Дмитрий Львович Казаков
Русские боги
Текст предоставлен издательством «Эксмо» http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=184488
«Русские боги»: Эксмо; Москва; 2009
ISBN 978‑5‑699‑36710‑8
Аннотация
Они живут рядом с нами, неузнаваемые и почти невидимые. Екатерина Великая содержит агентство эскорт‑услуг в Москве. Иван Сусанин возит в Россию польских туристов. Владимир Высоцкий собирает бутылки около Выхинского рынка…
Все, кто попал в память России, стали частью ее истории и живут среди нас. Но однажды их начали убивать, одного за другим, быстро и безжалостно. Началась война, почти неощутимая для людей, война, от исхода которой зависит, быть России или не быть. Банковский служащий Игорь Ветров невольно оказывается в самом центре этой невидимой миру схватки…
Дмитрий Казаков
Русские боги
Моим родителям
Тут много чего намешано. Идеи. Верность. Память. А потом из всех этих штуковин появляется новая форма жизни. Скорее даже не просто форма жизни, а живая идея. И складывается она из всего, что есть в королевстве живого, а также из того, что народ себе воображает. И еще из того, что он думал раньше, еще до нашего рождения.
Т. Пратчетт «Вещие сестрички»
Глава 1
Нужно наконец вместе с величайшими философскими умами XIX века иметь мужество признать, что прогресс вовсе не обязателен для человека, что зло есть в жизни космоса и человечества такое же самостоятельное реальное начало, как и добро, что из‑за человека в человечестве и его истории борются Бог и Дьявол.
П. Б. Струве «Россия»
Пятница началась с того, что Игорь проспал.
В электронных мозгах будильника что‑то перемкнуло, и он зазвонил на тридцать минут позже. Игорь открыл глаза, некоторое время полежал, вслушиваясь в посапывание жены и глядя в полумрак спальни.
И только потом осознал, что зеленые циферки показывают совсем не восемь ноль‑ноль.
Далее события понеслись в бешеном, почти спортивном темпе: прыжок с кровати, рывок в ванную, затем на кухню, неудачная попытка одновременно побриться и завязать галстук. Через полчаса Игорь, дожевывая на ходу колбасу и почесывая порезанную щеку, выбрался в подъезд.
Нажав кнопку вызова лифта, он вспомнил, что забыл дипломат.
Вернувшись за ним, Игорь получил не только тонкий чемоданчик с документами, но и поцелуй от проснувшейся жены. Со второй попытки спустился‑таки на первый этаж и вихрем выскочил из подъезда.
Над Москвой властвовало летнее утро, еще не испорченное жарой, выхлопами и злобой столичного бытия. Небо пока было голубым, а не серым, плыли по нему желтые облака, и ветер пах свежестью. Из стоявшего буквой «П» дома выходили сонные жители, клацали дверцы автомобилей, с улицы Шверника доносился рев моторов и шорох шин по асфальту.
Игорь впихнул себя в салон темно‑синей «Тойоты Камри», завел мотор и принялся выруливать со двора.
Свернул на улицу и окунулся в поток движения.
Сотни раз езженный маршрут привел его на Большую Ордынку. Как всегда, Игорь потратил некоторое время на то, чтобы отыскать место для парковки. Вылез из машины и торопливо зашагал туда, где над тротуаром нависал массивный козырек, а над ним горела синим и белым вывеска «РОС‑НорБанк».
Здесь Игорь Ветров проработал девять лет. Пришел после университета, начал с простого экономиста и дорос до начальника отдела ценных бумаг. Случалось всякое, но ни разу он не испытал желания сменить место работы.
Слишком уж не любил всяческие перемены.
Стеклянные двери разошлись, и он шагнул в вестибюль, где пахло мебельным лаком и искусственной кожей. Охранник за стойкой лениво зевнул, кивнул в ответ на приветствие. Игорь прошел через рамку металлодетектора и направился к лифту. Тот поднял его на третий этаж, и Ветров погрузился в привычную суету рабочего дня.
Прошедшие торги в Токио и Сингапуре… цены на золото и на нефть… звонки от взбалмошных клиентов… ошибки экономистов… открытие бирж в Париже и Лондоне… и бумаги, бумаги, бумаги…
Иногда Игорю казалось, что весь их банк – громадное чудовище, пожирающее информацию сотнями алчных пастей, а потом извергающее тонны бумажного кала. Обычно такие мысли приходили в конце весны и начале лета, когда накапливалась усталость.
Краткая передышка на обед, и вновь – звонки, бумаги, поход к начальству «на ковер», цифры и буквы на мониторе…
К восьми вечера, наконец оторвавшись от компьютера, Игорь ощутил себя выжатым, словно лимон.
– Все, – сказал он, – по‑моему, на сегодня хватит.
За окном потихоньку сгущался вечер, уличный шум становился глуше, мягче. Из сотрудников отдела на месте не осталось никого, в помещениях банка властвовала необычная тишина.
– И точно, хватит.
Игорь потянулся так, что захрустело в плечах. Помассировал чесавшиеся глаза и, поднявшись, потянулся за пиджаком. Поставил кабинет и отдел на сигнализацию, а когда вышел в коридор, решил заглянуть в туалет.
Кто знает, сколько стоять в пробке на Люсиновской?
В туалете было прохладно, журчала вода, лампы отражались в светло‑голубом кафеле. Игорь сделал свои дела и подошел к раковине. Умылся, а когда потянулся за бумажным полотенцем, глянул в зеркало, на собственное отражение, и остался очень им недоволен.
Обычно круглое лицо осунулось, серые глаза лихорадочно блестят, под ними круги. Седины в темных волосах вроде бы стало больше… или это только кажется? А брюшко под рубашкой точно выросло.
– Еще две недели, и в отпуск, – сказал Игорь. – На море. Плавать до посинения, загорать и худеть. А завтра мы с Катькой махнем…
Куда, они еще не решили. Можно поехать к родителям жены на дачу, в гости к Витьке, у которого дом на Пироговском водохранилище. В любом случае – на два дня прочь из опостылевшего города, подальше от пробок, смога и шума.
– Да, так и сделаем, – проговорил он уверенно.
Выйдя из туалета, Игорь прошел к лифту. Внизу, на вахте, сдал ключи охраннику ночной смены и вышел на улицу. Забрался в автомобиль и, вклинившись в поток машин, двинулся к дому.
При переезде через Садовое кольцо пришлось постоять в пробке, да и потом, до самого метро Тульская двигались еле‑еле, со скоростью никуда не спешившей лошади. Игорь зевал, поглядывал на часы, слушал радио.
Позвонил жене, сообщил, что едет. Она ответила, что ждет, и на душе потеплело.
На Шверника вывернул, когда время перевалило за половину десятого и начали сгущаться сумерки. Игорь прибавил скорости, по радио Шевчук запел «Белую реку», и справа открылась громада здания Дома студента и аспиранта.
Фонари еще не горели, вдоль обочины стояли припаркованные автомобили, и метнувшуюся перед машиной тень Игорь заметил в последний момент. Выкрутил руль, ударил по тормозам. Машину занесло. Его рвануло вперед, страховочный ремень зло заскрипел. Услышал глухой удар, а потом обнаружил, что жив и невредим, а сердце колотится как бешеное.
– Твою мать, б…, – процедил Игорь. – Долбаный псих. Сука. Чтоб он сдох до своего рождения…
Трясущимися руками отстегнул ремень и выбрался из автомобиля.
У обочины, раскинув руки, на спине лежал мужчина. Светло‑синяя рубаха с короткими рукавами была залита кровью, потеки ее виднелись и на асфальте. Лицо выглядело чистым, глаза были закрыты, торчала бородка.
– Твою мать! – повторил Игорь, присаживаясь на корточки. – Ну за что мне это, господи? За что? И что теперь делать?! И откуда столько крови? Я же его едва задел! Нет, это бред!
Он не курил со школы, но тут захотелось найти где‑нибудь сигарету и как следует затянуться.
– Надо звонить, вызывать ментов и «Скорую». А что потом? Права отберут, пока будут разбираться. Таскайся по судам. Или, может быть…
Игорь огляделся.
Улица, всегда оживленная, выглядела необычайно тихой, как проселок глубокой ночью. Ни единой движущейся машины видно не было, ни одного человека. Окна дома за левой обочиной закрывали деревья, и оттуда никто видеть происшествия не мог. Дом студента и аспиранта стоял торцом, а там только пожарная лестница. Да и далеко он от проезжей части, оттуда разглядеть что‑то в сумерках невозможно.
