Понятие преступления. Классификация преступлений

Определение преступления. По вопросу определения понятия преступления уголовное право США характеризуется чрезвычайной пестротой и разнообразием. В законодательстве сложилась следующая картина: в федеральном законодательстве его вообще нет, как нет в уголовных кодексах отдельных штатов (например, УК штата Огайо) и УК Округа Колумбия; в кодексах большинства штатов можно обнаружить лишь различные варианты формального определения. Вот несколько примеров, иллюстрирующих такое положение. В п.1 § 10.00 УК штата Нью-Йорк сказано, что «посягательство означает поведение, за которое наказание тюремным заключением на срок или штрафом предусмотрено любой нормой права данного штата или вообще любой нормой права, местным правом либо ордонансом органа политической власти данного штата, или любым приказом, правилом или инструкцией, которые приняты каким-либо правительственным учреждением в соответствии с предоставленными ему для этого полномочиями». В соответствии с § 21-3105 УК штата Канзас уголовное правонарушение — это «действие или бездействие, предусмотренное законом, при осуждении за которое может быть назначено наказание в виде смертной казни, тюремного заключения, штрафа или штрафа и тюремного заключения одновременно». § 15 УК Калифорнии гласит: «Преступлением или публичным уголовным правонарушением является деяние, которое совершено или не совершено в нарушение какой-либо нормы права, запрещающей или предписывающей его совершение, а также по осуждении за которое назначается одно из следующих наказаний: 1) смертная казнь; 2) тюремное заключение; 3) штраф;

>>> 121 >>>

4) отстранение от должности; 5) лишение права занимать в данном штате должность, пользующуюся почетом, доверием или приносящую прибыль»[147].

Как видно, приведенные определения, являясь чисто формальными, содержат два признака - противоправность и наказуемость. Но они не отвечают на вопрос: почему то или иное деяние объявляется законодателем преступным, т.е. противоправным и наказуемым? Наличие в законодательстве формального понятия преступления имеет определенное положительное значение, так как создает препятствие для нарушения законности. Но недостаточность включения в определение только формальных признаков очевидна: оно не раскрывает суть такого социального явления как преступление.

К определению понятия преступления в американской юридической литературе наблюдаются разные подходы. Одни авторы являются сторонниками формального определения, другие - предпринимают попытки его «материализации», третьи - предлагают различные варианты смешанных концепций. Совершенно прав К.Ф. Гуценко, который пишет: «Можно смело утверждать, что доктринальных определений с различными нюансами и оттенками насчитывается, пожалуй, столько, сколько было авторов, бравшихся за перо, чтобы дать очередную дефиницию»[148].

Концентрированным выражением первого подхода являются рекомендации, содержащиеся в Примерном уголовном кодексе США. Закрепленный там принцип «nullum crimen sine lege» - «Никакое поведение не составляет посягательства, если оно не является преступлением или нарушением по настоящему кодексу или иному статуту данного штата» (ст. 1.05) - по существу представляет собой общее формальное определение преступления. В более новых работах американских юристов можно встретить такие его формулировки: преступлением -«преступным действием является такое поведение, которое точно описано в уголовном законе»[149] «преступление - это такой вид неприемлемого поведения, которое наказуемо по закону»[150]. В связи с этим последним определением сразу же возникает вопрос: неприемлемое -для кого? Ответа на него Дж. Зиглер не дает.

>>> 122 >>>

Соглашаясь с тем, что уголовным правонарушением является запрещенное законом поведение, за которое предписывается наказание, Г. Пэкер признает, что такое определение «неизбежно является тафто-логическим; оно нам не говорит ничего о том, каким является или должна быть сущность уголовного правонарушения по закону»[151]. Осознают это и некоторые другие американские теоретики и пытаются выйти за пределы замкнутого круга формального определения. Но делают это своеобразно. Полностью игнорируя законодательные критерии, они чаще всего определяют преступление как деяние, вредное для общества: «поведение, которое противоречит благополучию общества» (Г. Сайке), «как нарушение норм поведения и совокупности духовных ценностей общества» (У. Реклисс) и др.

Подобное решение вопроса встречается и в судебной практике: «Деяние не может быть охарактеризовано как преступное, если оно не посягает на общество» и уголовные суды не должны заниматься рассмотрением дела, если совершенное деяние не подпадает под такое его понимание[152].

Сторонники этих, так называемых прагматических определений преступления, основывают такую его трактовку, в частности, тем, что некоторые виды антисоциального поведения, наносящие обществу больший вред, чем традиционные, остаются не наказуемыми по закону[153]. Попытки отказа от формального определения понятия преступления и замены его чисто «материальным» чреваты опасностью произвола со стороны властей.

Представители третьей группы американских юристов дают, как им представляется, более сбалансированные определения преступления, содержащие как формальные, так и материальные признаки преступления. Так, например, Р. Перкинс пишет, что «уголовным правонарушением является социальный вред, который определяется и наказывается по закону»[154].

Есть в США представители юридической науки, которые считают, что «точное, правильное и достоверное определение уголовного правонарушения вряд ли может быть вообще достигнуто»[155].

Однако следует отметить, что в целом в американском уголовном законодательстве и доктрине превалирует формальное определение преступления.

>>> 123 >>>

Классификация преступлений. В американском уголовном праве существуют различные классификации уголовных правонарушений. Наиболее распространенной законодательной классификацией является деление преступлений на две большие группы: на фелонии (felony) - наиболее опасные посягательства и менее опасные - мисдиминоры (misdemeanor). В ее основе лежит чисто формальный критерий -характер наказаний, предусмотренных законом за содеянное.

В силу причин, указанных в § 1 данной главы, достаточно четкую границу между фелонией и мисдиминором провести не всегда представляется возможным. Однако по общему правилу, если иметь в виду такое наказание как лишение свободы, фелония - это деяние, караемое тюремным заключением на срок свыше одного года, а мисдиминор соответственно - до одного года включительно.

Кроме того, уголовные кодексы большинства штатов предусматривают и так называемые «нарушения», которые в основном представляют собой разного рода дорожно-транспортные проступки (нарушение правил эксплуатации транспорта, перехода улиц, незаконная парковка)[156].

Законодательство отдельных штатов указывает другие критерии отнесения деяния к категории фелонии или мисдиминора. Так, в Калифорнии фелония - это посягательство, караемое смертной казнью или лишением свободы с содержанием осужденного в центральной тюрьме штата, а мисдиминор - деяние, которое наказывается штрафом в размере до 1000 долл. и (или) лишением свободы сроком до шести месяцев с содержанием в окружной тюрьме штата (§ 17 и 19 УК).

