АЛЬБЕРТ (Albert) Ганс (р. в 1921) — немецкий фи­лософ, социолог, экономист.

АЛЬБЕРТ (Albert) Ганс (р. в 1921) — немецкий фи­лософ, социолог, экономист. Представитель "критичес­кого рационализма", который трактовал в духе необхо­димости развития самокритики собственных основа­ний, принятия принципов плюральности и конструктив­ности научных теорий, усиления в нем критической со­ставляющей. Отстаивал тезис о неизбежности технологизации современного социального (по)знания, являю­щегося основой ответственных социально-политичес­ких решений. Считается разработчиком политической философии "критического рационализма". Кроме идей Поппера (А. считали даже "ортодоксальным попперианцем") в его концепции заметно влияние Г.Динглера (раз­работавшего своего рода рационалистическую версию операционализма — децизионизм), а в социальной фи­лософии и социологии — М.Вебера, Т.Гейгера и перво­го учителя А.Г.Вайсера (философа неокантианской ори­ентации и идеолога СДПГ — Социал-демократической партии Германии). Философское становление А. прихо­дится на послевоенное время, так как с 1939 он находил­ся в действующей армии, а затем в американском плену. Учился в Кельнском университете, изучал экономику и социальные науки. С 1952 — научный сотрудник Инсти­тута социальных наук Кельнского университета, затем приват-доцент этого университета. С конца 1950-х — последователь Поппера. В 1963 возглавил кафедру со­циологии и теории науки Мангеймского университета. В 1964 активно включился в "спор о позитивизме", ини­циированный Адорно и Поппером. Основную полемику вел с Хабермасом. Являлся одним из авторов (наряду с З.Бжезинским, Ароном и др.) труда "198-е десятилетие. Коллективный прогноз на период 1970—1980 гг.". За­вершил научную карьеру ординарным профессором Гейдельбергского университета. Основные работы А.: "Экономическая идеология и политическая теория" (1954); "Трактат о критическом разуме" (1968, про­граммная работа); "В защиту критического рационализ­ма" (1971); "Конструкция и критика. Очерки философии критического рационализма" (1972); "Просвещение и управление" (1976); "Трактат о критической практике" (1978, программная работа); "Наука и погрешности ра­зума" (1982) и др. В идеях Поппера А. увидел "опровер­жение классического рационализма" с его априорными

25

претензиями неошибающегося разума, с одной стороны, и смерть позитивизма (игнорировавшего активную роль разума в познании) в его преодолении "критическим ра­ционализмом" — с другой. Основная проблема методо­логии для А. — обоснование притязаний научного разу­ма. Став на точку зрения фаллибилизма, он отстаивает тезис о принципиальной "погрешимости" человеческо­го разума, о неизбежности и непреодолимости ошибоч­ности любых идей и теорий, о небесспорности любых предлагаемых решений той или иной проблемы (оспа­ривая последним пунктом и правомерность прагматиче­ской версии обоснования знания, в которой впервые и была предложена Пирсом сама идея фаллибилизма). А. трактует фаллибилизм как теорию "способностей чело­веческого разума ошибаться". В то же время, соглаша­ясь с идеей Динглера о невозможности рационального обоснования какого-либо знания внутри него самого, он ставит под сомнение предлагаемое Динглером волевое "фундаментальное решение" как методологический по­стулат обоснования науки. Новая методология науки должна исходить из признания нереализуемости любых попыток разыскать незыблемые конечные и достовер­ные основания для принятия как исходных положений научной теории, так и практических решений (на осно­ве рационалистического анализа исходных проблемных ситуаций). Каждый раз мы имеем дело не более чем с теоретическими конструкциями разума, а в этом качест­ве они всегда уязвимы, как в силу отсутствия "достаточ­ного основания", собственной относительности, так и в силу своей "частичности" — ведь наряду с данным кон­структом всегда (потенциально) может быть "положен" другой конструкт. Принцип же достаточного основания классической философии, вводя "оправдание" чего-ли­бо через указание на его позитивную причину и призна­ние возможности редукции к ней, блокирует критику оснований (по)знания, а тем самым так или иначе ведет к его догматизации. В результате порождается фунда­менталистский тип (по)знания, начало которому было положено Аристотелем. В рамках такого рода доктрин методолог попадает в ситуацию "трилеммы Мюнхаузена" (барон, как известно, пытался вытащить себя из бо­лота за собственную косицу). Методолог вынужден вы­бирать из трех равным образом неприемлемых страте­гий: 1) регресса обоснований в бесконечность, так как каждое вновь обнаруженное основание в свою очередь требует собственного обоснования; 2) логического кру­га, когда одно обосновывается через другое, а автоном­ный фундамент познания принципиально не может быть обнаружен; 3) произвольной остановки процесса в некоем определенном пункте, который и кладется в ос­нование (т. е. подвергается действию механизма догма­тизации в силу своей исходной произвольности). По-

