§ 23. Производство in iure
70. Роль истца. Производство начиналось с указания истцом иска - editio actionis. Истец еще до вызова к претору (п. 53) знакомил ответчика с тем иском, который он ему хочет предъявить (D. 2. 13. 1). Необходимо было еще подготовить конкретные данные, требуемые для заполнения формулы, в особенности правильно обозначить объект иска, указав его не родовыми чертами, а видовым образом (D. 6. 1. 6).
Истец обращался потом к претору с просьбой выдать соответствующую обстоятельствам дела формулу - formula (п. 52) для разбирательства по ней судьей дела во второй стадии (in iudicio - D. 5. 1. 24. 2). Обычно претор давал ее без предварительного расследования дела - sine causae cognitione. В отдельных случаях, однако, претор заранее удерживал за собой в эдикте право подвергнуть дело такому рассмотрению и в зависимости от его результатов дать или не дать формулу.
Quae dolo malo facta esse dicentur, si de his rebus alia actio non erit et iusta causa esse videbitur iudicium dabo (D. 4. 3. 1. 1).
(Я назначу суд по делам, в которых будут указаны факты злого умысла, если по этим делам не будет другого иска и основание представится мне законным.)
71. Роль ответчика. Ответчик должен был не только явиться с истцом к претору, но и uti oportet se defendere - защищать себя надлежащим образом, как-то: заключать дополнительные соглашения (спонзии и стипуляции - см. п. 433), выставлять свои эксцепции, участвовать с истцом в составлении формулы, выборе судьи и засвидетельствовании спора. Если он не исполнял этих обязанностей, он считался indefensus - незащищенным in iure, что влекло важные последствия.
При исках на определенную денежную сумму долга истец мог немедленно приступить к исполнению. Магистрат, по его представлению, произносил присуждение - addictio. При неопределенных по ценности исках магистрат вводил истца во владение всем имуществом ответчика. Эта missio in bona давала истцу возможность принимать все охранительные меры, с правом, по истечении определенного срока, продать имущество целиком особому emptor bonorum, который являлся универсальным преемником ответчика. Этот порядок применился в тех случаях, когда: а) ответчик умышленно скрывался, б) дав поручительство (vadimonium), не являлся в назначенный срок и в) просто отсутствовал на суде (D. 42. 4. 7. 1).
Явившись в суд, ответчик мог оспаривать требование истца, подвергать критике испрашиваемую истцом редакцию формулы и делать со своей стороны другие предложения, в особенности настаивать на включении в формулу выгодных для него возражений - эксцепций. Окончательная редакция формулы не зависела, однако, от предложений истца или ответчика и всецело находилась в руках претора. Претор в письменном виде предоставлял формулу истцу (dare, reddere iudicium). Истец, в свою очередь, передавал ответчику копию полученной формулы или прочитывал ее. Ответчик, принимавший формулу, тем самым подчинял себя суду присяжного судьи. Предъявление формулы истцом и принятие ее ответчиком было завершительным актом производства in iure, называемым "засвидетельствованием спора", litis contestatio (п. 74). В случае отказа ответчика принять формулу он становился indefensus и подвергался последствиям отказа, указанным выше.
72. Отказвиске (denegatio actionis). Производство в первой стадии могло тут же и закончиться без передачи дела на дальнейшее рассмотрение in iudicium. Это бывало, когда еще в первой стадии магистрат приходил к заключению, что требование истца было юридически не обосновано (по несоответствию требованиям закона, нравов и справедливости), или сам истец признавал возражения ответчика. В этих случаях преторы и другие судебные магистраты оставляли за собой в эдикте право отказать истцу в выдаче формулы.
Eius est actionem denegare, qui possit et dare (D. 50. 17. 102. 1).
(Полномочен отказать в иске тот, кто может и дать (его).)
Этот акт назывался denegatio actionis - отказом в иске. Он не обладал погашающей силой, которую имело бы оправдывающее ответчика решение. Отказ не был бесповоротным, и истец мог вторично обратиться к тому же или другому претору с новым иском по тому же делу, исправив допущенные ранее недостатки.
73. Неявка сторон. Если одна из сторон не является к судебному разбирательству, то по законам XII таблиц ее ждали до полудня, после чего дело решалось в пользу прибывшей стороны - praesenti litem addicito. Это было наказанием за неявку. В формулярном процессе положение изменилось. Заочное разбирательство было допущено и получило название eremodicium. При неявке ответчика истец обязан был привести доказательства, чтобы получить решение в свою пользу. Если присяжному судье были известны основательные причины, оправдывающие неявку сторон, то он мог назначить другой день для разбирательства. Даже после пропуска данной отсрочки стороны все же могли представлять оправдывающие их неявку причины, и судебный магистрат был полномочен произвести восстановление в прежнее состояние - restauratio eremodicii (D. 4. 4. 7. 12).
