Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность

В уголовном праве США, также как в праве других стран англо-саксонской системы права, эти обстоятельства обычно именуются «защитами» (defenses) в узком смысле этого слова, т.е. защитами против предъявленного обвинения[238]. Иногда эти защиты или обстоятельства подразделяются на «оправдывающие» (justifications) и извинительные (excuses).

В работах разных авторов можно обнаружить подчас существенные отличия в перечнях этих обстоятельств. Дж. Самаха оправдывающими обстоятельствами считает: самооборону, защиту других, необходимость, исполнение публичного долга (обязанности), сопротивление незаконному аресту, защиту жилища и имущества, согласие потерпевшего. Извинительными, по его мнению, являются следующие: принуждение,

>>> 148 >>>

опьянение, ошибка, возраст, «вовлечение в ловушку» (провокация), невменяемость, уменьшенная способность (ответственность) и синдромы[239].

Но деление обстоятельств на оправдывающие и извинительные -это скорее дань истории, т.к. дела и в первом, и во втором случае рассматриваются и решаются одинаково: если лицо признано действовавшим в условиях соответствующего обстоятельства, то оно не подлежит уголовной ответственности за свое поведение. В силу этого многие суды, законодатели и ученые не проводят различий между этими двумя видами обстоятельств[240]. Такого же подхода придерживается автор популярного словаря «Уголовное правосудие»: оправдание -это справедливое поведение или извинение за совершение действия, которое в противном случае было бы преступлением»[241].

У. Лафейв и О. Скотт также по существу не подразделяют обстоятельства на две указанные категории, хотя и не полностью отказываются от использования соответствующих терминов[242].

Нет такого деления и в Примерном УК. Однако там обстоятельства, исключающие уголовную ответственность, излагаются в разных разделах. Незнание или ошибка, опьянение, принуждение, приказ военачальника, согласие и «вовлечение в ловушку» (провокация) -в разделе 2 «Общие принципы ответственности». А такие, как исполнение публичной обязанности, применение силы для защиты себя, других лиц, имущества или при исполнении закона - в разделе 3 «Общие принципы оправдания[243]».

Здесь будут рассмотрены основные, наиболее типичные обстоятельства, исключающие уголовную ответственность. Обстоятельства, относящиеся к характеристике субъекта преступления, - предмет самостоятельного исследования.

Ошибка. Она, как известно, может быть юридической или фактической.

Некоторые американские авторы подчеркивают, что ни одна область материального уголовного права не является столь запутанной, как ошибка в праве или факте. Ошибка, - пишут они, - составляет защиту от предъявленного обвинения, если она отрицает существование психического состояния, требуемого для совершения соответствую-

>>> 149 >>>

щего преступления[244]. Такое утверждение делается со ссылкой на Примерный УК: незнание или ошибка в факте или праве является основанием для защиты, если они исключают цель, заведомость, уверенность (belief)[245], неосторожность или небрежность, необходимые для того, чтобы образовать материальный элемент посягательства (п. 1 (а) ст. 2.04).

Однако, как будет показано далее, вышеизложенные доктринальные положения не подтверждаются в законодательстве и судебной практике, во всяком случае в отношении ошибки в праве. Общее право к признанию этой ошибки как обстоятельства, исключающего уголовную ответственность, традиционно относится отрицательно. «Ignorantia juris (legis) neminem excusat» («Незнание закона не является оправданием»), - говорят вслед за английскими и американские судьи[246]. Теоретики общего права исходят из того, что право является «определенным и познаваемым». Далее делается вывод: тот, кто неправильно понял закон, не приложил достаточно усилий, чтобы уяснить его и, следовательно, действует небезупречным образом. Другими словами, не допускается даже «разумная» ошибка в праве, т.е. ошибка, которая могла быть совершена «средним разумным» человеком[247], не исключает уголовной ответственности.

Однако вышеуказанные положения уязвимы для критики. Особенно по общему праву утверждение, что право является «определенным и познаваемым», мягко говоря, неточное. Право, создаваемое судьями, характеризуется, во-первых, тем, что оно не публикуется в общепринятом понимании, как, например, законы, а во-вторых, тем, что, по существу, оно иногда имеет обратную силу. Осуществляя поведение, лицо заранее не знает, что совершает преступление, т.к. оно может быть признано таковым в ходе судебного разбирательства[248].

Кроме того, как отмечается в американской юридической литературе, большое количество преступлений, включающих в себя поведение malum prohibitum (деяния «mala prohibita» можно условно назвать «техническими» в широком смысле этого слова), делает затруднительным даже для людей с устойчивыми моральными принципами определение того, что какое-то конкретное деяние

>>> 150 >>>

Сторонниками такой же позиции являются представители теории «новой социальной защиты»[249]. Однако если согласиться с этим мнением, то можно, сославшись на «сложность и запутанность» современного законодательства, оправдать совершение любого т.н. «технического преступления».

По вопросу об отношении Примерного УК к ошибке в праве среди американских ученых имеются разногласия, иногда высказываются прямо противоположные точки зрения. Так, Дж. Дресслер, ссылаясь на п. 9 ст. 2.02 («Ни заведомость, ни неосторожность, ни небрежность относительно того, что поведение составляет посягательство, или существования, смысла или применения закона, определяющего элементы его, не являются элементами этого посягательства, если это не предусмотрено его определением или кодексом») пишет, что Примерный УК, также как общее право, в принципе не признает ошибку в праве обстоятельством, исключающим уголовную ответственность[250]. Другие авторы (У. Лафейв и О. Скотт), как показано выше, наоборот, считают, что ошибка в праве по Примерному УК может быть защитой от предъявленного обвинения. Думается, что скорее правы последние, т.к. они ссылаются на положение специальной статьи («Незнание или ошибка»), посвященной этому обстоятельству. Однако, удививительно, - замечают эти авторы, - но в законодательстве большинства штатов ошибка в праве даже не упоминается[251]. Ничего не говорится об ошибке в праве, как, впрочем, и в факте, и в федеральном уголовном законодательстве США. А из анализа ст. 939.43 УК штата Висконсин можно сделать вывод, что ошибка в праве может быть защитой, но только не в уголовном праве. Хотя в примечании к этой статье, со ссылкой на соответствующий прецедент[252], говорится, что преследование лица, которое полагалось на официальное мнение государственного должностного лица, представляло бы собой «чрезмерную жесткость права».