Существенные различия в классификациях уголовных правонарушений в законодательстве федеральном и штатов порождали многочисленные трудности как материально-правового, так и процессуального характера. Определенную помощь в их устранении был призван оказать Примерный уголовный кодекс. В соответствии с его ст. 1.04 посягательства могут быть двух видов: преступления и нарушения. Первые в свою очередь подразделяются на фелонии, мисдиминоры и малые ми-сдиминоры. Для фелонии предусматривается трехзвенная градация (ст. 6.01). Фелония I степени — это деяние, наказуемое лишением свободы, минимальный срок которого 1-10 лет, максимальный — пожизненное тюремное заключение (в виде альтернативы - смертной казнью), фелония II степени - лишением свободы минимальным сроком 1-3 года, максимальным - 10 лет и фелония III степени -лишением свободы минимальным сроком 1-2 года, а максимальным -5 лет (ст. 6.06).

>>> 124 >>>

Из изложенного видно, что Примерный УК предлагает в отношении фелоний систему неопределенных приговоров. Мисдиминоры наказуемы лишением свободы сроком до одного года, а малые мисди-миноры - до 30 дней (ст. 6.08). И, наконец, второй вид посягательства - нарушение. Его совершение может повлечь за собой только наложение штрафа или другого имущественного взыскания. Нарушение не составляет преступление и осуждение за него «не является основанием для каких-либо правопоражений или ухудшения правового положения» виновного (п. 5 ст. 1.04).

Приведенная классификация, хотя и далека от совершенства, тем не менее явилась шагом вперед в решении проблемы. В той или иной степени она была воспринята уголовным законодательством ряда штатов. Ее заметное влияние прослеживается в УК штата Нью-Йорк. Там также для обозначения общего понятия преступления используется термин «посягательство», которое включает в себя преступление, нарушение и дорожный проступок. Преступления - это фелоний и мисди-миноры (§ 10.00). Но в отличие от Примерного УК в УК штата Нью-Йорк фелоний подразделяются на пять категорий, а мисдиминоры -на три (§ 55.00). В соответствии с § 70.00 фелония класса А - это деяние, наказуемое в виде максимума пожизненным лишением свободы или смертной казнью (§ 60.06), класса В - до 25 лет тюремного заключения, класса С - до 15 лет, клacca D - до 7 лет и класса Е - до 4 лет. Кроме того, «для целей наказания» фелоний класса А в свою очередь подразделяются на два подкласса - A-I и А-П. Мисдиминоры могут быть класса А, В и неклассифицированные: они наказываются лишением свободы сроком от 15 дней до одного года. Нарушение - это деяние, наказание за которое не может превышать 15 дней, а дорожный проступок - это посягательство, предусмотренное Дорожно-транспортным законом.

Классификация преступлэний по УК штата Нью-Йорк, даже представленная в значительно упрощенном виде[157], более детализированная, а потому более сложная, чем предусмотренная в Примерном уголовном кодексе. Согласно § 55.10 УК штата Нью-Йорк любое посягательство, определенное в каком-либо другом нормативном акте, наказуемое лишением свободы сроком более одного года, но не классифицированное, считается фелонией класса Е.

>>> 125 >>>

Думается, под влиянием Примерного УК и УК штата Нью-Йорк, а также кодексов некоторых других штатов, в 1984 г. в федеральное законодательство (§ 3559) раздела 18 Свода законов США) введена новая, более детальная классификация. Она предусматривает, в зависимости от максимально возможного наказания, фелонии пяти классов: А (смертная казнь или пожизненное лишение свободы), В (25 лет лишения свобода или более), С (10-25лет),О (5-10 лет) и Е (1-5 лет лишения свободы). И мисдиминоры трех классов: А (6 месяцев - 1 год лишения свободы), В (30 дней - 6 месяцев) и С (5-30 дней лишения свободы). А также нарушение, если деяние карается лишением свободы до 5 дней или другими наказаниями. Все они охватываются понятием «посягательство» (offence).

В уголовных кодексах американских штатов можно обнаружить различные варианты приведенных классификаций уголовнонаказуемых деяний.

Так, в УК Пенсильвании (§ 106) преступления подразделяются на тяжкое убийство I или II степени[158], а также - на фелонии и мисдиминоры трех степеней. Фелония 1-й степени - это деяние, караемое тюремным заключением сроком более 10 лет, 2-й степени - сроком до 10 лет, а 3-й - сроком до 7 лет. Мисдиминор 1-й степени - это деяние, караемое тюремным заключением сроком до 5 лет, 2-й степени -сроком до 2 лет, а 3-й - сроком до 1 года. В кодексе специально оговаривается, что если преступление именуется фелонией или мисдиминором, но без указания степени, то оно считается соответственно фелонией или мисдиминором третьей степени. В известном смысле эта классификация является необычной, прежде всего потому, что по общему правилу к мисдиминорам относятся деяния, наказуемые лишением свободы на срок до одного года.

В некоторых уголовных кодексах в отдельную группу выделяются преступления, карас.мые смертной казнью, например, в УК штатов Кентукки и Техас. Причем, если в первом - это самостоятельная категория посягательств (capital offenses), то в УК Техаса - это один из пяти видов фелонии (§ 12.04). Четыре другие представляют собой фелонии трех степеней и фелонии, за совершение которых осужденные помещаются в штатную тюрьму краткосрочного содержания[159]. В УК Кентукки предусматриваются фелонии классов А, В, С и D (ст. 532.010). В обоих кодексах есть также мисдиминоры. Но критерии классификации

>>> 126 >>>

преступлений там - разные. Так, если по УК Техаса фелония 1-й степени - это деяние, караемое пожизненным тюремным заключением или на срок от 5 до 99 лет (§ 12.32), то по УК Кентукки сопоставимая фелония (класса А) - также пожизненным тюремным заключением или на срок не менее 20 лет (ст. 532.060).

Вместе с тем следует отметить, что в некоторых американских кодексах, даже затронутых реформой (например, УК Округа Колумбия и УК штата Огайо), нет четких критериев отнесения деяния к категории фелонии или мисдиминора.

Из числа доктринальных классификаций обращает на себя особое внимание деление по так называемому «моральному» признаку -на преступления «mala in se» и «mala prohibita». Первые - это те, которые нарушая нормы естественного права, объявляемого вечным и неизменным, сами по себе представляют зло, аморальны по своей природе (убийства, грубые нарушения нравственности, хищения и др.). Вторые -это деяния, которые, по мнению американских юристов, норм морали, как правило, не нарушают (неправильная эксплуатация технических средств, нарушение правил изготовления и реализации товаров и др.). Их противоправность вытекает из так называемого позитивного права; они являются преступлениями в силу установленных государством запретов.

При этом, нередко опираясь на положения общего права, где это деление зародилось, делается вывод о том, что наиболее опасны посягательства категории «mala in se»[160]. И в настоящее время указанная классификация, которая, по мнению П. Фитцжеральда, «подобно дряхлому актеру, не желает покидать сцену», признана выполнить определенный социальный заказ: преуменьшить степень опасности преступлений, совершаемых представителями буржуазии, создать более льготные условия для их ответственности[161]. Хотя известно, что как раз в результате так называемых «технических» преступлений, в которых в основном повинны предприниматели, погибают тысячи, а становятся инвалидами миллионы людей в США[162].