74. Litis contestatio. Название последнего момента производства in iure именем litis contestatio объясняется исторически. При легисакционном процессе производство в первой стадии заканчивалось тем, что спорящие стороны приглашали приведенных ими свидетелей в случае необходимости подтвердить перед присяжным судьей все, что обсуждалось в их присутствии. Это называлось contestari litem. В формулярном процессе сначала магистрат устно сообщал формулу, которая заносилась в протокол, откуда стороны могли получить засвидетельствованные копии. Это действие называлось по-старому контестацией спора.
Момент контестации спора устанавливал процессуальное отношение между спорящими сторонами и тем судьей, который назначен в формуле для разбора дела. Процесс считался теперь res in iudicium deducta, lis inchoata. Самая же actio - иск прекращал свое существование, так как наступало процессуальное погашение иска. Истец уже не мог более по тому же предмету вторично обратиться к претору с требованием предоставить ему новую формулу иска.
Гай (4. 108) говорит:
Nam qua de re actum semel erat de ea postea ipso iure agi non poterat.
(Ведь дело, по которому один раз произведено было разбирательство, в силу самого закона не могло впоследствии рассматриваться вновь.)
Квинтилиан передает это правило в такой формулировке: bis de eadem re ne sit actio - дважды по одному делу недопустим иск, а также bis de eadem re agere non licet (Declam. 266). В классическом праве каждый процесс должен был заканчиваться в определенный срок после litis contestatio судебным решением. Lex Iulia iudiciaria в начале принципата установил для всех iudicia legitima срок решения в полтора года. Iudicia imperio continentia (п. 49) должны были заканчиваться в течение срока службы того магистрата, при котором они были начаты.
Процессуальное погашение действует ipso iure, т.е. на попытку вновь начать процесс магистрат отвечал отказом дать формулу иска, а если бы дело дошло до судьи, ответчик мог указать на действие погашения и без соответствующей эксцепции в формуле: его обязанности dare oportere более не существовало. Для такого действия литисконтестации требовалось следующее: а) iudicium должно быть legitimum; б) иск должен быть личным и в) интенция иска должна быть сформулирована по ius (in ius concepta).
Причина поглощающего действия при личных исках заключалась в том, что в формуле actio воплощалось все право истца, которое формально погашалось доведением до момента контестации иска. Между тем вещный иск всегда является только однократным внешним проявлением против одного лица права на вещь, существующего постоянно и направленного против любого возможного нарушителя.
Si vero legitimo iudicio in personam actum sit ea formula, quae iuris civilis habet intentionem, postea ipso iure de eadem re agi non potest et ob id exceptio supervacua est; si vero in rem vel in factum actum fuerit ipso iure nihilo minus postea agi potest, et ob id exceptio necessaria est rei iudicatae vel in iudicium deductae (Гай. IV. 107).
(Если же был предъявлен личный иск в законном суде по такой формуле, которая заключает интенцию цивильного права, то позднее не может в силу самого закона быть возбужден иск по тому же делу, и по этой причине эксцепция представляется излишней; если же будет предъявлен иск (направленный) на вещь или (основанный) на факте, то в силу самого закона позднее можно тем не менее вести процесс и по этой причине необходима эксцепция о решении дела или передаче (его) в суд.)
Этот текст указывает, что в iudicia imperio continentia при вещных исках и при личных исках in factum контестация спора не погашала ipso iure требования, почему возможно повторение иска. Однако, если иск касается тех же лиц и того же предмета, претор мог в формулярном процессе оказать содействие, но уже путем слабее действующей эксцепции о последовавшем решении или о передаче дела в суд, а также, если не последовало решения, сослаться на контестацию дела и тем предупредить вторичный процесс.
Действие контестации спора можно описать так, что в последний момент процесса in iure фиксируется вся совокупность обязанностей ответчика, и задача судьи состоит в том, чтобы точно установить, что именно должен был ответчик в этот заключительный момент.
Именно по этому моменту решается, следует ли ему dare oportere или имеет ли он право собственности (D. 6. 1. 27). Истец должен получить все, что он имел бы, если бы процесс был окончательно решен в момент контестации.