Если сесть в машину и быстро удрать, то есть шанс скрыться.
Игорь глянул на капот «Тойоты» – тот немного помялся, но кровь на автомобиль не попала, и номер остался на месте. Поднялся с корточек, и тут кольнуло сердце – как же так, бросить раненого посреди улицы, на проезжей части. А потом думать, что по твоей вине погиб человек? Надо хотя бы понять, что с этим парнем, насколько все серьезно…
– Нет, ну… это, так нельзя, – сказал он. – Эй, друг, очнись!
Бородатый, от которого совершенно не пахло алкоголем, открыл глаза, приподнял голову. Дернулся туда‑сюда выпирающий кадык.
– А, жив! – воскликнул Игорь. – Давай я вызову тебе «Скорую» и поеду. А то ты упал тут неудачно…
Сам понимал, что говорит ерунду, но остановиться не мог. Сердце по‑прежнему сжималось от страха, а поджилки тряслись. Хотелось как можно быстрее оказаться дома, вытащить из холодильника бутылку пива и…
– Не надо «Скорой»… Отвези меня к себе… – проговорил бородатый тихо.
– Что? Знаешь ли…
Глаза раненого закрылись, он вновь бессильно обмяк, а в голове у Игоря тихо щелкнуло, словно он переключился с передачи на передачу. Исчез страх, пропали сомнения, осталась только уверенность в том, что нужно делать так, как сказал тип с бородой, и никак иначе.
Бородач оказался удивительно тяжелым. Пыхтя и пачкая дорогой костюм кровью, Игорь затащил его на заднее сиденье. На асфальте осталось несколько темных потеков. А потом сел за руль и поехал, как будто ничего и не было. И лишь подъезжая к дому, он встретил первую машину – большой черный джип.
И только во дворе, около собственного подъезда, Игорь осознал, что именно делает. Выключил мотор и остался сидеть в темном салоне, вздрагивая от запоздалого ужаса.
– Что я натворил? И что делать? – пробормотал он.
Удрал с места происшествия. Увез пострадавшего с собой, даже не зная, насколько тяжело тот ранен.
Поступки не просто глупца, а последнего идиота.
Игорь застонал, обхватил голову руками. Показалось, что из темноты двора на него кто‑то смотрит. В испуге огляделся, но никого не увидел, лишь припаркованные машины поблескивали в полумраке.
– О боже, ну и ерунда мерещится.
Раздавшийся с заднего сиденья голос заставил Игоря вздрогнуть.
– Где мы? – спросил бородач.
– У моего дома… Вам лучше? Может быть, с вами все в порядке? – Игорь вновь понес чепуху.
– Это вряд ли. Удар ножом в печень вреден для здоровья. А ну‑ка, помоги мне дойти туда, где я могу отлежаться.
Голос у раненого был негромкий и глухой, но не слабый и очень властный. Что‑то звучало в нем такое, что наводило на размышления о великих правителях прошлого, о тех, кто завоевывал страны, повергал в пыль города.
– Да, – сказал Игорь.
Мысль о том, что ему «повезло» наехать на участника бандитских разборок и что лучше держаться от них подальше, мелькнула и исчезла бесследно, точно летучая мышь в ночи.
Он вылез из машины, распахнул дверцу и принялся вытаскивать бородача. Тот стонал сквозь сжатые зубы, а двигался с трудом, видно было, что рана (или раны?) ему мешает. Они поднялись на крыльцо, Игорь открыл наружную дверь подъезда, затем внутреннюю.
Несмотря на летний вечер пятницы, и двор, и сам дом казались вымершими. Окна горели, но никто не ходил и не ездил, не спускался на лифте.
Игорь затащил раненого в кабину, и та медленно, с гудением поехала вверх. Вылезли на нужном этаже, и тут, у очередной двери, бородач пошатнулся и начал заваливаться назад.
– Стой! Куда!
Игорь подхватил его и с трудом удержал немыслимо тяжелое тело. Невероятным образом сумел заволочь раненого в межквартирный холл и дотащил до квартиры. Клацнул открывшийся замок. Стало видно повешенное напротив входа зеркало, стена, обклеенная обоями цвета охры.
– Это ты, милый? – спросила Катя с кухни.
– Я, – ответил он.
Почти занес бородача в квартиру и остановился, тяжело отдуваясь. Из последних сил захлопнул дверь, и тут в прихожую вошла Катя. Одета она была в игривый фартучек поверх короткого халата, открывавшего стройные ноги. Пышные русые волосы падали на плечи.
Они прожили вместе семь лет. Познакомились случайно в магазине, через месяц она переехала к нему, а еще спустя год подали заявление. Порой ссорились и мирились, как все нормальные пары, но серьезных конфликтов все это время не было.
Спокойное, тихое семейное счастье.
– Ты что, пил? С этим вот типом? – спросила Катя.
– Это… ну… вот, – выдавил Игорь.
В этот момент он ощутил себя полным и окончательным идиотом. Захотелось провалиться сквозь землю, и желательно поглубже. В зеркале обнаружил собственное отражение – галстук набекрень, на бежевом пиджаке – пятна крови, глаза вытаращены, лицо белое.
Да еще держит под руку шатающегося бородатого мужика.
– Нет, ответь! Ты пил?! – повторила Катя.
В голосе ее появились чужие, визгливые нотки, а руки она уперла в бока, как обычно в моменты гнева.
– Нет, милая…
Договорить ему не дали. Катя совершенно неожиданно завелась.
– Мало того что напился, так еще и собутыльника приволок! Бросил бы его у помойки и сам бы там остался! И когда только успел?! Полчаса назад звонил, был еще трезвый! Или ты машину пропил?!
Игорь благодаря шести годам в браке знал, что, когда жена в таком состоянии, спорить с ней бесполезно. Можно лишь кивать, со всем соглашаться и ждать, когда она остынет. Но тут он оказался слишком напуган и измучен и поэтому не удержался, не промолчал.
– Пил?! Прежде чем орать, попыталась бы хоть разобраться!
– Разбираться?! И не подумаю! Еще твои пьяные бредни слушать! Все, я ухожу к маме! Давно собиралась!
Развернувшись, она хлопнула дверью спальни. Послышался грохот выдвигаемых ящиков.
– Твою мать! И за что мне это, а? – сказал Игорь.
Облегчив душу, он повел бородача в гостиную. Сейчас завести его, уложить на диван, а затем вернуться и поговорить с женой. Она выслушает, успокоится и поймет, не сможет не понять.
Провел раненого мимо шкафа с книгами, скрипнул под немалым весом синий плюшевый диван.
– Полежи пока тут, – проговорил Игорь. – Эй, Катя…
Он успел только развернуться и увидеть, как жена с сумкой в руках проносится через прихожую. Хлопнула, закрывшись, дверь квартиры, прозвучал и затих дробный цокот каблуков.
Нужно было бежать, догонять, но Игорь почувствовал страшное опустошение. Слишком много необычного, выбивающего из колеи свалилось на него в этот вечер: дорожный наезд, странный бородач, совершенно неадекватная истерика жены. И сил просто не осталось.
– Ладно, завтра позвоню. Поговорим, и она вернется, – сказал он, а потом повторил: – Обязательно вернется.
Зажег в гостиной свет, дипломат бросил на стул. Избавившись от ботинок, прошел к бару и вытащил оттуда бутылку коньяка «Каспий». Дрожавшей рукой налил чуть ли не половину стакана и выпил одним глотком.
Выпивку Игорь особенно не любил, но сейчас чувствовал: нужно.
Напряжение немного отпустило, стало легче двигаться, а сердце забилось ровнее. Только после этого как следует разглядел попавшего ему под колеса мужика. Тот был высок и широкоплеч, жилистые руки могли принадлежать гимнасту. Русые волосы, бородка того же цвета, на ногах – кроссовки и светло‑синие джинсы. Толстый ремень и пряжка белого металла, украшенная изображением черепа, из глаз которого выползают две змеи.
Словно почувствовав взгляд, раненый поднял веки. Под ними обнаружились темно‑синие, необычайно яркие глаза.
– Ты… – сказал бородач, а затем вновь потерял сознание.
