От советской системы к постсоветской Конституции

Утвердившаяся в условиях социализма тоталитарная система как тип и форма организации коммунистической партийно-полити­ческой власти — это не этатизм, не чрезмерное развитие государ­ственного начала, как нередко считают, а нечто прямо противопо­ложное — тот крайний антиэтатизм и антиюридизм, который под­менил надлежащие государственно-правовые формы и принципы организации и осуществления публичной власти и препятствовал их возникновению.

Неверные представления по этому кругу вопросов (смешение всякой политизации общества с его "огосударствлением", отожде­ствление любой сильной власти с государственной, приказных функ­ций — с правотворчеством, тоталитаризма — с этатизмом и т. д.) связаны, в конечном счете, с непониманием и игнорированием сущ­ности и смысла внутреннего суверенитета государства, т. е. того, что государство — это суверенная (верховная, всеобщая и право­вая) форма организации и осуществления публично-политиче­ской власти.

Тоталитаризм во всех его вариантах и проявлениях — это как раз отрицание данного принципа суверенности государства, под­мена государственных форм и внутренне, необходимо связанных с ними всеобщих правовых норм, процедур и т. п. иными (экстраорди­нарными, опирающимися на прямое насилие или угрозу его приме­нения) политико-властными структурами, институтами, нормами. Свою неполноценность тоталитаризм как узурпация и извращение суверенной власти компенсаторно прикрывает выхолощенными, по преимуществу вербальными конструкциями и формами, имитирую­щими государственно-правовой порядок. Но эта внешняя государ ственно-правовая атрибутика (все эти традиционные государствен

Глава 2. Преодоление тоталитаризма: путь России к праву

367

ные названия партийно-властных учреждений, юридические на­именования принудительных актов и т. д.) не меняет сути дела. И именно тоталитаризм, а не этатизм, как ошибочно принято счи­тать, является радикальным отрицанием права и государства, прав и свобод личности, независимости гражданского общества, которое полностью политизируется, лишается самостоятельности, разруша­ется и "поглощается" тоталитарной системой.

Тоталитарная система реального социализма оказалась несо­вместимой со свободой, правом, государственностью. Так называе­мое "отмирание" государства и права при "полном коммунизме", предсказанное марксистско-ленинской идеологией, на самом деле предстало как отрицание действительных государственно-право­вых норм и институтов (включая и разделение властей) уже при социализме и их подмена приказными актами и карательными уч­реждениями пролетарско-коммунистической диктатуры. Реальная политическая власть оказалась безраздельно у коммунистической партии, а разного рода квазигосударственные формирования (пред­ставительные, исполнительные и судебные) полностью зависели от партийных решений и носили фасадный характер.

Руководящая роль коммунистической партии в системе дик­татуры пролетариата исключала саму возможность разделения властей. Здесь, как, впрочем, и в других отношениях, социалисти­ческая практика полностью опиралась на коммунистическую док­трину. Так, уже Маркс в своем анализе опыта Парижской комму­ны обосновывал необходимость соединения в одном учреждении законодательной и исполнительной власти¹. Это положение защи­щал и Ленин: "Коммуна должна была быть не парламентским учреждением, а работающим, в одно и то же время законодатель­ствующим и исполняющим законы"².

Диктатура пролетариата (с ее антипарламентаризмом, отсут­ствием разделения властей, отрицанием прав человека, господством силовых норм и т. д.), согласно марксистско-ленинской доктрине, должна была сохраниться до "полного коммунизма". Другой "госу­дарственности" для социализма, кроме партийно-классовой дикта­туры, этой доктриной не предусматривалось.

Чтобы освободиться от дискредитированного в условиях ста­линского террора понятия "диктатура пролетариата", в начале 60-х годов правящей коммунистической партией было выдвинуто поло­жение о переходе от диктатуры пролетариата к общенародному государству. Однако как само это положение, так и его закрепление в брежневской конституции 1977 г. носили декларативный харак­тер, поскольку оставались нетронутыми по существу все прежние

| См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 17. С. 345. Ленин В.И. Поли. собр. соч., т. 33. С. 46.

