Публичная достоверность векселя

 

Ограничение виндикации. Публичная достоверность для отдельных объектов гражданского права закреплена в п. 3 ст. 302 ГК РФ: "Деньги, а также ценные бумаги на предъявителя не могут быть истребованы от добросовестного приобретателя". Это положение означает, что добросовестный приобретатель этих объектов становится их собственником, даже если он приобрел их от неуправомоченного отчуждателя. Следовательно, ограничение виндикации в современном праве отвергает принцип римского права, гласящий что "никто не может передать другому прав больше, чем имеет сам". Для некоторых объектов действуют иные принципы, основанные на постантичной теории видимости права.

Теория видимости права. Б.Б. Черепахин, поддерживавший теорию видимости права, писал: "В целях обеспечения и защиты гражданского и особенно торгового оборота современное право придает исключительно важное значение внешнему, т.е. внешне распознаваемому, фактическому составу, узаконивая в определенных случаях обоснованное доверие к внешним фактам". Основной смысл теории видимости права заключается в том, что наличие или отсутствие права устанавливается третьими лицами по внешним обстоятельствам: для недвижимости это запись в поземельной книге, для ценной бумаги - ее содержание. Таким образом, суть этой теории заключается в том, что право в целях защиты положения добросовестных лиц приравнивает в ряде случаев внешний признак видимости права к реально существующему праву*(121). "Тот, кто добросовестно доверился этой видимости права и принял ее за осуществление действительно существующих правомочий, не должен ничего терять". Очень скоро теория видимости права обрела синоним и стала именоваться также теорией публичности.

Законный владелец по вексельному праву. С точки зрения теории видимости права собственником векселя, исходя из внешних признаков, считается лицо, у которого, во-первых, вексель находится в обладании и, во-вторых, в самом векселе имеются доказательства перехода прав к этому лицу (субъект права легитимирован непрерывным рядом индоссаментов, заканчивающихся на нем). Опровергнуть презумпцию собственности может только недобросовестность векселедержателя. С точки зрения общегражданских подходов приобретатель вещи, выбывшей из владения собственника помимо его воли, может быть добросовестным владельцем, но никогда не может считаться законным. Однако поскольку у добросовестного приобретателя векселя с момента приобретения возникает право собственности на него, Положение говорит о векселедержателе, который легитимирован надлежащим образом как о законном владельце. Некоторые нормы вексельного права дословно перенесены в ГК РФ в качестве положений, общих для всех ценных бумаг: так, п. 1 ст. 147 ГК РФ гласит: "Лицо, выдавшее ценную бумагу, и все лица, индоссировавшие ее, отвечают перед ее законным владельцем солидарно". В структурной связи с другими положениями ГК РФ термин "законный владелец" выглядит неудачным, поскольку заставляет предположить, что добросовестный, но не законный приобретатель ценной бумаги не вправе требовать исполнения по ней. Пункт 1 ст. 147 ГК РФ в нынешней редакции противоречит не только п. 3 ст. 302 ГК РФ, но и соседней норме из п. 2 ст. 147 ГК (где закреплена абстрактность ценной бумаги). Таким образом, мы лишний раз убеждаемся, что термины вексельного права весьма специфичны, их некритическое перенесение в общегражданское законодательство недопустимо.

Ограничение виндикации векселя. В п. 3 ст. 302 ГК РФ публичной достоверностью из всех ценных бумаг наделены только бумаги на предъявителя. Однако специальные нормы вексельного законодательства позволяют говорить об ограничении виндикации векселя и, следовательно, о приобретении права собственности на вексель его держателем только в силу добросовестного приобретения.

В соответствии с ч. 2 ст. 16 Положения если кто-либо лишился владения векселем в силу какого бы то ни было события, то надлежащим образом легитимированный векселедержатель обязан отдать вексель лишь в том случае, если он приобрел его недобросовестно или же, приобретая его, совершил грубую неосторожность. Судебная практика разъясняет: "Векселедержатель считается недобросовестным, когда он до или в момент приобретения знал о том, что вексель выбыл из владения собственника либо лица, уполномоченного распоряжаться векселем, помимо их воли. Грубая неосторожность приобретателя имеет место в том случае, когда приобретатель в силу сложившихся условий оборота должен был знать о факте выбытия векселя из владения собственника либо лица, уполномоченного распоряжаться векселем, помимо их воли (в частности, если вексель был приобретен после опубликования собственником в печати информации об утрате либо краже векселя, о чем приобретатель векселя по обстоятельствам дела не мог не знать)".