следний случай, с точки зрения А., особенно показате­лен в научном познании, так как порождает "догматиче­ский рационализм" и "стратегии иммунитизирования", основанные на произвольно (в смысле исходя из част­ных интересов) сделанных ценностных выборах, мас­кируемых совокупностью суждений о фактах. Это и есть путь фундаментализма, всегда исходящего из при­знания необходимости обосновывающего абсолюта. Тем самым открывается возможность для подмены на­уки идеологией, достоверного ложным. В силу сказан­ного, А. считает необходимым положить в основание современной методологии принцип критической про­верки, а саму эпистемологию строить как "аппроксимационную теорию знания" (как концепцию "правдоподо­бия"). В познавательных процедурах следует тогда раз­личать: 1) ориентацию на знание как достигаемый ре­зультат, когда его наделяют статусом достоверного для данной проблемной (познавательной) ситуации; 2) ори­ентацию на знание как процесс беспрерывного движе­ния к истине, что предполагает постоянную критику знания как достигнутого результата, подлежащего дис­кредитации (фальсификации). При этом, согласно А., всегда есть (потенциальная) возможность опроверже­ния научного знания. Надежность научного (по)знания, таким образом, "фабрикуется" и контролируется в са­мих познавательных практиках, которые движутся как бы между двумя своими полюсами — конструктивизма и критицизма. Познание как определенная практика все­гда продуцирует необходимость того или иного крити­чески обоснованного рационального выбора, что указы­вает на невозможность ограничения (замыкания) знания только в "чистом познании" и на его принципиальную плюралистичность. Согласно А., "никогда нельзя быть уверенным, что некоторая определенная теория надеж­на даже тогда, когда кажется, что она разрешила постав­ленные перед ней проблемы". (По)знание всегда гипоте­тично и проблемно. Во всех познавательных ситуациях следует ориентироваться на поиск иных — альтернатив­ных — теорий, которые могут оказаться обладающими большей объяснительной силой. Ориентация на плюра­листичность познания позволяет институционализировать его критицистическую составляющую и исходно пытаться блокировать стремление к догматизации полу­ченного знания, так как эта ориентация предполагает методологическую критику любых систем воззрений, их понимание не более как "правдоподобными". Отсю­да, с одной стороны, распространение принципа крити­ки А. на основания самого "критического рационализ­ма", а с другой — анализ проблемы перехода от одних знаниевых систем и практик к другим, возможностей их трансформационного преобразования. Сколь бы (по)знание ни стремилось к идеалу нейтральности, оно