Правая рука его при этом разжалась, и из нее выпал цифровой фотоаппарат. Захлестнутая за мощное запястье петля не дала ему брякнуться на пол, и приборчик закачался из стороны в сторону.
– Это еще что такое? Знаете ли, как он эту штуку по дороге не потерял? Очень даже интересно…
Игорь решил, что имеет право проявить любопытство. Он отставил стакан, присел и осторожно снял фотоаппарат с руки раненого. Вытер с серебристого корпуса пятнышки крови, нажал кнопку включения. Крохотный экран ожил, на нем появилось изображение ковра, его сине‑красные узоры, и индикатор зарядки в правом нижнем углу.
– Так, посмотрим, что тут есть.
Первая же фотография заставила Игоря вздрогнуть. Увидев вторую, ощутил, как под ногами закачался пол. Чтобы не упасть, он был вынужден схватиться за диван, а затем потянулся за коньяком.
На фотографиях был труп, окровавленный, истерзанный, в разорванной одежде.
Но испугать или удивить подобным зрелищем человека, смотревшего не один десяток фильмов ужасов, невозможно. Содрогнуться Игоря заставило совсем другое – прекрасно сохранившееся лицо мертвеца.
Лицо, известное каждому человеку, учившемуся в советской или российской школе. Смуглое, с бакенбардами и курчавыми волосами, с толстыми губами и высоким лбом.
Лицо Александра Сергеевича Пушкина.
Игорь отложил фотоаппарат, налил себе еще коньяка и проглотил его, не ощутив вкуса.
– Нет, это невозможно. Это мне показалось, – забормотал он. – Он просто похож. Или это постановочный кадр…
Глядеть на крохотный экран было страшно до дрожи, но Игорь заставил себя это сделать. И вновь поразился дикому, невероятному сходству мертвеца с известнейшим русским поэтом. Закрыл глаза, как следует ущипнул себя за бок и помассировал уши. Но, когда открыл, изображение не исчезло и не изменилось ни на йоту.
Перед ним был убитый жесточайшим образом Пушкин.
Лежал он на полу в самой обычной квартире, в кадр попал угол кровати, тумбочка и телевизор «Панасоник» на ней. Это выглядело нелепо, точно сновидение обкурившегося наркомана.
Рядом с телом валялся нож – длинный, иззубренный, по рукоять в крови.
– Невозможно, – повторил Игорь. – Может быть, я тогда попал в аварию, угодил в кому и вижу всякую ерунду?
Предположение казалось бредовым.
Но не более бредовым, чем тот факт, что бородатый сфотографировал труп человека, настолько похожего на Пушкина. Или специально загримированного, с нацепленным на голову париком.
Игорь ощутил, что хочет выпить еще, но решил, что пока хватит. Подумал, что надо бы оказать раненому хоть какую‑то помощь, но единственное, что он умел делать, – искусственное дыхание, а тут оно вряд ли пригодится. Поэтому он оставил бородача в покое, положил фотоаппарат рядом с ним и отправился переодеваться.
Избавившись от окровавленного костюма и умывшись, почувствовал себя лучше. А когда вернулся из ванной в комнату, обнаружил, что незваный гость пришел в себя и даже пытается встать.
Лицо у него оставалось бледным, но движения выглядели уверенными.
– Эй, вы куда? – спросил Игорь. – Это… может быть, все‑таки вызвать врача?.. Я вас ударил машиной, и рана…
– Ничего, я оклемаюсь, – отозвался бородач.
Он сел, осторожно ощупал бок. Когда расстегнул рубашку, Игорь затаил дыхание. Но под ней обнаружился покрытый запекшейся кровью шрам, довольно старый на вид, словно появился не сегодня, а неделю или две назад. Но если это так, то откуда взялась свежая кровь?
– Кто вы такой? И что это значит? – поинтересовался Игорь, на всякий случай делая шаг назад.
Незнакомец вызывал тревогу, хотя не имел при себе оружия, был ранен и не казался агрессивным. Так внушает опаску большой хищник – идеальная машина для убийства, пусть даже мирно дремлющий на травке.
– Это означает, что ты, парень, спас мне жизнь. Чрево неба, здорово они меня зацепили. Где здесь туалет?
В этот момент взгляд его упал на фотоаппарат, и глаза цвета грозового неба блеснули.
– А ну‑ка, скажи, ты смотрел кадры?
– Знаете ли, я в своем доме и могу делать все, что захочу… – забормотал Игорь, а потом отвел взгляд. – Да… Что это такое?
– Меня зовут Олег. Сейчас я умоюсь, а потом объясню тебе кое‑что, – тяжело проговорил бородач.
– Э… да, конечно.
Раненый, что еще полчаса назад не мог передвигаться без посторонней помощи, встал с дивана сам. Игорь проводил его до ванной комнаты и выдал гостевое полотенце. Олег кивнул и стащил рубашку, обнажив мускулистое, поджарое тело без единой капли жира.
По‑быстрому смыл кровь, прополоскал рубашку под струей холодной воды из‑под крана.
– Вот так гораздо лучше. Теперь я, пожалуй, смогу спокойно уйти, – проговорил Олег негромко.
– Эй, а ответы на вопросы?
Смешанное со страхом любопытство кипело внутри Игоря, точно суп в кастрюле. Он понимал, что влип в очень неприятную историю, хотел как можно быстрее забыть о ней и в то же время узнать: что именно тут произошло, кого он подобрал на пустынной улице?
Олег задумчиво посмотрел на хозяина квартиры.
– Ты хочешь ответов, парень? Боюсь, что они покажутся тебе слишком невероятными, а я – сумасшедшим. Так что удовольствуйся благодарностью за спасение. За мной гнались, и, если бы не ты, я, скорее всего, был бы уже мертв.
– Это мафия? Или еще кто‑то?
Олег натянул рубашку, не обращая внимания на то, что она сырая, одну за другой застегнул пуговицы. Аккуратно засунул фотоаппарат в задний карман джинсов и серьезно сказал:
– Враги.
– А они меня не найдут? – спросил Игорь.
– Могут, хотя я надеюсь, что этого не случится. Ты им не нужен, только я. Но если начнет происходить что‑то странное – обязательно позвони мне. Ты можешь влипнуть в очень серьезные неприятности.
Олег вытащил бумажник, а из него – визитную карточку, светло‑серую и очень странную на вид. На ней не было ни адреса, ни должности, ни даже фамилии, только имя и номер телефона.
– Держи, – проговорил он.
Игорь взял визитку, некоторое время помялся, а затем отважился спросить:
– А те фотографии? Кто на них?
На лице Олега мелькнула тень недовольства.
– Зря ты их посмотрел, – сказал он. – Постарайся забыть и о них, и обо мне тоже, обо всей этой истории. Если кто‑то будет расспрашивать – расскажи все подробно, мне ты этим не навредишь, а себя от пыток избавишь. Но если начнется что‑то необычное – тогда звони. Понял?
– Конечно. Но, знаете ли, это странно…
Олег не стал его слушать. Открыл дверь и вышел наружу. Клацнул замок холла, загудел вызванный лифт.
– Я сошел с ума? – спросил Игорь и еще раз посмотрел на прямоугольник светло‑серой бумаги.
«Олег» и ниже – номер из одиннадцати цифр. Все.
Возникло желание позвонить жене и попытаться объясниться, но он глянул на часы и обнаружил, что время подходит к одиннадцати. Скорее всего, поздно. Да и сейчас он и в самом деле пьян.
Игорь вернулся в гостиную, глянул на покрывало на диване, на котором остались бурые неровные пятна. Завтра предстоит не поездка на дачу, а серьезное разбирательство с женой.
Вообразил сердитое лицо Кати, и рука сама потянулась за коньяком.
После третьей порции «Каспия» сонливость навалилась с непреодолимой силой. Игорь еле добрел до спальни, брякнулся прямо на одеяло и заснул, едва ощутив щекой прохладу подушки.
…перед ним была река, широкая и полноводная. Дальний берег терялся в тумане, зато ближний виднелся в подробностях: откос, торчавшие из него корни, деревья и частокол наверху. Волны плескали, но пробивался через них еще один плеск, куда более громкий и равномерный.
Игоря развернуло, будто кто‑то исполинский взял его, как игрушку, и повернул.
Стали видны шедшие вверх по течению корабли – узкие, с высокими бортами и драконьими головами на носах. Они напоминали бегущих по воде многоножек, а весла – шевелившиеся лапки.