368

Раздел IV. Проблемы постсоциалистического права и государства

базисные и надстроечные структуры диктатуры пролетариата во главе с монопольно правящей КПСС.

Эти структуры партийно-политической диктатуры (под назва­нием "административно-командная система") фактически сохраня­ли свою силу и позиции также и в годы перестройки, пока под напором демократических сил не оказались вынужденными пойти на ряд уступок: первые, относительно свободные выборы в Советы, частичная реформа высших представительных и исполнительных органов, формирование (правда, не вполне демократичным обра­зом) постоянно действующего Верховного Совета СССР, введение института Президента СССР (соответственно — Верховных Сове­тов и президентов в союзных республиках), некоторые, весьма не­значительные изменения в судебной системе, отмена конституци­онного положения (ст. 6 Конституции СССР 1977 г.) о руководящей и направляющей роли КПСС.

В 1988 г. XIX Всесоюзная конференция КПСС декларировала, что "считает делом принципиальной важности формирование со­циалистического правового государства как полностью соответст­вующей социализму формы организации политической власти"¹. Однако это, как и многое другое в области политических, экономи­ческих, правовых и национально-государственных преобразований, осталось декларацией о намерениях. Вопреки таким декларациям реальный опыт социализма (включая и опыт перестройки) убеди­тельно доказал несочетаемость социализма с правовым государст­вом, адекватность социализму лишь тоталитарной партийно-ком­мунистической формы организации политической власти.

Социализм может быть лишь таким, как он исторически сло­жился в реальной действительности, каким мы его знаем по его марксистско-ленинско-сталинской модели (с господством социали­стической собственности, диктатурой, монополией партийной вла­сти, приказным планом, диктатом имперского центра над квазису­веренными республиками, насильственными методами управления, хозяйствования и т. д.). Стать другим действительный социализм (если его не путать с так называемым "шведским социализмом", т. е. реформированным капитализмом с социальными услугами и свое­образной "данью" в пользу несобственников) в принципе не может.

Всякое движение к праву, к свободе личности, к признанию людей субъектами права собственности на средства производства, к рынку, гражданскому обществу, к правовому государству (с раз­делением властей и т. д.) неизбежно означает выход за рамки со­циализма. Отсюда и неудачи квазиреформ перестройки под руко­водством КПСС (с ее ориентацией на "совершенствование" социа­лизма с "коммунистической перспективой") и постоянное сопро­тивление со стороны прежних правящих партийно-политических

Глава 2. Преодоление тоталитаризма: путь России к праву

369

¹ Материалы XIX Всесоюзной конференции КПСС. М., 1988. С. 122.

структур всем сколько-нибудь радикальным преобразованиям сло-ясившегося строя. Это сопротивление нашло свое концентрирован­ное выражение в августовском (1991 г.) военно-коммунистическом путче с целью возврата к прежнему социализму.

В целом начатый в годы перестройки процесс преобразований был рассчитан на модернизацию социализма, придание ему "чело­веческого лица" и т. д. (в духе идеологии и лозунга тогдашних ре­форм: "Больше социализма!").

Однако характер и логика преобразований в перестроечные и постперестроечные годы наглядно и убедительно продемонстрирова­ли, что демонтаж тоталитарных структур прошлого по сути дела — вопреки замыслу и целям "отцов перестройки" — означает одно­временно и преодоление самого социализма.

Существенную роль в процессе постепенного отхода в годы перестройки от идеологии и практики социализма сыграли ослаб­ление цензуры, развитие начал гласности и свободы общественного мнения, официальное признание идеологического и политического плюрализма, многопартийности и свободы общественных объеди­нений, ослабление роли и полномочий союзного центра и усиление самостоятельности союзных республик, автономных и администра­тивно-территориальных образований, допущение различных несо­циалистических форм хозяйствования и рыночного оборота, пер­вые шаги в области "разгосударствления" социалистической собст­венности и признания многообразия форм собственности на средст­ва производства.

