претензии США на политическое и культурное господство в мире Россия и Франция стремятся оберегать свои культуры. Традиции антиамериканских настроений во Франции связано с именем Шарля де Голля, которому для укрепления единства нации понадобился образ сильного внешнего врага. Чтобы компенсировать утрату своего престиж, французы создали «плохих американцев», которые из-за неосведомленности и наивности увязли во вьетнамской войне, позже вторжение в Сомали и др. Следуя этой традиции, и журналисты, и политологи уделяют внимание «французскому антиамериканизму», который объясняют так. США являются бывшей колонией, ставшей богаче и сильнее континента - «дочь-выскочка». Другое объяснение относится к принципам французской и американской цивилизаций. Французская культура опирается на аристократизм, сильное государство, традиции. Американская цивилизация – на принципах демократии, капитализма, протестантской этики. США подозреваются в том, что за высокими принципами всегда сокрыта собственная выгода, что находит выражение в определениях «пуританский кретинизм», «наглость варваров», «разнузданный капитализм», «гегемонические замашки».

Опрос общественного мнения французов после терактов 11 сентября выявил в целом позитивное отношение к США: 65% выразили симпатию, 29% заявили о нейтральном отношении. Однако такое соотношение в общественном мнении было недолгим, так как теракт послужил США моральным оправданием для принятия односторонних решений без консультаций с партнерами по НАТО, а военные операции в Ираке и Афганистане усилили антиамериканские настроения.

Другим примером может служить восприятие США немцами. Анализ номинативных и дискурсивных стратегий при создании образа США и Германии немецком журнале «Spiegel», показывает, что издание позиционирует США не только как «другую», но и как «чужую» страну. При этом журналисты апеллируют к негативным стереотипам немцев об американцах: агрессивность, двуличность, беспардонность, помешанность на своей значительности. Фоном для такой отрицательной оценка является сравнение со «своей» системой ценностей, в которой доминанты - стремление к успеху, национальный эгоцентризм, готовность принять вызов, любовь ко всему выдающемуся.

Итак, концептуальная оппозиция «свои - чужие», или в другой терминологии «друг - враг» определяет специфику журналистского дискурса терроризма.

«Смысл различения друга и врага состоит в том, чтобы обозначить высшую степень интенсивности соединения или разделения, ассоциации или диссоциации <...> Не нужно, чтобы политический враг был морально зол, не нужно, чтобы он был эстетически безобразен, не должен он непременно оказаться хозяйственным конкурентом, а может быть, даже окажется и выгодно вести с ним дела. Он есть именно иной, чужой». Следовательно, любые другие ценностные противопоставления являются вторичными по отношения к оппозиции «свой – чужой» или «друг - враг».

В журналистском дискурсе оппозиция «свои - чужие» реализуется как эксплицитно, при помощи специальных маркеров, так и имплицитно - в виде идеологической коннотации политических терминов, через тональность дискурса, его подчеркнутую этикетность или антиэтикетность, а также целенаправленный подбор положительной или отрицательной оценочной лексики. «Свои» часто маркируются возвышенной лексикой и торжественно-приподнятой тональностью, в то время как для указания на «чужих» используется сниженная лексика и презрительно-саркастическая тональность (графическим эквивалентом которой являются кавычки). Рассмотрим пример: «…что Саакашвили уголовник — не новость. Но теперь он еще и полноценный военный преступник. И он, безусловно, должен ответить перед судом. <…> Ну, пошутили, натравили бесноватого на Россию... Так вот, первое, что придется сделать, это вырвать у него все вставные челюсти, любезно предоставленные американским хозяином, чтобы нечем было кусаться». В приведенном отрывке, типичном для пропагандистского дискурса, использована речевая агрессия по отношению к противнику России: это отрицательно-оценочные номинации – «уголовник», «военный преступник», инвективная лексика, семантика которой указывает на психические отклонения врага – «бесноватый», зооморфная метафора, когда образ противника осмысливается с помощью слов, относящихся к миру животных – «вырвать у него все вставные челюсти … чтобы нечем было кусаться». На психическую неполноценность врага (в данном случае речь идет о Михаиле Саакашвили) в журналистском дискурсе аналитической программы «Однако» сделан акцент, о чем свидетельствует высокая концентрация отрицательно-оценочной лексики. Приведем еще несколько примеров: «Для этого у них существует специально подрощенные отморозки, городские сумасшедшие, вроде Саакашвили, пользоваться которыми после осетинского эпизода будет все труднее», «То, что грузинскому президенту свойственны явные параноидальные черты, не новость. Перед лицом опасности или сильного стресса он просто теряет контроль над собой. Весь мир обошли кадры его немотивированного бегства от собственной охраны во время посещения прифронтового Гори и нервного поедания галстука перед объективами иностранных телекамер».

