Легенда о леди Годиве из Ковентри

 

Датой появления Ковентри, вероятно, можно считать VII век – время основания на этой земле англосаксонского монастыря. Однако лишь возведение в XI веке Леофриком, графом Мерсии, бенедиктинского аббатства дало первый импульс к развитию города. Ни один рассказ о Ковентри не обходится без знаменитой легенды, главный персонаж которой – леди Годива. В середине XI века благочестивая супруга графа Мерсийского была весьма прославлена как патронесса нескольких монастырей. По иронии судьбы сегодня о ней вспоминают только благодаря известной поездке верхом, которой она, кстати, скорее всего не совершала. История о леди Годиве, скачущей в костюме Евы на коне по улицам Ковентри, одна из самых популярных народных легенд, город буквально наводнен открытками, сувенирами и статуями с этим сюжетом. Безусловно, нас сегодня интересует: существовала ли в реальности эта незаурядная женщина и насколько правдива история о ее революционном способе борьбы с повышением налогов?

Так о чем же рассказывает нам легенда?

В то время правил последний англосаксонский король Англии – Эдуард Исповедник. Денег ему, как и многим другим монаршим особам, всегда не хватало, и пополнял казну он, скажем прямо, не самым оригинальным способом – повышением налогов. Следить же за тем, чтобы деньги были вовремя собраны в Ковентри и окрестностях и доставлены по назначению, обязан был все тот же граф Мерсийский.

Как и большинство подданных Эдуарда Исповедника, жители Ковентри и так страдали от непомерно высоких налогов. И вот, когда в один не самый удачный день их оповестили об увеличении и так уже слишком высоких налогов, горожане стали просить графа о милосердии. Но все мольбы их сюзерен Леофрик оставлял без внимания, а на просьбы об облегчении участи населения отвечал отказом, несмотря даже на то, что новые налоги грозили жителям Ковентри разорением.

Итак, вместо помощи горожане получили отказ. В столь напряженный момент в дело вмешалась очень религиозная жена Леофрика. Графиня в очередной раз решила заступиться за земляков. Переполненная чувством сострадания к отчаявшимся жителям Ковентри, она обратилась к мужу с просьбой отменить обременительные поборы. Но графу ее заступничество пришлось не по душе. И тогда раздосадованный, вероятно, ее настойчивостью, чтобы проучить жену, граф предложил ей следующее: «Твоя просьба будет удовлетворена, если ты обнаженной проедешь на лошади по городу из конца в конец».

Леофрик ожидал, что его жена в ужасе и смятении откажется от заступничества – женщина ее ранга не могла согласиться на такое предложение. Но она, к его удивлению, согласилась. На следующее утро, полностью раздевшись и прикрывая наготу лишь распущенными волосами, леди Годива оседлала лошадь и проехала по рыночной площади.

Вот как описывает это событие знаменитый английский поэт Альфред Теннисон:

 

…она поспешно поднялась

Наверх, в свои покои, расстегнула

Орлов на пряжке пояса – подарок

Сурового супруга – и на миг

Замедлилась, бледна, как летний месяц,

Полузакрытый облачком… Но тотчас

Тряхнула головой и, уронивши

Почти до пят волну волос тяжелых,

Одежду быстро сбросила, прокралась

Вниз по дубовым: лестницам – и вышла,

Скользя, как луч, среди колонн, к воротам,

Где уж стоял ее любимый конь,

Весь в пурпуре, с червонными гербами.

На нем она пустилась в путь – как Ева,

Как гений целомудрия. И замер,

Едва дыша от страха, даже воздух

В тех улицах, где ехала она…

 

После такого Леофрику не оставалось ничего другого, как только выполнить просьбу жены.

Так леди Годива верхом въехала на страницы истории как уникальный реформатор налогообложения, во всяком случае, так принято считать. С течением времени легенда обрастала все новыми и новыми, зачастую пикантными, подробностями.

По одной версии, во время проезда Годивы по площади смущенные горожане не поднимали на нее глаз (в это, зная натуру человека, пусть даже и средневекового, как‑то верится с трудом).

По другой, она приказала жителям Ковентри сидеть дома за закрытыми ставнями (в то, что послушались абсолютно все, также не очень‑то верится) в то утро, когда собиралась проехать по улицам, и таким образом избавила себя от оскорбительных взглядов простолюдинов.

