Развитие богословия во время турецкого владычества.

Захват и разграбление Константинополя армией Мехмеда II в 1453 г. стали одной из величайших катастроф в истории христианства. В течение нескольких последующих десятилетий практически весь христианский Восток попал под власть Оттоманской империи. Единственной полностью свободной и независимой православной страной осталась Московская Русь, к которой и перешла роль оплота Православия на Востоке.

Итак, начиналась новая эпоха. Но для Церкви перемена оказалась не столь фундаментальной, как можно было предположить вначале. В течение долгих веков древние восточные патриархаты Александрии, Антиохии и Иерусалима находились под властью мусульман. Начиная с конца XI в. все больше епархий Константинопольского патриархата оказывались на турецкой территории, а к 1453 г. уже подавляющее большинство паствы патриарха проживало во владениях султана.

Узнав, что патриарший престол пустует, Мохаммед призвал монаха Геннадия и сделал его патриархом. До того, как стать патриархом, Геннадий (1405?-1472?) был известен под именем Георгия Схолария как плодовитый писатель и ведущий греческий богослов эпохи. Он был решительным противником Римской церкви, и его назначение на патриарший престол означало окончательный разрыв с Флорентийской унией.

Христианство под властью ислама сделалось второразрядной религией, а его приверженцы - второразрядными гражданами. Они платили высокие налоги, носили особую одежду, не имели права служить в армии и брать в жены мусульманских женщин. Церкви было запрещено миссионерское служение, а обращение мусульманина в христианство рассматривалось как преступление. С материальной точки зрения христианам было очень выгодно переходить в мусульманство.

После падения Константинополя церковь отнюдь не вернулась к тому положению, в каком находилась до обращения Константина. Дело в том, что мусульмане не проводили различения между религией и политикой: с их точки зрения, коль скоро следовало признать христианство независимой религиозной верой, то христианам необходимо было организоваться в независимое политическое образование, некую империю внутри империи. Так Православная церковь стала в той же мере гражданским, что и религиозным институтом: она превратилась в Рум Миллет - "ромейскую нацию". Церковная структура in toto была воспринята как орудие светского управления. Епископы сделались государственными чиновниками; патриарх был не только духовным главой Греческой православной церкви, но и гражданским лидером греческого народа - этнархом, или миллет-баши. Такое положение сохранялось в Турции до 1923 г., а на Кипре - вплоть до гибели архиепископа Макариоса III (1977).

Но несмотря на глубокий внутренний упадок, внешне могущество Константинопольского патриархата было велико как никогда прежде. Турки рассматривали Константинопольского патриарха как главу всех православных христиан в их владениях. Другие патриархаты на территории Оттоманской империи - Александрийский, Антиохийский, Иерусалимский - теоретически оставались независимыми, но на практике подчинялись Константинополю. Церкви Болгарии и Сербии, тоже находившиеся в границах турецких владений, постепенно утрачивали независимость и к середине XVIII в. перешли под непосредственный контроль Вселенского патриарха. Но в XIX в., с упадком турецкого владычества, границы патриархата сократились. Завоевавшие свободу нации не могли оставаться в церковном подчинении у патриарха, живущего в турецкой столице и тесно связанного с политической системой Турции. Патриарх изо всех сил пытался сохранить существующее положение дел, но в конце концов всякий раз склонялся перед неизбежным. Так из Константинопольского патриархата выделился целый ряд национальных церквей: Греции (основана в 1833 г., признана Константинопольским патриархом в 1850), Румынии (организована в 1864, признана в 1885), Болгарии (основана в 1871, но признана только в 1945), Сербии (восстановлена и признана в 1879). Сокращение Константинопольского патриархата продолжалось и в нашем столетии, главным образом в результате войны. Сегодня на Балканах число принадлежащих к нему верующих составляет лишь малую часть того, что было во времена оттоманского владычества.

Турецкая оккупация оказала двойное, причем разнонаправленное, воздействие на интеллектуальную жизнь церкви: с одной стороны, она стала причиной упорного консерватизма, а с другой стороны, определенного озападнивания. При турках православие ощущало себя в обороне. Главной задачей было выжить, сохранить положение дел, как оно есть, в надежде на приход лучших времен. Греки с поразительным упорством цеплялись за унаследованную от Византии христианскую цивилизацию, но у них практически не было возможности творчески развивать ее. Вполне понятно, что они обычно довольствовались повторением усвоенных формул, окапываясь на позициях, доставшихся им от прошлого. Греческое мышление окостенело, утратило гибкость, о чем нельзя не сожалеть. Но консерватизм имеет и свои преимущества. В смутные и тяжкие времена греки сумели сохранить православную традицию по сути неизменной. Православные христиане под властью ислама взяли на вооружение слова Павла к Тимофею: "Храни преданное тебе" (1 Тим 6:20). Мог ли у них быть более подходящий девиз?

Однако наряду с этим традиционализмом существовало и другое, противоположное течение в православном богословии XVII-XVIII вв.: инфильтрация западных идей. Под гнетом Оттоманской империи православным нелегко было сохранить высокий уровень академического богословия. Греки, желающие получить более высокое образование, вынуждены были отправляться за ним в не-православный мир: в Италию, Германию, Париж и даже Оксфорд. Среди выдающихся греческих богословов эпохи турецкого господства малое число составляли самоучки, а подавляющее большинство учились на Западе, у римско-католических или протестантских учителей.

Это неизбежно сказывалось на том, как они толковали православное богословие. Конечно, греческие студенты на Западе читали отцов церкви - но только тех, которые были в чести у неправославных профессоров. Так, Григория Паламу еще читали афонские монахи, но большинству ученых греческих богословов турецкой эпохи он был абсолютно неизвестен. В трудах Евстратия Аргенти (+ 1758?), способнейшего греческого богослова того времени, нет ни одной ссылки на Паламу, и это вполне типичный случай. Для состояния греческого православного учения в последние четыре столетия символичен тот факт, что одно из важнейших произведений Паламы - "Триады в защиту священнобезмолвствующих" - в значительной части оставалось неопубликованным вплоть до 1959 г.

Существовала реальная опасность, что учившиеся на Западе греки при всех добрых намерениях в отношении собственной церкви утратят православный образ мыслей и оторвутся от православия как живой традиции. Им стоило труда не глядеть на богословие сквозь западные очки, сознательно или безотчетно они использовали терминологию и способы аргументации, чуждые их родной церкви. Православное богословие постигло то, что русский богослов о. Георгий Флоровский (1893-1979) удачно назвал псевдоморфозой. Религиозных мыслителей турецкого периода можно в целом разделить на две большие группы: "латинствующих" и "протестантствующих". Но не следует и преувеличивать масштабы этого озападнивания. Греки использовали внешние формы, усвоенные на западе, но по существу своего мышления подавляющее большинство оставалось глубоко православным. Традиция порой искажалась тем, что ее пытались отлить в чужую форму, - но не разрушалась до основания.