Однако в уголовных кодексах ряда штатов закреплены положения, позволяющие считать ошибку в праве обстоятельством, исключающим ответственность, но при определенных условиях. Так, в п. (Ь) § 8.03 УК штата Техас сказано[253]: утверждающей защитой против преследования является то, что деятель разумно полагал, что поведение, в котором его обвиняют, не составляет преступления и что он действовал разумно, полагаясь на: 1) официальное заявление, содержащееся в письмен-

>>> 151 >>>

ном приказе или разрешении административного органа, управомочен-ного давать толкование соответствующего закона, или 2) письменное толкование закона судом или сделанное официальным лицом, управомо-ченным давать толкование соответствующего закона[254].

Примерно при таких же условиях лицо может быть «освобождено от уголовной ответственности» по УК штата Нью-Йорк (п. 2 § 15.20).

Таким образом, ошибка в праве может быть признана извинительной, если лицо разумно считало, что, осуществляя поведение, оно не совершает преступления, при этом полагаясь на официальное мнение или толкование закона.

Несколько иной подход наблюдается в УК штата Нью-Джерси (§ 2С: 2-4 (с) (3): уверенность в том, что поведение не составляет преступления, является защитой, если деятель проявил усердие в использовании всех доступных средств для установления того, является ли его поведение преступлением или нет, но честно и добросовестно пришел к выводу, что такое поведение не является таковым при обстоятельствах, при которых законопослушное и осмотрительное лицо также пришло бы к такому выводу. Там же отмечается, что обвиняемый должен привести доводы, подтверждающие защиту путем предоставления ясных и убедительных доказательств. П. Робинсон считает, что столь строгие требования к лицам, заявляющим, что они совершили преступление под влиянием юридической ошибки, обусловлены необходимостью минимизировать злоупотребления правом на защиту[255]. Отсутствие же в законодательстве федеральном и большинства штатов положений об ошибке в праве он объясняет «реакцией законодателей, которые, даже не будучи юристами, знакомы с максимой: «Незнание закона не является оправданием»[256]. А.У. Лафейв и О. Скотт, кроме того, считают, что отказ следовать рекомендациям Примерного УК (п. 1 (а) ст. 2.04), вероятно, связан с отсутствием у законодателей четкого представления о двух видах ошибки в праве[257].

Что же это за ошибки? Во-первых, ошибка может быть порождена незнанием обвиняемым вообще о существовании нормы, запрещающей осуществленное им поведение. Во-вторых, ошибка может быть следствием заблуждения обвиняемого относительно правомерности осуществленного им при определенных обстоятельствах поведения, которое, как ему известно, в принципе запрещается.

>>> 152 >>>

Исключения из общего правила встречаются не только в законодательстве, но и в судебной практике. Одно из них, наиболее известное, связано с делом Ламберта[258]. Последний был признан виновным в том, что в нарушение ордонанаса Лос-Анджелеса (Калифорния), прибыв в этот город, не зарегистрировался в течение 5 дней в полиции как лицо, совершившее фелонию (подлог). При этом в ходе разбирательства ему было отказано в возможности доказать, что он не знал о существовании такого нормативного акта. Верховный суд США признал, во-первых, что упомянутое выше правило пустило глубокие корни в американском праве, а во-вторых, что осуждение Ламберта противоречит условию «о надлежащей правовой процедуре» (V и XIV поправки к Конституции). При этом он отметил: здесь имеет место «поведение, которое является полностью пассивным - человек просто не зарегистрировался. Это не то, что совершение действий или несовершение действия при обстоятельствах, которые должны насторожить исполнителя о последствиях своего деяния». «Обвиняемый действительно не знал о своей обязанности зарегистрироваться», т.к. «обстоятельства, которые должны были бы побудить лицо осведомиться о необходимости зарегистрироваться, в данном случае полностью отсутствовали», - подчеркнул суд[259]. Из решения по делу Ламберта можно сделать несколько выводов: 1) ненаказуемым может быть только бездействие; 2) речь идет о преступлениях mala prohibita; 3) ratio decidendi no этому делу неприменимо к лицу, которое обязано определить (уяснить) правомерность своего поведения.

В заключение можно сказать следующее: по общему правилу ошибка в праве в США не исключает уголовной ответственности; из него есть исключения, но в целом весьма немногочисленные.

Что же касается ошибки в факте, то отношение к ней общего права представляется более благосклонным, чем к ошибке в праве. В доктрине выделяются три подхода к ошибке в факте. Первый касается преступлений с так называемым «специфическим» намерением[260]. В случае их совершения ошибка в факте исключает уголовную ответственность, если она отрицает существование этого намерения. Второй подход касается преступлений с так называемым «общим» намерением. В случае их совершения, по мнению специалистов в области общего права, ошибка в факте исключает уголовную ответственность, если она отрицает «моральную» вину деятеля[261]. Не совсем понятно, что такое «моральная» вина,

>>> 153 >>>

но ясно одно: если совершено деяние виновной ответственности, то ошибка в факте может быть обстоятельством, исключающим уголовную ответственность. Третий подход касается преступлений строгой ответственности: в случае их совершения ошибка в факте по общему правилу не исключает уголовной ответственности.

Традиционно считается, что только «разумная» ошибка в факте, т.е. ошибка, которую в данной ситуации совершило бы «разумное лицо», может исключить уголовную ответственность. Однако нередко суды не требуют доказательств «разумности», если заявленная ошибка связана со «специфическим» намерением[262]; в связи с этим в американской юридической литературе ставится под сомнение правильность решения Верховного суда США по делу Шорта[263], по которому только разумная ошибка относительно согласия потерпевшей может исключить ответственность за изнасилование или нападение с целью изнасилования. Возражение, в том числе и одного из судей, состоит в том, что поскольку в последнем случае преступление совершается со специфическим намерением, установление «разумности» не требуется. И действительно, если обвиняемый полагал (даже «неразумно»), что женщина «согласна», то незачем осуществлять нападение с целью изнасилования. «Этот основополагающий момент, по мнению У. Лафейва и О. Скотта, остался непризнанным даже в некоторых современных (американских - И.К.) кодексах, а именно в тех, где требуется, чтобы ошибка была разумной»[264].

В УК Техаса (п. «а» § 8.02) закреплено следующее определение ошибки в факте: «Защитой против преследования является то, что у деятеля в силу ошибки сформировалась разумная уверенность по вопросу факта, если его ошибочная уверенность исключает форму виновности, требуемую для совершения посягательства». А в § 26 УК Калифорнии сказано: лицо не способно в юридическом смысле совершить преступление, если оно осуществляет действие под влиянием незнания или ошибки в факте, которые отрицают какое-либо преступное намерение.