Гребцы на палубе сидели мощные, лохматые. Тут были совсем молодые парни и пожилые, покрытые шрамами ветераны. Блестели под утренним солнцем мускулистые, голые по пояс тела.
На кормовом возвышении первого судна, около рулевого весла, стоял высокий мужчина в кольчуге. На поясе его висел меч, ветер трепал длинные, падавшие на плечи кудри.
Вглядевшись в него, Игорь испытал смутное удивление: это же Олег, вот только когда он успел отрастить волосы? Но потом изумление ушло, сменилось уверенностью, что так все и должно быть.
– Готовимся к высадке, – приказал Олег, и Игорь понял его, хотя и осознал, что слышит вовсе не слова русского языка.
Корабли проплыли мимо, направляясь к берегу, и Игоря потащило за ними, точно воздушный шар на веревочке. Он увидел, как гребцы лезут в сундуки, на которых сидят, как достают мечи, топоры и копья. Заблестели щиты, белые и пурпурные, украшенные оскаленными рожами то ли богов, то ли демонов, округлые шлемы, зазвенели короткие кольчуги.
А потом нос первого корабля уткнулся в землю.
– За мной! – сказал Олег, и они полезли на берег, косматые и страшные.
Игоря подняло, и он увидел, что именно прячется за частоколом. Прямые улицы, крытые соломой бревенчатые дома, дымки над ними. Деревянные идолы капища, громадные, блестевшие от застывшей крови и жира, и за отдельной оградой – большой терем.
Закричал дозорный на одной из башен, и городок охватила суматоха. Побежали мужчины с топорами, завизжали женщины, заголосили дети. Из дверей терема выбежали десятка два воинов в кольчугах.
Те, кто пришел с Олегом, действовали быстро и слаженно.
Полетели веревки с петлями, лестницы с крюками. Самые шустрые из нападавших перевалили через частокол, и закипел бой. Засверкали, зазвенели клинки, брызнула первая кровь.
Чужаки не стали тратить время на грабеж. Ворвавшись внутрь городка, они смяли защитников и двинулись к терему. Тут их встретили уже не горожане, вооруженные чем попало, а такие же воины. Но продержались они недолго, ровно до того момента, пока их предводитель – полный голубоглазый мужик в серебряном шлеме – не свалился на землю, пав от руки Олега.
После этого уцелевшие начали бросать оружие.
– Все, хватит, во имя Одина! – бросил Олег, поднимая руку.
Его бойцы остановились, потные и злые, покрытые грязью и кровью, и трижды прозвучал полный торжества вопль:
– Перуну – слава! Перуну – слава! Перуну – слава!
А потом Олег поднял глаза и посмотрел прямо на Игоря. Тот удивился – неужели его видно? – но и это удивление вышло слабенькое, будто ненастоящее. С этого момента видение начало плыть, размываться, терять четкость. По картинке пошла рябь, а звуки стали размазываться.
– Здесь, – сказал Олег, и это слово Игорь разобрал, но потом случился провал, – …мать…
Сверкнули темно‑синие глаза, а потом все завертелось в разноцветном водовороте. Накатил шум, разбился на тысячи всхлипов, стонов и вскриков, и Игорь проснулся в своей кровати. Осознал, что хочет в туалет, что ноет затекшая шея, а в окно льется робкий свет раннего утра.
С трудом повернул голову и вздохнул, обнаружив, что место жены пустует.
Нет, не сном был вчерашний бородач, упавший под колеса «Тойоты», его странное поведение и цифровик с фотографиями мертвого Пушкина…
При воспоминании о них Игоря продрало морозцем.
Поднявшись, он затопал в ванную. Глянув в зеркало, обнаружил, что отлежал щеку и на ней имеется красная полоса. А когда пустил струю, долгую, точно зимняя ночь, начал вспоминать видение: реку, корабли, городок, взятый штурмом, Олега с длинным мечом в руке, капающую наземь кровь…
Хотя после доброй порции коньяка и не такое пригрезится.
Закончив дела, вернулся в спальню и плюхнулся на кровать, на этот раз забравшись под одеяло. Спать больше не хотелось, и он принялся размышлять, что нужно сегодня сделать: позвонить жене, может быть, купить цветов, как следует осмотреть машину – не осталось ли где пятен крови…
А потом, самое позднее к сегодняшнему вечеру, все вернется на круги своя. Если они никуда не поедут, можно будет сходить куда‑нибудь, в кино или в кафе, погулять по набережной.
Резкий писк, раздавшийся в прихожей, заставил Игоря вздрогнуть.
Едва опознал голос брелока автосигнализации, как новый звук донесся из‑за окна – рев сирены.
– Это еще что такое?!
Игорь вскочил с кровати, точно подброшенный пружиной. Подлетел к окну и выглянул во двор. Обнаружил, что четверо крепких парней молотят битами его родную «Тойоту»! Действовали они спокойно и уверенно, будто выполняли важную и нужную работу. Кузов трещал, по темно‑синей поверхности бежали трещины, на месте лобового стекла зиял черный провал.
– Это… как же так? За что? – пролепетал Игорь.
Ноги его словно примерзли к полу, в животе появился холодный тяжелый ком. Преодолев оцепенение, бросился в прихожую, к телефону. Схватил черную трубку и с ужасом обнаружил, что она молчит. Потряс ее, нажал пару кнопок, но это ничего не изменило.
Аппарат был мертв.
– А, черт! – заорал Игорь и метнулся обратно в спальню, где оставил сотовый. Схватил его, едва не выронив, и набрал ноль два.
Сигнализация продолжала орать, доносился звон и глухие удары. Пиликал брелок.
Вызов пошел, но на первом же гудке оборвался, точно его обрезали. Игорь выругался, попробовал еще раз, но в трубке снова воцарилась мертвая тишина. На мгновение возникло желание ринуться к двери, спуститься на первый этаж. Но его погасила здравая мысль: и что ты в одиночку сделаешь против четырех амбалов с бейсбольными битами?
– Что же делать?! Что? – Игорь заметался по квартире, словно птица по клетке. Принялся нервно кусать пальцы.
Потом взгляд его упал на светло‑серый прямоугольник, оставленный лежать на тумбочке у кровати. Вспомнился глухой, уверенный голос, сказавший: «Если начнется что‑то необычное – звони».
– Нет, не могу… – Игорь на мгновение замялся, а потом решительно схватил визитку. – Эх, ладно…
Несмотря на ранний час, ответили сразу.
– Да? – спросил Олег.
– Это я, Игорь, тут мою машину уродуют! Мужики какие‑то! Что это такое? Почему? Это из‑за тебя?
– Спокойно, не паникуй, – голос Олега даже не дрогнул. – Значит, они добрались до тебя. Скоро доберутся и до квартиры. Поэтому немедленно уходи. Только не через свой подъезд.
Игорь опешил.
– А как? Через окно?
– Через самый дальний от себя подъезд. В вашем доме через технический этаж можно подняться на крышу. По ней доберешься до нужного подъезда. Спускаешься и чешешь к метро. Ты…
– А как мне…
– Не перебивай. Встречаемся через полчаса у выхода с «Таганской»‑кольцевой. Понял?
– Да, но…
– Тогда до встречи. И не медли, – тут Олег положил трубку.
– Что же это творится? За что мне такое, а? – запричитал Игорь. – Твою мать, чтобы вас всех разорвало!
Кого он имел в виду, сам толком не знал. То ли вандалов, что любят уродовать чужие автомобили, то ли странного типа, что падает под колеса и тем самым портит приличным людям жизнь.
Выругавшись еще раз, принялся одеваться. Натянул джинсы, вытащил из шкафа небольшую спортивную сумку. Бросил туда все, что выгреб из дипломата: паспорт, визитницу, права, кошелек. Подумал, не взять ли спрятанную в нише за ложной розеткой заначку. Но представил, как типы с битами поднимаются на лифте, идут к его квартире, и облился холодным потом.
Сигнализация за окном тем временем смолкла. «Тойота» превратилась в груду лома.
Спотыкаясь и дрожа, Игорь натянул кроссовки и распахнул дверь. Когда выскочил на лифтовую площадку, услышал, как загудел начавший подниматься лифт. Пискнув, как испуганная мышь, бросился дальше, к лестнице. Вихрем помчался вверх, споткнулся и едва не расквасил нос о ступеньки.
