Дворцовая мастерская Петра I

В 1698 году в Россию был приглашен Логин Шеппер, который сначала в Москве, а затем в Петербурге организовал при дворе Петра I оптические мастерские. В мастерских производились подзорные трубы, микроскопы и другие оптические инструменты. Шеппер был высококвалифицированным и образованным мастером. Он воспитал несколько учеников, наиболее талантливым из которых был Иван Елисеевич Беляев. После смерти Шеппера в 1718 году именно Беляев возглавил дворцовую мастерскую.

В            дворцовой токарной мастерской работал А.К. Нартов

(1693 - 1756) в качестве высококвалифицированного токаря. 

 

Рис. 1. Андрей Константинович Нартов (1693—1756).

 

Нартов работал токарем в Московской школе математических и навигацких наук, основанной в 1701 году по велению Петра I. В 1712 как высококвалифицированного токаря Петр I вызвал Андрея Нартова в Петербург, где определил его в собственную дворцовую «токарню». Около 1718 г. он был послан царем в Пруссию, Голландию, Францию и Англию для усовершенствования в токарном искусстве и «приобретения знаний в механике и математике». По возвращении из-за границы Петр поручил ему заведовать своей токарней, которую Нартов расширил и пополнил новыми машинами, вывезенными и выписанными им из-за границы. Петр очень хорошо относился к Нартову. Токарня была расположена рядом с царскими покоями и часто служила Петру кабинетом.

В 1735 году Нартов был вызван в Академию «к токарным станкам», для заведования слесарями и учениками токарного и механического дела.

 

Петербургская Академия наук

В связи с предстоящим учреждением Академии наук, с 1714 года вокруг коллекции физических приборов началось оживление: сделаны заказы на новые «пневматики» Мушенброку, ожидали получения новых приборов с английскими кораблями и т.д.

Официальное открытие Академии наук состоялось в Санкт- Петербурге 27 декабря 1725 года. Первоначально Академия состояла из трех отделений:

1) математика, астрономия с географией и навигацией, механика;

2) физика, анатомия, химия, ботаника;

3) красноречие, древности, история, право.

В XVIII веке при Академии имелись: библиотека, музей Кунсткамера, обсерватория, физический кабинет, химическая лаборатория, анатомический театр, художественные классы, мастерские, типография. Первым заведующим академическим Физическим кабинетом был Г.Б. Бюльфингер (1693 - 1750). Химическая лаборатория была основана М. В. Ломоносовым в 1748 году.

Академическая мастерская

Государством перед Академией Наук была поставлена задача развития медицины и подготовки для этой цели собственных медицинских кадров. Для обучения медиков требовались лупы и микроскопы. Первый президент Академии Блюментрост и библиотекарь Шумахер подробно обсуждали возможность приглашения видных специалистов по изготовлению научных инструментов, которые могли бы руководить мастерскими и согласились бы переехать для этой цели в Петербург. Задача мастерских заключалась в изготовлении инструментов по заказам академиков. В 1719 году пастор Иоганн Георг Лейтман (1667 — 1736) из Дабрунна под Виттенбергом (Германия) опубликовал великолепное по тем временам руководство по шлифовке и обработке линз и изготовлению оригинальных конструкций шлифовальных станков. Именно на основании его книги сподвижник Петра – Яков Брюс (1669 - 1735) рекомендовал пригласить в Россию именно Лейтмана.

В 1726 году Лейтман прибыл в Петербург со своими инструментами и станками. Лейтмана можно назвать отцом практической оптики и точной механики в России. Он еще был известен Петру I как автор книг о часах и шлифовке стекол. Организовав мастерские, Лейтман стал заниматься изготовлением точных весов, полировкой линз с параболическими поверхностями, постройкой ньютонова телескопа и прочих приборов.

После отъезда Лейтмана на родину И.Е. Беляев перешел на службу в мастерскую при Академии Наук. По его просьбе все оборудование дворцовой оптической мастерской Петра I было передано в Академию Наук. В первые годы работа шла медленно, так как академики не делали никаких заказов. Надо отметить, что мастера были материально очень плохо обеспечены. Жалованье Беляева в 1726 году составляло 48 рулей в год и мундир на три года, в то время как профессора Академии получали от 800 до 1000 рублей в год, бесплатную квартиру, дрова и свечи. Материальное положение вынуждало мастеров заниматься изготовлением оптических инструментов для продажи, что в дальнейшем практиковалось ими на протяжении всего XVIII века. В мастерской работали три поколения Беляевых - отец, сын и внук.

Микроскопы Кунсткамеры

В XVIII веке Академия Наук обладала прекрасной коллекцией простых и сложных микроскопов, привезенных из разных стран Европы, но, в основном, по одному экземпляру каждого типа. Эти микроскопы были предназначены для демонстраций во время лекций и научных докладов, а также в качестве образцов при изготовлении микроскопов в мастерских для нужд самой Академии.

В мастерской Беляева умели изготавливать все типы линз, применявшихся в микроскопах того времени, а также разрабатывать конструкции тех типов микроскопов, образцы которых имелись в

«Оптической камере» Физического кабинета. К сожалению, до нас не дошли не только микроскопы Беляева, но даже его чертежи и расчеты. Иногда мастеров посылали на стажировку за границу (рис. 11.2.).

