Разоружение в психологической войне

 

Перед идеологами КПСС стояла задача воспрепятствовать осознанию в СССР сути ведущейся против него информационно-психологической войны. Их оружием был ряд положений преобразованного к удобной форме и законсервированного на уровне начала века марксизма-ленинизма. Использовались, например, такие штампы: «бытие определяет сознание», «качественное различие форм движения», «идеалистическое учение». На этой основе всех западных философов и социологов, работавших в направлении изучения методов воздействия на сознание людей, объявили идеалистами, реакционерами, врагами марксизма. Их труды не публиковались, не изучались, несмотря на то, что многие из них весьма положительно относились к нашей стране и были убежденными антифашистами. В частности, замалчивались труды таких выдающихся специалистов Запада, как Лебон, Ницше, Дюркгейм, Ортега-и-Гассет, Кассирер. Как отмечал Э. Кассирер [19], в период неустойчивости люди становятся жертвами психологического воздействия, политических мифов, которые «сначала изменяют людей, чтобы потом иметь возможность регулировать и контролировать их деяния. Люди побеждены и покорены еще до того, как оказываются способными осознать, что произошло». Идеологи разрушали общественное сознание, создавали почву для внедрения политических мифов, изолировали людей от разработок, дающих возможность организовать сопротивление. В результате в решающие 80-е годы люди вышли на борьбу с завершающей атакой Запада в психологической войне, образно говоря, с берданками против танков.

 

 

СИСТЕМА ИДЕОЛОГИ — ДИССИДЕНТЫ В ДЕЙСТВИИ

 

Новый центр власти

 

Образовавшаяся к концу 60-х годов целостная система идеологи — диссиденты открыла новые возможности для воздействия на общественное сознание и фактически создала новый центр власти, позволяя идеологам относить своих противников к диссидентам. Каждая из составляющих этой системы выполняла свои, казалось бы, независимые задачи, но и те и другие действовали в интересах Запада под его диктовку. Создавалась лишь видимость противостояния: идеологи КПСС — диссиденты. На деле разыгрывался спектакль, действующие лица которого сознательно или бессознательно озвучивали свои роли. Идеологи КПСС получили возможность не только создавать диссидентов из людей, не имеющих отношения ни к какой политической деятельности, но и парализовывать любую инициативу сторонников Советского государства, направленную на критику идеологов или на улучшение ситуации в стране, приписав их к диссидентам. Теперь они были застрахованы от любой случайности. С другой стороны, организовав диссидентское движение и придав его участникам имидж страдальцев за идею, идеологи КПСС создали условия для эффективного вмешательства ЦРУ и западной пропаганды. В докладе Л. Ф. Ильичева в 1963 г. говорилось [4]:

«Недавно директор информационного агентства США огласил небезынтересные данные: бюджет агентства на нынешний год превышает 120 миллионов долларов, в следующем году его намечено увеличить еще на 26 миллионов долларов. Агентство имеет 239 отделений в 105 странах, радиостанции „Голос Америки“, которые вещают на 36 языках 761 час в неделю. В агентстве заняты тысячи служащих. В идеологической битве, по заявлению директора агентства, участвуют также четыре миллиона американских туристов, ежегодно направляющихся за океан, один миллион американских военнослужащих и членов их семей, находящихся за границей, более тридцати тысяч американских миссионеров. Добавьте сюда голливудские кинокартины, „комиксы“ и т.д.».

Отсюда в работе [4] делается вывод:

«Было бы серьезной ошибкой думать, что столь дорогая и вышколенная машина одурачивания людей действует вхолостую. Словно гигантский пресс, давит она на сознание людей капиталистического мира, протягивает щупальца за пределы империалистических стран — пытается захватить в идейный плен неустойчивые элементы в социалистических странах».

И идеологи действовали на «неустойчивые элементы». Но их действия (как и было задумано) приводили к обратному эффекту. Высказывания идеологов, выступавших от имени государства, публикации в СМИ и передачи ТВ обычно не имели реального содержания и отличались руганью по адресу оппонентов. Вместо анализа подавались отдельные компрометирующие факты, например в [20]:

«В самом деле, рассудили стратеги „психологической“ войны, разве рационально использует свою предприимчивость тот же тогда двадцатичетырехлетний Гинзбург? Раздобыл тексты сочинений по литературе на выпускных экзаменах в школах рабочей молодежи и пишет, вернее, списывает их за лодырей по таксе 50 рублей за труды. Но надо было такому случиться: в школу, где Гинзбург под чужой фамилией во время экзаменов списывал со шпаргалки сочинение, приехала кинохроника. Мошенник достойно позировал перед объективом, а потом… киножурнал увидели знакомые лодыря. Удивились, а ничему не удивляющийся суд воздал жулику за труды — два года исправительно-трудовых работ. То было первое столкновение Гинзбурга с законом еще в начале шестидесятых годов, изображенное впоследствии западной пропагандой как жуткое гонение „правдолюбца“.