Здесь уместно напомнить вызвавшее в свое время широкий общественный резонанс в мире дело крупнейшей американской химической корпорации «Юнион Карбайд». На одном из ее предприятий в индий-

>>> 127 >>>

ском городе Бхопал в 1984 г. в результате утечки смертоносного газа 4035 человек погибло и более 20 000 получили тяжелое отравление. И хотя корпорация согласилась выплатить компенсацию за причиненный ущерб, США длительное время отказывались выдать индийским властям ее бывшего руководителя В. Андерсона[163].

В отличие от уголовно-правовой доктрины стран континентальной Европы в работах американских юристов слабо разработана еще одна классификация - деление преступлений на общеуголовные и политические. Это, по-видимому, является следствием того, что уголовное законодательство США по существу обходит молчанием этот вопрос. В § 3185 ч. II раздела 18 Свода Законов упоминается понятие «посягательство политического характера», но его содержание не раскрывается. Упоминается оно также в договорах об экстрадиции, заключенных США с иностранными государствами, в основном в связи с оговоркой о том, что не допускается выдача лиц, обвиняемых в совершении политических преступлений. В соответствии с формулой, получившей признание в судебной практике, политическим является «любое преступление, совершенное в ходе или как следствие гражданской войны, восстания или политических волнений»[164]. Однако удовлетворительным такое определение признать нельзя. Чрезвычайно узкая трактовка «политического преступления» позволяет правящим кругам США, во-первых, многих подлинных борцов за гражданские права, членов прогрессивных общественных организаций, участников не санкционированных властями митингов и демонстраций рассматривать как уголовных преступников со всеми вытекающими отсюда последствиями, а, во-вторых, и, как следствие этого, делать заявления о том, что в Соединенных штатах нет политических заключенных. Что это не соответствует действительности еще сравнительно недавно признавал Э. Янг, тогдашний постоянный представитель США в ООН. Он говорил, что в стране «тысячи политических заключенных»[165].

Элементы преступления. Американскому уголовному праву не известно общее понятие состава преступления. Вместо этого в доктрине чаще всего говорят о двух, заимствованных из английского права, элементах преступления - «actus reus» и «mens rea». Широко оперирует этими понятиями и судебная практика. «Actus reus» - это совершенное лицом противоправное деяние (действие - act или бездействие - omission),

>>> 128 >>>

которое еще нередко обозначают термином «поведение» (conduct)[166]. При этом деяние должно быть добровольным, т.е. актом свободной воли субъекта. Противоправность означает запрещенность деяния уголовным законом, что вытекает из общепризнанного принципа «nullum crimen sine lege». Однако в США, где уголовная ответственность в ряде случаев может наступить и по нормам общего права[167], а также на основании подзаконных актов, полная реализация этого принципа еще далека от завершения.

Классическая концепция деяния, провозглашаемая в законодательстве и уголовно-правовой доктрине, сформулированная коротко, означает, что без деяния нет преступления. Вместе с тем законодательная, а особенно судебная практика, в частности послевоенных лет, дает нам массу примеров привлечения к уголовной ответственности коммунистов, профсоюзных и других активистов за образ мышления, т.е. за убеждения и взгляды, не подкрепленные конкретными действиями.

Некоторые американские юристы, именуя «actus reus» материальным элементом преступления, считают его равнозначным «corpus delicti» включающим в себя и причиняемый преступлением вред. Под самим же материальным элементом понимается внешнее, физическое проявление человеческой воли[168].

Исходя из анализа п. 9 ст. 1.13 Примерного уголовного кодекса, можно сделать вывод, что материальный элемент преступления - это деяние (действие или бездействие), а также обстоятельства совершения деяния и его последствия, которые включены в описание преступления[169].

Второй элемент преступления «mens геа» (буквально - «виновный дух») - это, по существу, вина. Считается, что преступлением может быть признано только такое противоправное деяние, которое совершено виновно. Такой вывод делается из применявшегося на протяжении столетий английскими, а впоследствии и американскими судами

>>> 129 >>>

выражения: «Actus non facit reum, nisi mens sit rea» (Деяние не делает человека виновным, если его дух невиновен).

Только наличие двух элементов составляет основание уголовной ответственности. Это требование закреплено в Примерном уголовном кодексе[170], а также в УК ряда штатов. Так, в УК Калифорнии (§ 20) сказано: «В любом преступлении или публичном уголовном правонарушении должно быть единство и взаимодействие деяния и намерения или преступной небрежности»[171].

М. Бассиуни дает такое определение mens rea: «это - психический элемент, который по закону требуется в отношении каждого преступления и который должен сопутствовать материальному элементу или «actus reus»[172]. Однако он не совсем точен. Дело в том, что нередко в силу действия в США института «строгой или абсолютной ответственности» (strict or absolute liability) лицо подвергается наказанию без установления вины. По существу речь идет об объективном вменении. О широком распространении и живучести этого института говорит хотя бы тот факт, что возможность включения в законодательство таких деяний предусматривается и Примерным уголовным кодексом (ст. 2.05), а также кодексами штатов (например, § 15.10 УК Нью-Йорка, § 2901.21 УК Огайо и др.). В американской юридической литературе утверждается, что «преступления строгой ответственности» - это менее опасные посягательства (нарушения правил дорожного движения, охоты и рыбной ловли, торговли и др.), которые наказываются не очень строго. Но в действительности это не совсем так.

Разновидностью «строгой ответственности» является так называемая субститутивная ответственность (vicarious liability), т.е. ответственность одного лица за действия другого, чаще всего хозяина или работодателя за уголовно наказуемые действия своих рабочих или служащих[173].

Вопрос о причинной связи - один из самых сложных в уголовном праве. И в Примерном УК он, по признанию даже американских авторов[174], изложен весьма неудачно, т.к. его составители пытались уложить в «прокрустово ложе» законодательных положений свои сложные теоретические построения, связывающие фактический или вероятный результат действий правонарушителя с пределами сознаваемого или не сознаваемого им риска и т.п. Поэтому рекомендации

>>> 130 >>>

Примерного УК о причинной связи не были восприняты уголовными кодексами штатов страны. Их составители даже не пытались как-то упростить их, а предпочли оставить решение вопроса о причинной связи судебной практике и уголовно-правовой доктрине[175].

В силу сложности этого вопроса, он будет рассмотрен в отдельной работе.

Как отмечалось, вина в уголовно-правовой доктрине и судебной практике США чаще всего по традиции обозначается термином «mens rea». В работах американских юристов можно встретить и другие обозначения - «психический элемент», «психическая ошибка», «намерение», «преступное состояние души» и т.п.