С этого момента контестации на ответчика ложится ответственность за гибель предмета спора. Требования и обязанности, которые до контестации не переходили на наследников сторон вследствие чисто личного характера этих требований, становились после контестации переходящими по наследству на обе стороны. Римляне объясняли погашение иска тем, что контестация иска производила обновляющее действие на обязательства, происходила как бы новация, которую называли необходимой - necessaria (см. п. 358). Но это неверно, так как за сторонами оставалось право не совершить контестации и не вызвать тем новации требования. Отличие контестации от новации заключается и в том, что при новации прекращаются последствия просрочки, а также обеспечение, а именно поручительство и залог, тогда как при контестации остаются в силе и последствия просрочки и ручательства. Ответчик теперь, после контестации иска, должен подвергнуться присуждению и пассивно подчиниться действию процесса.
Aliam causam esse novationis voluntariae, alium iudicii accepti multa exempla ostendunt. Perit privilegium dotis et tutelae, si post divortium dos in stipulationem deducatur vel post pubertatem tutelae actio novetur, si id specialiter actum est: quod nemo dixit lite contestata (D. 46. 2. 29).
(Многие примеры показывают, что одни основания бывают при добровольной новации и другие при вступлении в процесс. Теряется привилегия из приданого и опеки, если после развода приданое требуется из стипуляции или, по наступлении зрелости, новируется иск из опеки, если это было сделано со специальной целью: но никто не сказал, что это от контестации спора.)
Если ответчик исполнит требование в промежуток времени между контестацией и решением in iudicio, то он должен был бы быть присужденным, потому что в момент контестации еще существовало право истца. Однако практика постепенно признала, что судья по долгу службы должен освободить его. Гай сообщает краткое правило сабинианцев: omnia iudicia sunt absolutoria (все решения являются освобождающими), если присуждение не может последовать (4. 114).
75. Обеспечение исполнения решения. При иске, направленном на вещь, ответчик должен представить обеспечение при содействии поручителей, что он выплатит присужденное с него - cautio iudicatum solvi. Эта cautio состояла из трех клаузул: а) de re iudicata - что он исполнит решение; б) de re defendenda - что он будет надлежащим образом защищаться; в) de dolo malo - что он не будет поступать и не поступал злоумышленно.
При личных исках обязанность предоставлять обеспечение наступала только в виде исключения по отношению к подозрительным ответчикам (например, которые ранее были объявлены несостоятельными) и при известных привилегированных требованиях (Гай. 4. 91. 102). Ответчик, который изъявляет готовность совершить контестацию иска, но не представляет требуемого обеспечения, приравнивается к отказывающемуся от своей защиты. Против него допускается немедленное принудительное исполнение или ввод во владение его имуществом и продажа последнего с аукциона.
§ 24. Производство in iudicio
Гай сообщает, что стороны при легисакционном процессе, после назначения судьи, взаимно вызывали друг друга явиться к этому судье на третий день (Гай. 4. 15). Сохранился ли этот срок для формулярного процесса, остается неизвестным.
76. Доказывание. Перед назначенным присяжным судьей процесс развивался в свободной устной форме и при господстве принципа свободной оценки доказательств. Такими доказательствами служили свидетели, сведущие лица, осмотр на месте, документальные данные, присяга. Свидетелей обыкновенно допрашивали под присягой, но обязанности являться в суд для дачи показаний до Юстиниана не существовало, кроме тех лиц, которые были свидетелями при формальных юридических сделках. Решение спора зависело от того, доказали ли стороны свои утверждения. Предметом доказывания служили лишь спорные факты. Тяжесть доказывания - onus probandi - распределялась в процессе так: истец должен был доказать те факты, которыми он обосновывал иск, а ответчик - факты, на которых он основывал свои возражения (D. 22. 3. 19. pr.; 44. 1. 1). Отсюда сокращенные формулы: actori incumbit probatio, reus excipiendo fit actor - доказывание ложится на истца, ответчик, возражая, становится в положение истца.
Обеим сторонам давалось право представить суду свидетелей, которые выразили согласие явиться. Если свидетель отсутствовал, то допускалось прочтение присланных им письменных показаний - testimonia per tabulas. Но, как свидетельствуют Гай и Квинтилиан, таким письменным показаниям придавалось мало веры.
В качестве сведущих людей источники называют землемеров-агрименсоров, привлекавшихся к спорам о границах (D. 10. 1. 8. 1). Из последнего текста вытекает, что в таких же делах применялся и осмотр на месте. Упоминается также осмотр тела раненого человека (D. 2. 12. 2). Присяга как средство решения дела не применялась, но для подтверждения отдельных фактов суд мог обязать одну из сторон принести присягу. Судьи поступали здесь по свободному усмотрению и выбирали ту сторону, которая и была лучше осведомлена, и заслуживала доверия.