Закрывавшую выход на технический этаж решетку кто‑то раскурочил, и Игорь окунулся в пыльную полутьму. На ощупь нашел железную лестницу, двинулся по ней дальше, к крыше.
Чем именно испачканы холодные и липкие ступеньки, старался не думать.
Толкнул дверь, и та неожиданно легко подалась. По глазам ударил яркий свет, потекли слезы. Вытерев их, Игорь выбрался на крышу, осторожно, чтобы не громыхнуть, прикрыл дверь.
Москва купалась в молочной дымке, из нее торчали отдельные здания. Высилась громада университета, в другой стороне поднимался небоскреб «Сбербанка». Вились над ним вороны.
– Как тут высоко… – пробормотал Игорь и побежал по крыше в ту сторону, где виднелся вход в соседний подъезд.
Дом, где Ветров прожил последние десять лет, напоминал букву «П» с очень короткими ножками. Его подъезд находился у правого края длинной перекладины, а крайний – в левой ножке.
Пришлось одолеть примерно с сотню метров. Вновь спустился на чердак, а через него пробрался в подъезд. Тут осмотрел себя, отряхнул с джинсов пыль и вызвал лифт. Во двор выглянул с опаской, но обнаружил, что около того места, где стояла «Тойота», никого нет. Захотелось пойти туда, посмотреть, что осталось от машины, но Игорь отогнал это желание.
Глубоко вздохнул и со скучающим видом двинулся прочь.
Дом выглядел мертвым, точно и не было только что бешеного грохота. Москвичи, повинуясь инстинкту выживания в большом городе, даже если и не спали, делали вид, что ничего не видели и не слышали.
– Вот засранцы, – пробормотал Игорь. – Могли бы хоть милицию вызвать. У них бы это наверняка получилось…
В этом он не сомневался. Загадочные враги Олега явно были причастны к тому, что умер телефон в квартире и что сотовый начал давать сбои. Но не могли же они заглушить все аппараты в огромном доме?
Игорь пересек Шверника и по Гримау двинулся в сторону метро.
Время едва перевалило за семь, и улицы были пустынны – ни машин, ни людей. За время пути до «Академической» встретил только бомжа. Тот, шатаясь и напевая что‑то воинственное себе под нос, волочил здоровенный баул, что позвякивал и погромыхивал при каждом шаге.
Перед тем как спуститься в метро, Игорь оглянулся и, к собственному облегчению, никого не увидел.
– Может быть, это мне лишь показалось? – спросил он. – По‑моему, бородатый придумал все…
Но все равно купил карточку на пять поездок и прошел на турникет. Спустился на платформу, где в компании сонной девицы и бодрого старичка в коричневом, совсем не летнем плаще принялся ждать поезда.
Когда вошел в вагон, подозрения только усилились: почему он так легко поверил Олегу? Может быть, машину расколотили самые обычные хулиганы? Нужно вернуться домой, позвонить в милицию – пусть даже с десятого раза, но это должно получиться! – и все будет нормально.
Банк выплатит страховку, они с Катей помирятся…
– Да, – сказал Игорь и облизал пересохшие губы. – Так и будет. Сейчас я выйду наверх. Немного погуляю. А затем вернусь домой и забуду про этого бородатого типа. Все это ерунда!
Сидевший напротив старик в коричневом плаще поглядел на него подозрительно, даже пожевал бледными губами. Игорь сообразил, что разговаривал слишком громко, и поспешно вскочил, прошел к двери. Уши у него загорелись, спиной ощутил любопытный взгляд старика.
Поезд остановился, и Игорь, не глядя, какая это станция, вышел на перрон.
Оказалось, что очутился на «Октябрьской».
Прошел к эскалатору, по его длинной шуршащей ленте поднялся наверх. Через совершенно пустой вестибюль вышел из станции, прищурился, когда в глаза ударило яркое утреннее солнце.
Игорь обратил внимание, что улица необычно тиха и пустынна, только дворник гоняет метлой мусор по тротуару. Напротив, через дорогу, виднелась вывеска кофейни «Шоколадница».
– Чашка кофе – это то, что нужно, чтобы взбодрить мозги, – пробормотал Игорь и зашагал к переходу.
Едва вступил на «зебру», краем глаза заметил движение. Инстинктивно дернулся назад и только в этот момент услышал бешеный рев двигателя. Мотоцикл пронесся в считаных сантиметрах. Ударила волна горячего воздуха, мелькнул блик на округлом черном шлеме.
Среагируй Игорь мгновением позже, лежал бы сейчас на асфальте с разбитой головой и сломанным позвоночником.
– Как же так… – пролепетал он, – это… откуда он тут взялся? Только что никого…
Рев мотора затих, мотоцикл исчез, будто его не было. Зато вернулся страх, тот же самый, что одолел Игоря в собственной квартире, удушающий ужас того, что ты стоишь на самой грани смертельной опасности и не можешь сделать ничего, чтобы ее избежать.
Игорь развернулся и побежал ко входу в метро.
Спустя три минуты он был на перроне, а еще через пятнадцать – на «Таганской»‑кольцевой.
Выскочив на поверхность, буквально наткнулся на Олега. Тот остался в тех же джинсах, только синюю рубаху сменил на зеленовато‑желтую да обзавелся небольшой сумкой через плечо вроде тех, что носят студенты. Игорь с удивлением обнаружил, что, хотя бородач остался в памяти очень высоким, на самом деле они почти одного роста – около метра восьмидесяти.
– Ты опоздал, – сказал Олег.
– Что? Меня пытались убить! Чуть не задавили! – рявкнул Игорь. – И все по твоей вине!
– Во‑первых, не ори. Во‑вторых, клянусь чревом неба, моей вины тут нет. Понял?
– Ну да, конечно. Так я тебе и поверил.
Игорь в испуге огляделся, проверяя, не слышал ли кто его крика. Неподалеку двое парней покупали пиво в круглосуточном ларьке, по Таганской площади неторопливо катил троллейбус.
– Пошли. Нам нужно спокойно поговорить, – сказал Олег.
Он развернулся и зашагал прочь от метро. Игорь потащился следом, то и дело оглядываясь. Страх в его душе не исчез, только спрятал когти, затаился до поры до времени.
Они перешли улицу и через полсотни метров шагнули в стеклянную дверь. Игорь уловил запахи кофе и сдобы, увидел столики, круглые и квадратные, плетеные стулья и диваны, длинную стойку, за которой суетились двое чернявых и носатых парней. Навстречу двинулась девушка в коричневом фартуке.
– Доброе утро, заходите, пожалуйста, – затараторила она. – Вон там места для курящих, вон там для некурящих.
– Мы сядем здесь, – прервал ее Олег.
В кофейне, несмотря на ранний час, были посетители. Курила длинную сигарету томная дама в черной шляпке, тыкал пальцами в клавиатуру ноутбука молодой человек в дорогом костюме.
Олег и Игорь сели за столик сбоку от стойки. Олег заказал латте и круассан с семгой, а Игорь – черный кофе без сахара и порцию блинов с картошкой и грибами. Принявшая заказ девушка тряхнула челкой и убежала.
– Перестань трястись, – заметил Олег. – Рядом со мной тебе ничего не грозит. Будь спокоен.
Манерой говорить и вести себя он напоминал одноклассника Игоря, Вовочку по прозвищу Танк. Тот тоже был всегда уверен в себе и совершенно ничего не боялся. Но если там все объяснялось большими размерами, силой и отсутствием воображения, тут ситуация выглядела иначе.
Олег был крупным и мускулистым, но при этом чувствовалось, что его уверенность основана на чем‑то ином.
– Кто ты такой? – спросил Игорь.
– Сложно объяснить.
Игорь хмыкнул, нервно сжал руки в кулаки и тихо, но внушительно ударил ими по столику.
– А ты попробуй! Ведь благодаря тебе моя жизнь, такая спокойная и упорядоченная, со вчерашнего вечера превратилась в сумасшедший дом. Моя машина уничтожена, жена ушла, и неизвестно что стало с квартирой…
Он говорил, все больше распаляясь, тяжело дыша и глядя на собеседника почти с ненавистью. Все казалось в нем мерзким: и бородка, и прямой нос, и синие глаза, и даже манера сидеть.
– Тихо, – бросил Олег. – Если ты будешь кричать, то я не смогу ничего рассказать. Прах и пепел, почему вы такие нервные?
– Легко быть спокойным, когда понимаешь, что происходит!
