Диалектные формы в синонимических и антонимических построениях у С. Есенина

 

Диалектные формы могут быть включены в состав синонимических построений.

Оригинальные, необычно построенные синонимические ряды являются одной из наиболее выразительных примет языка любого мастера художественного слова. Сочетание общеупотребительных, нейтральных и стилистически ограниченных, окказиональных по структуре и сочетаемости, метафорически наполненных, выделенных в тексте синонимов присуще есенинским стихам.

Синонимы в поэтической речи Есенина многочисленны и разнообразны, часто неординарны. Например, в синонимическую цепочку к существительному небо включены книжное небосклон (Брезжит свет на заводи речные // И румянит сетку небосклона.) и контекстуально-ситуативные синонимы, построенные на основе сравнения: крыша небесная – вода синяя – голубая пыль – голубая трава – небесный песок – трава небесная - и неожиданное сочетание голубой живот:

Чтобы зёрна под крышей небесною

Озлащали, как пчёлы, мрак.

Хорошо под осеннюю свежесть

Душу-яблоню ветром стряхать

И смотреть, как над речкою режет

Воду синюю солнца соха.

(«Хорошо под осеннюю свежесть…»);

За тёмной прядью перелесиц,

В неколебимой синеве,

Ягнёночек кудрявый – месяц

Гуляет в голубой траве.

(«За тёмной прядью перелесиц…»);

О боже, боже, это глубь –

Твой голубой живот.

Златое солнышко, как пуп,

Глядит в Каспийский рот.

(«О боже, боже, это глубь…»).

В «Словаре синонимов русского языка» под ред. А.П. Евгеньевой в словарной статье метель приводятся слова метелица, вьюга, пурга, буран и их толкования. Все эти существительные есть в стихах Есенина. Но вот как рисует он метель (по словарю – «снежная буря, снегопад, сопровождаемые сильным ветром…»): Визжит метель, // Как будто бы кабан, // Которого зарезать собрались…(«Метель»); Метель ревела. Под оконцем // Как будто бы плясали мертвецы…(«Мой путь»); Плачет метель, как цыганская скрипка…(«Плачет метель, как цыганская скрипка…»); а также метельный вой, метельные всхлипы, визг метели и др.

А вот образное описание вьюги: Стегает злая вьюга // Расщёлканным кнутом…(«Пушистый звон и руга…»); Как будто тысяча // Гнусавейших дьячков, // Поёт она планидой - // Сволочь-вьюга! («Ответ»). Есть у поэта синоним к слову метель - замять: Снежная замять крутит бойко, // По полю мчится чужая тройка. («Снежная замять…»); Юношам счастье, а мне лишь память // Снежною ночью в лихую замять. («Плачет метель, как цыганская скрипка…»). У В.И. Даля о слове замять (заметь) сказано: «метель снизу, когда выпавший прежде сухой снег метёт ветром по низу», т.е. диалектное замять (заметь) – вид метели – правомерно вписывается в синонимический ряд метель – пурга – вьюга. Как видно из процитированных текстов, метель, пурга, вьюга, замять – слова отчётливо стилистически выделенные, вместе с выразительным словесным окружением они передают тяжёлое настроение лирического героя.

В синонимической связке выступают у Есенина образные определения ласковый и лазушновый: …Слово ласковое «поцелуй»…(«Я спросил сегодня у менялы…»); Ой ты, лазушновый баторе, // Выручай ты Русь от лихости! («Песнь о Евпатии Коловрате»). В картотеке рязанского словаря намечено: «лазушный – ласковый»; в «Словаре современного русского народного говора…», описывающего говор рязанской деревни Деулино, сказано: «ласковый, общительный, умеющий расположить к себе».

В группе синонимов может присутствовать две и несколько диалектных единиц (разных типов): Плачет леший у сосны – Жалко летошней весны…(«За рекой горят огни…»); Много лонешнего смолота // В закромах его затулено…(«Песнь о Евпатии Коловрате»). Летошний, лонешний в рязанских говорах – «прошлогодний».