Оба вышеприведенных положения при всем различии их формулировок имеют «общий знаменатель» и обнаруживают сходство с подходом по этому вопросу Примерного УК[265]. Однако согласно его ст. 2.04 (и. 2) уголовная ответственность не исключается, если лицо виновно в совершении другого посягательства при условии, что факты (обстоятельства) были такими, какими оно их себе представляло. В связи с этим Дж. Дресслер замечает: если по общему праву такое лицо могло быть осуждено как за более тяжкое посягательство, то по При-

>>> 154 >>>

мерному УК - наоборот, как за менее тяжкое, т.е. наказание смягчается. Он приводит пример, связанный с так называемым «статутным изнасилованием»[266]. Если лицо осуществляет половое сношение с девочкой, которой нет и 10 лет, но которой, как оно разумно[267] полагает, уже 12, то оно будет наказано так, как если бы имело сношение с 12-летней. По мнению Дж. Дресслера, «осудив и наказав такое лицо в соответствии с уровнем его психического состояния (виновности. - И.К.), несмотря на то, что причиненный им вред - более серьезный, Примерный УК избегает опасности несоразмерности наказания, характерной для общего права»[268].

К рекомендации Примерного УК (п. 2 ст. 2.04) в штатах отнеслись по-разному. В одних, в частности в штате Техас (п. «b» § 8.02 УК), она была в целом воспринята, в других, например на Аляске или в Калифорнии, допускается защита в силу разумной ошибки в возрасте, если мужчина разумно полагал, что потерпевшая достигла определенного возраста. Другими словами, там ошибка в возрасте может быть извинительной и, как подчеркивает Дж. Самаха, «Калифорния была инициатором предоставления защиты в силу добросовестной ошибки - по делу People V. Hernandez»[269]. И, наконец, есть штаты, где ошибка в возрасте судами вообще во внимание не принимается, например, в штате Висконсин, в силу соответствующего законодательного запрета[270].

Можно сделать следующий вывод: в отличие от ошибки юридической ошибка в факте в принципе может быть обстоятельством, исключающим уголовную ответственность. Однако из этого общего правила есть исключение, прежде всего касающееся ошибки в возрасте: во многих штатах она не исключает уголовной ответственности.

Необходимая оборона. Это обстоятельство является одним из наиболее распространенных в правоприменительной практике США.

В отличие от уголовного права российского (ст. 37 УК), и других стран, например Германии (§ 32 УК) или Японии (ст. 36 УК), в американском уголовном праве необходимая оборона, как правило, подразделяется на три вида, а именно на: 1) самооборону; 2) защиту другого лица и 3) защиту имущества, включая жилище.

>>> 155 >>>

Хотя в доктрине и законодательстве встречаются и другие, чаще всего двучленные классификации видов необходимой обороны, включающие самооборону и защиту другого лица в один вид (гл. 9 УК штата Техас, гл. 38 П 7-1 УК штата Иллинойс, § 627:4 УК штата Нью-Гемпшир). Несколько иная классификация предусматривается в УК штата Нью-Йорк: «применение физической силы» для защиты лица (§ 35.15), помещения и лица в ходе совершения берглэри[271] (§ 35.20) либо для предупреждения или пресечения хищения и причинения уголовно наказуемого вреда (§ 35.25).

Несмотря на различия в классификациях видов необходимой обороны, можно сделать один общий вывод: объектами защиты могут быть личность обороняющегося или другого человека, подвергающегося нападению, а также имущество.

Самооборона. У. Лафейв и О. Скотт пишут, что «лицо только тогда может предпринять разумные шаги для защиты себя от физического вреда, если оно подверглось незаконному нападению со стороны другого и если для своей защиты оно не имеет возможности прибегнуть к закону»[272]. Следовательно, лицо не имеет права на самооборону, если в отношении него применяется законная сила, например полицейским, осуществляющим правомерный арест, или сила, на применение которой он дал согласие. В случае незаконного насилия, продолжают указанные авторы, лицо имеет «полную защиту от ответственности за такие преступления против личности как простое и тяжкое убийство или покушение на него, нападение и побои, а также тяжкие формы этого преступления»[273].

Однако помимо причинения телесного вреда Примерный УК предусматривает и другой вариант реагирования - лишение свободы агрессора (п. 3 ст. 3.04). Хотя и весьма разумный, он нашел отражение лишь в некоторых кодексах штатов. Но вот, например, в УК Пенсильвании - буквально сказано следующее: «Оправдание, предоставляемое данной статьей, распространяется на лишение свободы, применяемое как насилие в порядке защиты, при условии, что деятель принимает все разумные меры для прекращения лишения свободы, как только ему стало известно, что он может сделать это с безопасностью для себя, если лишенное свободы лицо не было арестовано по обвинению в совершении преступления» (п. «с» § 505).

>>> 156 >>>

Второе общее замечание: право самообороны и защиты другого лица проводит различие между применением смертоносной и обычной физической силы. Смертоносная сила по общему правилу понимается как сила, которая применяется с намерением причинить смерть или тяжкий телесный вред другому или, которая, как известно лицу ее применяющему, создает серьезную опасность этого. Таким образом, лицо использует смертоносную силу, если оно стреляет в другого с намерением убить его или причинить тяжкий телесный вред, хотя в действительности оно промахнулось вообще или причинило незначительные повреждения. Но только угроза убийством или причинением телесного вреда, осуществленная, например, посредством демонстрации оружия, по мнению составителей Примерного УК, не представляет собой смертоносного насилия (п. 2 ст. 3.11).

При рассмотрении права на необходимую оборону в американской юридической литературе поднимается ряд более конкретных вопросов, связанных с реализацией этого права.

Прежде всего возникает вопрос о том, какая сила может быть использована в случае нападения. Считается, что применяемая сила должна быть разумно необходимой для предотвращения причинения угрожаемого вреда. Другими словами, она должна быть разумно соотносимой с таким вредом. Лицо может оправданно применить несмертоносную (обычную) силу в порядке самозащиты, если оно разумно полагает, что другое лицо вот-вот готово незаконно причинить ему телесный вред, но не тяжкий телесный вред или смерть. Правило, разрешающее применение несмертоносной силы для защиты от такой же силы, закреплено в Примерном УК (п. I ст. 3.04) и в кодексах ряда штатов США[274].

Но лицо может оправданно применить смертоносную силу только если оно разумно полагает, что другое лицо вот-вот может незаконно причинить ему смерть или тяжкий телесный вред[275].