Но отсутствие терминологического единообразия - не единственный и не самый большой недостаток в области вины, хотя он симптоматичен. Наличие в юридической литературе и судебных решениях большого числа самых разных определений вины позволяет утверждать, что это весьма сложный и запутанный раздел американского уголовного права. П. Робинсон пишет, что обычно «mens rea» определяется как виновное психическое состояние деятеля во время осуществления им поведения, составляющего посягательство[176].

Если говорить в целом, то вина в уголовно-правовой теории определяется как какое-то субъективное (психическое) состояние лица, совершающего противоправное деяние. При этом одни авторы говорят о способности осознавать, другие - о намерении и осознании, третьи -об осознании и желании, четвертые - о порицаемом психическом состоянии, пятые - о «любом» психическом состоянии и т.д.[177]

Думается, что такое положение - в значительной степени следствие отсутствия законодательного решения этого вопроса как на федеральном уровне, так и в штатах. Оно, по-видимому, имеет мало шансов на улучшение в ближайшем будущем, так как Примерный УК США, на который в той или иной степени ориентируются законодатели, на этот счет также не содержит никаких рекомендаций.

Вместе с тем следует признать, что этот документ внес какую-то ясность в решение другого, не менее сложного для американского уголовного права вопроса - определение форм вины[178]. Поскольку в

>>> 131 >>>

отношении форм вины федеральное законодательство и законодательство штатов характеризуется отсутствием какого-то общего подхода, а последнее, в основном под влиянием Примерного УК, обнаруживает определенную позитивную тенденцию, есть смысл прежде всего обратиться к этому кодексу.

Вместо средневекового «mens геа» он прелагает другой, более точно отражающий сущность субъективного элемента термин «виновность» (culpability) В ст. 2.02 (п. 1) провозглашается принцип ответственности только при наличии вины и указываются формы вины: «...лицо не является виновным в совершении посягательства, если оно не действовало с целью, заведомо (осознанно), опрометчиво (неосторожно) или небрежно, в зависимости от того, что требуется по закону в отношении каждого из материальных элементов этого посягательства». На определенное упорядочение положения в этой области, как представляется, направлены, отдельные решения Верховного суда. Так, например, о тех же четырех «уровнях намерения», т.е. формах вины, он говорит в одном из своих постановлений, вынесенных в 1971 г.[179]

В п. 2 указанной статьи Примерного УК содержатся развернутые определения этих форм вины. «С целью» и «заведомо» - формы умышленной вины. Первая из них определяется следующим образом: «Лицо действует с целью в отношении материального элемента посягательства в случаях:

1) если указанный элемент включает в себя характер его поведения или результат поведения, - его сознательная цель состоит в осуществлении такого поведения или в причинении такого результата; и

2) если указанный элемент включает в себя сопутствующие обстоятельства, оно сознает существование таких обстоятельств или предполагает или надеется на то, что они существуют».

Меньшая по отношению к цели степень виновности - заведомость или осознание: «Лицо действует заведомо в отношении материального элемента посягательства в случаях:

1) если указанный элемент включает в себя характер его поведения или сопутствующие обстоятельства, - оно сознает, что это поведение имеет такой характер, или что такие сопутствующие обстоятельства существуют; и

2) если указанный элемент включает в себя результат его поведения, - оно сознает, что его поведение практически наверняка причинит такой результат». Из приведенных определений можно сделать по крайней мере два вывода. Их достоинством является то, что вина опре-

>>> 132 >>>

деляется не только применительно к самому деянию и результату, но также к обстоятельствам. Вместе с тем налицо и существенный недостаток: невозможность проведения достаточно четкого разграничения цели и заведомости, так как оба определения содержат совпадающий признак - осознание существования сопутствующих обстоятельств, причем в отношении цели он сформулирован даже шире и менее определенно.

Следует отметить, что цель может быть не только конечным результатом, к которому стремится лицо, но и средством для достижения другого результата, на предупреждение которого также направлен закон.

Третья форма вины - неосторожность: «Лицо действует опрометчиво (неосторожно) в отношении материального элемента посягательства в случаях, когда оно сознательно пренебрегает существенным и неоправданным риском того, что указанный материальный элемент существует или возникает в результате его поведения. Этот риск должен быть такого характера и такой степени, что, с учетом характера и цели поведения деятеля, а также обстоятельств, которые ему известны, проявленное им пренебрежение включает в себя грубое отклонение от стандарта поведения, которого на месте деятеля придерживалось бы законопослушное лицо».

Три вышеназванные формы вины - основные, так как согласно содержащемуся в кодексе положению уголовная ответственность за содеянное обычно наступает при наличии цели, заведомости или неосторожности. Деяние, совершенное по небрежности, наказывается только в случаях, специально предусмотренных законом. «Лицо действует небрежно в отношении материального элемента посягательства в случаях, когда оно должно сознавать существенный и неоправданный риск того, что указанный материальный элемент существует или возникает в результате его поведения. Этот риск должен быть такого характера и такой степени, что с учетом характера и цели поведения деятеля, а также обстоятельств, которые ему известны, неосознание его деятелем включает в себя грубое отклонение от стандарта осторожности, которого на месте деятеля придерживалось бы разумное лицо».

Основное различие между неосторожностью и небрежностью проводится по сугубо объективному критерию: в первом случае имеет место «грубое отклонение от стандарта поведения, которого на месте деятеля придерживалось бы законопослушное лицо», а во втором -«грубое отклонение от стандарта осторожности, которого на месте деятеля придерживалось бы разумное лицо». Такой подход, правда, в основном в отношении небрежности подвергается критике и некоторыми американскими юристами: если обвиняемый наказывается за

>>> 133 >>>

деяние только потому, что оно не было бы совершено «средним разумным» человеком, то это «противоречит основным принципам (права) и совершенно несправедливо»[180].

С другой стороны, как отмечалось выше, Примерный уголовный кодекс значительно ограничил сферу применения репрессии за совершение деяний по небрежности. В связи с этим Б.С. Никифоров пишет: «...достаточного для гражданской ответственности несоблюдения одной только «разумной» осторожности для уголовной ответственности, по кодексу, мало»[181]. Одним из наиболее серьезных предусмотренных им случаев совершения преступлений по неосторожности в форме небрежности является убийство (ст. 210.4). Здесь следует отметить, что иногда законодательство в целях усиления ответственности за убийство по небрежности, совершенное в результате автотранспортного происшествия, разрешает его квалифицировать как простое убийство, караемое гораздо строже (см., например, § 40-714 Свода законов Округа Колумбия).

