III. Органическое строение в областях, где живут изящно сложенные народы

В самом чреве величайших на Земле гор лежит королевство Кашмир, скрытое от глаз людских, словно рай земной. Плодородные прекрасные холмы окружены горами, которые поднимаются все выше и выше к небу, и самые высокие из них, вечно покрытые снегом, теряются в облаках. Тут текут прекрасные ручьи, реки, на почве произрастают лечебные травы и питательные плоды, острова, сады утопают в услаждающей душу зелени, пастбищам нет конца, а ядовитые, хищные звери изгнаны из этого земного рая. Как говорит Бернье, горы эти можно было бы именовать горами невинности, молочные реки с кисельными берегами протекают тут, племя людское ни в чем не уступает природе. Кашмирцев считают

^20* «Рассказ о третьем путешествии Кука» Эллиса, с. 114; «Дневник открытий» в переводе Форстера¹⁸, с. 231. Следует сравнить с этими описаниями прежние сведения об островах, расположенных между Азией и Америкой. См. «Новое сообщение о новооткрытых островах». Гамбург и Лейпциг, 1776; сообщения в «Северных трудах» Палласа, «Русских собраниях» Мюллера, «Трудах по этно- и географии»¹⁹ и т.д.

^21* Антропологический каталог (лат.).

149

самыми остроумными, самыми мудрыми из индийских народностей — в поэзии и науке, в художествах и ремеслах они равно ловки и умелы; они самые стройные и красивые люди на земле, а женщины-кашмирки — нередко сам идеал красоты^22*.

* * *

Как счастлив был бы Индостан, если бы люди не соединили свои усилия для того, чтобы разорять и опустошать сад природы, для того, чтобы мучить невиннейших из людей, какие только есть на земном шаре, обрекая их на суеверие и тяжкий гнет. Нет племени более кроткого, чем индусы. Живое существо не обидят они, ибо чтут все живое, и питаются они невиннейшей пищей — молоком, рисом, плодами дерев, лечебными травами, растущими на почве их родной земли. «У них прямая, стройная, изящная фигура, — пишет недавний путешественник^23*,— члены тела пропорциональны, у них длинные и чуткие пальцы, открытое и приветливое лицо, и черты лиц у женщин нежные и красивые, у мужчин — мужественно-кроткие. Походка их, вся осанка — изящная, приятная». Ноги, бедра, которые в северо-восточных землях всегда уродливы, по-обезьяньи укорочены, теперь удлиняются и выражают цветущую человеческую красоту. Даже монгольский тип, сочетаясь с этим племенем людским, приобретал черты человеческого достоинства и дружелюбия. Но, каков облик тела, таков у них и первоначальный облик души, таков, можно сказать и образ их жизни, если только отвлечься от гнета суеверия и рабства. Трудятся и наслаждаются они с умеренностью и спокойствием, проявляя кроткое чувство и невозмутимую глубину души, — таковы и их нравы и обычаи, таковы их мифология, искусства и таково даже их долготерпение, ибо несут они тягчайшее ярмо, от какого когда-либо страдало человечество. О счастливые агнцы, почему на лугу, отведенном вам природой, не пастись вам безмятежно и беззаботно?

* * *

Древние персы были безобразным горным народом, о чем свидетельствуют оставшиеся из них — гауры^24*. Но поскольку ни одна азиатская страна не переживала столько нашествий, сколько Персия, к тому же расположенная под боком у прекрасно сложенных народов, то и здесь постепенно образовался такой тип, который соединяет в себе достоинство и красоту — особенно у более благородных персов. Здесь — Черкесия, родина красоты, а по другую сторону Каспийского моря живут татарские

²²* Бернье во «Всеобщем описании путешествий», т. II, с. 116 — 117.

²³* Макинтош, «Travels»²¹, vol. I, p. 321.

^24* Шарден, «Voyages en Perse»²², т. III, гл. II сл. в «Voyages en Perse» Лебрена²³. т. I, гл. 42, № 86—88, изображены персы, которых можно сравнивать с чернокожими (№89—90), с грубыми самоедами (гл. 2, № 7—8), дикими южными неграми (№197) и кроткими бенджанами (№ 109).