77. Роль судьи. Судья в этой стадии производства мог пользоваться советами друзей и юристов, но решение юридически зависело от него и ложилось на его ответственность. При нескольких присяжных судьях дело решалось по большинству голосов. Решение объявлялось устно и в присутствии сторон. Не требовалось, чтобы в решении приводились мотивы и основания вынесенного решения.
Внешними рамками деятельности судьи во второй стадии процесса всегда оставалась переданная ему от претора сторонами формула. Судья был обязан принять эту последнюю в данной ей формулировке, хотя бы она и заключала в себе какие-либо ошибки. Особенно важно отметить значение ошибок в требовательном пункте формулы (intentio).
Эти ошибки могли проникнуть в формулу при производстве in iure, но последствия их истец нес in iudicio. Они могли заключаться в превышении или понижении требований к ответчику со стороны истца - plus или minus petitio.
Последствия уменьшения требований были не столь тяжелы для истца. Он сохранял за собой право взыскать в новом процессе недополученную разницу.
Более тяжелые последствия влекло за собой преувеличение требования. Это преувеличение могло произойти re, loco, tempore, causa. Примером преувеличения re служило предъявление иска в сумме, превышающей действительный долг ответчика, и, следовательно, преувеличение касалось размеров самого требования. Превышением во времени являлось требование платежа по долгу, срок которому еще не наступил. Превышение по месту касается места исполнения обязанности. Кредитор мог по договору требовать, например, платежа долга в Коринфе, но, не желая туда ехать, предъявлял иск в Риме. Для этого была создана actio de eo quod certo loco, которая формулировалась по аналогии с требованиями определенной суммы, была actio utilis (D. 13. 4. 1) (см. п. 61). Претор предписывал судье установить обязанности ответчика в определенном месте, а присудить к платежу в Риме. Наконец, превышение может коснуться и оснований иска, например, в исках о праве собственности с его различными обоснованиями.
78. Прескрипции. Всякое превышение истцом действительно принадлежащих ему прав влекло для истца невыгодные последствия (Гай. 4. 53). Поскольку он не сумел доказать с полной очевидностью правильности своего требования, постольку происходило освобождение ответчика, и притом в полной и окончательной форме, так как преувеличенный требовательный пункт - интенция - оказывался ложным и неподтвержденным, а формула обязывала судью в таком случае освободить ответчика. Начать дело вновь препятствовало исключающее действие последовавшего решения. Чтобы избежать невыгодных последствий запроса, существовало лишь одно средство - ввести в формулу прескрипцию в пользу истца, предупреждающую судью о возможности дальнейшего уточнения истцом его требований.
79. Судебное решение. Присяжный судья должен был строго следовать указаниям, данным в формуле, и выразить устно свое суждение - sententia, как представляется дело - videri sibi. Особенностью римского процесса был денежный характер присуждения: omnis condemnatio pecuniaria esse debet (всякое присуждение должно быть денежным). В некоторых случаях магистрат, уполномочивая судью к присуждению в денежной сумме, ограничивал его усмотрение указанием определенной суммы, свыше которой судья не мог оценить иска (Гай. 4. 49 - 52). Только в императорскую эпоху отступили от принципа обязательной денежной кондемнации, установив, что если предметом иска является определенная вещь, то ответчик присуждается к ее выдаче.
Подобно litis contestatio в первой стадии производства - in iure, решение дела судьей во второй - in iudicio влекло за собой погашение процесса: процесс, доведенный до решения, не мог быть вновь начат (отрицательное действие законной силы судебного решения). В отношении истца к такому результату приводило доведение дела в первой стадии процесса до литисконтестации (см. п. 74). Но что касается ответчика, то доведение дела до литисконтестации само по себе не служило для него препятствием к возбуждению в дальнейшем спора, тождественного уже разрешенному. Например, между двумя лицами идет спор о наследстве, причем часть наследственной массы находится во владении одного из них, часть - во владении другого. Гай (D. 44. 2. 15) говорит, что каждый из них может предъявить иск о наследстве (hereditatis petitio) к другому. Но если по иску первого вопрос о праве на наследство разрешен судом в пользу первого, а второй потом предъявляет иск об этом наследстве к первому, такой вторичный судебный процесс противоречил бы принципу законной силы судебного решения. Гай в приведенном месте говорит, что против иска второго может быть предъявлена exceptio rei iudicatae. Гай мотивирует это заключение так: "...тем самым, что суд признал наследство за мной, оно должно считаться признанным не принадлежащим тебе".