Применение смертоносной силы разрешается многими, возможно большинством кодексов штатов США. Но что интересно: оно разрешается при попытке или в ходе совершения определенных преступлений против личности (похищение человека, изнасилование и др.), даже если нет угрозы для жизни и здоровья потерпевших[276].

>>> 157 >>>

Второй вопрос связан с уяснением понятия «разумной» уверенности или убеждения (reasonable belief) в необходимости применения силы. Критерий «разумной уверенности» - весьма распространенный, пустивший глубокие корни как в общем, так и в статутном праве. Он предусматривался еще прецедентами середины и конца прошлого века и используется многими современными, т.е. реформированными уголовными кодексами штатов страны.

«Разумная уверенность» - это уверенность «разумного человека» в необходимости применения силы, а не данного конкретного лица, основанная на его субъективном восприятии действительности.

Что же собой представляет этот «разумный человек»? Это своего рода фикция, когда-то появившаяся в английском общем праве и оттуда «перекочевавшая» в американское право. Традиционно считается, что «разумное лицо» - это некто с обычными умственными способностями, физическими и психическими данными и т.п.[277] Применительно к самообороне - это чаще всего мужчина, даже если нападению подверглась женщина. И если она, в смысле требований, предъявляемых к среднему разумному человеку, как бы приравнивается к мужчине, то ее реакция на нападение может быть расценена как неадекватная.

В американской судебной практике встречаются случаи субъективирования характеристики «разумного человека». Так, например, суд штата Северная Дакота отметил, что «действия обвиняемого должны рассматриваться с точки зрения лица, физические и умственные данные которого сходны с данными обвиняемого, и который видит и знает то, что видит и знает обвиняемый»[278].

И в уголовных кодексах отдельных штатов, например Кентукки и Пенсильвания, используется субъективный критерий, означающий, что разрешается применение силы, которая в представлении самого обвиняемого является необходимой для защиты себя (ст. 503.050 и § 505) или другого лица (ст. 503.070 и § 506)[279].

>>> 158 >>>

Лицо, которое искренне, но «неразумно» считает необходимым применение силы в конкретной ситуации, в большинстве штатов вряд ли будет оправдано[280]. Но если лицо разумно, хотя, возможно и ошибочно, полагает, что необходимо применить силу, оно скорее всего будет признано действовавшим в состоянии необходимой обороны. Так, например, один человек может быть оправдан за убийство другого, который, угрожая убить его, полез в карман как будто за пистолетом. Но, как потом оказалось, пистолета у него не было, а в карман он полез за носовым платком[281].

Однако даже сторонники объективистского подхода вынуждены признать, что нередко для решения проблемы необходим учет и субъективного фактора. А именно: был ли сам обвиняемый убежден в необходимости применения силы, и если да, то какой?

Третий вопрос - о наличности и реальности посягательства. В прецедентах и законодательстве, как правило, содержится требование о том, чтобы обвиняемый «разумно» полагал, что незаконное насилие почти наверняка произойдет. Или, как сказано в уголовных кодексах некоторых штатов, например Нью-Йорка и Кентукки, чтобы лицо считало, что «имеет место применение или реальная угроза применения противоправной физической силы».

Угроза нападения должна быть непосредственной. Если высказывается угроза осуществить насилие в будущем, но адресат, реагируя на нее немедленно, убивает угрожающего или причиняет ему телесные повреждения, то его ответственность может и не быть исключена. Дело в том, что из сложившегося положения могут быть выходы, не связанные с причинением вреда[282].

Здесь следует отметить, что законодательство некоторых штатов, например УК Техаса (п. b (1) § 9.31), не считает оправданным применение силы в ответ лишь на словесную угрозу.

В теории и на практике нередко возникает проблема оценки действий жены, убившей своего мужа, который систематически подвергал ее физическому или (и) половому насилию[283], хотя непосредственно перед убийством он этого делать не намеревался. Одни

>>> 159 >>>

считают, что в данном случае требование «неминуемости посягательства» должно быть отменено или толковаться расширительно. Другие полагают, что закон должен предусматривать возможность альтернативного поведения, т.е. что не обязательно нужно человека лишать жизни.

В силу несовершенства законодательства убийство мужа или отца (реже - жены или матери) предлагается квалифицировать не как тяжкое, а как простое. Такая точка зрения нашла отражение в одном из решений Верховного суда штата Вайоминг[284]. Рассмотрев дело по обвинению мальчика, убившего своего отца, который его избивал, суд отметил: «Хотя многие люди и СМИ, кажется, готовы поддержать мнение о том, что жертва дурного обращения имеет право убить обидчика, эта специальная оправдывающая защита несовместима с нравственностью современного цивилизованного общества...»[285].

Четвертый вопрос - имеет ли агрессор право на самозащиту? Да, отвечают американские юристы, но только в двух случаях. Во-первых, когда агрессор использует неопасные орудия или, например, только кулаки, а в ответ против него применяется смертоносная, т.е. неправомерная сила. И, во-вторых, когда агрессор добросовестно и окончательно «вышел из стычки и надлежащим образом довел это до сведения другого лица (жертвы нападения), но последний упорствует в своем стремлении продолжить инцидент применением или угрожаемым, неминуемым применением противоправной физической силы» (п. b § 35.15 УК штата Нью-Йорк)[286]. По делу, рассмотренному Верховным судом США еще в конце прошлого века, было установлено: тот факт, что агрессор, ударив другого, отошел назад и облокотился на стойку, еще не означает, что он должным образом довел до сведения потерпевшего (убитого) свое намерение уйти от столкновения[287]. Из изложенного видно, что указанный критерий является достаточно неопределенным.

В некоторых кодексах отмечаются обстоятельства, когда лицо, в силу своего предшествующего поведения, утрачивает право на самооборону. Кроме провокации[288], это - применение силы в ходе поединка, не разрешенного законом[289], а также лицами, совершаю-

>>> 160 >>>

щими определенные преступления. Отдельными кодексами запрещается применение защитной силы против лица, являющегося жильцом дома или владельцем имущества, по праву защищающего его[290].

Пятый вопрос - о необходимости применения силы, тем более смертоносной, если этого можно избежать.

Как отмечалось выше, лицо не может, находясь в состоянии самообороны, использовать больше силы, чем, как разумно представляется, необходимо, чтобы не допустить причинения угрожаемого вреда. Однако, если есть возможность избежать причинения вреда вообще, должен ли подвергающийся нападению отступать? Есть две позиции по этому вопросу. Одна состоит в том, что по возможности следует избегать лишения жизни или даже причинения телесного вреда. Другая позиция - в том, что нельзя заставлять жертву посягательства в сложившейся не по его вине ситуации действовать трусливым, унизительным образом.