30 Знаки ориентации и интеграции в журналистском дискурсе терроризма.

Знаки ориентации. Ориентироваться – значит представлять, с кем ты и против кого, а также за что и против чего бороться. Е.И. Шейгал к знакам ориентации относит все политические термины, а также названия политических институтов и институциональных ролей, имена политиков, номинации мест пребывания властных органов. В формировании ориентационного пространства ведущую роль играет оппозиция «свой -чужой», которая может проявляться на уровне концептуальной организации текста в прагматической антонимии. «Прагматическая антонимия нарушает законы «нормальной» языковой логики, по которой президент - парламент, народ - правительство никак не могут считаться антонимами - в их семантике нет противоположных или противопоставленных денотативных компонентов. Их оппозиция диктуется экстралингвистической ситуацией, в которой обозначенные референты оказываются по разные стороны политической баррикады». Слова, составляющие антонимическую пару, могут меняться, допускается в зависимости от ситуации разное лексическое наполнение.

Знаки интеграции могут быть как невербальными (национально-государственные символы, которые всегды глубоко эмоциональны), так и вербальными. Однако в данном случае следует отметить, что знаки интеграции «своего» семиотического пространства имеют и маргинальные группы, организующие теракты. Так, например, среди невербальных символов разных террористических группировок называют: настенные визуальные изображения – граффити (IRA, UDA, UVF и др.), среди изображений преобладают мужские символы и вообще символы, дающие ощущение силы, изображения огнестрельного оружия, террористы в масках, национальные символы (флаги, изображения исторических личностей и др.). Исследователи обращают внимание, что при совершении терактов часто избираются символические объекты, как, к примеру, во время теракта в Нью-Йорке: «Пентагон представляет символ военной мощи США. Если террористы были способны проникнуть на территорию Пентагона и разрушить здание в нем, то они и способны на более опасные действия против военной мощи США. ВТЦ представляет символ экономической мощи Запада, или как некоторые скажут - символ экономического империализма США. Разрушив до основания ВТЦ, террористы продемонстрировали, что они могут нанести серьёзный ущерб мировой экономике». Террорист - тот, кто считает, что его не слушают, и с кем не считаются в коммуникации и практике. Поэтому он берёт слово и весь мир «гласности» устремляется к нему. Терроризм сегодня — как художественное произведение, как шоу, как картина. Он творится перед объективом сотен тысяч фото- и кинокамер. Он только там и возможен, где есть эти камеры и эта гласность, то есть в цивилизованном мире. Но заложники, которых он берёт — это символ системы». Совершенный теракт в 2008 году в финансовой столице Индии Мумбаи, со слов захваченного спецназом террориста, – намерение устроить «индийское 11 сентября», взорвав символы экономического процветания страны - гостиницы Taj Mahal и Trident Oberoi. «Они намеревались разрушить символы экономической мощи, чтобы их нельзя было восстановить», — передает Times Now.

В.Никитаев отметил следующее: "Классический терроризм — скажем, русских народовольцев или международных анархистов — выбирал в качестве своих целей знаковые фигуры режима; терроризм XXI века наносит свой удар преимущественно по символическим объектам. Башни WTC как символ капитализма вообще и американского в особенности; культовые сооружения (церкви, синагоги, мечети и т.д.); концертные залы и крупные супермаркеты как своеобразные символы западного "общества потребления"; государственные учреждения как символы власти; даже школа и дети — это ведь тоже святое". Удар по символам – это одна из ключевых тем глобального экспертного сообщества после 11 сентября 2001 года. М.Рыклин отметил: "Будучи, по сути, террористической системой новый мировой порядок долгое время удачно осуществлял экспорт насилия вовне — 11 сентября оно бумерангом вернулось в его лоно и разрушило его важнейшие символы". А. Генис утверждал: "Погибшие люди для террора не в счет, ибо они - ничего не стоящая начинка символа".