Далее говорится о том, что А. Гинзбурга решили использовать. Он получил от НТС деньги и «приготовился звать к террору», подыскал себе сообщника Ю. Галанскова, «который писал не очень зрелые стихи». «Дальнейшее хорошо известно». За преступление — «антисоветская агитация и пропаганда» — А. Гинзбург получил 5 лет в 1968 г. Убедительность этого текста не нуждается в комментариях. А вот и другой пример идеологического стиля — характеристика А. Солженицына [20]:

«В 1957—1958 годах по Москве шнырял малоприметный человек, изъеденный злокачественной похотью прославиться. Он нащупывал, по собственным словам, контакты с теми, кто мог бы переправить на Запад и опубликовать пасквили на родную страну. Товар был самого скверного качества».

Это, можно сказать, еще относительно умеренные высказывания, где есть хоть какой-то смысл. В целом же заявления идеологов были непонятны для массы людей и носили отпечаток какой-то тупости. Но это была нарочитая тупость, часто представлявшая власть в карикатурном виде. Создав диссидента, приступали ко второму акту сценария — его осуждению, в которое вовлекали большое число представителей творческой интеллигенции. Одни, располагая лишь практически не относящимися к делу трескучими публикациями, стремились уклониться или подписывали бумаги, клеймящие диссидентов, в чем-то преодолевая себя, другие делали это охотно, надеясь на продвижение или получение каких-либо других дивидендов. В третьем акте сценария происходило формирование «узников совести», мучеников за «права человека». Причем все делалось заведомо топорно и часто носило характер циркового представления. Приведем выдержку из описания суда 1977 г. [10]:

«Лишь одну деталь я все-таки постараюсь бегло обрисовать — так, как она предстала передо мной в рассказе Арины Гинзбург. Друзья и близкие, столпившиеся у здания суда в Калуге—в зал их не пустили, — в окружении гогочущих молодчиков. Ожидают, когда выведут Александра Гинзбурга, входы и выходы перекрыты. Наконец увидели — от зала суда отъезжает зарешеченный воронок. «Алик, Алик!» — бросился к машине Андрей Дмитриевич Сахаров с цветами в руках. Цветы полетели вдогонку воронку в зарешеченные окна. Воронок остановился. Распахнулась задняя дверь, обнажая внутренность машины: ящик с пустыми бутылками и корчащихся в пароксизме смеха кагэбэшников: «Вот вам ваш Алик». Александра Гинзбурга сумели вывести из здания суда тайно».

В четвертом акте сценария — шум во всех средствах массовой информации Запада, широкая международная кампания в защиту осужденных. Добродетель торжествует: отличившимся участникам — слава, интервью, вознаграждения.

«В 1979 г. Александр Гинзбург в числе пяти политзаключенных был выслан из СССР в обмен на освобождение двух советских разведчиков» [10]. Он поселяется в Париже. Аналогична судьба и других выходцев из СССР, получающих значительное содержание и помощь за рубежом.

Постановщиками спектаклей были идеологи — пятая колонна Запада и ЦРУ. И те, кто подписывал протесты, и сами диссиденты по большей части использовались как марионетки.

 

Операция «Сахаров»

 

Сахаров Андрей Дмитриевич, 1921 года рождения, академик АН СССР, наряду с проблемами теоретической физики начал заниматься общественными проблемами. Он был выдающимся специалистом, обладавшим высокой интуицией. Это роднило его с Борисом Леонидовичем Пастернаком, и так же, как и Пастернак, Сахаров задел интересы пятой колонны — идеологов КПСС.

Из научных заслуг А. Д. Сахарова следует отметить, что он один из главных разработчиков водородной бомбы, автор предложений об управляемом ядерном синтезе, о создании сверхсильных магнитных полей (магнитная кумуляция), о мюонном катализе, а также основополагающих работ по гравитации, космологии, теории элементарных частиц. В области общественных наук он выступил как продолжатель традиций В. И. Вернадского. Во всех случаях для него характерна формулировка решающих, поворотных идей.