Общепризнанной является такая точка зрения: подвергшийся нападению не должен отступать (убегать), если он может сделать это с безопасностью для себя, при условии, что он намеревается применить несмертоносную (обычную) физическую силу.

В большинстве штатов и на федеральном уровне действует закрепленное в законодательстве или в судебных решениях[291] правило о том, что защищающийся (который не является первоначальным агрессором) может, даже если есть возможность отступить, применить смертоносную силу в отношении нападающего, если, как первый разумно полагает, тот причинит ему тяжкий телесный вред или убьет.

В других штатах (например, по УК Нью-Йорка или Пенсильвании) вероятно под влиянием Примерного УК, действует более строгое правило: лицо может прибегнуть к смертоносной силе, если у него не было возможности отступить и, следовательно, избежать причинения смерти или тяжкого телесного вреда. Однако из этого правила есть изъятия. Во-первых, человек не должен «отступать» из своего дома, за исключением случаев, когда он был первоначальным агрессором, как, например, по УК штата Нью-Йорк[292]. Во-вторых, не должен «отступать» выполняющий свои обязанности полицейский или лицо, оказывающее ему помощь.

Шестой вопрос - об ответственности за причинение вреда третьему лицу.

>>> 161 >>>

Если лицо, осуществляя законное право на самозащиту, целясь в своего противника, промахивается и наносит удар или убивает постороннего, оно не виновно в причинении ему вреда[293]. Ясно, что здесь имеется в виду случай. Но если указанные последствия - результат неосторожного поведения, то такое лицо от ответственности не освобождается[294]. Оно скорее всего будет наказано следующим образом: если совершено убийство, то оно будет нести ответственность за неумышленное убийство, а если причинен телесный вред, то - за побои. Другими словами, наказание смягчается.

И, наконец, последний вопрос, который обычно поднимается в связи с рассмотрением права на самозащиту, - это вопрос о сопротивлении незаконному аресту (задержанию), с которым нередко сталкиваются в правоприменительной практике США.

Арест может быть незаконным по различным причинам. Во-первых, если он произведен без достаточных оснований (less than «probable cause»), то может быть признан осуществленным в нарушение IV поправки к Конституции США. Во-вторых, даже если у должностного лица, как правило полицейского, есть основания для производства ареста, он должен быть осуществлен с соблюдением определенных формальностей - соответствующей конституционной и законодательной процедуры. Например, арест лица в его доме без ордера обычно считается антиконституционным. Или арест на основании ордера, но ненадлежаще оформленного, например без подписи судьи и т.п. В-третьих, арест может быть незаконным, если при его осуществлении используют «неразумную» силу. Полицейский, применяющий излишнюю силу, может рассматриваться как агрессор, а арестуемый - как лицо, находящееся в состоянии самообороны. Последний может применить любую разумно необходимую силу[295], но не для сопротивления аресту как таковому, а для защиты себя от причинения телесного вреда или смерти[296].

И в предыдущих двух случаях ранее по общему праву сопротивление незаконному аресту в основном считалось защитой от предъявленного обвинения. Однако современная законодательная тенденция состоит в значительном ограничении пределов допустимого применения силы для оказания сопротивления аресту.

>>> 162 >>>

В большинстве штатов может быть оправданным использование только обычной, несмертоносной силы - в основном на основании соответствующих прецедентов[297]. Применение смертоносной силы, намеренное убийство лица, осуществляющего арест, может быть обстоятельством, смягчающим ответственность: виновный наказывается не за тяжкое убийство, а за простое, теоретически по той причине, что незаконный арест является разновидностью провокации, под влиянием которой разумный человек может утратить самоконтроль[298].

Однако, и это нужно подчеркнуть особо, если лицу известно, что арест осуществляется полицейским, то по законодательству многих штатов, например по УК Нью-Йорка (§ 35.27)[299] и Пенсильвании (п. b (1) § 505), использование какой-либо силы в отношении него вообще не разрешается, безотносительно к тому, является ли арест законным или незаконным[300]. Иногда отсутствие законодательного запрета компенсируется судебными решениями, которыми, по существу, также отрицается соответствующее правило общего права.

Изменения в характере регулирования ответственности за сопротивление незаконному аресту и существующее положение в этой области на примере уголовного права штата Мэн выглядят следующим образом. Ранее, до вступления в силу 1 мая 1976 г. действующего уголовного кодекса, в этом штате применялось правило общего права: арест, осуществляемый посредством «нападения и побоев», - незаконный арест. «Лицо, свободу которого пытаются ограничить таким образом, имеет такое же право и только такое право использовать силу для защиты себя, какое оно имело бы для отражения любого другого нападения и побоев»[301]. Однако уголовный кодекс отменил это правило. В соответствии с § 107 УК лицо, подвергаемое аресту, не должно оказывать насильственное сопротивление. С другой стороны, полицейскому при производстве ареста разрешается применение несмертоносной, но, как ему представляется, разумно необходимой силы при условии, что ему неизвестно, что приказ незаконный. УК (§ 108) также предоставляет арестуемому право на самозащиту в случае применения полицейским против него незаконной или чрезмерной силы. Но если он реагирует слишком энергично, применяя силу в ответ на несмертоносную силу,

>>> 163 >>>

то он позже должен представить доказательства того, что полицейский в нарушение § 107 действовал неоправданно жестоко. Таким образом, подчеркивает Дж. Самаха, в конфликтной ситуации, сложившейся в связи с арестом, законодатель по существу встал на сторону правоохранительных органов, полагая, что арестованный в большинстве случаев может защитить свои права не путем насилия, а в ходе быстрого рассмотрения дела в магистратском суде, будучи отпущенным под залог или иное поручительство[302].

Это, кстати, часто используемый в американской юридической литературе аргумент против применения арестуемым физической силы.

Выше отмечалось, что использование силы лицом, которое было искренне, но неразумно уверено в необходимости ее применения для защиты себя от неизбежного нападения, в большинстве штатов не является оправданным. И хотя во многих из них лицо, «неразумно» применившее смертоносную силу, признается виновным в совершении тяжкого убийства, некоторые судебные и законодательные органы обнаруживают более гуманный подход: они считают, что такое лицо должно быть признано виновным в совершении «промежуточного» преступления - простого убийства. Но такой подход не допускается в отношении других преступлений: лицо признается либо виновным, либо невиновным[303].