По третьей – тело леди Годивы невозможно было разглядеть, поскольку оно скрывалось под ниспосланным Богом непрозрачным покровом.

И наконец, есть предположение, что нагота Годивы была символической – на ее платье во время проезда через рыночную площадь не было драгоценных украшений и атрибутов власти, что было недопустимым для знатных особ по существовавшим тогда обычаям.

Что же касается налогов, то в древней балладе есть строки, где говорится, как обескураженный и посрамленный граф отменил все поборы, взимаемые с жителей Ковентри, за исключением налога на содержание лошадей. Хроники свидетельствуют, что вплоть до XVII века город действительно мог похвастать подобным безналоговым статусом.

Впрочем, историки все же добавили ложку дегтя в бочку меда, утверждая, что им не удалось обнаружить ни одного свидетельства современников этой по меньшей мере резонансной поездки. Но археологами были найдены витражи с изображением леди Годивы, которые сейчас находятся в сохранившейся церкви первого монастыря, основанного Леофриком и Год ивой. Правда, на этих витражах легендарная леди изображена в парадном платье.

В XVI – начале XVII века к рассказу добавился еще один персонаж. Портной по имени Том, как утверждается, не подчинился приказу Годивы. Приникнув к щели в ставне своего окна, он подглядывал за графиней. Вуайериста наказал Бог – Том внезапно ослеп, а Альфред Теннисон в своем поэтическом произведении «Годива» не забыл упомянуть и его:

 

…Был некто,

Чья низость в этот день дала начало

Пословице: он сделал в ставне щелку

И уж хотел, весь трепеща, прильнуть к ней,

Как у него глаза оделись мраком

И вытекли.

 

Заслуженно наказанный портной послужил прообразом для выражения «любопытный Том» (Peeping Tom). Кстати, есть мнение, что поводом к появлению персонажа «подглядывающего Тома» послужила следующая удивительная череда событий. В 1586 году совет города Ковентри сделал заказ художнику Адаму ван Ноорту (1562–1641) изобразить события из легенды о леди Год иве. Он так и сделал, но поместил на картине в оконном проеме Леофрика, глядящего на проезжающую мимо леди Год иву. По неизвестным причинам отцы города выставили картину на главной площади Ковентри, и население ошибочно подумало, что Леофрик был ослушавшимся горожанином; так возникло дополнение к этому сюжету.

А что рассказывают достоверные исторические хроники? Есть ли правда в этой таинственной истории?

Историю об обнаженной всаднице впервые упоминает монах монастыря Святого Албана Роджер Вендровер в 1188 году в книге «Flores Historiarum», и согласно ей события происходили 10 июля 1040 года. Возможно, автор использовал какой‑то ныне утерянный источник. А может, и сам решил таким образом прославить эту замечательную женщину. Последующие летописцы неизменно украшали пикантную историю новыми подробностями. В наше время английские историки, соглашаясь с тем, что леди Годива – реальный исторический персонаж, все же сомневаются в достоверности легенды о ее своеобразном заступничестве за своих земляков.

Как свидетельствуют документы, героиня легенды была женщиной во всех отношениях замечательной – добросердечной и великодушной – и покровительствовала искусствам. Леди Годива (Godiva – латинизированная форма староанглийского имени Годгифыо, что значит «подарок Бога»; всего же существует 17 различных написаний ее имени) действительно жила в Англии в Ковентри в середине XI века. Историки рассказывают, что примерно в 1028 (по одной из версий – в 1030) году, будучи к этому моменту богатой вдовой, она серьезно заболела и, полагая, что близок ее смертный час, завещала все свое немалых размеров состояние монастырю в городке Или (завещание хранится в архивах Ковентри). Но с болезнью удалось справиться, и через некоторое время Годива вышла замуж за англосаксонского аристократа, графа Мерсии и лорда Ковентри, Леофрика III.

Могущественный граф Мерсии также не чужд был высоких материй. Вскоре, в 1043 году граф и графиня основали монастырь бенедиктинского ордена в Ковентри – одном из городов, находившихся во владениях графа. Леофрик наделил монастырь землей и отдал во владение обители двадцать четыре деревни. Монастырь в одночасье превратил Ковентри из маленького поселения в четвертый по величине средневековый английский город. 4 октября монастырская церковь была освящена именами святого Петра, святого Осбурга, Всех святых и Девы Марии, в которую Годива верила безгранично. Позднее благодаря ее дарам – золоту и драгоценностям – церковь монастыря стала одной из богатейших в Англии.