С введением в практику названной эксцепции rei iudicatae оформилось и учение о положительном эффекте судебного решения. Последнее признается для данного вопроса между спорящими сторонами за истину - res iudicata pro veritate habetur (D. 5. 1. 25) и, как таковая, имеет для участников в деле обязательную силу. Судебное решение - res iudicata - заканчивает процесс и может быть освободительным или осудительным. Законная сила судебного решения осуществляется двумя средствами:
(1) Истцу дается вместо прежнего иска новый - actio iudicati - бесспорный иск о выполнении решения, содержание которого определено судебным решением.
(2) Каждой из сторон дается exceptio rei iudicatae, если противная сторона пытается вторично возбудить решенный уже судом спор.
Условия предъявления этой эксцепции следующие: а) возбуждение того же притязания (eadem quaestio), когда отыскивается тот же предмет на основании того же самого права, имеющего тождественное основание (например, куплю-продажу, ссуду, дарение); б) между теми же лицами (inter easdem personas). К тем же лицам причисляются также универсальные или даже сингулярные преемники (если они приобрели свое право после litis contestatio).
Дальнейшим выводом из основного правила было распространение содержания судебного решения только на участников первого процесса и их правопреемников.
80. Исполнение решений. Если ответчик отрицает законную силу судебного решения, он может против него защищаться. В классическую эпоху сторона, недовольная судебным решением, могла при наличии уважительных обстоятельств испросить у претора restitutio in integrum (восстановление в первоначальное состояние, в данном случае - признание судебного решения несостоявшимся). В императорскую эпоху можно было судебное решение обжаловать в высшую инстанцию (апелляция), однако с риском присуждения в двойном размере в случае проигрыша дела. Если же ответчик не защищается и не платит, истец может произвести принудительное взыскание с помощью actio iudicati (см. п. 79).
Взыскание могло иметь личный характер (содержание должника под арестом до уплаты или отработки долга - executio personalis) или же имущественный характер (venditio bonorum, cp. п. 71). В последнем случае кредиторы вводились во владение имуществом должника (так называемая missio in bona). Спустя некоторое время они выбирали из своей среды magister bonorum, который продавал имущество должника с аукциона. Покупатель (emptor bonorum) становится собственником купленного имущества и вместе с тем обязан уплатить долги должника (в пределах покупной цены имущества).
§ 25. Восстановление в прежнее состояние (реституция)
81. Понятие реституции. Классическое право не знало обжалования судебного решения в собственном смысле. Однако сторона, недовольная судебным решением, могла просить у претора restitutio in integrum, восстановления в первоначальное положение, т.е. просить об уничтожении наступивших юридических последствий. Это средство защиты давалось претором не только против судебного решения, но и в ряде других случаев, когда по обстоятельствам дела претор не считал возможным строгое применение общих норм права (см. п. 82). Применение этого экстраординарного средства производилось как по просьбе сторон, так и по собственному усмотрению магистрата в целях защиты верхушки господствующих классов.
82. Основания реституции. Для применения реституции требовались три условия:
(1) Наличие имущественного или неимущественного ущерба (laesio), причиненного действием или упущением.
(2) Наличие у просителя оправдывающего реституцию основания (iusta causa), как-то: а) minor aetas (менее 25 лет); б) quod metus <*> causa; в) error (редко); dolus malus (чаще); г) временное отсутствие (в плену и т.п.).
--------------------------------
<*> Относительно metus, error, dolus malus см. ниже пп. 383,387,390.
(3) Своевременная просьба.
83. Действие реституции. Действие реституции заключалось в том, что она лишала силы факт, приведший юридические отношения к существующему состоянию, и восстанавливала прежнее состояние этих отношений.
Истец, получивший реституцию, должен был вернуть ответчику выгоду, полученную от погашения юридического отношения, например, покупатель, получивший обратно уплаченную цену, обязан вернуть продавцу купленный товар.
При применении реституции против судебного решения решение считалось несостоявшимся и начинался новый процесс.
§ 26. Процессуальное представительство
84. Первоначальное недопущение представительства. Стороны в гражданском процессе долго не могли возлагать на третьих лиц защиту своих интересов. Они должны были выступать лично. И Гай (4. 82), и Юстиниан (I. 4. 10) утверждают, что некогда (olim) признавалось правило: Nemo alieno nomine lege agere potest - никто не может искать по закону от чужого имени. В Институциях Юстиниана дается краткий очерк исключений из этого правила и последующих смягчений. Допускалось выступление представителей pro populo - за народ (выступал magistratus), pro libertate - за свободу (assertor libertatis) и pro tutela - по опеке (tutor - опекун). Закон Гостилия (около 175 г. до н.э.) допустил представительство на суде за лиц, попавших в плен или отсутствующих по делам государства. При формулярном процессе представительство отсутствующих и больных достигалось путем введения формул с перестановкой имен. Именно в интенции фигурировало имя представляемого лица (dominus litis), а в кондемнации - имя процессуального представителя. Судебный магистрат отдавал приказ присудить последнего или (если представитель был со стороны истца) - противную сторону в пользу представителя. Конечно, это было еще не полное судебное представительство, но преторское право этим дало толчок дальнейшему его развитию.