Символами становятся и имена террористов, как в случае с Усамой бен Ладен: «Неуловимый Усама бен Ладен, снискавший славу «террориста № 1», стал уже чуть ли ни плакатным символом воинствующего ислама. Плакатным символом в электронном варианте», «Это произошло неподалеку от того места, где «террорист номер один» погиб в прошлый раз – в окрестностях крепости Тора-Бора. Но бен Ладен снова выживет: главный враг Америки и Джорджа Буша еще нужен антитеррористической кампании как символ зла»,  «Но посмотреть на эту проблему можно и с другой стороны: в какой мере поимка бен Ладена или его опознанный труп действительно нужны Вашингтону? На первый взгляд это не вызывает сомнений. При более внимательном анализе можно сделать иные выводы. Да, бен Ладен сегодня выступает символом международного терроризма. Но одной фигурой (сколь бы значительной она ни была) вопрос не исчерпывается. Между тем для американского общественного мнения, оказывающего серьезное влияние на политику, именно бен Ладан - не только наиболее очевидная, но и чуть ли не единственная цель начавшейся операции». О террористе как о символе говорится именно в средствах массовой информации. Бен Ладен – это символ «джихада», «воинствующего ислама», «символ зла», «символом международного терроризма» и др. Процесс символизации терроризма, особенно в ключе «жертвенности», «мученничества» с психологической точки зрения может служить подтверждением идеологии террористов. Не случайно исследователи утверждают, что замалчивание информации о теракте, не является продуктивным способом изживания террористической угрозы. Умалчивание невозможно противопоставить пропагандистской деятельности, которая осуществляется внутри маргинальных террористических группировок. «Существует журнал, издаваемый «Аль-Каидой», где приводятся подробные биографии смертников, рассказывается о том, как многие распродают свое имущество, чтобы провести акцию, взорвав себя в автомобиле, продают земельный участок, оставляю бизнес и т.д. Например, Абу Осама аль Магриби из Танжера, владелец ресторана с доходом 3 тысячи долларов в месяц. В течение шести лет у него не было детей. Появление на свет первенца, успех в делах не остановили его - он отправился в одну из арабских стран и стал искать в мечетях кого-нибудь, кто бы взял его с собой в Ирак. В конце концов, он присоединился к группе марокканцев. <…> В журнале часто рассказывается о снах, где одни, например, видят реку, втекающую в пещеру, над которой написано «В рай»; они плывут по ней, видят прекрасных дев и своих друзей, подорвавших себя и погибших, которые зовут их за собой. После этого они решают повторить то, что сделал их друг, и т.д. Далее приводятся интервью одного из смертников, который опровергает то, что молодые люди становятся смертниками в результате депрессии и бедности: «Я понимаю, что означает операция самопожертвования. Я студент из состоятельной семьи. У меня нет проблем с психикой и т.д. Я мог закончить мое обучение и стать врачом». В интервью журналу «Panorama» С. Маркедонов, возглавляющий факультет изучения межэтнических отношений в Институте военного и политического анализа в Москве (IPMA), указывает: «Даже во время войны террористы не должны просто уничтожаться, их надо судить в суде. Вспомнить случай Оджалана. Турецкая служба безопасности могла бы убить его, но она предпочла арестовать его и судить, показав всем его слабость. С психологической, идеологической и политической точек зрения такое поведение было бы более выгодно для Москвы. В суде виновные неожиданно становятся более слабыми. Террористы как символы борьбы не должны представать жертвами, но их надо судить по закону».

Государство и журналистика также акцентирует внимание во время экстремальных ситуаций на символах, способных объединить нацию во время драматичной ситуации. Символы государственности всегда глубоко эмоциональны, они представляют собой концентрированное выражение политических чувств, прежде всего патриотизма. Государственный символ - это не только эмоциональное воплощение нации, но и выразитель общенациональной идеи. Так, например, американские издания фиксировали новое отношение к американскому флагу, который вновь стал моральным символом Америки. Так, «Чикаго сан-таймс» 14 сентября на развороте напечатала флаг страны и отрывки из национального гимна; на обложке «Тайма» за 24 сентября – фотография президента Буша с флагом в руке и надпись: «Одна страна, единая». «Гражданин США понимает, что он защищен своим государством, оно обеспечивает ему достойную жизнь, - говорит Г. Велинбахов. - Поэтому, когда происходит какое-то несчастье, государственный флаг становится консолидирующим знаком. 11 сентября вся Америка надела значки с американским флагом. От отношения государства к своим гражданам зависит и отношение граждан к государству и его символике». 

31. Знаки интеграции в журналистском дискурсе терроризма.