150

племена; в условиях прекрасного климата они стали стройней; постепенно они распространились и к югу. Справа — Индия; индуски и черкешенки облагородили персидскую кровь. Нрав персов тоже сообразовался с духом этих мест, где облагораживался род людской; если есть черты, способные привести в равновесие влечения души и весь человеческий характер, то это, должно быть, и есть тот самый живой и проницательный ум персов, стремительная, неукротимая фантазия, свойственная им, а при всем том и угодливость их, учтивость, пустое тщеславие, склоннось к роскоши и всяким радостям жизни и даже к романтической любви. Вместо варварских украшений, которыми уродливые народы прикрывают уродливость своих тел, только умножая и усиливая ее, в Персии появились изящные обычаи, подчеркивающие стройность и красоту тела. Монгол, вынужденный обходиться без воды, нечистоплотен; мягкотелый индиец не выходит из воды, перс натирается мазями. Монгол сидит на корточках и не слезает с лошади, кроткий индиец покоится на мягком ложе, романтический перс делит свой досуг между играми и развлечениями. Перс красит брови, в своих одеждах он кажется выше ростом. Какая стройность! кроткое равновесие склонностей, влечений, душевных энергий, — почему не могли они достаться в удел всем живущим на земном шаре?

* * *

Мы уже замечали выше, что некоторые из татарских племен первоначально относились к числу красиво сложенных народов, населяющих землю, и только со временем одичали, переселившись в суровые северные земли и в бескрайние степи; прежнее изящное телосложение мы видим у живущих на берегах Каспийского моря племен. Узбечек рисуют крупными, стройными, с приятными чертами лица, они идут в сои вместе с мужьями; у них большие черные живые глаза, — так говорит описание, — волосы тонкие, черные; у мужчин важный вид, какое-то особое достоинство. За то же хвалят бухар, а черкешенок все знают и все превозносят^26* за их красоту, за черный шелк тонких бровей, за черные глаза, в которых горит огонь, за гладкий лоб, маленький рот, округлость лица. Прямо кажется, что стрелка весов человеческого телосложения замерла тут на середине, и на одной чаше весов — Греция, а на другой — Индия, Запад и Восток. Счастье, что Европа была не очень удалена от этого средоточия красивых форм, что многие из населивших Европу народов в разное время или жили в областях между Черным и Каспийским морями ли же медленно прошли по этим землям. По крайней мере, европейцы — отнюдь не антиподы тамошних мест.

Итак, у всех народов, которые жили в этих местах, которые теснились на этой земле, прославившейся красотою лиц, черты лица смягчились. Турки сначала были безобразным народом, но они облагородились, стали

^25* «Собрание путешествий», т. VII, с. 316, 318.

^26* См. изображения у Лебрена, «Voyages au Levant»²⁴, vol. 1, chap. X, N 34-37.

151

более высокими и стройными; они, победившие столько стран, могли воспользоваться прелестью соседствующих с ними племен; кроме того, красоте способствовали заповеди Корана, потому что Коран предписывал умываться, содержать тело в чистоте, соблюдать умеренность, а в то же время дозволял любовные утехи и сладострастный покой. Предки евреев тоже спустились с этих азиатских гор и долгое время кочевали то по скудным землям Египта, то по Аравийской пустыне, куда забрасывала их судьба, — хотя в своей тесной стране, притесняемые немилосердным законом, они и не могли достичь идеала, который требует свободной деятельности и жизненных наслаждений, все же они до сих пор сохраняют печать азиатского типа, телосложения, будучи рассеяны по всей земле, долгое время всеми отвергаемые и унижаемые. И суровые арабы тоже не приходят с пустыми руками: их полуострову природой назначено быть страной вольности, а не страной красоты, пустыня и кочевая жизнь — не лучшие воспитатели стройности, красоты, и однако этот закаленный и храбрый народ красив и хорошо сложен; а как повлиял он впоследствии на три части света, мы узнаем позже^27*.

* * *

И, наконец, нашлось на берегах Средиземного моря^28* такое место, где стройность, красота человеческого тела могла сочетаться с духом и, наделенная всеми прелестями земной и небесной красоты, могла стать зримой и телесному взору и душе. Это место — Греция; и Греция в Малой Азии, и Греция на островах и в самой Греции, и Греция на побережьях других западных стран. Теплые западные ветерки овевали растение, постепенно переселившееся сюда с азиатских нагорий, пронизывали его дыханием жизни. Пришли времена, которые еще больше разожгли его соки, и судьба увенчала его тем совершенством, которому до сих пор поражается всякий, кто созерцает идеал греческого искусства и философской мудрости. Здесь замышлены и сотворены были такие человеческие фигуры, о которых не мог бы и подумать ни один любитель черкесской красоты, ни один индийский или кашмирский художник. Человек взошел на Олимп и облачился красотою богов.