Таким образом, можно сделать вывод, что в дополнение к предъявительским ценным бумагам вексель также не может быть истребован по виндикационному иску от добросовестного приобретателя.

Практическое значение публичной достоверности заключается в том, что каждый добросовестный векселедержатель, будучи собственником, не зависит от статуса прежних векселедержателей и даже векселедателя. Судебная практика подчеркивает, что признание недействительными сделок, на основании которых вексель был выдан или передан, не влечет недействительности векселя как ценной бумаги и не прерывает ряда индоссаментов. Последствием такого признания является применение общих последствий недействительности сделки непосредственно между ее сторонами*(124). Таким образом, независимость (автономность) прав векселедержателей объясняется именно публичной достоверностью векселя.

Понятие публичной достоверности. Публичная достоверность как юридическая конструкция имеет своей целью наделение правом собственности добросовестного приобретателя имущества от неуправомоченного отчуждателя (например, вора). В результате возникает бесповоротность вещных прав добросовестного приобретателя.

Смысл обладания ценными бумагами заключается не только в приобретении вещного права на документ, но и в надлежащей легитимации субъекта обязательственного права, выраженного в ценной бумаге. Так, неуправомоченный отчуждатель векселя легитимирует себя не одним фактом владения векселем, но и непрерывным рядом индоссаментов, и сам не только вручает вексель добросовестному приобретателю, но еще и оформляет индоссаментом передачу прав требования по векселю.

Следовательно, можно сказать, что публичная достоверность векселя означает такое положение, при котором третьи лица, добросовестно полагающиеся на надлежащим образом оформленную легитимацию векселедержателя, приобретают право собственности на вексель и, соответственно, права, удостоверенные векселем, даже тогда, когда легитимация векселедержателя не соответствовала действительности.

Существует и классическое понятие публичной достоверности для ценных бумаг, которое было выработано немецкой наукой (профессором Г. Бруннером) во второй половине XIX в. и поддерживается большинством современных российских ученых, начиная с М.М. Агаркова. По мнению Г. Бруннера, публичная достоверность - это такое свойство бумаги, в соответствии с которым лицо, приобретающее ценную бумагу и добросовестно доверяющее ее содержанию, приобретает выраженное в ней право таким, каким оно является согласно этому содержанию. Обязанное лицо не может противопоставить требованию добросовестного приобретателя бумаги возражения, которые не вытекают из ее содержания. Исключаются, таким образом, возражения, основанные на правоотношениях обязанного лица к предшественникам добросовестного приобретателя*(125).

Соотношение абстрактности и публичной достоверности. Абстрактность является категорией, относящейся больше к обязательственному праву, а публичная достоверность - к вещному.

Понимание публичной достоверности, данное Г. Бруннером, базируется на непризнании абстрактных сделок*(126) и отрицании теории видимости права*(127). Последним фактором объясняется, что приведенное понятие публичной достоверности напрямую не увязано с вопросами приобретения права собственности. Тем не менее и в рамках классического понимания публичной достоверности бесспорным постулатом является, что публичная достоверность бумаги имеет значение только в отношении добросовестного приобретателя. В отношениях между обязанным лицом и первоначальным приобретателем она не производит никакого действия*(128). Как было рассмотрено выше, тот же вывод делается российской наукой и судебной практикой в отношении абстрактности ценных бумаг.

