Захват на улице Гарибальди 4 страница

— Не волнуйся! С божьей помощью мы взорвем этот проклятый центр. А там посмотрим…

 

Шарон (апрель 1981)

 

В конце апреля министр сельского хозяйства Шарон попросил свою секретаршу Сару пригласить «Куницу». Встреча состоялась в министерстве, расположенном в Кирие — административном квартале Тель-Авива.

Пропустив «Куницу» в кабинет, Шарон предупредил секретаршу, чтобы она соединяла его только с премьер-министром и женой Лией.

— Сегодня вечером я увижу премьер-министра, — сообщил он «Кунице».

— Я хотел бы обсудить вопрос о ядерном центре…

— Именно для этого я тебя и пригласил, — перебил Шарон и прямо спросил: — А если ты ошибаешься относительно степени опасности ядерного центра?

— Я могу ошибаться, — согласился «Куница». — Но я не смешиваю информацию и оценку. Мои агенты утверждают, что атомный реактор будет пущен этим летом. Иракцы уже установили вокруг него пояс противовоздушной обороны. Каждый прошедший день может дорого обойтись нашим летчикам. Попробуй объяснить это Бегину.

 

Бегин (май 1981)

 

В пятницу 8-го мая премьер-министр надолго заперся в своем кабинете. Он вдруг засомневался в правильности выбора даты начала операции, намеченной на 10-е мая.

После долгих раздумий он решил перенести рейд на 24-е мая. Однако, на следующий день Бегин перенес дату, назначив проведение рейда на 31-е мая. Еще через день он вновь изменил сроки налета. В конце концов, он принял решение осуществить рейд 7-го июня…

Из дневника летчика Гидеона:

 

Воскресенье, 31 мая. Утром микроавтобус доставил нас в столовую на завтрак. Затем в эскадрилью. Начальник генерального штаба и командующий ВВС пригласили нас в небольшую комнату на последний инструктаж. Я почти не слушал. Все было у меня в памяти. План полета, ориентиры, кодовые наименования. Я помнил, где и когда надо включить свой радар, чтобы вызвать помехи. Затем нас повели на второй завтрак. Я уже сидел в кабине, как услышал голос командира операции полковника Рана:

— Рейд отменяется…

Среда, 3 июня. Утром полковник Ран собрал нас и объявил:

— Операция назначена на 7 июня. Всем находиться в состоянии боевой готовности.

Четверг, 4 июня. Весь день продолжались бесконечные инструктажи. Сначала отдельно в каждой эскадрилье, потом вместе.

Пятница, 5 июня. Нет сил делать записи. Целый день тренировались. Все валятся с ног.

Суббота, 6 июня. Только сегодня наземные команды приведены в состояние полной боевой готовности. В течение нескольких недель они каждое утро готовили боевые самолеты к вылету, но так и не знали цели. Впрочем, догадывались. Мой техник шепнул мне однажды:

— Когда полетишь, передай им привет от жителей Рамат-Гана (предместье Тель-Авива, где проживают евреи-выходцы из Ирака — К. К.)

 

 

Эйтан (7 июня 1981)

 

Последний инструктаж с пилотами начальник генерального штаба Рафаэль Эйтан и командующий ВВС Давид Иври провели рано утром за чашкой кофе.

— Вам поручена задача огромного национального значения, — сказал Иври. — Не каждому летчику выпадает такая честь.

На этом же инструктаже выступил и начальник генерального штаба. Все сразу почувствовали, насколько он озабочен опасностями, которые могут предостерегать пилотов.

— Я верю в каждого из вас, — сказал он. — Но будьте осторожны и внимательны. Вы знаете не хуже меня, что ожидает того, кто попадет в руки иракцев. Впрочем, если вам даже не удастся разбомбить цель, мы и тогда не будем в претензии. Сам факт, что вы пытались это сделать, послужит серьезным предупреждением Ираку.

Летчики поняли, что Эйтан простит им все, даже провал операции, лишь бы они благополучно вернулись на базу.

В это время офицер-интендант принес пайки: финики — этот традиционный ассортимент иракской кухни.

— Привыкайте к иракской пище, на случай если попадете в плен, — сказал Иври, улыбкой лишая свои слова их жестокого смысла.