В некоторых штатах выработанные судами определения небрежности настолько неопределенны и двусмысленны, что, думается, больше проблем порождают, чем разрешают. Так, суд в штате Миссисипи указал, что преступная небрежность - это сознательное и безответственное (conscious and wanton) или опрометчивое игнорирование вероятности наступления пагубных последствий в результате созданной по воле деятеля чрезмерной (неразумной) опасности этого[182]. Ясно, что такое определение может быть отнесено и к неосторожности, даже, может быть, в большей степени, чем к небрежности. Вообще следует отметить, что понятие небрежности одно из наиболее запутанных в области института вины, а возможно и Общей части американского уголовного права в целом. Не случайно У. Кларк и У. Маршалл пишут, что «пригодное для употребления определение небрежности в уголовном праве - неуловимая вещь»[183].

Примерный УК (ст. 2.02, п. 5) содержит положение о том, что, если требуемая форма виновности - небрежность, то субъективную сторону деяния образует любая последующая форма вины, которая имелась при его совершении, т.е. неосторожность, заведомость и цель, если неосторожность, то заведомость и цель, если заведомость, то также и цель.

>>> 134 >>>

Необходимо отметить, что при определении всех четырех форм вины кодекс исходит не из осознания обвиняемым социальной опасности совершенного им деяния и его последствий. В этом проявляется влияние традиционной для буржуазного уголовного права нормативно-психологической концепции вины, которая полностью игнорирует социальную сущность преступления[184].

Характер регулирования института вины, предложенный этим документом, был воспринят законодательством ряда штатов США. В уголовных кодексах некоторых из них отдельные вопросы, как представляется, решены даже более удачно, чем в Примерном УК. Так, например, в УК штата Нью-Йорк вместо «цели» используется более точно отражающий суть этой формы вины термин «намерение» (intent). И сама эта форма вины, а равно и заведомость определены более четко (§ 15.05): «лицо действует намеренно по отношению к результату или поведению, которые описаны законом, определяющим посягательство, если его сознательной целью (conscious objective) является причинение такого результата или осуществление такого поведения»; «лицо действует заведомо по отношению к поведению или обстоятельствам, которые описаны законом, определяющим посягательство, если оно осознает, что его поведение является таковым по своему характеру или что такие обстоятельства существуют».

В УК штата Висконсин предусматриваются три формы вины: преступное намерение (ст. 939.23), преступная неосторожность (ст. 939.24) и преступная небрежность (ст. 939.25). Однако из расшифровки первой из них следует, что намерение включает в себя случаи, когда лицо осознает или полагает (believes).

Интересно, что в кодексах некоторых штатов при определении неосторожности и небрежности отказались от использования традиционной для англо-американского права юридической фикции «среднего» или «разумного человека» (см., например, § 2901.22 УК Огайо).

Если, по мнению Ф.М. Решетникова, изложить четыре формы виновности современного американского уголовного права применительно лишь к «результату», то они выглядят следующим образом:

«с целью» действует тот, кто стремится достигнуть именно этого результата;

«с сознанием» действует тот, кто не преследует цели достижения данного результата, но сознает «высокую степень вероятности» того, что его поведение приведет к этому (или, по другой формулировке, «практически убежден», что такой результат наступит);

>>> 135 >>>

«неосторожно» действует тот, кто сознательно игнорирует «существенный и неоправданный риск» наступления результата;

«небрежно» действует тот, кто не сознает наличия «существенного и неоправданного риска» наступления результата, о чем он должен был знать.

Различия между отдельными формами виновности по рекомендациям американских юристов следует проводить следующим образом.

Действия «с целью» отличаются от действий «с сознанием» в зависимости от наличия или отсутствия позитивного желания вызвать результат. Различие между второй и третьей формами виновности определяется прежде всего степенью риска, является ли он «весьма вероятным» либо всего лишь «существенным и неоправданным», с точки зрения «разумного человека».

«Небрежность» отличается от «неосторожности», а вместе с тем и от всех других форм виновности отсутствием осознания риска[185].

Уголовному праву Соединенных Штатов, кроме общего понятия намерения, известно также понятие специального или специфического намерения (specific intent). Так, для признания лица виновным в совершении берглэри необходимо установить, что у него было общее «mens геа», направленное на проникновение в чужое помещение и специальное намерение направленное на совершение там фелонии[186]. В силу разных причин и, прежде всего потому, что специальное намерение труднодоказуемо, законодательство постепенно избавляется от этой формы вины[187]. Известны американскому уголовному праву и другие разновидности намерения, например, так называемое перемещаемое намерение (transferred intent)[188] или злое предумышление (malice aforethought)[189], хотя различие между ними иногда довольно трудно провести.

>>> 136 >>>

В работах американских юристов можно обнаружить такую классификацию форм вины: намерение и заведомость (осознание) - формы специальной вины, а предвидение, неосторожность и уголовная небрежность - общей вины[190]. Не будем приводить определения всех этих форм вины, приведем по одному из каждой группы. Лицо действует с намерением, если оно знает, что делает, и стремится к достижению естественных и вероятных последствий такого поведения, которые, как известно, являются результатом такого поведения. Неосторожность - форма общей вины, и она основана на отклонении от разумного стандарта поведения, ожидаемого от лица; степень отклонения должна быть такой, чтобы она показывала грубое пренебрежение опасностью, создаваемой для других[191]. Нетрудно заметить, что формы специальной вины - это разновидности умысла, а общей вины - разновидности неосторожности. По мнению М. Бассиуни, «общая вина всегда основана на фактических обстоятельствах, достаточных для того, чтобы судить об уровне психического состояния, который ниже, чем при специальной вине, и основана на степени отклонения от стандарта поведения, которая свидетельствует о грубом пренебрежении к безопасности и благополучию других, и означает безответственность, неосторожность или небрежность»[192].

Здесь следует отметить, что в американской уголовно-правовой доктрине и судебной практике весьма распространенной является точка зрения, что в преступлениях общей вины лицо презюмируется имевшим требуемую форму вины исходя из факта совершения противоправного деяния и сопутствующих обстоятельств. При этом часто ссылаются на афоризм: предполагается, что совершая действие человек желает наступления его естественных и вероятных последствий. Бремя доказывания отсутствия вины лежит на обвиняемом[193]. Конечно, доказывать вину в форме неосторожности и тем более - небрежности -нередко задача довольно трудная, но как быть с принципом презумпции невиновности? Также презюмируется вина в преступлениях, основным признаком которых является владение, например, наркотиками, орудиями совершения берглэри или похищенным имуществом. В этих случаях презумпция основывается на материальном элементе - добровольном владении. Кроме того, надо иметь в виду существование в американском праве института «строгой ответственности», когда вопрос о доказывании вины может вообще не возникать.

>>> 137 >>>

Субъект преступления

Наиболее общими признаками субъекта преступления являются возраст уголовной ответственности и вменяемость. Если по российскому уголовному законодательству субъектом преступления может быть только человек, т.е. физическое лицо, то по уголовному праву многих зарубежных стран, в том числе американскому, им может быть также юридическое лицо.