85. Допущение cognitores и procuratores. Сначала признано было лишь непрямое представительство, т.е. выступление лица в процессе не от имени представляемой стороны, а от собственного имени представителя, однако за счет первой. Основанием допущения этой формы представительства служила неспособность выступать в процессе ряда лиц, в силу возраста, пола, состояния здоровья и других причин, и такая же неспособность городских общин и корпораций как таковых участвовать в гражданском обороте в качестве носителей прав городов и других коллективов. Интересы указанных категорий лиц в процессах представляли опекуны физических лиц, агенты и синдики городских общин.
Институт представительства получил признание по существу в формулярном процессе. Здесь представители впервые открыто выступали уже со стороны дееспособных лиц под именем когниторов (cognitor). Они принимали это поручение от заинтересованной стороны - dominus litis - и назначались последней in iure, путем обращения к противной стороне с установленными словами: "назначаю тебе когнитора" (tibi cognitorem do). Присутствия последнего при этом не требовалось, но его обязанности начинались с момента состоявшегося соглашения о его допущении к процессу. Дальнейшим развитием представительства и более простой его формой было назначение процессуального представителя - прокуратора (procurator ad litem). Достаточно было предварительного неформального поручения, а иногда даже фактического выступления без поручения в качестве ведущего дела (negotiorum gestora - см. п. 555), главным образом на стороне ответчика. Преторы побуждали таких прокураторов и их доверителей заключать стипуляции о последующем одобрении - cautio de rato - их действий. Как сказано, процессуальная формула составлялась всегда так, что решение выносилось на имя представителя, который должен был, в свою очередь, передать истцу все им полученное. Представитель ответчика, наоборот, мог требовать от представляемого всего уплаченного им по решению в пользу истца. Позднее представляемый внешне оформлял положение своих представителей (обоих видов) путем занесения в судебный протокол или посылкой письменного сообщения противной стороне. Аналогично назначались агенты и представители городских общин. Допущение прямого процессуального представительства обусловливалось прежде всего усложнением хозяйственной жизни. Если при неразвитом обороте хозяин лично ведет свои дела и лично выступает в суде, то по мере развития торговли купец заключает многочисленные сделки и участвует в ряде процессов. И недопущение представительства являлось бы стеснительным для оборота крупных рабовладельцев.
Особую форму представительства составляли представители за собственный счет, procurator in rem suam - форма, издавна употреблявшаяся при передаче требований прежним кредитором новому (см. п. 364).
86. Advocati. Допускались также к устному содействию сторонам, без представительства в собственном смысле, advocati, избираемые обычно самими сторонами.
§ 27. Интердиктное производство
87. Понятие интердиктного производства. Наряду с обычным исковым порядком рассмотрения частных споров (ordo iudiciorum privatorum), существовало особое интердиктное производство. Оно отличается от обычного искового порядка рассмотрения частных споров тем, что судебный магистрат здесь выступает исключительно как носитель высшей власти, издающий приказы по отношению к гражданам. Интердикты издревле издавались претором по расследовании дела. Поэтому интердикты были безусловными категорическими приказами, санкционированными штрафами и взятием залога. Интердиктное производство было проявлением административной власти преторов. В классическом праве (Гай. 4. 138) интердикт претора стал условным приказом, которым начиналось особое интердиктное производство. Оно могло стать базой для последующего судебного разбирательства, перейти из области управления в область юрисдикции. Этот акт принимался магистратом для скорейшего разрешения частных споров по просьбе одной из сторон.
88. Виды интердиктов. Смотря по тому, обращался ли интердикт к одной или обеим сторонам, различались интердикты простые и двусторонние - simplicia, duplicia. Далее, интердикты бывают или запретительные (prohibitoria), или восстановительные (restitutoria), или предъявительные (exhibitoria). Только запретительные интердикты оправдывают свое название (interdictum - запрещение), но римляне применяли этот термин и к двум другим категориям.
Запретительные интердикты запрещали определенное отношение и поведение. Сюда относились интердикты, запрещавшие насильственно нарушать существующее владение - vim fieri veto.
Восстановительные интердикты были направлены на возвращение какой-нибудь вещи отдельному лицу или на восстановление поврежденного публичного сооружения. Внешне они выражаются словом restituas - "ты должен восстановить".