К специализированным вербальным знакам интеграции, позволяющим отождествлять себя с аудиторией, апеллировать к общей национальной, статусной и прочей социальной принадлежности, Е.И. Шейгал относит маркеры «своих»:

- инклюзивное (т.е. включенность себя в число возможных субъектов) «мы» («Делить мир на своих и чужих по религиозному или национальному признаку - бессмысленно. Национальность (чеченцы) и религия (ислам) - есть лишь псевдоним, идеологический камуфляж, прикрытие нашего общего врага. Но надо отдавать себе отчет: мы участвуем в войне цивилизаций», «Не извлекли уроков из сентября американского. И получили 11 сентября московское. По тонкому льду нельзя ходить долго. Но мы в это не верили. Фыркали. Смеялись. Презирали. «Какие глупости». Исконное «авось да небось».

- лексемы совместности (вместе, все, наш, единство, единый, блок,союз, объединение);

- лексические единицы с компонентом совместности, выступающие в функции вокатива с коннотацией «я свой» (друзья, товарищи,браться и сестры, сограждане, россияне, коллеги, земляки, мужики);

- формулы причастности (Я, как и все…);

- грамматические формы непрямого императива (1-е л. мн. ч.) со

значением включения в сферу его действия говорящего {Давайте сделаем нашу Родину сильной… Не позволим агрессорам…).

32. Знаки вербальной агрессии в журналистском дискурсе терроризма.

. В широком смысле суть вербальной агрессии состоит в нацеленности на ниспровержение оппонента, понижение его политического статуса. К.Ф. Седов речевую агрессию понимает как «целенаправленное коммуникативное действие, ориентированное на то, чтобы вызвать негативное эмоционально-психологическое состояние (страх, фрустрацию и т.п.) у объекта речевого воздействия». 

В современной лингвистике существует несколько классификаций видов речевой агрессии. Приведем некоторые из них. Классификация по степени интенсивности: 1) слабые или стертые, 2) сильные. К сильным формам агрессии относятся брань, ругань, порицание, грубое требование, враждебные замечания, язвительные насмешки. Слабые формы – это грубый отказ, непрямое оскорбление, косвенное осуждение.

По характеру – явная (открытая) и скрытая (неявная) агрессия. В открытой вербальной агрессии план содержания соответствует плану выражения в пределах одного агрессивного высказывания: явная угроза, намеренное оскорбление, грубое требование, отказ, замечание-порицание. Скрытая речевая агрессия проявляется прежде всего во враждебных намеках, иронических замечаниях, скрытых угрозах, иногда в виде сплетен и доносов.

К средствам вербальной агрессии Е.И. Шегал относит:

1) бранную лексику (обсценная лексика, общие пейоративы, «обзывалки», например: bastard, pig, ape, son of a bitch, etc (англ.); посмешище, подлец), которая, по замечанию лингвиста, не является специализированным знаком речевой агрессии, так как «коммуникативные нормы институционального общения не приемлют бранной инвективы»;

2) маркеры чуждости:

•      дейктические и полнозначные знаки, содержащие компонент дистанцирования: эти, они, и иже с ними, там, заморские, забугорные, заграничные и др. При употреблении этих знаков происходит как бы мысленное очерчивание круга, отделяющего своих от чужих, подчер-кивается, что они находятся по ту сторону границы круга. Москвичи и провинциалы: тема в ходу в столице и в глубинке России. Москвичи — презрительные «эти». Легко живущие. Захребетники у подлинных, на-стоящих людей, которые мелкими партиями разбросаны по бескрайнему российскому свету (ИЗВ).

•      показатели умаления значимости: всякие, разные, какой-нибудь там.

•      показатели недоверия к оппоненту, сомнения в достоверности его слов: кавычки и лексические маркеры якобы, так называемый, пре-словутый. Смысловая цепочка в данном случае выглядит следующим образом: «сомнительный, не заслуживающий доверия - потенциально опасный - чужой, незнакомый - враг».

3) иронические номинации: насмешка, содержащаяся в иронии, сниженная эмоциональность, вторичность номинации – эти три фактора делают иронию наименее агрессивным типом инвектив.