Графиня пережила графа на десять лет и была могущественной и благочестивой правительницей. После смерти мужа леди Годива продолжала покровительствовать церкви, оказывая поддержку по крайней мере еще полудюжине монастырей. Она была очень набожна и жертвовала церкви земли и деньги. После смерти и граф Леофрик, и леди Годива были похоронены в построенном ими монастыре. Но все эти подробности биографии благородной аристократки сегодня известны разве что историкам‑медиевистам. А потомки с благоговением чтут знаменитую легенду.

Позднее (в XIII веке) король Эдуард I пожелал выяснить правду об этой легенде. Исследование летописей подтвердило, что в Ковентри в 1057 году и позже налог, действительно не взимался. Но является ли этот факт достоверным доказательством реальности описываемых в легенде событий?

Легенды о леди Год иве, вероятно, имеют мифологические корни в одном из языческих ритуалов, связанных с плодородием. Мистерии с участием женщин‑жриц встречаются во многих дохристианских культурах (нередко при этом жрецы были обнаженными или одевались в особые одеяния). В том числе это происходило и у кельтов. Обряды, связанные с землей, урожаем, плодовитостью, были распространены у друидов. Скорее всего, отголоски древних верований и обычаев, веками существовавших на этой земле, и отразились в легенде о Годиве.

Недалеко от бывшего кафедрального собора Ковентри установлен большой памятник – леди Годива с распущенными волосами верхом на лошади. Изображение памятника также помещено на печати городского совета Ковентри. Статуи самых разных размеров знаменитой наездницы и «подглядывающего Тома» во множестве украшают этот английский город.

В 1678 году в честь смелой леди Годивы жители учредили ежегодный фестиваль, сохранившийся и по сей день. В Ковентри также впервые была инсценирована легендарная поездка Годивы – роль графини исполнял мальчик. Представление повторялось периодически до 1907 года, пока одеяние или, скорее, отсутствие оного у исполнителя роли Годивы не стало предметом общественных пересудов. И в 1907 году сие предосудительное действо было прекращено. Сейчас этот праздник представляет собой карнавал, где много музыки, песен, фейерверков. Участники карнавала одеваются в костюмы XI века. Шествие начинается от руин первого кафедрального собора и далее идет по маршруту, проложенному некогда отважной леди. Заключительная часть фестиваля проходит в городском парке у памятника леди Годиве. Здесь звучит музыка того времени и участники праздника соревнуются в различных конкурсах, наиболее популярным из которых является конкурс на лучшую Годиву. В этом конкурсе принимают участие женщины, одетые в туалеты дам XI столетия, непременным условием соревнования является наличие у них длинных золотистых волос.

В XIX веке два европейских драматурга включили историю леди Годивы в свои пьесы. В пьесе «Монна Ванна» Морис Метерлинк, обладатель Нобелевской премии по литературе за 1911 год, превратил леди Годиву в итальянскую знатную даму. Ради спасения родной Пизы от голода она уступает требованиям сластолюбивого вражеского генерала и появляется в его лагере, прикрыв накидкой обнаженное тело. Австрийский драматург Артур Шницлер создал похожий на Годиву образ в пьесе «Фрейлейн Эльзе». Получив приказ появиться обнаженной перед человеком, от которого зависела жизнь ее отца, героиня оказалась не в силах разрешить конфликт между скромностью и любовью к отцу. Эльзе предпочла покончить жизнь самоубийством.

Образ леди Годивы достаточно популярен в искусстве. К нему часто обращались художники‑прерафаэлиты. Защитницу жителей Ковентри воссоздали в мраморе, на полотнах, в кино.

В 1966 году имя леди Годивы вдруг замелькало на первых полосах газет в связи с совершенно невероятными обстоятельствами. В изданной в том же году «Книге пэров Дебретта», подробном справочнике, повествующем о том, кто есть кто среди английской аристократии, была высказана новая точка зрения на родословную королевы Елизаветы II. Королева, среди предков которой, как давно известно, был Вильгельм Завоеватель, по утверждению составителей справочника, являлась также – в 31‑м колене – потомком Гарольда, монарха, смещенного Вильгельмом.