Наконец, предъявительные интердикты требуют предъявления лица (раба, члена семьи) или документа и словесно выражаются словами eum, eamve exhibeas - "представь его или ее". Требование приказов было направлено на безотлагательное исполнение - на глазах у претора. Восстановительные и предъявительные интердикты всегда были односторонни, а запретительные могли быть и двусторонними.
В классическую эпоху интердиктное производство оставалось удобным и быстрым способом административной защиты интересов верхушки класса рабовладельцев, когда допущение судебного разбирательства явилось бы слишком медленным или почему-либо неудобным. Оно имело это преимущество даже в сравнении с преторскими исками, основанными на особо признанных фактах - actiones in factum.
89. Действие интердикта. Эффект интердикта заключался в том, чтобы противник немедленно повиновался ему, не оспаривая фактов, указанных в интердикте, и не утверждая, что был нарушен запретительный интердикт.
Если лицо, против которого выдан интердикт, не выходя от претора, оспаривало интердикт и требовало назначения судьи (arbiter), это требование удовлетворялось. Судебное разбирательство могло привести или к подтверждению интердикта (и тогда он из условного приказа превращался в безусловный), или к оправданию ответчика. Если судья подтверждал интердикт, а ответчик все-таки не подчинялся, судья присуждал его к денежной сумме, определявшейся истцом под присягой. Если лицо, против которого выдан интердикт, уходило от претора, не потребовав назначения arbiter, а интердикту все же не повиновалось, тогда истец вызывал ответчика к заключению договора о том, что если ответчик окажется неправым, то он уплатит истцу штраф; со своей стороны и истец давал обязательство уплатить ответчику штраф в случае своей неправоты.
Эти два договора назывались sponsio et restipulatio. Первый порядок (с назначением arbiter) назывался производством sine periculo (т.е. без риска штрафа), второй - cum periculo (с риском штрафа).
§ 28. Когниционное производство
90. Возникновение когниционного производства. С I в. н.э. магистраты, не располагавшие юрисдикцией, стали получать ius cognoscendi, право решать дела без передачи их в суд. Сюда относились дела по фидеикомиссам (см. п. 273), установлению прохода, банковским операциям (со II в.) и др. Такое производство получило особенное развитие в руках презесов и муниципальных магистратов римских провинций. Ведомство этих магистратов все увеличивалось; их решения простирались сначала только на имущество, а потом и на личность ответчика. За этой административной формой суда утвердилось название cognitio extraordinaria. Начиная с середины III в. н.э. когниционное производство стало обычным, а с конца III в., в связи с сосредоточением власти в руках императоров, оно окончательно вытеснило формулярное. Переходной ступенью послужили случаи восстановления в прежнее состояние (реституция), когда сам магистрат производил расследование дел. В случаях, когда при восстановлении в прежнее состояние ответчик должен был выплатить что-нибудь в пользу истца, судебный магистрат мог сам непосредственно приказать ответчику выполнить эту обязанность.
91. Особенности когниционного производства. При когниционном производстве судебный магистрат и судья слились в одном лице. Вызов в суд на определенный день - evocatio - вошел в круг административных полномочий судьи, и никто не мог уклоняться от явки к судебному разбирательству.
Важной особенностью когниционного производства явилась организация заочного производства. Истец при неявке ответчика допускался к доказательству своих прав, и решение выносилось на основании соответствующего материала. Основывался такой порядок на неповиновении ответчика приглашению (contumacia), последовавшему от имени судебного магистрата. Это производство предполагало, что приглашение было окончательным и сопровождалось указанием, что неявка повлечет за собой разрешение дела без участия ответчика. Неявка истца оставляла дело без разрешения.
Когниционное производство окончательно устранило разделение процесса на две стадии. Дело от начала до конца вел один магистрат - государственный чиновник. Отпали формулы исков и судебные договоры. По существу, исчезло засвидетельствование спора in iure. В праве Юстиниана к litis contestatio приравнивался момент, когда стороны вступали в первый раз в устное состязание по спорному делу. Конституция 202 г. н.э., по-видимому, стоит на той же точке зрения (C. 3. 9. 1). Никаких определенных форм когниционного производства установлено не было. Средства доказательства применялись те же, что и в классическую эпоху. Решение дела не требовало непременно присуждения к денежной оценке, а могло прямо направляться на выдачу вещи (condemnatio ad ipsam rem, см. п. 80). Исполнение судебного решения перестало быть частным делом, а входило в компетенцию судебного магистрата. Он располагал необходимыми и для этого средствами - вооруженной силой (manu militari).
Чиновник, разбиравший процесс, мог заменять себя особым специальным судьей - iudex pedaneus.