Возраст уголовной ответственности. По общему праву лицо, не достигшее семилетнего возраста, не несет уголовной ответственности за свое поведение, т.к. считается, что оно не может иметь соответствующего Mens геа. Лицо, достигшее 14-летнего возраста является уголовно-ответственным за совершенное им деяние в полном объеме. А в возрасте от семи до 14 лет оно презюмируется «неспособным» совершить преступление. Но презумпция может быть опровергнута доказательством того, что лицо понимало, что делает и что то, что оно делает, является «неправильным». Причем, если в возрасте семи лет презумпция довольно сильная, то постепенно она ослабевает и в 14-летнем -совсем исчезает.

В связи с этим Б.С. Никифоров пишет, что «возможность преследования в уголовном порядке подростков, не достигших 14-летнего возраста, едва ли может быть морально оправдана»[194].

Однако, в настоящее время вопрос о возрасте уголовной ответственности в США как правило регулируется законодательством. В некоторых, немногих штатах действует правило общего права, а именно, что в отношении определенной возрастной группы действует презумпция «неспособности» совершить преступление, которая может быть преодолена только доказательством того, что несовершеннолетний понимал противоправность своего поведения[195].

В других штатах в уголовных кодексах просто указывается определенный возраст - обычно 14-летний, ниже которого лицо не несет уголовной ответственности за совершенное им деяние. Так, например, по УК штата Миннесота «дети, не достигшие 14-летнего возраста, не способны совершить преступление. В возрасте от 14 до 18 лет могут преследоваться за уголовно-наказуемое деяние...» (ст. 609.055). В законодательстве отдельных штатов указываются другие возрастные пределы. Например: в УК Колорадо и Луизианы - 10-летний; в УК Джорджии и

>>> 138 >>>

Иллинойса - 13-летний, Нью-Гемпшира и Техаса - 15-летний, а в УК Нью-Йорка - 16-летний. В последнем, однако, говорится, что 13-летний несет уголовную ответственность за тяжкое убийство II степени, а 14-и 15-летние, кроме того, за довольно широкий круг преступлений, в том числе за похищение человека I степени, поджог I степени, нападение I степени, простое убийство I степени, изнасилование I степени и др. (§ 30.00)[196]. По-видимому, законодатель штата Нью-Йорк воспринял рекомендацию Примерного УК, по которому также предусматривается 16-летний возраст уголовной ответственности (ст. 4.10).

Статус подростков иногда значительно ухудшается соответствующими законодательными положениями в некоторых штатах. Так, согласно § 189 УК Калифорнии «для установления того, что убийство было умышленным и заранее обдуманным» не обязательно нужно доказывать, что обвиняемый зрело и осознанно воспринимал серьезность своего действия». Дж. Самаха считает, что это положение, касающееся характеристики тяжкого убийства I степени, было включено в указанную статью после рассмотрения дела 15-летнего Вольфа, совершившего убийство своей матери[197]. Первоначально он был осужден за тяжкое убийство I степени и приговорен к пожизненному тюремному заключению, но затем преступление было переквалифицировано в менее опасное - тяжкое убийство II степени[198]. Но можно предположить, что если бы вышеприведенное законодательное положение действовало во время совершения деяния, то не исключено, что первоначальное осуждение осталось бы в силе.

К слову сказать, тяжкое убийство I степени во многих штатах и на федеральном уровне карается смертной казнью и еще сравнительно недавно США были мировым лидером по применению этого наказания к несовершеннолетним[199].

Другой пример: 17-летний Муньоз был осужден по ордонансу Нью-Йорка за владение автоматически открывающимся ножом. Этот нормативный акт запрещал иметь при себе такие предметы лицам до 21 года. Будь он старше этого возраста, он не понес бы ответственности за совершенное деяние[200].

Как правило, дела о преступлениях, совершенных лицами, не достигшими 14 лет (например, в штатах Алабама, Флорида, Ныо-Джерси

>>> 139 >>>

и Пенсильвания) или другого возрастного предела[201], рассматриваются только в порядке делинквентного производства в судах несовершеннолетних. В некоторых штатах вопрос подсудности решается иначе. В одних - законодательство относит к исключительной компетенции этих судов дела лиц, не достигших определенного возраста, обычно 16-летнего[202], за исключением тех, которые связаны с совершением определенных опасных преступлений. В других - оно «просто провозглашает в общем плане, что юрисдикция судов по делам несовершеннолетних не является исключительной»[203]. Это, по-видимому, следует понимать так, что дела несовершеннолетних могут рассматриваться не только в специальных судах, но и в судах общей юрисдикции, в зависимости от возраста правонарушителя и других факторов.

Однако во всех штатах на основании статутных или даже конституционных положений созданы суды по делам несовершеннолетних.

Вменяемость. Решение вопроса о том, было ли лицо во время совершения уголовно наказуемого деяния вменяемым или нет, нередко в судебной практике является делом весьма сложным. Доказанная невменяемость - хорошая защита против предъявленного обвинения. Хотя в некоторых штатах отказались от защиты в силу невменяемости, а психическая болезнь или дефект может служить доказательством отсутствия у обвиняемого требуемого элемента преступления[204]. Аргументируется такая позиция, в частности, тем, что «невменяемость на практике оказывается защитой только богатого человека, т.к. только богатый может позволить себе иметь сонм экспертов, которые должны создать убедительную защиту»[205].

До сих пор в большинстве штатов и на федеральном уровне невменяемость определяется на основе так называемых правил Макнатена (М‘ Naghten rules), появившихся в Англии еще в 1843 г.[206]

Суть этих правил в следующем: «Для создания защиты в силу невменяемости должно быть точно доказано, что во время совершения деяния обвиняемый находился под воздействием такого дефекта

>>> 140 >>>

разума, явившегося следствием душевного заболевания, что он не понимал природу (характер) и свойства совершаемого им деяния; либо если он понимал это, то не понимал, что поступает неправильно»[207].

Для своего времени правила Макнатена были значительным шагом вперед в регулировании института невменяемости. Однако по мере развития уголовного права и психиатрии все отчетливее проявлялись присущие им недостатки: во-первых, правила Макнатена включают в себя только интеллектуальный признак юридического критерия: волевой признак полностью игнорируется; во-вторых, правила слишком категоричны, т.к. позволяют дать ответ из двух возможных вариантов -вменяем или невменяем, хотя известно, что нередко преступления совершаются в промежуточном состоянии психики; в-третьих, правила не позволяют учитывать то обстоятельство, что преступления могут совершаться лицами, у которых имеет место «дефект разума» не в результате психического заболевания, а, например, от рождения (врожденное слабоумие - различные формы олигофрении). Особо следует отметить, что бремя доказывания по правилам Макнатена лежит на обвиняемом, так как он презюмируется вменяемым, пока не доказано обратное -аномалия, которая подвергается критике как американскими[208], так и английскими юристами[209]. Однако Верховный суд США в целом довольно последовательно стоит на позиции, что «возложение бремени доказывания невменяемости на обвиняемого по-прежнему не противоречит Конституции» (прежде всего имеется в виду XIV поправка)[210].