После поражения и гибели отца в битве под Гастингсом 14 октября 1066 года дочь Гарольда бежала на континент, где вышла замуж за Владимира Мономаха, великого князя Киевского. Их потомков можно проследить в нескольких европейских королевских династиях. Один из них вернулся в Англию во времена правления Эдуарда II Плантагенета, короля, жестоко убитого в тюрьме в 1327 году. Дотошные читатели «Книги пэров Дебретта» проследили родословную жены Владимира Мономаха: ее прапрадедом оказался не кто иной, как Леофрик, предположительно отправивший благочестивую жену на конную прогулку в обнаженном виде по улицам Ковентри. Таким образом, королева Елизавета может утверждать, что ведет свою родословную, в числе прочих великих, и от леди Годивы.

Кстати, в 2003 году в один прекрасный день к резиденции премьер‑министра Великобритании на Даунинг‑стрит среди бела дня подъехала на лошади современная леди Годива в точно таком же одеянии, а точнее без него. Ее сопровождало некоторое количество женщин, требовавших от правительства налоговых льгот для работающих родителей, которым приходится нанимать нянь. Пошло ли правительство на уступки, неизвестно, но сам этот случай свидетельствует, что о прекрасной леди Годиве англичане не забыли.

Также в честь леди Годивы был назван астероид 3018– Godiva. И как это ни странно звучит, но иногда в честь леди Годивы получают свое название магазины одежды.

 

Загадка Вильгельма Телля

 

Легенда про Вильгельма Телля известна всем. Легендарный народный герой Швейцарии, живший в конце XIII – начале XIV века, уроженец кантона Ури, искусный лучник, борец за независимость своей страны от Австрии и Священной Римской империи, гордый швейцарский крестьянин отказался кланяться шляпе австрийского наместника. И за это жестокий ландфогт приговорил его к изощренному испытанию: он должен был стрелять из лука в яблоко, стоящее на голове его малолетнего сына. Телль выстрелил и попал в цель, хотя в случае промаха был уже готов отправить следующую стрелу в каменное сердце наместника. Какова же доля правды в этом предании? В Швейцарии много памятников свободолюбивому герою, но установлены они в честь реального человека или это некий собирательный образ вольнолюбия и независимоcти? Существовал ли в действительности этот лучник, обладающий феноменальной меткостью?

История о Вильгельме Телле примыкает к циклу рассказов об образовании конфедерации, которое произошло в конце XIII века. В то время Швейцария была завоевана австрийцами. Через Альпийские горы шел торговый путь в Италию, и Швейцария была ключевым пунктом на этой дороге. Австрийские Габсбурги хотели присоединить Швейцарию к своим владениям и поставили во главе ее своих жестоких и корыстолюбивых наместников. Расположенные в альпийских долинах лесные кантоны (то есть самостоятельные области) Швиц, Ури и Унтервальден заключили между собой в 1291 году тайный союз. Крестьяне и горцы поднялись на борьбу за независимость своей родины. Особенно ожесточенная борьба велась между швейцарцами и австрийцами в конце XIII века. Герои борьбы за независимость Вальтер Фюрст, Вернер Штауфахер и Арнольд Мельхталь (лица бесспорно исторические) решили оказать сопротивление жестокому наместнику. Они созвали народное собрание в долине Рютли у Фирвальдтштетского озера, где заключили «вечный союз» и поклялись бороться за свободу родины.

Хотя события, в которых участвовал Вильгельм Телль, происходили в XIII веке, однако первые письменные источники, упоминающие о них, относятся ко второй половине XV века. Это труд анонимного летописца, который называется «Белой Книгой», а рукопись хранится в архивах Сарнена. Около 1470 года появились и первые записи баллад о Вильгельме Телле.