Подошла девушка с подносом, и Игорь замолчал. Пока ел блины, что оказались вкусными и сытными, немного успокоился. А вот кофе ему не понравился, был в нем какой‑то неприятный привкус.
Олег допил латте, доел круассан и аккуратно вытер губы салфеткой.
– Теперь можно поговорить, – сказал он. – Случилось так, что ты угодил между двумя мельничными жерновами. Один – это я и мои сородичи. Другой – те, кто служит злу.
– Так уж и злу? – Игорь прищурился. – Темный властелин и все такое? Ты что, фантастики перечитал? Может быть, ты и те, кого ты называешь врагами, просто не поделили деньги? Мафия, откаты, ну, и прочее…
Олег тяжело вздохнул и устало поглядел на собеседника.
– Подумай сам. Если бы ты столкнулся с мафией, стали бы ее посланцы уродовать твою машину? Они поднялись бы в квартиру и пристрелили бы тебя. Чисто и быстро, пух‑пух, и все.
Игорь открыл рот и закрыл его, понимая, что сказать нечего. Сегодня он просто не успел до конца осознать иррациональность происходящего, а сейчас она предстала перед ним во всей красе.
– Они на самом деле служат злу. Те, кто крушил твою машину. Те, кто пытался убить меня вчера, кто убил того, кого ты видел на фотографии. Вот только у этого зла нет средоточия – масонов или сионистов, черного мага или президента США. Не существует Темного замка, что нужно разрушить, нет иглы в яйце, сломав которую ты лишишь зло силы. Зло обитает в сердцах людей, самых обычных, и только когда его становится слишком много, человек перестает быть человеком. Делается марионеткой своего зла и того большого зла, что состоит из тысяч маленьких.
– Ага. А ты, значит, посланец добра? Светлый ангел? – Игорь искал в душе остатки скепсиса и не находил.
Он не особенно верил, что стал участником какого‑то глобального противостояния. Добро и Зло, великая битва за Судьбы Земли, Избранный, что в одиночку бьется с Ордами Тьмы…
Но в то же время никак не мог объяснить события последних суток рационально.
Олег поморщился, задумчиво почесал в затылке, огладил бороду.
– Слово «добро» тут тоже не очень подходит, – заметил он. – Как и «зло». На самом деле все много проще и в то же время сложнее. Всегда есть те, кому в радость разрушать и кто, сам того не ведая, становится куклой, марионеткой собственных пристрастий. И есть такие, как я, и мы именуем себя синклитом. Пока он существует, наша страна, Россия, будет жить. Но стоит синклиту рухнуть, ей не устоять.
– По‑моему, это первостатейный бред, а тебе место на Канатчиковой даче. Ну а эти, марионетки… это они пытались убить тебя и прирезали того… ну, этого… – Игорь так и не смог произнести фамилии Пушкина. Уцепился за последние остатки здравого смысла, упорно твердившего, что Александр Сергеевич давно мертв.
– Именно так.
– А я им зачем?
Олег улыбнулся, блеснули зубы, белые и острые, до жути похожие на клыки хищника.
– Ты попал в их поле зрения. Ты помог мне, помог их врагам – и сам стал одним из этих врагов.
– Нет, я не верю в это… – голос Игоря дрогнул, как всегда в моменты волнения, стало трудно говорить. – Я не хочу верить! Это слишком странно… Слуги зла, синклит, как такое возможно?
– И не только возможно, а необходимо. Синклит есть в любой большой, духовно богатой стране. И борьба эта идет по всему миру, длится тысячелетиями. Иногда зло отступает, а порой становится сильнее, как сейчас в России, и тогда рабов у него очень много.
– Я не верю! – упрямо повторил Игорь.
– На здоровье, дело твое. Главное – пойми, что тебе грозит опасность… – Олег замолчал и обернулся.
Дверь кофейни открылась, звякнул закрепленный над ней колокольчик. Внутрь один за другим вошли пятеро мускулистых парней в черных майках и камуфляжных штанах, с битами в руках и голыми черепами. Блеснули пряжки ремней со свастиками, цепочки на мощных шеях.
Навстречу парням двинулась девушка‑официантка.
– Доброе утро, заходите, пожалуйста… – дрожащим голосом начала она.
– Отойди, сука, – сказал один из парней в черном. – И как тебе не стыдно работать на черножопых?
Взлетела бита, с грохотом ударилась о столешницу. Девушка завизжала, двое лысых бросились к стойке.
– Россия для русских! – заорал один из тех, что остался у дверей. Лицо его исказила злобная ухмылка.
Игорь заледенел от ужаса. Пришла мысль, что это те же самые типы, что били с утра его машину, что они явились за ним. Что сейчас одна из тяжеленных бит разобьет ему череп…
– Вставай, пошли! – скомандовал Олег резко, бросил Игорю свою сумку. Тот поймал ее и вскочил.
Лысые колотили битами по столам, крушили стулья. Двое выволакивали из‑за стойки носатого и чернявого работника кофейни, губы того были разбиты, с них текла кровь. Официантка визжала, не переставая, дама в шляпке лежала в обмороке. Парень с ноутбуком казался бледным настолько, словно решил стать привидением и удрать через стену.
Стоило Олегу и Игорю двинуться к двери, как наперерез шагнул один из лысых.
– Куда? – рявкнул он. – Сидеть, суки! Пока я не прикажу, чтобы даже пернуть не посмели!
Игорь увидел глаза погромщика, блестящие и в то же время черные, мертвые, и его продрало морозцем до самых пят. Не может так смотреть человек, пусть даже безумный и злой…
– К выходу, – ответил Олег.
Он качнулся в одну сторону, другую. Лысый ударил, но бита только зря прорезала воздух. Замахнулся вторично, бешено зарычал, но Олег уже оказался рядом с ним. Ткнул в подмышку, и погромщик захрипел, потерял равновесие. А Игорь, наблюдая за ловкими движениями нового знакомого, вспомнил сон, где витязь в кольчуге орудовал мечом, где под его могучими ударами падали враги…
Неужели это тоже был Олег?
Краем глаза увидел, что к ним бежит еще один лысый, и отвлеченные мысли пришлось отставить. Сжался от страха, но схватил за спинку стул и бросил под ноги погромщику.
Тот запнулся, кубарем полетел на пол.
– Отлично! – крикнул Олег. – Давай за мной!
Он неуловимым движением обезоружил третьего лысого. Мощным толчком отправил его мордой в стену. Раздался хруст, и погромщик сполз по стене, оставляя кровавый след.
А они выскочили через дверь и очутились на улице.
Олег даже не вспотел, выглядел спокойным, точно удав. Игоря трясло и колотило, будто пьяницу ранним утром. Драться он даже в детстве не любил, а кулаки в ход пускал последний раз еще в университете, на втором курсе, после дискотеки. Тогда сцепились из‑за девчонки, а результатом стала пара синяков.
– Давай сумку, – проговорил Олег. – И пойдем в сторону метро. Держись ко мне поближе и не нервничай.
Игорь даже не успел поинтересоваться, что значит эта странная просьба, а они уже шагали. Едва перешли улицу, навстречу пробежали шестеро милиционеров с дубинками. Что самое странное – на двоих встрепанных мужиков они даже не посмотрели, словно их вовсе не было.
Открылся вход на станцию, козырек, мощные квадратные колонны цвета серого песка.
– Так‑то лучше, – сказал Олег, останавливаясь. – Ну что, решай, что будешь делать. Или ты полностью доверяешь мне, или пытаешься выкручиваться сам.
Игорь сглотнул, облизал пересохшие губы.
– А эти… они за мной приходили? – спросил он.
– Ты видел их глаза? Да, не думай, что злу служат только бритоголовые фашисты. Они есть везде: и среди любителей общечеловеческих ценностей, и в милиции, и в Госдуме, даже среди священников.
– Ну как же так… за что мне это? – простонал Игорь.
Таким растерянным он не чувствовал себя очень давно. Многие годы все у него шло спокойно и размеренно: семья, работа, друзья, все расписано на месяцы вперед, даже неожиданности.
Теперь безопасная определенность исчезла, сменилась чем‑то зыбким, как мираж в пустыне, и столь же опасным.
– Что со мной будет, если я пойду с тобой? – спросил Игорь. – Я же все потеряю?
Олег улыбнулся холодно и зло, лицо его на мгновение стало мертвым, серым, как пластиковая маска.