4) ярлыки:

•      специальные пейоративы, называющие носителей конкретных пороков: извращенец, мошенник, вор, убийца, предатель, налетчик, провокатор;

•      политические термины: диктатор, оккупант, разоритель, сепаратист, популист, большевики, коммуняки, фашисты, красно-коричневые, национал-патриоты, партократы;

•      антропонимы - имя политика в репрезентативно-символической функции или напротив лишение его имени, искажение или пародирование; 

•      этнонимы – названия национальных меньшинств. В расистском (националистическом) политическом дискурсе признак этничности стирается, подавляется признаком чуждости. Вследствие этого этнонимы становятся идеологемами, приобретая идеологическую коннотацию «чу-жой, не наш» - «враг». Анализ таких общероссийских периодических изданий, как «Аргументы и факты», «Российская газета», «Труд», «Московский комсомолец», «Комсомольская правда», «Новое обозрение», «Аргументы i время», «Аргументы и неделя» (издания, лояльные к государственной политике и идеологии), позволил исследователям выделить несколько типичных образов представителей этнически "чужих" меньшинств. «Чужой» интерпретируется лексемами враг, источник невзгод, мишень для критики, жертва, осмысляется «как правило, в негативных метафорах и окрашен ксенофобическими смыслами». Авторы заключают: Образ «чужого» как врага представляется наиболее актуализированным, что, учитывая силу влияния СМИ на формирование и развитие общественного сознания и социального поведения читателя, ведет к трансформации его этнической картины мира и способствует укреплению ксенофобических настроений в обществе. Преобладание негативно-оценочного прагматического потенциала в газетных текстах, а в некоторых случаях даже нагромождение негативных оценок поддерживает неприятие другого этноса и вызывает внутреннюю агрессию читателей».

 

33. Роль телевидения в освещении теракта.

Одной из основных целей теракта является устрашение общества. СМИ в борьбе за аудиторию невольно содействуют достижению этой цели, стремясь превзойти друг друга в подаче шокирующей информации. Без информационного обеспечения СМИ современный терроризм невозможен, поскольку ему необходимы каналы передачи информации, ведь одна из целей террористов – запугивание, которое должно вести к подчинению и установлению контроля. Как отмечал Ю.Трифонов, «терроризм выродился в мировое шоу»[1].
Некоторые специалисты называют деятельность террористов и их защитников не иначе как PR-кампанией. Более того, известны факты, когда арабских террористов консультировали выпускники факультетов по пиару американских вузов[
Разумеется, реклама, которой «одаривают» боевиков сбалансированные СМИ, всегда носит негативный характер. Однако эксклюзивные интервью террористам выгодны, а с моральной точки зрения сомнительны: ведь не станут же давать эфир маньяку-убийце или грабителю. Терроризм оказывает разрушительный эффект на стандарты журналистики.
Американская исследовательница Кирстен Могенсен предложила схему, иллюстрирующую «первую помощь», которую может оказать аудитории общенациональное телевидение при террористическом акте³:

Для большинства российских граждан телевидение – по-прежнему главный, зачастую единственный, источник информации. Однако то, что должно было происходить на телевидении – оперативное оповещение, организация помощи, обнародование необходимых адресов и телефонов и т.д., − происходило в интернете (сайт: domodedovo24.com).

 

Недостаток информации об экстремальном событии может вызвать у населения чувство незащищенности, привести к распространению паники. Слухи, часто воспроизводящие стереотипы и мифологемы, разделяющие людей и народы, могут спровоцировать акты насилия. Поэтому в период кризисных ситуаций важен вопрос о том, как журналисты получают информацию. Существенно отражаются на работе журналистов в экстремальных условиях взаимоотношения СМИ с властными и силовыми структурами, которые становятся (или не становятся) главными информационными ресурсами. Для взаимодействия с журналистами в период терактов и контртеррористических операций (КТО) под эгидой Национального антитеррористического комитета созданы специальные структуры: группа взаимодействия сотрудников спецслужб со СМИ (2007 г.), Межведомственный центр информирования журналистов.
СМИ должны:

. помнить, что прямой теле- и радиоэфир может использоваться террористами для передачи условных сигналов сообщникам в других местах;

. избегать детальных подробностей о действиях профессионалов, занятых спасением людей;

. быть тактичными и внимательными к чувствам родных и близких жертв терроризма; проявлять особую чуткость к очевидцам событий как к источникам информации;

. избегать излишнего натурализма при показе места события и его участников, с уважением относиться к нравственным, национальным и религиозным чувствам своей аудитории;

. быть внимательным к употреблению тех или иных терминов в освещении событий; нельзя идти на поводу у террористов, использующих выгодные для себя самоназвания;

. отдавать себе отчет в том, что заложники террористов являются и заложниками ситуации, в определенный момент превращающимися в инструмент давления на общественное мнение;

. избегать идентификации родственников и друзей заложников и потенциальных жертв без их согласия.