Защита другого лица. По общему правилу является оправданным применение разумной силы не только для защиты себя, но и другого, даже постороннего лица при условии, что деятель разумно полагал, что такому другому лицу угрожает неминуемая опасность незаконного причинения телесного вреда[304].

Однако это общее правило требует некоторых уточнений.

Во-первых: законодательством в некоторых штатах, как ранее прецедентами и в Англии, ограничивается круг лиц, которых можно защищать от грозящей им опасности. Так, УК Южной Дакоты признает оправданным убийство только в случае защиты лицом своего супруга, родителя, ребенка, хозяина или слуги (ст. 22-16-35). Однако такое или подобное, как, например, в штате Вашингтон (§ 9А.16.050 УК) ограничение, не распространяется на нефатальные действия защитника. Вместе с тем иногда защита другого лица может быть оправданной, если она признана направленной на предупреждение преступления.

>>> 164 >>>

Так, например, несмотря на то, что в штате Пенсильвания к родственникам, защиту которых можно осуществлять, закон относит только супруга и ребенка, а также слугу, тем не менее была оправдана защищавшая свою племянницу тетя, как действовавшая для предупреждения фелонии[305].

Во-вторых: суды нередко оказываются в затруднительном положении в случаях, когда защитник (деятель) оказывает помощь другому лицу, разумно полагая, что последнему угрожают незаконным причинением телесного вреда, тогда как на самом деле это делают правомерно[306]. По существу это мнимая оборона.

По мнению Дж. Дресслера в большинстве штатов исходят из того, что если другое (защищаемое) лицо не имеет права на самооборону, то и деятель не может быть оправдан за осуществленное им насилие[307]. Это, отмечают некоторые другие американские ученые, возможно, оправданно в случае, когда производится арест полицейским в штатском, т.к. указанное правило («alter ego») способствует более эффективной работе правоохранительных органов. Однако в целом, подчеркивают они, возлагать ответственность на лицо при указанных обстоятельствах - значит возлагать ответственность без вины. Но такие преступления, как нападение и убийство, требуют установления вины[308].

Другая позиция - прямо противоположная: если деятель разумно полагает, что другое лицо подвергается незаконному нападению, то он может быть оправдан за разумное применение силы для его защиты. Она нашла отражение в некоторых новых штатных кодексах, в частности в УК Нью-Йорка.

По рассматриваемому вопросу Верховный суд штата Нью-Джерси отметил: не только с точки зрения правосудия человек «не должен быть осужден за преступление, если он самоотверженно пытается защитить потерпевшего от очевидно неоправданного нападения; и как еще мы можем побудить прохожих придти на помощь другому, подвергаемому нападению?»[309]

В-третьих: рассмотренное выше правило, действующее во многих штатах, о том, что в определенных ситуациях лицо, находясь в состоянии самообороны, должно «отступить», часто применяется и в отношении защиты другого лица. Но данное правило вряд ли применимо в случаях, когда другое лицо не может «отступить».

>>> 165 >>>

В значительной степени под влиянием Примерного УК этот вопрос специально урегулирован в кодексах отдельных штатов[310]. В частности в УК Пенсильвании (п. b § 506) сказано: деятель, который был бы обязан отступить, если бы защищал сам себя, не должен делать этого, защищая другое лицо, если он не знает, что тем самым он может обеспечить полную безопасность такого лица; если это лицо было бы обязано отступить, то деятель должен попытаться заставить (побудить) его поступить так, если он знает, что таким образом он может достичь полной безопасности; и, наконец, последнее: ни деятель, ни другое лицо не обязаны «отступать» из жилища или места работы другого в большей степени, чем из своего собственного. (Эти положения почти дословно воспроизводят соответствующие положения Примерного УК - п. 2 ст. 3.05).

Защита имущества. Лицо, правомерному владению имуществом которого угрожают незаконным посягательством и которое не имеет возможности (времени) прибегнуть к закону для его защиты, может принять разумные меры, в том числе применить силу[311], чтобы «предупредить или пресечь» (это словосочетание используется в УК большинства штатов) такое посягательство[312].

Лицо может быть оправдано за применение силы, если оно разумно (в некоторых штатах - искренне[313]) полагало, что, во-первых, существовала реальная угроза немедленного и незаконного вторжения в жилище или нарушения права владения движимым или недвижимым имуществом, а, во-вторых, что применение силы необходимо для устранения такой опасности. Эти условия включены в большинство современных американских кодексов.

Однако здесь следует отметить два момента. Исходя из требований соответствующих прецедентов[314], а также законодательных положений в некоторых штатах (например, § 507 УК Пенсильвании или ст. 12.1-05-06 УК Северной Дакоты) применение силы не считается оправданным, если не была предпринята попытка отвести угрозу посягательства па имущество требованием воздержаться от этого. Кроме того, последними прецедентами в штатах Аляска и Нью-

>>> 166 >>>

Гемпшир правило о недопустимости сопротивления незаконному аресту было по аналогии распространено на незаконное изъятие имущества полицейским[315].

Несмотря на то, что по общему правилу можно применить столько силы, сколько разумно необходимо, считается неразумным использование смертоносной силы для предупреждения просто нарушения права владения или кражи, даже если причинение угрожаемого вреда никак иначе не могло быть предотвращено. Это, по мнению У. Лафейва и О. Скотта, обусловлено тем, что «сохранение человеческой жизни для общества важнее защиты имущества»[316]. Но такое положение в США существовало не всегда. Так, еще сравнительно недавно в штате Нью-Йорк (по УК 1909 г., который действовал до 1967 г.), по словам Ф.М. Решетникова, можно было прибегнуть к убийству для защиты прав собственника от любой фелонии, например, за кражу чемодана, стоимость которого и его содержимого превышала 100 долл.[317]

Довольно сложной является проблема защиты жилища и недвижимости вообще. И здесь основной вопрос - когда, в каких случаях можно применять смертоносную силу?

Раньше господствующей была точка зрения, основанная на английском праве, что защита дома, служащего для сохранения жизни, так же важна, как защита самой жизни. Однако со временем этот взгляд эволюционировал, возможности для использования смертоносной силы в целом стали более ограниченными.

В законодательстве штатов можно обнаружить три основных подхода к решению вопроса о правомерности ее применения.