В 1769 году по распоряжению Екатерины II на службу в Академию Наук был принят Кулибин в качестве механика и руководителя мастерской (Беляеву в то время было 56 лет).

Иван Петрович Кулибин (1735 — 1818) был часовщиком в Нижнем Новгороде. Он создал зеркальный телескоп, микроскоп и электрическую машину по образцам английских инструментов, привезенных в Нижний Новгород купцом Извольским. В 1768 году Екатерина II посетила Нижний Новгород. Кулибин преподнес ей изготовленные им инструменты, в том числе и микроскоп. Микроскоп она передала в Кунсткамеру. Ни телескоп, ни микроскоп Кулибина не сохранились.

Шумахер и Тауберт, в основном, интересовались изготовлением инструментов для продажи в книжной лавке Академии. При этом заявки профессоров на конструирование и изготовление изобретенных ими приборов выполнялись медленно, что не могло не вызывать у них недовольства. Ломоносов на протяжении ряда лет вел борьбу с Шумахером и Таубертом за то, чтобы мастерские в первую очередь выполняли заказы академиков.

Рис. 2. Серебряный микроскоп, изготовленный Георгом Адамсом для короля Георга III (1761). Экспонат Музея истории науки в Оксфорде.

 

Мастера посылались на стажировку за границу. Например, Николай Чижев в 1759 году был послан в Лондон для изучения оптического дела у Джорджа Адамса старшего (1710 — 1773). Адамс старший был одним из крупнейших английских мастеров-оптиков того времени.

Леонард Эйлер

В 1707 году родился Эйлер (1707 - 1783) в семье сельского пастора в Базеле (Швейцария). Его отец занимался математикой под руководством Якоба Бернулли (1654 - 1705). Отец привил сыну любовь к математике, но готовил Леонардо к духовной карьере. В 1720 году Эйлер поступил в Базельский университет на богословский факультет. Профессор Иоганн Бернулли (1667 - 1748) обратил внимание на необыкновенные способности Эйлера и стал давать ему уроки математики. Эйлер завязал тесную дружбу с его сыновьями - Николаем и Даниилом, которые впоследствии содействовали приглашению Эйлера в Петербургскую Академию Наук на должность адъюнкта физиологии с годичной пенсией в 300 рублей.

В 1727 году Эйлер приехал в Петербург. В день его приезда умерла Екатерина I (1684 – 1727). На престоле воцарился Петр II (1715 - 1730). Политическая нестабильность в стране не могла не сказаться на жизни молодой Академии. В связи с шатким положением Академии среди ученых начались трения, и академики-иностранцы стали уезжать из Петербурга. После воцарения Анны Иоанновны страной фактически правил Бирон (1690 - 1772). В это время в Академии наметился некоторый поворот к лучшему, так как она в основном состояла из немцев. В то время Эйлер работал на кафедре физики с годовым окладом 600 рублей (1733), а затем заменил Даниила Бернулли (1700 - 1782) на кафедре математики, который к тому времени уехал из Петербурга. Не в пример многим приглашенным в Россию иностранцам, Эйлер изучил русский язык, на котором мог говорить и писать. В 1734 году Эйлер обзавелся семьей и поселился недалеко от Академии (в 1735 году он ослеп на правый глаз).

Однако во время правления Анны Леопольдовны (1740 - 1741) снова сложилась неустойчивая политическая обстановка. Это обстоятельство и сложная обстановка в самой Академии побудили Эйлера принять приглашение прусского короля перейти на работу в Берлинскую Академию наук. В 1741 году он на двадцать пять лет покинул Петербург и переехал в Берлин. Дело в том, что Король Фридрих II задумал оживить «Научное общество», основанное в 1701 году по предложению Лейбница. По примеру французских королей Фридрих II желал получить лестную репутацию покровителя наук и искусств. Эйлера приняли с большим почетом. Он стал влиятельным человеком в Академии и вторым лицом после президента, но продолжал печатать свои труды не только в Германии, но и в Петербурге.

В конце 40-х годов Эйлер приступил к выполнению своего грандиозного плана - разработке «Введения в анализ бесконечно малых», «Дифференциального исчисления», «Интегрального исчисления». Однако по отношению к Эйлеру Фридрих II позволял себе одну бестактность за другой, в результате чего отношения между ними вконец испортились.

Тем временем русский посол в Берлине В. С. Долгоруков имел предписание Екатерины II непременно вернуть Эйлера в Петербург и при этом соглашаться на все его условия. Эйлер поставил следующие условия: пост директора Академии с окладом 3 тыс. рублей в год; пенсия жене 1 тыс. рублей в случае его смерти; приличные должности для трех его сыновей в Петербурге, а старшему, Иоганну Альбрехту - должность секретаря Академии. Долгоруков принял все эти условия. 1766 год - год возвращения Эйлера в Петербург со всей семьей, состоящей уже из 18 человек. Для покупки дома Екатерина II подарила ему 8 тысяч рублей.

В последние годы жизни престарелый Эйлер не переживал ни больших несчастий, ни крупных неприятностей в Академии, ни горестных потерь. Жизнь его текла спокойно и внешне однообразно вплоть до последнего дня. В 1783 году Эйлер скончался. «Ребенок на коленях, кошка на спине», — таким вспоминали его окружающие.

По воспоминаниям современников Эйлер был всегда ровен и благожелателен к молодым математикам и своим ученикам. Окружающие видели в нем не только великого математика, но и большого человека.