Отмеченные недостатки правил Макнатена, их ограниченный характер и жесткие тесты обусловили появление других, выработанных судами правил и доктрин. В 14-17 штатах правила Макнатена дополнены доктриной «непреодолимого импульса» (irresistible impulse)[211]. Она означает, что лицо совершило преступление под воздействием такого импульса (хотя и осознавало, что поступает «неправильно»), вызванного психическим заболеванием или дефектом, что не могло контролировать свое поведение. Ясно, что в данном случае акцент делается на волевом признаке юридического критерия. Но практическое применение этой доктрины сопряжено с серьезными трудностями отграничения этого «непреодолимого импульса» от любого

>>> 141 >>>

различий между моментально возникшим импульсом и результатом длительно назревающих переживаний и размышлений, вызванных душевным заболеванием.

Третья доктрина, появившаяся еще в 1869 г. в штате Нью-Гемпшир, а затем в середине XX в. взятая на вооружение судами Округа Колумбии, получила название правила Дурхэма[212]. Суть ее до необычайности проста: лицо признается невменяемым, если совершенное им противоправное деяние явилось «продуктом» его психического заболевания или дефекта. Отказываясь от учета юридического критерия, это правило решение вопроса о невменяемости по существу полностью отдает на откуп медицинской экспертизе. Доктрина Дурхэма, «порождавшая на практике бесчисленные трудности и путаницу», не получила широкого распространения в США[213]. Она была законодательно закреплена лишь в двух штатах.

В Округе Колумбия ее пытались реанимировать, дав в одном из судебных решений такое определение душевного заболевания: «Это любое ненормальное состояние психики, которое в значительной степени затрагивает умственные и эмоциональные процессы и существенно ослабляет контроль за поведением»[214]. Но судя по всему эта попытка оказалась безуспешной, и там наметился отход от этой доктрины в пользу формулы, включенной в Примерный УК.

Суды некоторых штатов, в частности Калифорнии, прибегают к использованию концепции «уменьшенной ответственности», т.е. уменьшенной вменяемости. Это обычно делается в тех случаях, когда представленные обвиняемым доказательства свидетельствуют о том, что в момент совершения деяния он находился в таком психическом состоянии, что не мог совершить преступление, требующее специального намерения, злого умысла или злого предумышления[215]. В случае признания лица действовавшим в состоянии уменьшенной вменяемости, преступление квалифицируется как менее опасное, т.е., например, не как тяжкое, а как простое убийство. Каких-либо единообразных и достаточно четких критериев «уменьшенной вменяемости» судебная практика, как представляется, не выработала. В связи с этим некоторые американские теоретики отмечают, что иногда трудно провести различие между психическим расстройством и опьянением, когда у обви-

>>> 142 >>>

няемого, например, тоже отсутствует специальное намерение, направленное на совершение преступления[216].

Примерный УК содержит следующее определение невменяемости: «Лицо не несет ответственности за преступное поведение, если во время осуществления такого поведения оно вследствие психической болезни или неполноценности лишено в существенной степени способности отдавать себе отчет в преступности (упречности) своего поведения или согласовать свое поведение с требованиями закона» (п. 1 ст. 4.01).

По сравнению с правилами Макнатена эта формула невменяемости имеет определенные достоинства. Она, во-первых, предлагает учитывать оба признака юридического критерия и, во-вторых, не столь категорична, так как не требует, чтобы в результате психической болезни или неполноценности лицо было полностью лишено способности (осознавать или согласовывать), а лишь в существенной степени. Однако решение вопроса о степени (в силу отсутствия более четких критериев) всецело зависит от усмотрения суда, что чревато возможностью разного рода злоупотреблений.

В настоящее время существуют две основные формулы невменяемости: одна - базирующаяся на правилах Макнатена (right-wrong test), другая - предложенная Примерным УК (substantial capacity test). Отношение к ним в штатах и на федеральном уровне было и остается разным.

Первая формула, в сочетании с доктриной «непреодолимого импульса» или без нее, была господствующей до 1960-х гг., затем более популярной стала формула Примерного УК. В 1970-х и 1980-х гг., особенно после дела Хинкли[217], опять были возрождены правила Макнатена[218]. Они действуют в большинстве штатов страны. В одних -на основе судебных решений (прецедентов)[219], в других - в силу соответствующих законодательных положений[220]. Причем, в уголовных

>>> 143 >>>

кодексах некоторых штатов, в частности, Нью-Йорка (§ 40.15)[221] базирующиеся на правилах Макнатена, определения невменяемости подправлены включением в них признака «существенной степени», явно заимствованного из Примерного УК.

До 1984 г. и на федеральном уровне суды использовали критерии невменяемости, предусмотренные Примерным УК, а иногда - доктрину «непреодолимого импульса». Существенные изменения в регулирование этого института были внесены законом от 12.Х.1984 г., включенным в § 17 раздела 18 Свода закона: «Утверждающей защитой против преследования на основании какого-либо федерального статута является то, что во время совершения действий, составляющих посягательство, обвиняемый вследствие тяжкой психической болезни или неполноценности (дефекта) был не в состоянии оценивать характер и свойства своих действий или понимать, что они были неправильными». Далее в этом же параграфе сказано, что «бремя доказывания защиты в силу невменяемости путем представления ясных и убедительных доказательств возлагается на обвиняемого».

Совершенно очевидно, что эти законодательные положения, основанные на правилах Макнатена, отстают от современного уровня раз-витития как психиатрии, так и уголовного права.

При решении вопроса о наличии у обвиняемого душевной болезни или неполноценности многие эксперты пользуются Диагностико-статистическим руководством, подготовленным Американской психиатрической ассоциацией, в настоящее время - его четвертым изданием.

Обычно вынесение вердикта «не виновен по причине невменяемости»[222] влечет за собой направление лица в психиатрическое заведение закрытого типа, условия содержания в котором, по мнению Дж. Самаха, мало чем отличаются от тюремных. Не случайно поэтому, продолжает он, обвиняемые редко прибегают к ссылке на невменяемость», а те, которые делают это, - в основном лица, которым грозит смертная казнь или пожизненное тюремное заключение, - редко добиваются успеха[223].

Уголовная ответственность юридических лиц. Ранее общее право относилось отрицательно к возложению уголовной ответственности на корпорации. Однако со временем в связи с ростом промышленного производства и корпоративной деятельности, а также необходимостью, под давлением общественности, установления более эффективного контроля за ней, происходит изменение взгляда на эту проблему.