Дальше в Европу я не осмеливаюсь идти. Здесь такое богатство форм, они так перемешаны между собою, искусство и культура так многообразно переменили первоначальную природу, что я не решаюсь говорить в целом о перемешанных и тонко выраженных европейских народах. Напротив, задержавшись на краю того материка, по которому мы сейчас прошли, я еще раз брошу взгляд назад, а потом, после нескольких кратких замечаний, мы перейдем в Африку, к чернокожим людям.

Во-первых, наверное каждому бросилось в глаза, что та полоса земли, на которой живут самые стройные, самые прекрасно сложенные люди на

^27* Изображения у Нибура²⁵, т. II. Лебрена. «Voyages au Levant», № 90—91.

²⁸* Изображения у Лебрена, гл. 7, № 17—20, у Шуазёль-Гуффье, «Voyage pittoresque»²⁶ и т. д. Памятники древнегреческого искусства выше всех этих картин.

152

земле — это центральная область земли, расположенная, как и сама красота между двумя крайностями. Этот край не знает давящего холода, что в стране самоедов, и не знает соленых суховеев, что в стране монголов — но чужды ему и жгучий зной песчаных пустынь Африки, ливни и бури американского климата. И край этот расположен и не на самых высоких горах и не на возвышенности, наклоненной в сторону полюса; напротив с одной стороны его защищают стены татарских и монгольских гор с другой стороны морской ветер приносит прохладу. Времена года сменяют друг друга ровно, без той резкости, что в экваториальных странах А поскольку уже Гиппократ заметил, что постепенная смена времен года благотворно влияет на равновесие душевных сил, то тем более влияет она на зеркало и печать нашей души. Разбойники-туркоманы, скачущие на своих конях по горам и пустыням, не перестают быть безобразными в самом наилучшем климате. Если бы они перестали кочевать и вели оседлую жизнь, если бы они стали делить свою жизнь между более кроткими наслаждениями и такой деятельностью, которая связала бы их с более культурными народами, то вместе с нравами этих народов они со временем получили бы и черты их телосложения. Красота в мире создана только для тихого наслаждения; только в тишине сообщается она человеку и запечатляется, осуществляется в нем.

Во-вторых, Полезным для рода человеческого было и то, что начало ему было положено именно в этих местах, для которых характерны стройность и изящество телосложения, и то, что культура этих мест самым благотворным образом повлияла на другие народы. Если божество и не превратило всю землю в престол красоты, то все же человеческий род вступил в мир через врата красоты, и только когда изящные черты запечатлелись уже на лицах и телах людей, они могли переселяться отсюда на другие земли. Кроме того — если именно самые стройные и красивые народы наиболее благотворно влияли на других, то в этом, в совпадении красоты и благотворного влияния, проявлялось одно начало, которым всегда руководствуется природа, — бодрость, гибкость, подвижность ума одинаково необходимы были и для телесного облика людей и для благотворного воздействия на других. Тунгусы и эскимосы не вылезают из своих нор, они никогда и не думали о других народах, живущих далеко. И негр ничего не сделал для европейца, и ему не приходило на ум ни осчастливить Европу, ни пойти на нее войной. Из тех стран, где жили прекрасно сложенные народы, пришли к нам религия, искусство, науки — весь облик нашей культуры, весь наш гуманный дух,—независимо от того, многого или малого мы добились. В этих странах было открыто, продумано и для начала испробовано все то, чему предстояло украсить и развить человечество. История культуры недвусмысленно подтвердит сказанное, а наш сооственныи опыт на каждом шагу подтверждает такой вывод. И северные народы Европы до сих пор оставались бы варварами, если бы благосклонное дыхание судьбы не принесло нам лепестков с цветка этого духа,если бы прекрасные побеги этих народов не были привиты к нашим грубым ветвям и не облагородили со временем ствол нашего рода.

153