26

всегда содержит в себе нормативный компонент, за кото­рым рано или поздно обнаружатся ценностные основа­ния, точно так же, как то, что оно соотнесено с нормированностью конкретных социально-знаниевых прак­тик. Обнаруживать и преодолевать нормативно-ценно­стную зависимость (по)знания — задача критики, кон­структивистская же часть программы А., оставляя воз­можность и доступность для критики, имеет целью так продуцировать элементы (по)знания, чтобы они способ­ствовали преодолению обнаруженных разрывов (демар­каций). "С точки зрения критицизма, важной считается не проблема отграничения одной области от другой, но, скорее, вопрос о том, как результаты, полученные в од­ной области... могут быть применены к критике данных, полученных в других областях, и к усовершенствова­нию процесса решения проблем в этих областях" (А.). Путь к решению этого круга задач лежит через технологизацию знания, основанную на шеститактовой страте­гии: 1) анализ наличной проблемной ситуации и выдви­жение первоначальных гипотетических предположений по ее разрешению; 2) критическая проверка всех выяв­ленных возможных решений с точки зрения их эвристи­ческой силы-слабости; 3) конструирование возможных альтернативных решений и критическая оценка того, что они могут дать; 4) акт выбора и принятие решения; 5) пошаговая реализация выбранного решения; 6) про­верка всего замысла с точки зрения общих "регулятив­ных идей" (истины, справедливости, красоты). Общая стратегия познания строится в конечном итоге как технологизируемая "программа теоретического объяснения на основе закономерностей" — выявленных инвариан­тов (на данный момент познания), которые кладутся в основание рационального действования в социокуль­турных и жизненных ситуациях. С точки зрения А.: "Из­мерение, калькулирование, управление, программиро­вание и прогнозирование — это виды деятельности, ста­новящиеся все более важными для существования циви­лизации". В последней наука превращается в "централь­ную институциональную сферу" общества, без исполь­зования результатов которой невозможна никакая стра­тегия действования, адекватная современному постин­дустриальному обществу, построенному на принципах рациональности (носителями последних все больше яв­ляются "новые средние слои"). Владея техниками про­свещения (образования) и управления, субъекты пост­индустриального общества ориентированы на критику и контроль происходящего с ними, а тем самым они втя­гиваются в социально-политическую жизнь (придавая своему обществу статус "открытого общества"). Но тем самым и эпистемология "критического рационализма", согласно А., должна быть достроена (или перестроена) как философия политики: "Исследование имеющихся

взглядов по политической проблематике привело нас к тому, чтобы отказаться от каких-либо форм политичес­кой теологии и обратиться к мышлению, свойственному традициям социально-научного познания, которое в оп­ределенной степени можно также рассматривать как об­разец для рационального анализа и решения социаль­ных проблем". В основу социальной доктрины А. были положены идеи, восходящие к социальной философии Поппера, но значительно переинтерпретированные А.: 1) идея критики "тотальности" идеологий; 2) идея "от­крытого общества"; 3) идея действования "в границах возможного". В философии политики А. продолжает свою критику "догматического рационализма", но уже как критику идеологий, как критику "стратегий иммунитизирования". Задача критики при этом трояка. Это: 1) защита науки от ложного сознания, продуцируемого догматизацией ценностных суждений, мимикрирующих под суждения о фактах; 2) преодоление "идеологичес­кой пропаганды господствующей власти", игнорирую­щей принципы социальных технологий (техник) и неинституционализирующей социальную критику; 3) уход от катастрофизма идеологического мышления либо догматизирующего неизменность традиции (консерва­тивный догматизм фашистского или клерикального ти­пов), либо исходящего из политической теологии (уто­пический догматизм — прежде всего марксизм). По­следний и является основным объектом критики в по­литической философии А. Вместо того, чтобы исходить из "границ возможного", марксизм настаивает на то­тальности отрицания во имя принципиально не вери­фицируемой и не фальсифицируемой идеи ("как учит нас опыт, мечта об обществе, совершенно свободном от господства, утопична", точно так же, как "не может быть никакого идеального социального строя, который мог бы быть справедливым для всех"). К тому же, на­стаивает А., общество может быть реформировано, но не может быть создано заново. Отсюда он определяет марксизм как "мышление по партийной линии", как "радикальное, тотальное мышление в альтернативах", важнейшей из которых является оппозиция "свой — чу­жой". "Мышление по схеме "друг — враг" связано с идеей привилегированного доступа к истине для опре­деленных лиц, именно носителей священного знания. Это учение подобно весьма старым теологическим представлениям, переодетым в современную термино­логию, в которой речь идет об определении сознания че­рез классовое положение, следовательно, о невозмож­ности правильного познания и представления без экзи­стенциального соучастия...". Поэтому, согласно А., марксистская доктрина принципиально строится как рассчитанная на теократию, а любые "криптонормативные идеологические представления" ориентированы на