Тем самым категории абстрактности и публичной достоверности практически сливаются. Подобное слияние не удивительно, если помнить о неразрывной связи обязательственного и вещного элементов в конструкции ценной бумаги. И все же можно предположить, что для объяснения возможности возражений держателю векселя со стороны должника главный упор должен делаться на выводах, вытекающих из публичной достоверности векселя. В чем же тогда предназначение абстрактности? Представляется, что абстрактность должна быть полной и распространяться даже на отношения векселедателя и первого векселедержателя. Некоторый парадокс заключается в том, что превращению абстрактности из процессуальной в материальную (вспомним дифференциацию О.С. Иоффе) может способствовать только процессуальное право.

Признание абсолютной, ничем не ограниченной абстрактности вексельного обязательства в рамках искового судопроизводства способно породить мертвящий формализм. С точки зрения судьи, при исковом производстве порождение вместо одного двух судебных процессов нецелесообразно: "если вексель был выдан без встречного предоставления, то после удовлетворения требований держателя векселя, предъявленных к векселедателю, лишенному права доказывать отсутствие реального долга, в последующем должно быть удовлетворено требование обязанного лица, основанное на хозяйственной (основной) сделке о возврате неосновательно полученного. Такое перемещение имущества ничем не оправдано".

Однако именно абстрактность векселя создает предпосылки для отказа от рассмотрения требований по векселю в порядке искового производства. Свидетельством тому служит распространение на опротестованные векселя правил приказного производства. Но, в отличие от прочих требований, рассматриваемых в порядке приказного производства, для векселя имеются возможности дальнейшего упрощения процесса, когда стадия судебного рассмотрения вообще исчезает. Так, В.М. Жуйков считает, что было бы правильным производить взыскания по векселям вообще без обращения в суд за выдачей приказа. В случае совершения нотариусом протеста вексель следовало бы сразу передавать судебному приставу для исполнения*(130). Как представляется, совершенствование законодательства в этом направлении наиболее способствовало бы реализации материальной строгости векселя и оптимально отвечало бы интересам участников гражданского оборота. Только в этом случае абстрактность векселя получила бы свое логическое завершение.

 

Обращаемость векселя

 

Цель оборотоспособности. Современный гражданский оборот отличается повышенными темпами, которые ощутимо нарастают с каждым днем. Но повышенная оборотоспособность объектов гражданских прав не должна пониматься буквально только в смысле ускорения оборота, т.е. уменьшения затрат времени, необходимого для оформления перехода прав на эти объекты. М.М. Агарков указывал: "Было бы ошибкой считать, что институт ценных бумаг в целом имеет целью дать обороту облегченные по сравнению с общими правилами гражданского права способы передачи права". Главное в современном гражданском обороте - это освобождение кредитора от его личной, неразрывной связи с должником, в противоположность конструкции обязательства в римском частном праве*(132). Таким образом, суть повышенной оборотоспособности точнее было бы определить как изначально заложенную в юридических конструкциях предназначенность объектов гражданских прав для оборота.

Предназначенность ценных бумаг к обороту относится к числу их основных свойств и выступает важнейшей предпосылкой для квалификации документа как ценной бумаги. Если этого не учитывать, то разграничение ценных бумаг от иных документов может быть весьма проблематично, вследствие чего и составить себе представление о ценной бумаге будет невозможно*(133).

Для ценных бумаг, по словам М.М. Агаркова, "большая простота удостоверения принадлежности права определенному субъекту способствует твердости правоотношений, необходимой деловому обороту". Это правило относится именно к ценным бумагам: сама по себе простота удостоверения прав еще отнюдь не свидетельствует о твердости правоотношений, если законодатель ведет речь об объектах, не предназначенных для оборота. Так, Редакционная комиссия по составлению российского проекта Гражданского уложения отмечала, что, если бы, например, выдача багажа осуществлялась по именной квитанции, то перевозчик обязан был бы удостовериться в том, что лицо, предъявляющее квитанцию, действительно является указанным в квитанции получателем или его правопреемником. "Применение этого порядка и к выдаче багажа повело бы к значительному затруднению и замедлению перевозки пассажиров и не соответствовало бы интересам ни перевозчика, ни пассажиров. Поэтому необходимо дозволить перевозчикам выдавать безымянные квитанции, которые освобождают как перевозчиков, так и пассажиров от затруднений, связанных с удостоверением прав предъявителя квитанции на получение груза, так как безымянная квитанция дает право на получение багажа каждому держателю квитанции". Никакой "твердости правоотношений, необходимой деловому обороту", в этом и подобных случаях выдачи безымянных знаков нет, хотя скорость удовлетворения обязательственных требований, удостоверенных такими знаками, высока.