«Белая Книга» подробно рассказывает об истории Вильгельма Телля. Все происходило в конце XIII века на территории швейцарских кантонов Ури и Швиц, которые в то время входили во владения графов Тирольских. Ландфогтом там был Герман Гесслер граф фон Брунек. Он был послан императором Альбрехтом в эти кантоны, чтобы подчинить их австрийскому владычеству. Граф управлял этими землями очень жестоко, творил множество несправедливостей, а также отличался тягой к прекрасному полу. Однажды он издал указ о том, чтобы все, под угрозой штрафа, кланялись его шляпе, повешенной на шесте «под липами Ури», как написал летописец. «И вот жил один достойный человек по имени Телль, который тоже дал присягу [о независимости кантонов] вместе с Вернером Штауфахером [один из героев борьбы за независимость] и его товарищами. Ему часто приходилось ходить мимо шеста, и он не хотел кланяться». Узнав о таком поведении Телля, Гесслер велел позвать его и спросил, что побуждает того к неповиновению. Телль извинился, сказав, что делал это без дурных намерений, что не думал, что ландфогт придает этому поклону такое важное значение. В заключение он добавил: «Если бы я был умен, то меня не звали бы le Thall (простак)». Гесслер задумчиво осмотрел Телля и его сынишку, увидел лук, висевший у Телля за спиной, и решил немного развлечься. В наказание за неповиновение он приказал непокорному Теллю сбить стрелой яблоко с головы сына. По знаку ландфогта их окружили стражники, так что сопротивление было бесполезным. Телль подчинился. Он поставил мальчика у дерева (в балладах упоминается, естественно, дуб), поставил ему на голову яблоко и отошел. В летописи ничего не говорится о расстоянии, с которого стрелял Телль, а в балладах упоминается расстояние в 12, 20 и более шагов. Телль достал из колчана две стрелы, одну из них спрятал под камзол, а вторую вложил в лук, помолился Богу, прицелился и сбил яблоко с головы ребенка. Вздох облегчения пронесся по толпе, которая уже успела собраться вокруг.

Гесслер заметил, что Телль спрятал под камзолом вторую стрелу, и спросил, зачем он это сделал. Телль пытался увернуться от ответа, но ландфогт настаивал: «Скажи мне правду. Обещаю тебе, что ты останешься жив». Телль сдался: «Так как ты мне обещаешь, что я останусь жив, то я скажу тебе правду: если бы моя стрела не попала в цель и я убил бы своего сына, то я направил бы свой лук на тебя». Ландфогт рассердился (мягко сказано!): «Да, правда, я обещал тебе жизнь, но я помещу тебя в такое место, где ты больше не увидишь ни солнца, ни луны». Он велел связать Телля и посадить его в лодку. Лук положили сзади него (зачем?). Гесслер тоже сел в лодку, и они поплыли по озеру к Аксену. Когда лодка достигла этой скалы, поднялся сильный ветер, и Гесслера со спутниками охватил сильный страх. Один из лодочников обратился к Гесслеру: «Видите, что нам грозит. Прикажите развязать Телля и велите ему нас спасти. Он силен и умеет управлять лодкой». Ландфогт сказал Теллю: «Если ты обещаешь нас спасти, то я велю развязать тебя».

Телль согласился и стал грести, а сам все посматривал на свой лук. Достигнув площадки, которая теперь называется площадкой Телля, он схватил свой лук, выскочил на берег и оттолкнул лодку ногой. Пока спутникам Гесслера удалось справиться с лодкой и пристать к берегу, Телль уже был далеко.

Он прошел весь Швиц и добрался до Кусснахтского ущелья, через которое обязательно должен был проезжать Гесслер. Телль дождался ландфогта и убил его, а потом через горы вернулся в свой родной Ури.

На этом история про Вильгельма Телля и заканчивается. У летописца Телль принимает участие в борьбе за независимость, но является уже второстепенной фигурой. В традиции же кантона Ури Телль является одним из главных героев борьбы за образование союза кантонов. Считается, что с того момента, как Телль застрелил Гесслера, и началось массовое восстание против австрийцев. В сочельник 1315 года швейцарцы праздновали победу и освобождение от ига австрийцев. Вильгельм Телль стал одним из национальных героев Швейцарии, его именем названо множество мест в стране, построены посвященные ему часовни и поставлены памятники.