27

идеал "закрытого общества". Инструмент построения "открытого общества" — рациональная политика "кри­тического рационализма", противодействующая догма­тизации (идеологизации) как постоянной угрозе мышле­нию "вследствие постоянно действующего принципа инерции". Рациональная политика, будучи технологизируемой программой критики идеологий, не порождает в то же время "ценностный вакуум". "Технологическая система, как бы то ни было, ценностно свободна в том смысле, что она не содержит оценок, рекомендаций, ценностных суждений и т. д. Она показывает только, что человеческие действия могут вызывать определенные эффекты" (А.). Но она же не вольна выйти за установ­ленные самим типом культуры границы возможных дей­ствий и практик, которые обнаруживаемы благодаря способности к рефлексии критического стиля мышле­ния, формируемого в процессах просвещения (образо­вания), и усвоению конструктивно-технических спосо­бов работы в процессах управления. В этом смысле в со­временных типах общества, согласно А.: "Сама теорети­ческая работа является частью социальной жизни, кото­рую она делает своей темой. Существование свободной социальной науки, которая сама может выбирать свои темы и которая не связана в своих результатах, имеет в политике большое значение". (См. также Критический рационализм.)

В.Л. Абушенко

АЛЬБЕРТ ВЕЛИКИЙ (Albertus Magnus) (1193/1207—1280) — немецкий философ, доминикан­ский теолог, естествоиспытатель, граф Альберт фон Больштедт, удостоенный звания "Doctor Universalis" ("всеобъемлющий доктор").

АЛЬБЕРТ ВЕЛИКИЙ (Albertus Magnus) (1193/1207—1280) — немецкий философ, доминикан­ский теолог, естествоиспытатель, граф Альберт фон Больштедт, удостоенный звания "Doctor Universalis" ("всеобъемлющий доктор"). В доминиканский орден вступил около 1223. Преподавал в Парижском универси­тете с 1245. В 1931 канонизирован католической церко­вью. Преподавал в доминиканском университете в Кель­не, был учителем в т.ч. и Фомы Аквинского. Первый крупный христианский продолжатель традиции аристо­телизма в эпоху средневековья. Написал комментарии и "Парафразы" к Аристотелю, а также философское сочи­нение "Сумма теологии". Стремясь согласовать богосло­вие и науку, полагал первую сверхъестественным опы­том, а вторую — опытом естественным, низшей ступе­нью первого, конституирующихся в целом в единое уни­версальное знание. Утверждая сотворенность времени и материи, сумел совместить схоластику и физику Аристо­теля. По А., первыми в процессе творения были так называемых четыре "со-вечных" сущности: материя, вре­мя, природа ангелов и небо эмпирея. Допускал существо­вание составных нематериальных сущностей (ангелы и деятельные разумы — бессмертные части любой челове­ческой души). Различал "простое", сущность которого

совпадает с источником его бытия, и "составное", бытие которого не тождественно его сущности. Главным мето­дом научного исследования считал наблюдение. Космос, по А., — наполненная различными силами совокупность форм. Разум неотделим от чувств, познание есть единый процесс взаимодействия чувственного восприятия и мы­шления. Высшее доступное человеку состояние — рас­творение в созерцании Бога. Соединение с Богом осуще­ствимо через отрешение от мира путем очищения наше­го видения Его от чувственных образов, логических ка­тегорий и собственно идеи бытия, удерживающей Его среди тварных вещей. Противопоставление души и тела неправомерно. Мораль человека — продукт не его рас­судка, а совести, относящейся к практическому разуму.

А.А. Грицанов