Первый, предложенный Примерным УК (п. 3 (d) § 3.06) и воспринятый законодательством нескольких штатов, состоит в том, что применение смертоносной силы ограничивается случаями, когда существует серьезная опасность для личности человека. А именно: такая сила может быть использована, если деятель полагает, что другое лицо пытается совершить или совершает поджог, берглэри, ограбление или иное относящееся к фелонии хищение или уничтожение имущества и 1) применило или угрожало применить смертоносную силу в отношении деятеля или в его присутствии, либо 2) применение несмертоносной (обычной) силы подвергло бы деятеля или иное лицо в его присутствии серьезной опасности причинения тяжкого телесного вреда[318].

>>> 167 >>>

Второй подход, который нашел отражение во многих современных кодексах, предусматривает возможность применения смертоносной силы в случае посягательства на жилище или недвижимость вообще для предупреждения или пресечения совершения определенных фело-ний, чаще всего поджога, берглэри и ограбления - всех этих преступлений или некоторых из них[319].

И, наконец, третий подход - самый широкий. Он заключается в том, что смертоносную силу можно применить в случае, если у нарушителя права владения есть намерение совершить любую фелонию или любую насильственную фелонию, или причинить какой-либо вред деятелю или другому лицу, находящемуся в жилище. Этот подход получил законодательное закрепление в некоторых, как представляется, наиболее консервативных штатах[320].

С вышеизложенным связан другой вопрос - может ли деятель (домовладелец) применить смертоносную силу для оказания сопротивления выселению из жилища? Общее право на этот вопрос давало положительный ответ. Анализ современной доктрины и законодательства штатов позволяет сделать вывод о том, что это правило продолжает действовать, но в несколько ограниченных пределах. По Примерному УК (п. 3 (d) ст. 3.06) и уголовным кодексам таких штатов, как Пенсильвания (§ 507) и Кентукки (ст. 503.080), деятель может использовать смертоносную силу при условии, что «лицо, против которого применяется сила, пытается лишить его владения жилищем без какого-либо правового основания».

В отличие от защиты личности другого лица, которая, как было показано выше, по общему правилу разрешается так же, как защита самого себя, защита имущества такого лица - вопрос гораздо более сложный, решаемый в США по-разному.

В одних штатах (Кентукки, Гавайи, Пенсильвания и др.) в принципе действует указанное правило[321]. Аргументируя такую позицию, составители Примерного УК отмечают, что «нет адекватной причины для ограничения привилегии по защите имущества других»[322].

Во многих штатах законодательство содержит разного рода оговорки и условия, касающиеся защиты имущества другого лица. В Луизиане и Айове, например, она может осуществляться только самим

>>> 168 >>>

лицом, имуществу которого угрожают, в Миннесоте - лицом в «законном владении» которого оно находится, в Техасе и Висконсине - если есть «законное право защищать» имущество другого лица или если имущество принадлежит родственникам или лицам, проживающим с ним и т.п.

Особого внимания заслуживает вопрос о защите недвижимости, прежде всего жилища. Хотя уголовное законодательство отдельных штатов разрешает его защиту любым лицом, во многих других оно позволяет это только лицу: 1) которому жилище принадлежит (Канзас и Юта[323]), 2) которое «имеет разрешение или привилегию находиться в нем» (Нью-Йорк, Алабама, Мерилэнд, Нью-Джерси и др.) или 3) которое находится в жилище (Флорида, Вашингтон и Южная Дакота[324]).

Более узкий подход к защите имущества другого лица обосновывается двумя соображениями. Во-первых, тем, что, возможно, конфликтующие стороны ошибаются относительно прав на соответствующее имущество, и, во-вторых, тем, что имущественные интересы не заслуживают большого внимания и защиты и, следовательно, насилие, осуществляемое посторонним с целью защиты таких интересов, не должно поощряться. Но оба эти аргумента, как правильно отмечает П. Робинсон, не выдерживают никакой критики[325].

Крайняя необходимость[326]. Если в Англии отношение общего права к этому обстоятельству было в целом отрицательным, то в США -более позитивным. Хотя и там не было какого-то единого понятия крайней необходимости и объема защиты в силу этого обстоятельства.

Положение изменилось после издания Примерного УК. Под его влиянием это обстоятельство было законодательно признано почти в половине штатов. В некоторых из них есть общее определение крайней необходимости, в других - действуют положения более частного характера. В штатах, где нет законодательного регулирования крайней необходимости, до сих пор применяются весьма неопределенные нормы общего права[327].

Традиционный взгляд на крайнюю необходимость состоял в том, что лицо освобождается от уголовной ответственности, если оно осуществило поведение, хотя и запрещенное нормой права, но действовало

>>> 169 >>>

под влиянием (давлением) «физических сил природы» (пожара, наводнения, землетрясения и др., а также нужды или бедственного положения), а не со стороны других людей. В последнем случае можно было скорее ссылаться на принуждение, а не на крайнюю необходимость. Однако, как отмечают У. Лафейв и О. Скотт, новыми прецедентами различия между принуждением и крайней необходимостью все больше стираются[328].

В Примерном УК состояние крайней необходимости не обуславливается каким-либо конкретным источником опасности, его вызвавшим: поведение, которое, по мнению деятеля, необходимо осуществить, чтобы не допустить причинения вреда или зла, является оправданным, если «вред или зло, которого хотят не допустить посредством такого поведения, больше того, которое хотят предотвратить по закону, определяющему инкриминируемое деяние» (ст. 3.02). Такой широкий подход к пониманию крайней необходимости был воспринят многими современными уголовными кодексами штатов страны[329]. В этом ряду несколько выделяется УК штата Нью-Йорк (§ 35.05), где содержится довольно пространное положение, касающееся крайней необходимости. Там, в частности сказано, что «необходимость и оправданность такого поведения не могут основываться на соображениях, имеющих отношение только к морали и целесообразности, вытекающей из закона, как в плане его общего применения, так и в отношении его применения к определенной категории дел»[330].

Однако даже в некоторых реформированных уголовных кодексах предусматриваются разного рода офаничения в отношении источников опасности. Так, по УК Аляски (ст. 11.82.320) возможна защита в силу «крайней необходимости в такой степени, в какой она допускается общим правом»[331], т.е., как отмечается в соответствующем прецеденте этого штата[332] или в УК штата Висконсин, «под давлением природных физических сил» (ст. 939.47).

Суть крайней необходимости, как подчеркивают американские юристы, состоит в том, что лицо, находясь в определенной ситуации, возникшей не по его вине, а чаще под воздействием сил природы, из двух зол выбирает наименьшее (choice of evils), хотя при этом действует в нарушение закона.