Другой первоисточник, в котором рассказывается о Телле как о реальном историческом лице, это «Швейцарская хроника». Эта история упоминается в 1570 году швейцарским историком Эгидусом (Гильгом) Чуди (1505 – 28.2.1572) в «Хронике Гельветикум», главном труде его жизни. Она охватывает 1000–1400 годы, и вошли в нее многие впервые им собранные источники. Когда через три века ее стали подробно изучать, оказалось, что Чуди для полноты и стройности включил в хроники легенды и вымышленные сведения. Его репутация как серьезного историка пострадала, но зато осталась жить легенда о Вильгельме Телле.

В изложении фактов и имен героев Эгидус Чуди не расходится с анонимным автором «Белой Книги». Те из историков, которые считают легенду о Вильгельме Телле именно легендой, объясняют совпадения простым заимствованием: Эгидус Чуди процитировал «Белую Книгу» без ссылки на источник. Что ж, в те времена такое было в порядке вещей, закона об авторском праве не существовало, а переписчик вполне мог приравнивать себя к автору текста. Сторонники реальности истории Вильгельма Телля, наоборот, в совпадении подробностей усматривают доказательства подлинности событий, о которых пишут одинаково два источника.

Ну а первые документы, в которых ставится под сомнение правдивость изложенных выше историй, появились еще в 1607 году. Как видим, историческая критика не дремала! Указывалось, что в исторических источниках нет упоминаний ни о Телле, ни о Гесслере, хотя сохранилось много рассказов о превышении власти ланд‑фогтами. Обращалось внимание на странный маршрут передвижений Телля и Гесслера (можно было двигаться более короткой дорогой) и т. д.

Главным же аргументом критиков было то обстоятельство, что предания о таком стрелке встречаются у многих народов в самые различные времена. Точно так стреляли скандинавы, критянин Алкоп, болгарин Дигенис, украинец Данило Ханенко и прочие герои мифов и легенд. Такие истории известны у азиатских народов, в прирейнских областях, но наиболее известны датские, исландские и английские легенды.

Мотив об искусном стрелке играет важную роль в песнях и сказаниях германских народов. Уже в одной из песен Эдды, относимой к VI веку, затем в Вилькина‑саге и Нифлунга‑саге появляется сказание об искусном стрелке Эйгиле. Король Нидунг (то есть завистливый) кладет яблоко на голову трехлетнего сына Эйгиля Орвандиля. Эйгиль был вынужден повиноваться под угрозой наказания. Он вынимает три стрелы, вставляет первую в лук и попадает в середину яблока. Король хвалит его за ловкость, а потом спрашивает, почему он приготовил три стрелы, когда ему была нужна только одна? Эйгиль отвечает: «Если бы первой стрелой я убил своего сына, две другие попали бы в вас». Король пришел в восторг от ответа храброго воина и взял его в свое войско. Предполагают, что сага об Эйгиле возникла в Северной Германии, проникла на Скандинавский полуостров и оттуда вернулась в Германию в скандинавской обработке.

Сказание об искусном стрелке неоднократно встречается и в норвежской истории. Так, Олаф II Святой (ум. в 1030 г.) понуждает к такой опасной стрельбе храброго воина Эйндриди. Король Харальд III (ум. в 1066 г.) заставляет богатыря Геминга стрелять в орех, положенный на голову его брата. На Фаросских островах записан рассказ о том, как Гейти, сын Аслака, по требованию короля сбил стрелой с головы брата лесной орех.

Датская легенда очень похожа на исландскую. Сказание об искусном стрелке встречается у датского писателя XII века Саксона Грамматика (ум. в 1203 г.) в десятой книге его «ШвШпа Оашса», записанной около 1185 года. Однако перевод на немецкий язык был сделан только в 1430 году, литературная обработка появилась в 1480 году, а напечатан он был в 1514 году. Говорить о заимствовании сюжета легенды у Саксона Грамматика трудно, хотя именно на этом настаивали первые критики. Вот краткое изложение рассказа Саксона Грамматика.

У короля Харальда Синезубого, жившего в X веке, был в услужении искусный стрелок Токи или Токко. Он похвастал в пьяном виде, что собьет стрелой самое маленькое яблоко наверху шеста. Жестокий Харальд велел поставить вместо шеста маленького сына Токи. Токи также вынимает три стрелы и первой стрелой попадает в яблоко. На вопрос короля, зачем он вынул три стрелы, Токи отвечает: «Чтобы отомстить тебе, если бы первая не попала в цель». Король рассердился и хотел подвергнуть стрелка новому испытанию, но Токи, как и Телль, сумел скрыться, а впоследствии убил Харальда стрелой во время битвы Харальда с восставшим против него собственным сыном. Как в Швейцарии Гесслер, так и в Дании Харальд вызывают своими жестокостями народное возмущение и погибают от руки ловкого стрелка.