Твердость правоотношений, необходимая деловому обороту достигается только прочностью прав добросовестного приобретателя, его защитой против чьих бы то ни было притязаний. Именно на укрепление оборота направлено наделение ценных бумаг абстрактностью и публичной достоверностью. Тот факт, что добросовестный приобретатель векселя является его собственником, существенно снижает риски последующих приобретателей, которые могут не опасаться, что приобретенная ими бумага может быть истребована третьими лицами.

Таким образом, цель повышенной оборотоспособности ценных бумаг не в ускорении оборота, а в его укреплении, в установлении гарантии прочности прав держателей бумаг.

Понятие обращаемости. Обращаемость ценной бумаги проявляется в принципиальной возможности передачи бумаги другим лицам. Применительно к отдельных типам ценных бумаг (предъявительская, именная, ордерная) внутри одного класса ценных бумаг уже можно говорить об ускорении или замедлении их обращаемости в зависимости от способа передачи прав по ценной бумаге (ст. 146 ГК РФ). Формальности, связанные с передачей ценной бумаги, могут быть различными. Наиболее революционным является путь, когда право требования, воплощенное в ценной бумаге, передается путем передачи самой бумаги - в этом случае наблюдается существенное исключение из общегражданских правил о передаче прав и можно говорить о повышенной оборотоспособности ценной бумаги. Наиболее обременительной будет передача ценной бумаги в порядке цессии - в последнем случае передача прав по ценной бумаге по скорости не отличается от общегражданского способа уступки права требования. Более того, в виду необходимости совершения дополнительных действий обращаемость ценной бумаги может даже быть более осложненной*(136). Однако обращаемость права, выраженного в именной ценной бумаге, все равно выше обращаемости права из общегражданского обязательства, поскольку передача именной ценной бумаги не может быть ограничена законом или соглашением сторон*(137).

Таким образом, обращаемость ценной бумаги - это возможность свободной неограниченной передачи самой ценной бумаги и, тем самым, уступки всех прав требования из бумаги новому владельцу.

Обращаемость векселя. Вексель с точки зрения обращаемости - уникальная ценная бумага. Часто ценные бумаги могут быть одного типа (акция - только именная бумага) или двух типов (облигация - именная или на предъявителя). Известны ценные бумаги, могущие быть и предъявительскими, и именными, и ордерными (чек, коносамент). Вексель квалифицируется как ордерная ценная бумага, но его обращаемость может ускоряться или замедляться, поскольку способ передачи векселя как ордерной бумаги можно трансформировать в способ, свойственный предъявительской или именной бумаге.

a) Типичное вексельное обращение. Вексель относится к ордерным ценным бумагам, т.е. права, удостоверенные векселем, могут принадлежать названному в ценной бумаге лицу, которое может само осуществить эти права или назначить своим распоряжением (приказом) другое управомоченное лицо (подп. 3 п. 1 ст. 145 ГК РФ). Права по ордерной ценной бумаге передаются путем совершения на этой бумаге передаточной надписи - индоссамента (п. 3 ст. 146 ГК РФ). С точки зрения ускорения гражданского оборота ордерные ценные бумаги занимают промежуточное положение между предъявительскими и именными бумагами: для передачи ордерной бумаги все же недостаточно простого вручения - индоссамент является письменной формой односторонней сделки; но в сравнении с именными ценными бумагами передача прав по индоссаменту позволяет ускорить обращение бумаги, поскольку не требуется при каждой передаче права из ордерной бумаги извещать об этом должника: обязанное по векселю лицо производит платеж векселедержателю, который значится последним в цепочке индоссаментов; проверяется непрерывность индоссаментов, но не их действительность или подлинность (ст. 16 Положения о переводном и простом векселе).