>>> 170 >>>

Можно привести следующие основные случаи крайней необходимости, не связанные с действием сил природы, рассмотренные судами высших инстанций. Хозяин судна, который во избежание гибели людей, находившихся на его борту во время шторма, дал команду на заход в ближайший порт, не виновен в нарушении законодательства об эмбарго, запрещающего посещение американскими судами этого порта. Моряки, которые, находясь в открытом море, отказались выполнять приказы капитана, не виновны в бунте, т.к. они тем самым хотели заставить его направить неисправное судно обратно в порт для проведения ремонтных работ. Врач, который сделал аборт девушке — жертве насилия во избежание ее физического и психического надлома, не виновен в совершении соответствующего преступления. Больной, страдающий глаукомой, который представил доказательства того, что курение марихуаны с медицинской точки зрения благоприятно влияет на его зрение, не виновен в использовании и владении - хранении этого наркотика. Покинувший тюрьму заключенный не виновен в совершении преступления (побега из мест лишения свободы), если в тюрьме не по его вине возник пожар, «поскольку, как отметил суд, он не должен быть повешен, т.к. не сгорел заживо»[333].

В дополнение к вышеприведенным случаям крайней необходимости можно назвать и другие, предложенные комментаторами Примерного УК: уничтожение пожарниками чьей-либо собственности, чтобы предотвратить причинение большего имущественного вреда; использование заблудившимся во время бури альпинистом в качестве прибежища чужого дома и находившейся там провизии; выбрасывание капитаном судна груза для спасения этого судна и находившихся на нем пассажиров; выдача аптекарем лекарств без рецепта, чтобы облегчить страдания оказавшегося в чрезвычайном положении человека. И, наконец, последний особый случай: намеренное убийство одного человека ради спасения двух или большего числа людей[334]. Этот случай в силу его экстраординарности требует некоторых пояснений. Современные американские ученые также считают оправданным, при определенных обстоятельствах, лишение жизни одного человека, чтобы сохранить жизнь других. Так, П. Робинсон пишет: трудно придерживаться позиции Канта и настаивать на том, что «многие должны погибнуть для того, чтобы избежать убийства одного невиновного»[335], а Л. Фулер приводит

>>> 171 >>>

такой аргумент: находясь в экстремальных условиях лица, которым угрожает смертельная опасность, пребывают не «в состоянии гражданского общества», а «в естественном состоянии»[336].

Однако два дошедших до высших судебных инстанций дела (одно -английское[337], а другое - американское), связанных с кораблекрушением, не дают основания дать однозначный ответ на столь сложный в морально-этическом и юридическом отношении вопрос.

Суть первого из них состояла в следующем. В результате гибели судна в лодке в открытом море оказались четыре человека - три моряка и юнга. На 20-й день, будучи девять дней без пищи и семь дней без воды, двое взрослых решили убить мальчика и, употребив в пищу его плоть и кровь, таким образом спастись. Что они и сделали. Через четыре дня трое оставшихся в живых были подобраны проходившим судном. В Англии соучастники преступления (Дадли и Стифенс) предстали перед судом. И хотя жюри в своем вердикте особо отметило, что, возможно, находившиеся в лодке погибли бы в течение четырех дней, если бы не было совершено рассмотренное деяние, а мальчик, как наиболее ослабленный, умер бы раньше всех, суд признал их виновными в тяжком убийстве и приговорил к смертной казни[338].

Суть американского дела[339] заключалась в том, что после кораблекрушения спаслись девять моряков и 32 пассажира. Однако затем разыгрался шторм, и лодка, в которой они находились, оказалась под угрозой затопления. Чтобы облегчить ее и вывести из штормовой зоны, некоторые члены экипажа, в том числе подсудимый Холмс, выбросили за борт 14 пассажиров - мужчин. Будучи облегченной, лодка осталась на плаву. По прибытии в порт Холмс был привлечен к уголовной ответственности за простое убийство и признан виновным в совершении этого преступления[340]. Интересно, что суд в своем напутствии присяжным указал: если и надо было пожертвовать кем-то, то в первую очередь - моряками, а выбор тех, кем следовало бы пожертвовать, нужно было бы осуществить по жребию.

>>> 172 >>>

В американской уголовно-правовой доктрине отмечаются следующие основные условия правомерности крайней необходимости. Основное общее условие правомерности поведения деятеля в сложившейся ситуации - это чтобы он действовал исходя из требований, предъявляемых к среднему разумному человеку[341].

Далее - вред причиняемый, который может быть любого характера, вплоть до убийства, должен быть меньше вреда предотвращаемого; при этом считается, что ценность человеческой жизни перевешивает стоимость любого имущества[342].

Во-вторых, деятель может быть признан находившимся в состоянии крайней необходимости, если он действовал с намерением не допустить наступления большего вреда. Если А, желая отомстить своему врагу Б, убивает его, а затем к своему удивлению узнает, что он тем самым спас двух других, он не будет освобожден от ответственности за тяжкое убийство.

В-третьих, оправданность совершенных действий зависит от двух факторов: был ли у деятеля третий вариант поведения и была ли угроза причинения вреда неминуемой, неизбежной? Если да, то он не будет освобожден от ответственности. Например, в первом случае - человек, умирающий от голода, который украл продукты в магазине, хотя он мог воспользоваться бесплатной суповой кухней[343]. Требование «неизбежности» причинения вреда закреплено во многих современных уголовных кодексах. Однако в законодательстве некоторых штатов говорится о том, что поведение деятеля является «чрезвычайной мерой» (§ 35.05 УК Нью-Йорка или ст. 18-1-702 УК Колорадо)[344].

И, наконец, в-четвертых: ситуация, когда оказалось необходимым делать выбор «из двух зол», не должна была возникнуть по вине самого деятеля. Если она возникла по его вине, то по Примерному УК и кодексам некоторых штатов[345] он несет ответственность за деяние той степени виновности, с какой он создал такую ситуацию (по неосторожности или небрежности). Такое же правило применяется к случаям, когда деятель ошибался в оценке необходимости своего поведения.

>>> 173 >>>

В некоторых штатах пошли еще дальше: защита в силу крайней необходимости вообще невозможна, если ситуация была «создана и развита по вине деятеля» (§ 35.05 УК Нью-Йорка). Такой подход -сугубо объективистский, т.к. он не проводит различий в уровнях виновности. Например, лицо, по небрежности которого возник пожар в лесу, и лицо, которое намеренно совершило поджог, будут нести одинаковую уголовную ответственность - за намеренное выжигание лесных полос для предотвращения распространения огня[346].