Кто-то из летчиков поддержал шутку.

Эйтан не прореагировал. Он был печален: несколько недель назад во время тренировки погиб его сын-летчик Йорам. Он тоже должен был участвовать в операции «Вавилон».

 

Иври (7 июня 1981)

 

Командующий ВВС стоял под палящим солнцем на краю основной взлетной полосы. Он наблюдал, как самолеты медленно выползали из подземных ангаров. Первым на взлетную полосу подкатил самолет командира операции полковника Рана. За ним — молодой пилот Гидеон.

Вдруг Иври увидел, что Ран подрулил к обочине. Полковник вылез из кабины и быстрым шагом направился в ангар. Через некоторое время, показавшееся Иври вечностью, Ран вывел новый самолет.

Иври прыгнул в «джип» и устремился к самолету командира операции.

— Что произошло? — спросил он.

— Какие-то перебои в моторе, — спокойно ответил Ран.

Пилоты заняли свои места. Взревели двигатели. В 16 часов и одну минуту командующий ВВС дал сигнал на взлет.

 

Король Хусейн (7 июня 1981)

 

Король Иордании Хусейн увидел эти самолеты через минуту после их взлета с базы Эцион. Он был летчиком и поэтому без труда определил тип самолетов. Он также понял, что шесть «Ф-15» и восемь «Ф-16» полетели на выполнение боевого задания.

Иорданский монарх, не колеблясь ни секунды, позвонил в ближайшую воинскую часть и вызвал к себе командира. Хусейн приказал ему поднять по тревоге высшее командование ВВС, чтобы привести в состояние боевой готовности авиацию на всей территории Иордании. Затем он приказал полковнику срочно связаться по телефону с королем Саудовской Аравии.

Первый приказ был выполнен немедленно. Второй остался невыполненным. Трубку поднял шеф королевской канцелярии и сообщил, что король Саудовской Аравии в настоящее время «обедает с иностранной делегацией и просил не беспокоить».

 

«Изумруд» — «Дар» (7 июня 1981)

 

Две эскадрильи самолетов шли боевым строем. Первая носила кодовое название «Изумруд», вторая — «Дар». Самолеты не были камуфлированы и сохранили традиционную раскраску израильских ВВС. Их рации молчали. Но летчики знали, что система связи и радары на базе Эцион оповестят их в случае опасности. Впереди несколько часов полета. Все рассчитано до долей секунды. Курс выверен по лучшим в мире электронно-вычислительным приборам.

В это время в воздухе находились приобретенные Саудовской Аравией американские самолеты АВАКС, оснащенные системой раннего предупреждения и контроля. Но и они ничего не обнаружили. Вероятно потому, что их радары были направлены на ирано— иракский фронт.

 

Бегин (7 июня 1981)

 

В 16 часов 30 минут машины «вольво» с занавешенными окнами съезжались в квартал Тальбие. Гостей встречали сотрудники службы безопасности и провожали к двухэтажному особняку, где находилась квартира Бегина.

Министры рассаживались на стульях, расставленных полумесяцем напротив дивана в центре гостиной. Здесь обычно проходили заседания правительства, когда оно собиралось на квартире премьер-министра.

Бегин находился в библиотеке, служившей ему кабинетом. Некоторое время назад он закончил разговор с начальником генерального штаба.

Из дневника Гидеона:

 

…Пересекли границу. Идем точно по графику. Внизу большой военный лагерь. Вот он уже позади. Все в порядке. Мы в стране бандитов. Я посмотрел на экран радара и сказал про себя: «Умоляю, останься пустым. Пусть не появится ни один иракский самолет. Позволь мне приблизиться к цели без проблем». Я снова посмотрел вниз. Какая безжизненная и сухая земля. Мелькают развалины каких-то древних городов. А вот и люди. Они машут нам руками. Я приветствую их в ответ, покачав крыльями. Пустыня кончилась. Внизу пляжи, автобусы. Арабы смотрят вверх. Они не понимают, что происходит. Летим над Евфратом. Справа должно быть поле. Вот оно. А вот и то, что нам нужно…

 

 

Бегин (7 июня 1981)

 

Одетый по-домашнему, премьер-министр вошел в гостиную, где его ждали члены кабинета. Пробило пять часов. Через 31 минуту первый истребитель-бомбардировщик должен сбросить две бомбы на купол иракского реактора.