>>> 144 >>>

В 1909 г. Верховный суд страны признал конституционным «что действие агента (представителя), осуществляющего делегированные ему полномочия..., может контролироваться в интересах публичной политики, посредством вменения его действия в вину его работодателю и назначения наказаний корпорации в интересах которой он действует»[224].

На это высказывание в дальнейшем широко опирались при рассмотрении дел как в судах штатов, так и на федеральном уровне. И, как отмечается в одном более позднем судебном решении, стало «обычным правом (правилом) вменение в вину корпорации деяния ее служащего, совершенного в рамках своих полномочий»[225].

Поскольку корпорация - субъект уголовного преследования за действия своих представителей, то можно говорить о разновидности субститутивной ответственности (vicarious liability), не исключающей, а, наоборот, предполагающей возможность возложения строгой ответственности (strict liability), прежде всего за так называемые «регулятивные преступления». Но, как подчеркивают У. Лафейв и О. Скотт, это не означает, что первая «всегда является автоматически следствием» второй[226].

Вместе с тем, не следует думать, что субститутивная ответственность существует в отношении всех преступлений, «совершаемых» корпорациями.

Если статут предусматривает наказание в виде смертной казни или тюремного заключения, то очевидно, что на основании его корпорация наказана быть не может[227]. Но эта проблема нередко в современных уголовных кодексах штатов, в частности Иллинойса (гл. 38 II1-7), разрешается включением специальных положений о фиксированных штрафах для корпораций.

Другое ограничение, закрепленное в более ранних прецедентах, состоит в том, что некоторые преступления (бигамия, лжесвидетельство, изнасилование и убийство), являясь «чисто человеческими», корпорациями совершаться не могут. Однако позже было установлено, что корпорация может быть признана виновной в совершении простого убийства. В свое время широкий общественный резонанс получило дело американской компании «Юнион Карбайд». Утечка токсичного

>>> 145 >>>

газа с одного из ее заводов в городе Бхопал (Индия) в ночь со 2 на 3 декабря 1984 года повлекла за собой смерть 4 тыс. людей и серьезные заболевания еще 50 тыс. жителей этого города.

Довольно убедительна аргументация некоторых авторов, полагающих что корпорации в определенных случаях могут быть привлечены к уголовной ответственности и за тяжкое убийство. Так, Г. Мюллер пишет: «Почему корпорация не может быть признана виновной в тяжком убийстве, когда, например, на основании ее решения посылают рабочих на опасное место работы без соответствующей защиты, если при этом все служащие скрывают от них тот факт, что даже непродолжительное пребывание там может быть фатальным, как, например, в случае с известным предприятием Hawk's Nest в Западной Виргинии, когда массовая гибель людей была отнесена на заболевание силикозом?»[228]

Установление того, можно ли на основании соответствующей нормы права привлечь к уголовной ответственности и юридическое лицо, подчас на практике оказывается делом непростым.

Решается этот вопрос по-разному: в одних штатах на основании законодательных положений, в других - по правилам, выработанным судами. Так, например, иногда в статутах в определении терминов указывается, что «лицо» включает в себя и корпорацию, если закон не предусматривает иное. Причем необходимо отметить, что по уголовным кодексам некоторых штатов, например, Нью-Йорка (п. 7 § 10.00)[229], этот термин может также означать и другие объединения, в частности, товарищества и неинкорпорированные объединения. Хотя, как отмечают некоторые исследователи, последние, в отличие от корпораций, гораздо реже являются субъектами уголовного преследования, осуждения и наказания»[230].

В отсутствии законодательных определений пробел восполняется судебной практикой: в соответствующих случаях, исходя из «целей и духа статута», термины «лицо», «владелец», «кто-либо» и другие им подобные толкуются как означающие не только физическое, но и юридическое лицо.

Корпорация может нести уголовную ответственность как за действие, так и за бездействие. В последнем случае ответственность наступает за несовершение чего-то, предписанного законом, или за неисполнение обязанностей, возложенных им на корпорацию.

>>> 146 >>>

В решении по делу Кристи были выработаны следующие критерии уголовной ответственности корпорации за действия своего агента (представителя): во-первых, чтобы эти действия были совершены в пределах его служебного положения, во-вторых, - в интересах корпорации, и, в-третьих, чтобы они были совершены по полномочию, с согласия или одобрения руководства (совета директоров) корпорации[231].

Законодательство некоторых штатов[232], следуя рекомендации Примерного УК (п. 1 (с) ст. 2.07), распространяет уголовную ответственность за поведение, санкционированное и одобренное (утвержденное) руководством корпорации, и на поведение, «по неосторожности допущенное» им. Но не возлагается ответственность за такое поведение (не только допущенное по неосторожности), если речь идет о неинкорпорированном объединении.

Законодательство других штатов и федеральное право предусматривают более широкую форму корпоративной ответственности. Оно позволяет вменять в вину корпорации любые действия или бездействия ее представителей, осуществленные в рамках их служебного положения[233].

На федеральном уровне корпоративная ответственность рассматривается в Федеральных руководствах по назначению наказаний и, как подчеркивает М. Мур, ее анализ «является наилучшим институционным выражением теории виновности организаций, доступной в нашей правовой системе»[234].

По общему правилу возложение уголовной ответственности на корпорацию не исключает уголовной ответственности непосредственных исполнителей. Другими словами, за совершенное деяние могут быть осуждены и корпорация, и виновный служащий[235].

Корпорации, признанные виновными в инкриминируемых именно им, а не их служащим преступлениях, караются наказаниями имущественного характера - главным образом штрафом и конфискацией имущества.

Несмотря на то, что Ф.М. Решетников в целом уголовную ответственность корпораций оценивает как институт по своему значению Прогрессивный, он пишет, что существуют весьма серьезные сомнения по поводу реальности тех мер, которым подвергаются корпорации даже

>>> 147 >>>

в тех редких случаях, когда возбужденные против них уголовные дела заканчиваются судебными процессами и вынесением обвинительного приговора[236].

Можно отметить следующие недостатки рассматриваемого института, или, по словам Дж. Дикса, «аргументы против корпоративной ответственности». Во-первых: возложение уголовной ответственности на корпорации - это, по существу, «неэффективное наказание невиновных лиц», т.к. штраф, который обычно налагается на них, в конечном счете перекладывается на рядовых держателей акций, не имеющих никакого отношения к совершенному преступлению, - чаще всего к злоупотреблениям совета директоров или высокопоставленных служащих корпорации. Во-вторых: существующие реалии и практика деятельности корпораций позволяют сделать вывод о том, что акционеры фактически не могут сделать ничего для предупреждения совершения корпорацией преступлений в будущем. В-третьих: сам факт. уголовного преследования корпорации отвлекает внимание общественности от руководства и служащих корпорации, которые, как правило, ответственны за совершенное преступление и которые по справедливости должны быть подвергнуты наказанию[237].