 Освещая теракты и антитеррористические операции нужно также:

. помнить о своей обязанности информировать общественность, а не сеять панику; следить не только за смыслом сказанного, но и за тоном;

. помнить, что сообщение в СМИ являются общедоступными, в том числе и для тех, кто намеренно создает критическую ситуацию;

. учитывать, что мировое сообщество отвергает связь терроризма с какой - либо конкретной религией, расой или национальностью;

. понимать, что информационные сообщения не должны содержать сведений, которые могли бы способствовать усилению позиций террористов, например, выступления в поддержку их требований. Подобные жесткие требования могут распространятся исключительно на ситуации, связанные с непосредственной угрозой для жизни людей, и не могут распространятся на события политической, экономической или социальной борьбы, укладывающейся в рамки Конституции.

34. Терроризм и новые медиа.

Федеральный закон Российской Федерации «о противодействии терроризму» определяет понятия «терроризм» и «террористическая деятельность» следующим образом:
Терроризм - идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий.
Террористическая деятельность - деятельность, включающая в себя:

а) организацию, планирование, подготовку, финансирование и реализацию террористического акта;
б) подстрекательство к террористическому акту;
в) организацию незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), организованной группы для реализации террористического акта, а равно участие в такой структуре;
г) вербовку, вооружение, обучение и использование террористов;
д) информационное или иное пособничество в планировании, подготовке или реализации террористического акта;
е) пропаганду идей терроризма, распространение материалов или информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности либо обосновывающих или оправдывающих необходимость осуществления такой деятельности.
Экстремизм в ФЗ «о противодействии экстремизму» дается следующее определение:
экстремистская деятельность (экстремизм):
-   насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;

-   публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность;
-   возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни;
-   пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;
-   нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;
-   воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме или нарушение тайны голосования, соединенные с насилием либо угрозой его применения;
-   воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения;
-   пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения, либо публичное демонстрирование атрибутики или символики экстремистских организаций;
-   публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения;
-   организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению;
-   финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг;
Выделяют и позитивные, и негативные последствия, оказывающие определенное влияние на проблему терроризма и противодействия ему. С одной стороны, развитие сети Интернет стало источником новых возможностей для передачи необходимой информации, способствующей обеспечению личной безопасности, пользователям. В то же время виртуальное пространство может выступать и площадкой для распространения идей экстремистского характера и координации деятельности сетей террористических организаций.
В отношениях между СМИ и терроризмом эксперты выделяют «Новый этап», основная суть которого заключается в том, что данные технологии стали доступными широкой публике[28]. Ранее доступными террористам средствами были мини-типографии, которые позволяли выпускать листовки и брошюры, радиостанции с ограниченной зоной вещания.[29]Сегодня диапазон используемых инструментов значительно расширился, и наиболее предпочтительным является Интернет. Среди факторов, обосновывающих важность Интернета для террористически организаций выделяют следующие:
· дигитализация и информатизация всех сфер жизнедеятельности общества
· доступ к большим объемам информации
· мультимедийный формат
· скорость
· низкая стоимость передачи информации
· анонимность связи
· отсутствие цензуры или слабый контроль
· размер потенциальной аудитории
Интернет также дает террористам возможность создания необходимого им образа своей организации, деятельности, ее целей и философии. Данный феномен обозначен Д. Деннинг как «управление восприятием»[30].
В то же время Интернет становится активной площадкой для борьбы с терроризмом. Социальные сети стали практически традиционным инструментом, используемым для осуществления различных программ в рамках анти-рассистких социальных кампаний. Во второй главе мы рассмотрим отдельные примеры более подробно.

Таким образом, влияние информационных технологий на проблему терроризма и противодействия ему имеет неоднозначную оценку. Развитие Интернета, как и любой важный процесс, имеет и положительные, и отрицательные стороны.
Плюсы
Минусы

Интернет - новый канал коммуникации для проведения информационной работы по противодействию терроризму, распространения идей толерантности
Интернет - новый канал связи для террористических организаций
Интернет - источник полезной информации по антитеррористической борьбе
Интернет - источник необходимой террористам информации
Обеспечен доступ к широкой аудитории для проведения антитеррористических кампаний
Обеспечен доступ к широкой аудитории для террористических организаций
Управление восприятием “perception managem e nt”

 

 

 

[3] Там же.

 

 

[6] См. об этом: Сметанина С.И. Медиа-текст в системе культуры (динамические процессы в языке и стиле журналистики конца ХХ века): Научное издание. – СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2002. – С.92 – 171.