— Друзья! — начал премьер-министр. — В эти минуты наши боевые самолеты приближаются к Багдаду. Первые из них очень скоро окажутся над ядерным центром.

 

«Изумруд» — «Дар» (7 июня 1981)

 

Полковник Ран — ведущий звена «Изумруд» и командир операции — увидел наметанным глазом возможную опасность и предупредил:

— Внимание! Справа высокие столбы и антенны.

Ведущий звена «Дар» полковник Малахи посмотрел в указанном направлении и увидел то, о чем предупредил Ран.

Пилот второго самолета звена «Дар» Мальром передал по радио:

— Вижу стены вокруг реактора.

Но это были не стены, а земляные насыпи, не уступавшие по высоте реактору. Сооруженные на случай иранской атаки, они составляли часть оборонительных укреплений вокруг реактора. На них были размещены ракеты класса «земля-воздух».

 

Бегин (7июня 1981)

 

Сообщение премьер-министра вызвало некоторое замешательство. Бегин пояснил, что, согласно разведданным, иракский реактор должен был вступить в строй в июле или сентябре. Тогда вообще пришлось бы отказаться от операции, поскольку разрушение действующего реактора могло бы вызвать радиоактивный распад.

— Я знал, — подчеркнул премьер-министр, — что если приказ нашим летчикам не будет отдан сегодня, то в руках безумца Саддама, претендующего на роль вождя арабского мира, окажутся две или три атомные бомбы.

 

«Изумруд» — «Дар» (7 июня 1981)

 

У реки Евфрат самолеты набрали высоту. Чтобы не мешать «Ф-16» атаковать цель, «Ф-15» поднялись еще выше. Внезапно ведущий эскадрильи «Изумруд» услышал разрывы и понял, что по самолетам ведется зенитный огонь. Он сообщил об этом остальным. Ему ответил майор Адив:

— Мы видим цель. Порядок!

Прямо под самолетом возвышался купол реактора. Он не был покрыт защитной краской и сиял в лучах заходящего солнца. Ракетные батареи молчали.

 

Бегин (7июня 1981)

 

Премьер-министр сделал паузу и взглянул на присутствовавших. Все слушали с напряженным вниманием.

— Ясно, что ядерное оружие в руках Саддама представляло бы реальную угрозу существованию Израиля, — взволнованно продолжал Бегин. — Наша святая обязанность заключалась в том, чтобы своевременно принять меры по предотвращению угрозы уничтожения всего, что было создано огромным трудом.

Он замолчал, сел на диван и уже спокойно сказал:

— Операция наших ВВС должна продолжаться две минуты. Если пилоты выполнят поставленную перед ними задачу, то Ираку потребуется четыре года для того, чтобы восстановить реактор и привести его в нынешнее состояние.

 

«Изумруд» — «Дар» (7 июня 1981)

 

Рев двигателей перешел в вой. Самолеты спикировали на цель и, достигнув нужной высоты, освободили бомбодержатели. Первая бомба, как и планировалось, обрушилась на купол ядерного центра в 17 часов 31 минуту.

Из дневника Гидеона:

 

…Все происходило стремительно. Первым бомбы сбросил Ран. За ним я. Как это было? Сначала я увидел купол. Потом он оказался в моем прицеле. Напряжение усилилось. Я даже услышал, как бьется сердце. Окружающий мир исчез. Осталась только цель, которую я должен поразить любой ценой. Пикируя, я заметил вокруг себя вспышки и тотчас услышал голос Рана: «Осторожно! Зенитки!» Еще секунда, я нажал кнопку, освободив бомбодержатель. Я откинулся назад и стремительно набрал высоту. Вдруг я увидел ракету. Она пронеслась подо мной и скрылась из виду. Вспыхнула тревожная мысль: «Где товарищи? Все ли у них в порядке?»

 

 

«Чарли» (7 июня 1981)

 

Самолеты пикировали на цель один за другим с интервалом в несколько секунд. Не прошло и двух минут, как все они отбомбились, и затерялись в бескрайней голубизне неба. Только после этого, словно очнувшись от шока, иракские ракетные батареи открыли беспорядочный огонь, и вели его пять минут, обстреливая тот небесный квадрат, где уже никого не было.