Наряду с германскими и скандинавскими сказаниями об искусном стрелке существовали и финские. Воспоминание о национальном герое, отличавшемся меткой стрельбой, в Эстонии и Финляндии привязано ко многим местным названиям, причем герой этот носит имя Телль или Толя. Эсты, карелы и финны указывают на камень Телля, гробницу Телля, развалины его замка.

Существует целый ряд сказаний об искусном стрелке у народов, населяющих Венгрию, Буковину и Трансильванию. Подобное с рассказом о Телле сказание встречается в «Языке птиц» персидского писателя первой половины XII века Ферид‑Эддин‑Аттара. Здесь царь сбивает стрелой яблоко с головы своего любимого пажа, который умер от страха, хотя стрела не задела его. Следует вспомнить и древнее сказание о Камбизе, переданное Геродотом: Камбиз стреляет в сына своего придворного Прексаспеса и поражает его в сердце. Еще более интересно классическое сказание о критянине Ал копе, сбившем с головы своего сына змею, не зацепив его.

Славянскому миру тоже не чужды сказания об искусном стрелке, похожем на Телля. В болгарском сказании герой носит одинаковое имя с главным богатырем новогреческого героического эпоса Дигениса. Есть подобные сказания и у сербов. На Украине похожее предание вошло в фамильную историю семьи Ханенко: Данило Ханенко сбил пулей головной убор красивой казачки и женился на ней.

И все эти легенды очень похожи, хотя в швейцарской есть и своя специфика: две   стрелы, путешествие по озеру и т. д.

Можно считать почти доказанным, что Вильгельм Телль, легендарный герой освободительной войны швейцарского народа, лицо именно легендарное, а не историческое. Однако легенда, основывающаяся на древнем народном сказании о метком стрелке, настолько срослась с былью, что хроника XVI века сообщает даже «точную» дату знаменитого выстрела Вильгельма Телля – 18 ноября 1307 года. Выстрел этот, как рассказывают, явился сигналом к народному восстанию. Спустя восемь лет (в 1315 г.) вольные горцы разбили войско Габсбургов в битве при Моргартене и навсегда изгнали австрийцев из Швейцарии. Предание говорит, что Вильгельм Телль принял участие в этом сражении. Поэтому можно сказать, что в легендах о нем скорее всего реализуется память о подлинных героях народного восстания.

Долго спорили и о том, каким оружием пользовался Вильгельм Телль (если существовал): луком или арбалетом? Историк Фриц Карл Матис поставил под сомнение существование самого стрелка и доказал, что даже если бы Телль и существовал, то он не сбивал яблока с головы своего сына и не убивал злого правителя страны стрелами из арбалета. Дело в том, что арбалета у Вильгельма Телля не могло быть. Это оружие появилось в Швейцарии значительно позже, спустя 100 лет после описываемых в легенде событий. Ученый доказал, что и сама легенда вошла в моду одновременно с новым оружием. О результатах своего исследования Матис поведал в канун национального праздника – 695‑летия со дня основания Швейцарской конфедерации, вызвав у швейцарцев огорчение.

Сторонники подлинности предания о Вильгельме Телле старались обосновать свои теории. Они приводят массу аргументов, ссылаясь, в частности, и на то, что прочие имена в истории с участием Вильгельма Телля – подлинные: и Вальтер Фюрст, и Вернер Штауфахер, и Арнольд Мельхталь не вызывают сомнения в факте своего существования.

Итак, споры об этой истории продолжаются уже несколько столетий. В заключение можно привести строки швейцарского историка Антуана Гесслера (уж не родственник ли злого ландфогта?): «Швейцарцы могут утешаться этим сказанием и гордиться им. Предание о Телле является прекрасным символом любви к свободе и силы нашей демократии. Оно имеет право на место в наших сердцах, и никто не может его у нас отнять. Гордо возвышается на площади Альторфа бронзовая статуя Телля. Ей нечего бояться ни суда исторической критики, ни суда моралистов».