– Что именно потеряешь? Твое имущество, как у любого человека, – парочка комплексов, ворох воспоминаний, большей частью постыдных, и полная коллекция иллюзий, глупых и мешающих жить. Но все это ты можешь взять с собой. Квартира? С ней ничего не будет. Работа? Найдешь новую. Могилы предков – да, это важно. Но о них те, кто охотятся за тобой и за мной, даже не вспомнят. Слуги зла не помнят собственных корней и не думают, что кто‑то может помнить свои.
Игорь встрепенулся, спросил подозрительно:
– А откуда ты знаешь, что мои родители мертвы?
– Ты ни разу их не упомянул. Хотя о жене вспоминал постоянно.
Игорь со стыдом подумал, что давно не был на Митинском кладбище, где находятся рядом две могилы. Отца, умершего пять лет назад от рака, и матери, что пережила его всего на полгода.
– На самом деле нужно просто выждать, когда их интерес к тебе спадет, – сказал Олег, – но я могу помочь тебе спрятаться так, что никто не найдет. Дома тебя достанут очень быстро, на работе – тоже.
Игорю захотелось заорать во всю глотку, жалуясь на несправедливость, но он только судорожно вздохнул.
– Бросить все… – пробормотал негромко. – Но что будет с Катей? Как бы передать ей весточку… Может, позвонить?
– Пока не стоит. Потом найдем способ с ней связаться. Ну как, ты со мной?
Глаза Олега требовательно сверкнули, на лице отразилось напряженное внимание, словно от ответа зависела его собственная жизнь.
– Знаешь ли… – Игорь замялся, думая о том, чего он лишится, дав согласие. Но мысль о том, что сохранит жизнь, перевесила остальные. – Да, конечно, я согласен. А что, есть выбор?
– Выбор есть всегда, – ответил Олег. – А теперь скажи вслух, что ты идешь со мной по доброй воле, и пожми мне руку.
– Зачем этот фарс?
– Поверь мне, он нужен. Ну?
Игорь поморщился, но протянутую руку пожал и сказал, что да, идет за Олегом по доброй воле.
Они не стали спускаться в метро, а двинулись к пешеходному переходу. Когда оказались на Таганской улице, где движение было довольно оживленным, Олег встал на обочине и поднял руку.
– Для начала нам нужно тебя спрятать, – сказал он. – А завтра мы покинем Москву, чтобы сбить преследователей со следа.
– Да, хорошо.
Игорь не чувствовал страха или еще чего‑то, только отупляющее равнодушие. Его жизнь рушилась, а он не мог ничего поделать, только следовать за событиями и надеяться, что они не раздавят его.
Остановился бежевый, битый жизнью «жигуленок». Олег открыл дверцу, стал виден водитель – носатый, белозубый и кудрявый, типичный «гость столицы» родом с Кавказа.
«Шахид‑такси», – подумал Игорь. – Вот уж этот тип точно служит злу».
Но глаза у кавказца оказались живые и очень веселые. Выслушав адрес, он кивнул и сказал:
– Залезай, дорогой. Мигом доедем.
Олег плюхнулся на переднее сиденье, Игорь – на заднее, и они поехали. Негромко играло радио, сначала «Битлы» орали о том, что им нужна помощь, потом Милен Фармер голосила что‑то мелодичное. Игорь тупо смотрел в окно, не особенно вдумываясь, куда они направляются.
На шоссе Энтузиастов постояли в пробке, затем выбрались на МКАД.
А потом Игорь задремал. Очнувшись, обнаружил, что «шахид‑такси» стоит, а Олег расплачивается. Выбравшись из «жигуленка», увидел широкую, засаженную тополями улицу, кирпичные дома в семь или восемь этажей. На одном из них прочитал название: «Байкальская».
– Вот мы и приехали, – сказал Олег. – У меня тебя сам дьявол не найдет, если он, конечно, существует.
Прошли к ближайшему дому. За обшарпанной дверью подъезда встретили грязные ступени, запах кошек и кислой капусты. Игорь даже вяло изумился: его новый знакомый живет здесь?
Клацнул замок, и они вошли в полутемную, очень маленькую прихожую.
– Мурр, – сказали из глубины квартиры, и навстречу вышел самый большой кот, какого Игорь видел в жизни.
Он был не просто толстый, а громадный. На голове размером с пивную кружку желтым светились глаза, мохнатый хвост стоял трубой.
– Привет, Саныч, – сказал Олег и зажег свет.
Стало видно, что кот пепельно‑серый, что одно ухо у него надорвано, а взгляд – оценивающий, очень разумный. Игорю стало неуютно, словно влез в чужой сад нарвать яблок и столкнулся с хозяином.
Олег указал на Игоря и проговорил:
– Саныч, это наш гость. Я оставлю его на тебя до вечера. Приглядишь?
– Мурр, – с королевским достоинством ответил кот и неспешно удалился.
– А ну‑ка, пойдем, я покажу тебе квартиру, – пригласил Олег. – Сам уеду до вечера. Но ты тут, я думаю, не заскучаешь и от голода не умрешь.
– Наверное, – отозвался Игорь.
Когда прошли в комнату, у него безобразным образом отвисла челюсть.
Если прихожая выглядела еще более‑менее по‑человечески, то тут все было очень странным. Плотные шторы почти не пропускали свет. Широкая тахта, над ней на ковре – ножи всех форм и размеров. Книжный шкаф, громадный, точно динозавр, а рядом с ним – стойка с мечами, блестели в полумраке острые лезвия. В углу лежала настоящая булава, словно лыжные палки, стояли копья.
Пахло сладким и пряным, как в кондитерском магазине.
– Не пугайся, – сказал Олег. – На жизнь я зарабатываю тем, что торгую старинным оружием. Понял?
Игорь судорожно кивнул.
Прошли на кухню, где обнаружился большой холодильник, микроволновка и даже стиральная машина.
– Еды тут полно. Саныч позаботился, – Олег распахнул дверцу холодильника, показал на заваленные снедью полки. – Книжки бери любые, клинки не трогай. Еще порежешься. Да, и не вздумай звонить. Ты здесь в полной безопасности до тех пор, пока сам не вылезешь. Понял?
– Конечно.
– Вот и отлично, а я поехал.
Они вернулись в комнату. Олег снял со стены один из коротких клинков, прямой, с блестящими камушками на рукояти. Аккуратно спрятал его в кожаный чехол, а затем и в сумку. Клацнула, закрывшись, входная дверь, и Игорь остался в квартире один.
– Мурр, – сказали за спиной так громко, что он невольно вздрогнул. Развернулся и обнаружил кота сидящим на подоконнике. Откуда он взялся – оставалось непонятным, еще мгновение назад там никого не было.
– Вот напугал, рожа мохнатая, – пробормотал Игорь и пошел на кухню.
Вчера на ужин у него был только коньяк, блины из кофейни давно растворились в желудке, так что есть хотелось сильно. Пока варил пельмени, готовил бутерброды и ел, кот все время толкался рядом, но не попрошайничал. Двигался совершенно бесшумно, так что Игорь всякий раз вздрагивал, обнаруживая, что серый зверюга сидит на столе, на табуретке или влез на холодильник…
Когда помыл посуду, кот исчез.
Не обнаружилось его и в комнате. Игорь подошел к книжному шкафу, принялся читать названия: «История холодного оружия», «Археологические культуры Западной Европы», «Холодное оружие в собрании российского этнографического музея», «Deutshe Seitergevehre und Bajonette. 1740–1945».
Похоже, насчет профессии Олег не соврал.
Осмотрел мечи в стойке. Тут были самые разные клинки – прямые и изогнутые, широкие и узкие, длинные и короткие. Но все они выглядели новыми, отполированными и заточенными.
Дотронувшись до одного, Игорь порезал палец и сунул его в рот.
– Мурр, – сказали сверху.
– А… – Игорь поднял голову и обнаружил, что котище неодобрительно смотрит на него со шкафа.
И вновь испытал то же ощущение неловкости, что и в прихожей.
Поспешно вытащил из шкафа первую попавшуюся книгу и улегся на тахту. Текст оказался посвящен испанской школе фехтования, рапирам и шпагам из этой страны и был обильно украшен иллюстрациями.
Игорь переворачивал страницы, разглядывал вычурные позы и геометрические фигуры. Любовался рукоятями клинков, больше похожими на стальные цветки. Мерно тикали часы на стене, еле слышно гудел на кухне холодильник, через окошко доносился приглушенный шум машин. Кот появлялся и исчезал, слонялся по комнате.