Полковник Ран приказал каждому пилоту доложить о выполнении задания, сообщить свой код и порядковый номер в эскадрилье. Он с нетерпением ждал слова «Чарли» в конце каждого рапорта, что на языке израильских летчиков означало: «У меня все в порядке».

Прошло немного времени, и Ран доложил командующему ВВС:

— Задание выполнено! «Изумруд» и «Дар» возвращаются. У всех — «Чарли».

 

Иври (7 июня 1981)

 

Сразу же после рапорта полковника Рана командующий ВВС связался с начальником генерального штаба.

— Задание выполнено! — не скрывая восторга, почти крикнул Иври. — Реактор уничтожен.

 

Бегин (7 июня 1981)

 

В семь часов вечера Бегина позвали к телефону. Начальник генерального штаба доложил:

— Господин премьер-министр! Операция выполнена!

— Поздравляю тебя, Рафуль! — взволнованно ответил Бегин и добавил: — И всех твоих парней. Таких, как вы, больше нет.

Он вернулся в гостиную с бутылкой вина, которую хранил для особо торжественных случаев. Министры подняли бокалы за народ Израиля, за его армию и за военно— воздушные силы.

После их ухода Бегин вызвал пресс-секретаря Ури Пората и продиктовал ему текст правительственного заявления. Он предупредил, что оно должно быть обнародовано только после того, как арабы сообщат об уничтожении иракского ядерного центра и обвинят Израиль.

Из дневника Гидеона:

 

…Возвращение было легким. Напряжение спало. Горючее было на исходе, но и это не беспокоило. В сущности, все самое трудное уже позади, хотя мы еще летели над территорией врага. Единственное, что беспокоило меня, как перенести два часа полета с полным мочевым пузырем.

 

 

Иври (7 июня 1981)

 

Израильская граница стремительно приближалась. Командующий ВВС Иври связался с летчиками и поздравил их с выполненной задачей. Он не забыл добавить:

— Будьте внимательны при посадке.

Иври опасался, что кто-то из пилотов, ослабив контроль над собой после сильного напряжения, может совершить при посадке ошибку.

 

Бегин (8 июня 1981)

 

Утром Бегину сообщили, что Иордания передала информацию об израильском рейде. Этого премьер-министр и ждал. Он тотчас позвонил пресс— секретарю Порату и дал указание обнародовать по радио правительственное заявление.

В 15-00 он, как обычно, включил приемник, но был весьма удивлен, не услышав сообщения. Он еще не знал, что директор израильского радио отказался передать эту новость, заявив Порату: «Я не верю. Это плод воображения».

Тогда премьер-министр решил вызвать пресс-секретаря. Но в это время зазвонил телефон.

На проводе был племянник Бегина — директор израильского радио Эммануил Гальперин.

— Это правда? — спросил он.

— Да. Можете передавать сообщение.

В 15-30 радио Израиля передало: «В воскресенье 7-го июня 1981 года израильская авиация атаковала ядерный центр под Багдадом. Наша авиация полностью выполнила возложенную на нее миссию. Ядерный центр уничтожен. Все самолеты вернулись на базу».

 

«Куница» (январь 1982)

 

— Настало время уступить место более молодому, — сказал «Куница» Бегину, объявив ему, что решил уйти в отставку. — Почти тридцать лет я занимаюсь этой работой. Достаточно…

Бегин устало вздохнул, положил руку на плечо «Кунице» и признался:

— С той должности, которую занимаю я, уходят в двух случаях. Или после провала, или на коне. Я предпочитаю последнее.

Подчиненные, прощаясь с «Куницей», преподнесли ему символический подарок — школьный глобус. При нажатии кнопки он раскрывался на два полушария. В одном была фотография ядерного центра до рейда, в другом — после операции «Вавилон».

 

* * *

 

Находясь в ноябре 1990 года в Багдаде, я встретился с одним высокопоставленным иракским чиновником, имевшим отношение к ядерному центру. Он уверял меня, что в июне 1981 года израильтяне бомбили… ложную цель. Настоящий реактор находился в другом месте…