А. Д. Сахарову был свойствен особый, нетривиальный стиль мышления, зачастую он решал проблемы с неожиданной для окружающих стороны, высвечивая самую суть вопроса в удивительно простой (иногда даже кажущейся из-за этого наивной) форме. Таким, например, по форме (но по сути весьма глубоким) было известное выступление А. Д. Сахарова на собрании АН СССР, разоблачающее деятельность Лысенко. А. Д. Сахарову был свойствен диалог, в котором с ним можно было спорить, не соглашаться; он не навязывал своих взглядов, и в ходе дискуссии они могли меняться, совершенствоваться. В каждой проблеме, которой он занимался, он старался разобраться профессионально. В научной и общественной деятельности он предельно концентрировался на нужном направлении с целью добиться хоть малого, но результата. Это позволяло ему всегда в чем-то продвигаться вперед, даже в безнадежной ситуации. Таков был его жизненный и научный стиль.

И в общественной жизни А. Д. Сахаров — прежде всего ученый, а не политик или пророк. Его «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании, интеллектуальной свободе» [21] начинаются именно с тезиса, что научные методы должны быть внесены и в политику, и в общественную жизнь. Но, как уже отмечалось, еще со времен И. В. Сталина возникло строгое разделение: свои закономерности в физике, свои — в биологии, свои — в общественных науках. Чтобы наука об обществе стала полноценной, в нее надо внести всю совокупность современных научных подходов, развитых в других дисциплинах. Если такие подходы будут внедрены, то, как отмечал А. Д. Сахаров, можно будет прогнозировать развитие общества. Другим важнейшим разработанным им положением стал вопрос об интеллектуальной свободе (свободе распространения информации, ее обсуждения). Это неотъемлемая сторона развития современного общества. Большой резонанс вызвал и его анализ глобальных угроз существованию человечества.

Эта брошюра была попыткой научного подхода к проблемам общества в изменившихся условиях, направленной на возможности совершенствования советского общества и требующей объективного обсуждения. Казалось бы, не было даже тени «криминала»: Сахаров пишет о социализме, его нравственных основах, преимуществах. Но на деле это была бомба замедленного действия против пятой колонны — идеологов КПСС. То, что наука об обществе станет полноценной лишь тогда, когда в нее будет внесена вся совокупность современных научных подходов, означало угрозу всей деятельности идеологов, основанной на катехизисе лжемарксизма: наборе устаревших положений, справедливых в начале века. Положение о свободе распространения информации означало бы крушение эффекта Уэллса (роман «Борьба миров») — гибель непобедимых марсиан (изолировавшихся от вредных микроорганизмов) от земных бактерий. Население СССР, в значительной мере изолированное от политической информации Запада, оказалось не защищенным от нее в 80-е годы. Деятельность Сахарова на этом этапе стала прямой угрозой пятой колонне, и ее любым способом надо было прекратить и нейтрализовать. Тем более что А. Д. Сахаров по складу своей личности мог стать лидером в борьбе за совершенствование социализма.

И в начале 70-х, не разбирая поставленные им вопросы по существу, на Сахарова обрушивают идеологическую дубину. Представление о содержании высказываний идеологов дает цитата из работы [20]:

«Если Солженицыну для выражения своих мыслей потребовались многие тысячи страниц, которые он с графоманским упрямством грозится дополнить еще новыми „узлами“ и „частями“, то академик похвально лаконичен. Брошюра в 38 страниц „Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе“ вобрала без остатка все идеи Сахарова. С момента сочинения в 1968 г. академик не дополнял свое бесподобное откровение. Отправляясь в незнакомую для него страну, Сахаров, как и подобает ученому, естественно, помянул того, кто служит ему маяком, — «выдающегося писателя А. Солженицына» (стр.22). Почерпнув «мудрость» в этом зловонном источнике, академик понес околесицу и сущий вздор, занявшись описанием идеального, на его взгляд, общества, ибо Советское государство Сахарова не устраивает. Он даже не стоит, а лежит на антисоветской платформе».

Одновременно западные СМИ начали прославлять А. Д. Сахарова, цитировать и толковать каждое его слово. В результате проведенной операции идеологи КПСС отнесли Сахарова к диссидентам, создали ему имидж врага Советского государства. Среди научных работников провели массовый сбор подписей по осуждению Сахарова. Его отправляют в ссылку в Горький. Естественно, что в середине 70-х годов Сахаров уже не возвращается к проблемам совершенствования социализма, зато подвергает жесткой критике правительство и его действия.

До конца жизни А. Д. Сахаров оставался очень доброжелательным человеком, готовым помочь людям словом и делом.