В один момент Игорь осознал, что буквы плывут перед глазами и он засыпает. Попытался бороться с дремой, захотел поднять руки, потереть лицо, помассировать уши. Но конечности странным образом не послушались.
А потом он словно провалился в мягкий серый водоворот.
…вокруг была тьма, плотная и колючая, точно старая вата. Она мешала двигаться, но это почему‑то не причиняло дискомфорта. Казалось приятным висеть неподвижно и ощущать, что тебя поддерживают со всех сторон.
И что‑то шептало из нее прямо в уши, что дальше будет лучше, много лучше…
Сколько прошло времени, Игорь понять не мог. Может быть, час, может быть, несколько секунд…
Затем услышал равномерное громыхание, похожее на рокот громадных барабанов. Он зачаровывал, звал за собой и манил. Обнаружил, что стоит на Красной площади, что впереди Мавзолей и Спасская башня, а из брусчатки медленно поднимаются громадные полупрозрачные фигуры.
Игорь повернул голову, чтобы разглядеть одну из них. Перед глазами закружилось, точно угодил в трехмерный калейдоскоп. Рокот сменился низкими и громкими голосами.
Они по очереди произносили неразборчивые фразы, и каждая переносила Игоря в новое место: вот он посреди густого леса, около деревушки из нескольких домов… вот в самом сердце лютой сечи, лязгает железо, орут люди, слышен хруст костей… вот внутри большой церкви… вот в просторном, хорошо освещенном зале, где за длинным столом сидят люди в сюртуках…
В голосах появилась настойчивость, а в ушах – тупое давление, переросшее в боль. Игорь задергался, стараясь выбраться из жуткого сна, но тело не послушалось. Ощутил, как его тянут за нос, волокут куда‑то вверх, и открыл глаза.
Игорь лежал на тахте, а на груди у него стоял кот, вцепившись зубами человеку в кончик носа. Канареечные глаза, полные ярости, были в нескольких сантиметрах от лица Ветрова.
– Эй… ты что… – забормотал он, пытаясь замахнуться на зверя, но сумел лишь немного пошевелиться.
Тело было вялым и тяжелым, словно мешок с мокрым бельем.
Саныч отпустил нос Игоря, махнул хвостом и спрыгнул на пол. Перед глазами помутилось, кошачья фигура размазалась. На мгновение показалось – посреди комнаты стоит и язвительно ухмыляется крохотный дед, бородатый, в серой одежде и с яркими желтыми глазами.
Но видение продержалось всего мгновение. Старик исчез, остался только кот с недовольной мордой. Развернулся и пропал, точно растворился. Игорь сглотнул и тут понял, что за окном вечер, а в квартире темно.
– Сколько же я проспал? – пробормотал он.
Со второй попытки удалось сесть, на пол с шорохом съехала книга об испанской школе фехтования. Накатил страх, показалось, что темнота вокруг – живая, наполненная злобой.
Игорь вскочил, потянулся к выключателю старинного массивного торшера. Щелкнуло, и мягкий желтый свет упал на пол, блики поползли по лезвиям мечей.
– Мерещится ерунда всякая… – сказал Игорь и вытер мокрое от пота лицо. – По‑моему, так с ума сходят…
Добрался до ванной, где сначала умылся, а потом принял контрастный душ. На кухне в шкафчике отыскал бумажные пакетики с чайной заваркой. Долго нюхал, пока не остановился на сборе, что понравился больше всех. А когда вскипятил чайник, пришел Олег.
– Хозяйничаешь? – поинтересовался он. – Это хорошо. Сейчас чаю попьем и будем собираться.
– Куда?
– Скоро узнаешь.
Олег заволок в комнату нечто длинное, завернутое в промасленную бумагу. Долго грохотал и шуршал чем‑то, а затем появился на кухне, принес пакет шоколадного зефира. За ним, помахивая хвостом, вошел Саныч.
Неспешно пили чай, ароматный, с привкусом жимолости и земляники.
Когда закончили, Игорь рассказал про сон.
– Чрево неба, – Олег запустил пальцы в бороду, – не нравится мне этот шепот из тьмы. Похоже, что они решили, что тебя можно не только убить, но еще и купить.
– Так он говорил правду? И кто это был? Сам… главный злодей?
Олег улыбнулся, но улыбка эта вышла вовсе не веселой, а натужной и немного сердитой.
– Сложный вопрос, – сказал он. – Зло – как исполинское зеркало из миллионов маленьких черных чешуек. В каждой отражается одно лицо, а вместе они складываются в некий чудовищный лик. Вот только никто не видел его целиком. И тем не менее он способен на некие осмысленные действия. А насчет правды… вспомни, как прозывают дьявола – Отец Лжи. Зачем что‑то делать для тебя, если можно просто выманить из‑под моей защиты и убить?
– Мурр, – добавил Саныч и принялся ожесточенно вылизывать переднюю лапу.
– Но я тебя не держу, – добавил Олег. – Ты волен уйти в любой момент и проверить на своей шкуре, чего стоят их обещания.
– Нет уж. Я, пожалуй, останусь. Я до конца не поверил в твои бредни насчет добра и зла, но ты хотя бы не пытался меня убить.
Пока разговаривали, за окном совсем стемнело. Олег встал из‑за стола, поставил чашку в мойку.
– Тогда вставай. Пойдем собираться, – сказал он.
В комнате Игорь обнаружил валяющуюся на полу алебарду или что‑то на нее похожее. Олег прошел к шкафу для одежды, незаметному рядом с книжным, принялся выдвигать и задвигать ящики.
– Вот это подойдет, держи, – проговорил он, и на тахту полетел серо‑алый джемпер, за ним – сложенные по‑магазинному джинсы.
Игорь поднял их, развернул. Стали видны разрезы, металлические вставки, карманы и молнии.
– Зачем это? Я такого не ношу.
– Туда, куда мы идем, пускают по одежке, – заметил Олег. – Сейчас я тебе подберу чего‑нибудь из обуви.
Переодевшись и поглядев в зеркало, Игорь ощутил себя лет на пятнадцать моложе. Такие шмотки подошли бы отвязному тусовщику из «золотой молодежи», а не взрослому, солидному мужчине. Серый джемпер, разрисованный алыми росчерками и цифрами, чуть убрал объем в боках, зато подчеркнул брюшко. Блестючие и порезанные джинсы вообще налезли с трудом.
– Я такого не ношу, – повторил он.
– Ничего, сегодня придется, – ответил Олег и вручил Игорю роскошные лаковые туфли, похожие на наконечники копья.
Они оказались чуть‑чуть велики.
– Готов? – спросил Олег, сам оставшийся в том же самом. – А ну‑ка, отдай мне сотовый.
– Зачем?
– Опасность чуть отступит, и ты не выдержишь, позвонишь жене. Тогда нас и вычислят.
Игорь помялся, но вытащил из кармана и отдал телефон. Без него почувствовал дискомфорт. Ощутил, что лишился чего‑то настолько же важного, как руки или нога, и куда более необходимого. В голову полезли тревожные мысли: а вдруг позвонит Катя, или Витька захочет выяснить, куда пропал друг…
Хотя странным выглядело уже то, что за целый день никто не позвонил, не прислал СМС.
Олег вызвал такси, и они прошли в прихожую. Только когда за спиной закрылась дверь, Игорь вспомнил, что именно показалось ему странным с самого начала: несмотря на наличие Саныча, в квартире не было ни кошачьей миски, ни туалета.
Такси, черный «Мерседес», подкатило через пять минут. Забираясь внутрь, Игорь обратил внимание на водителя. Наряженный во что‑то черное и бесформенное, плечистый и сгорбленный, он мало напоминал человека. В зеркале заднего вида отражались только глаза.
– Двинулись, – скомандовал Олег, и автомобиль тронулся.
Ехали долго, куда именно – Игорь не следил. Огляделся только в тот момент, когда машина пересекла мост через Москву‑реку. Свернула на набережную и остановилась перед широкой аркой. По обе стороны от нее были припаркованы автомобили – парочка здоровенных джипов и что‑то спортивное, ярко‑красное.
|
|
|
|
|
Дата добавления: 2018-11-11; Мы поможем в написании ваших работ!; просмотров: 122 | Нарушение авторских прав
Лучшие изречения:
| 2048 - 