Векселедержатель может передать свое право другому лицу по индоссаменту, даже если в тексте векселя нет прямой оговорки "о приказе", т.е. о возможности передачи векселя (ст. 11 Положения о переводном и простом векселе). Это общая презумпция устанавливает, что если нет какой-либо специальной оговорки, вексель является ордерной бумагой. Вексельное обращение нельзя полностью воспретить. Но ускорить дальнейшее обращение может любой индоссант, а замедлить - векселедатель или индоссант.

b) Ускорение вексельного обращения. Имя (наименование) первого векселедержателя является обязательным реквизитом векселя, следовательно, векселедатель не может выдать вексель на предъявителя. Но первоначальный или последующие векселедержатели могут передать вексель по бланковому индоссаменту, т.е. индоссаменту, не содержащему указания лица, которому должно быть произведено исполнение (ч. 2 ст. 13 Положения о переводном и простом векселе). В этом случае вексель передается по правилам, установленным для ценной бумаги на предъявителя, т.е. простым вручением. Сходство с предъявительской ценной бумагой обнаруживается и в том, что лицо, у которого фактически находится вексель с бланковым индоссаментом рассматривается в качестве законного владельца*(138).

Однако было бы ошибкой считать, что бланковый индоссамент превращает вексель в ценную бумагу на предъявителя*(139), поскольку: 1) хотя бы одно лицо в векселе будет поименовано, и владелец векселя с бланковым индоссаментом будет обосновывать свое право требования не простым фактом владения, а тем, что вексель перешел к нему по индоссаменту или ряду индоссаментов (ст. 16 Положения о переводном и простом векселе); 2) так как в векселе с бланковым индоссаментом есть как минимум один индоссант, то в таком векселе презюмируется появление дополнительного должника; 3) лицо, к которому вексель перешел по бланковому индоссаменту, может опять сделать его ордерной ценной бумагой, заполнив пустое место в индоссаменте своим именем или именем третьего лица (п. 1 ст. 14 Положения о переводном и простом векселе) - с этого момента вексель опять будет передаваться по индоссаменту, если только какой-нибудь векселедержатель вновь не передаст вексель по бланковому индоссаменту.

Правило о бланковом индоссаменте, традиционно присущее вексельному законодательству, ныне сделано общим для всех ордерных бумаг (ч. 2 п. 3 ст. 146 ГК РФ).

c) Замедление вексельного обращения. При выдаче векселя векселедатель может воспретить передачу векселя по индоссаменту, сделав оговорку "не приказу" или ей равнозначную (ст. 11 Положения о переводном и простом векселе). Это означает, что вексель может быть передан только в порядке общегражданской цессии, т.е. как именная ректа-бумага. Оговорка "не приказу" именуется ректа-оговоркой, а сам вексель - ректа-векселем.

Кроме векселедателя любой векселедержатель может, сделав ректа-оговорку, воспретить новый индоссамент, т.е. оговорить в своем индоссаменте дальнейшее обращение векселя только в порядке цессии (ст. 15 Положения). Особенность данной оговорки векселедателя или индоссанта заключается в том, что последующие векселедержатели не могут вновь сделать вексель ордерной бумагой (т.е. не могут отменить однажды сделанную оговорку о передаче прав по векселю только в порядке общегражданской цессии).

От ректа-оговорки индоссанта, когда он вообще запрещает новый индоссамент, следует отличать оговорку "без оборота на меня" - в этом случае индоссант снимает с себя и только с себя ответственность за платеж по векселю; сам вексель с такой оговоркой в дальнейшем обращается нормальным путем (по индоссаменту) как ордерная бумага.

Завершая рассмотрение вопроса об обращаемости векселя, необходимо иметь в виду, что права по векселю могут переходить и без индоссамента или цессии. Это случаи, когда вексель переходит к другим лицам в порядке правопреемства, в составе имущественного комплекса и при продаже с публичных торгов*(140).

Более подробно юридическая природа индоссамента и рекомендации по оформлению передаточных надписей см. ниже, в главе 2 "Вексельный оборот" (раздел 2.2 "Индоссамент").