В синонимической группе, обозначающей палку для опоры при ходьбе, у Есенина объединены слова посох, клюка (клюшка), костыль, подожок: По тропке, опершись на подожок, // Идёт старик, сметая пыль с бурьяна. («Возвращение на родину»). Существительное подожок – типичный лексический диалектизм, свойственный константиновскому говору. Его синонимы костыль и клюшка (По дороге идут богомолки…на канавах звенят костыли; Увидал дед нищего дорогой // На тропинке, с клюшкою железной…) в словарях имеют пометы устар., прост., но в речи современниц Есенина они активно употреблялись и обычно обозначали палку с загнутым верхним концом, но могли обозначать и просто прямую палку для ходьбы. Слово посох в этом ряду (Ваши души к подорожью // Тянет с посохом сума) – литературное, книжное.

Диалектным «двойником» литературного слова пиджак служит в речи Есенина существительное костюм, которое в рязанских говорах и просторечии обозначает не только комплект одежды, но и один пиджак. Например:

К чёрту я снимаю свой костюм английский.

Что же, дайте косу, я вам покажу –

Я ли не вам не свойский, я ли вам не близкий,

Памятью деревни я ль не дорожу?

(«Я иду долиной. На затылке кепи…»).

Здесь имеется в виду, конечно, пиджак. Второй член синонимической пары (пиджак) тоже встречается у Есенина:

Вот и опять у лежанки я греюсь,

Сбросил ботинки, пиджак свой раздел.

Снова я ожил и снова надеюсь

Так же, как в детстве, на лучший удел.

(«Снежная замять дробится и колется…»).

Слово пиджак явно не лаконизм, но его сочетание с глаголом раздел возвращает нас к особенностям местной речи: пиджак раздел – специфически рязанское противопоставление литературной норме.

Одним из членов синонимического противопоставления Есенина может стать диалектное слово, совпадающее с общеупотребительным в звучании, но имеющее иное значение, так называемый лексико-семантический диалектизм (Н.М. Шанский). В стихотворениях Есенина таких лексико-семантических диалектизмов немного, но их совпадение с общеизвестными словами может вызвать у читателей непонимание текста, неточное восприятие содержания. Мы уже упоминали костюм (в значении пиджак). Также в стихотворении «Я иду долиной…» слово весна – в рязанских говорах «тёплое время года вообще, т.е. весна и лето», поэтому крестьяне и косят в июне «под весенним солнцем, под весенней тучкой». Можно привести также следующие примеры:

Задымился вечер, дремлет кот на брусе.

Кто-то помолился: «Господи Исусе».

(«Задымился вечер, дремлет кот на брусе…»).

Здесь брус – часть полатей, отгороженная поперечной доской и предназначенная для хранения хлебов. Полати расположены вверху, под потолком, между печью и стеной. Это одно из самых тёплых мест в избе.

И третий мой бокал я выпил,

Как некий хан,

За то, чтоб не сгибалась в хрипе

Судьба крестьян.

(«1 мая»).

В селе Константинове записано: «на своём хрипу перенесла». И по словарю Даля хрип – «загривок», «спина».

Диалектные и просторечные формы встречаются и в антонимических построениях: Дар поэта – ласкать и карябать, // Роковая на нём печать… («Мне осталась одна забава…»); Близко, а может, гдей-то // Плачет весёлая флейта… («Море голосов воробьиных»). Эти контрастные пары естественно вписываются в выразительную, экспрессивно весомую череду созданных поэтом антонимов и оксюморонов: Над окошком месяц. Под окошком ветер; Мой милый Джим, среди твоих гостей // Так много всяких и невсяких было; Ты молодая, а я всё прожил; Есть тоска весёлая в алостях зари; Плачет смехом бубенец; Присутствовать на свадьбе похорон и др.

Что касается местных, рязанских, слов, то они используются поэтом, как правило, для речевой характеристики героев, при выделении стилистически отмеченной формы, при воспроизведении народнопоэтической интонации и т.п.:

Тянусь к теплу, вдыхаю мягкость хлеба

И с хруптом мысленно кусаю огурцы,

За ровной гладью вздрогнувшее небо

Выводит облако из стойла под уздцы.

(«Голубень»).