§ 29. Меры против неосновательного отрицания иска
и неосновательного предъявления иска
92. Меры против ответчиков, неосновательно отрицавших иск, фактически всей тяжестью ложились на бедняков, не имевших возможности собрать или сохранить доказательства, но, конечно, не на знатных лиц. В принципе ответчик, неосновательно отрицавший притязания истца, платил штраф и присуждался в двойном размере требования - cum poena. В некоторых случаях он принуждался к заключению дополнительного штрафного соглашения, по которому он в случае своего присуждения должен был приплатить часть спорной суммы, обычно треть - при иске, направленном на требование определенной суммы займа, а при договоре подтверждения долга - половину суммы долга.
...adversus infitiantes ex quibusdam causis dupli actio constituitur, veluti si iudicati aut depensi aut damni iniuriae aut legatorum per damnationem relictorum nomine agitur; ex quibusdam causis sponsionem facere permittitur, veluti de pecunia certa credita et pecunia constituia; sed certae quidem creditae pecuniae tertiae partis, constitutae vero pecuniae partis dimidiae (Гай. 4. 171).
(...против отпирающихся по некоторым делам устанавливается иск в двойном размере, например по искам, предъявленным в силу состоявшегося присуждения, на основании произведенных расходов, по убыткам из обиды, из легатов, оставленных в порядке возложения обязанности; по некоторым делам разрешается заключение спонзии, например об определенной сумме из займа и по подтвержденному долгу; но при этом по определенной сумме из займа спонзия заключается на третью часть, по подтвержденному долгу - в половинном размере.)
Значительное число исков в случаях присуждения влекло за собой для проигравшего ответчика еще и гражданское бесчестие (infamia <*>) - так было при actio pro socio, mandati, furti и др. Во всех этих случаях придавалось мало значения тому, действовал ли ответчик, будучи уверенным в своем праве, или без такого убеждения.
--------------------------------
<*> Об infamia см. п. 126.
Наоборот, если иск не входил ни в одну из приведенных категорий, ответчик, проигравший процесс, не подвергался никакому штрафу, даже если он и действовал недобросовестно.
Наконец, истец, в случаях, когда ответчик, несмотря на приказ судьи, не выдает или не предъявляет того, что требуется, может подтвердить размер своего интереса присягой - iu siurandum in litem, например, стоимость отыскиваемой вещи.
93. Меры против истцов. Для воздействия на истцов, неосновательно предъявляющих иск, были установлены меры, но эти меры не устанавливали действительной гарантии интересов ответчиков-бедняков, так как применение этих мер зависело от суда.
(1) Ответчик мог потребовать от истца специальной штрафной стипуляции. Тогда истец, в случае проигрыша, подвергался тому же штрафу, который он сам обязывал ответчика платить в случае проигрыша последним дела (Гай. 4. 180. 181; ср. п. 89).
(2) Ответчик мог со своей стороны просить истца принести присягу в том, что он, истец, действует добросовестно, - iusiurandum calumniae.
(3) Претор рассматривал как деликт преторского права тот случай, когда истец предъявлял иск из одного только намерения вести процесс, зная, что утверждаемое им право в действительности не существует (Гай. 4. 178). Но если эти меры не были приняты заранее, то все же проигравший истец подвергался преследованию со стороны своего ответчика. Последний мог возбудить специальный процесс о сутяжничестве в широком смысле слова - iudicium calumniae. Штраф, которому подвергался прежний истец, оценивался в одну десятую спорного иска.
Et quidem calumniae iudicium adversus omnes actiones locum habet et est decimae partis (Гай. 4. 175).
(По крайней мере суд за ябеду существует против всяких исков и заключается в десятой части.)
Последний иск, как иск из преторского деликта, предполагал всегда недобросовестность истца. Но даже при его добросовестности легкомыслие, с которым он затеял процесс, влекло для него штрафное наказание. Так, в случае предъявления иска об обидах оправданный ответчик в свою очередь мог преследовать своего обвинителя, даже если он был добросовестным, и заставить его уплатить себе десятую часть того, что требовалось с него первоначально (Гай. 4. 177 - 180).
В византийском праве штрафы, как и относящиеся к ним правила классического права, почти совершенно исчезли. При Юстиниане сохранился только штраф в двойном размере по отношению к отрицающему ответчику - infitiando crescit in duplum, особенно когда иск входил в определенную категорию привилегированных требований, например, в пользу церковных и богоугодных учреждений (I. 4. 16. 1; 3. 27. 7). Исчезновение штрафов объясняется заменой их возложением на проигравшую сторону судебных издержек.
Глава 8