Количество этих и других перестроечных мероприятий посте­пенно переросло в явное и очевидное для всех антисоциалистиче­ское качество.

В условиях демонтажа системы партийно-политической вла­сти КПСС появились реальные возможности для формирования и укрепления суверенной государственной власти в союзных респуб­ликах. Центробежное движение в направлении к национально-го­сударственному суверенитету стало решающим фактором в про­цессе преодоления роли и значения общесоюзного центра как оли­цетворения и последнего бастиона всей прежней тоталитарной сис­темы власти в СССР.

Заметной вехой в этом процессе стала Декларация о государ­ственном суверенитете РСФСР, принятая Первым Съездом народ­ных депутатов РСФСР 12 июня 1990 г. В Декларации подчеркива­лась решимость создать в России демократическое правовое госу­дарство с разделением законодательной, исполнительной и судеб­ной властей, с обеспечением прав и свобод человека и гражданина. Подчеркивалась в ней и необходимость принятия новой Конститу­ции России.

Продвижение по этому пути было значительно ускорено после краха августовского путча 1991 г. и последовавшего за ним распада

370   Раздел IV. Проблемы постсоциалистического права и государства

СССР (декабрь 1991 г.) и образования вместо бывших союзных рес­публик новых суверенных государств.

Послеавгустовские преобразования в России приобрели каче­ственно новый характер и по существу были уже нацелены на вы­ход за рамки социализма и переход к постсоциалистическому строю (с общей ориентацией на отношения, институты и нормы, харак­терные для современных западных стран). Об этом свидетельству­ют основные мероприятия и нормативные акты того периода, в ча­стности, роспуск прежних структур КПСС, развитие начал идеоло­гического и политического плюрализма и многопартийности, даль­нейшие шаги по пути формирования системы разделения властей, закрепление института частной собственности, осуществление при­ватизации и т. д. Особо следует в этом ряду выделить "Декларацию прав и свобод человека и гражданина" (принята 22 ноября 1991 г. Верховным Советом РСФСР), которая в основе своей соответствует современным международным стандартам и тому уровню требо­ваний, который диктуется идеей и принципами правового госу­дарства.

Многие из названных положений нашли в той или иной форме (в виде соответствующих поправок, дополнений и изменений) свое нормативное закрепление в продолжавшей действовать Конститу­ции РСФСР 1978 г. Однако такое частичное обновление старой Кон­ституции брежневского времени не сняло остроту проблем, дикто­вавших необходимость принятия новой Конституции. Действовав­шая Конституция страдала существенными внутренними противо­речиями: наряду с отмеченными новыми положениями она содер­жала целый ряд старых положений, восходивших к идеям и прин­ципам прежней советско-коммунистической системы и не согла-суемых с требованиями разделения властей, парламентаризма, пра­вового государства, с задачами проведения радикальных экономи­ческих реформ, продвижения к рыночному хозяйству и граждан­скому обществу.

В рамках действовавшей Конституции новые правовые нор­мы (по существу — постсоциалистические) пришли в столкновение со старыми неправовыми и антиправовыми нормами (с нормами социалистического времени и происхождения).

За такими противоречиями между старыми неправовыми нор­мами и новыми правовыми нормами Конституции, за столкновени­ем права и неправового закона внутри частично обновленной Кон­ституции, стояла противоположность прокоммунистических и ан­тикоммунистических сил, интересов, идей. Это и сделало невоз­можным разрешение данных коллизий наличными конституцион­но-правовыми средствами. Принятие новой, постсоветской Консти­туции и в целом дальнейшие шаги по преодолению социализма стали в сложившейся ситуации фактически невозможными.

Глава 2. Преодоление тоталитаризма: путь России к праву

371

Антагонизм сторонников и противников советской системы принял (в политическом измерении) характер борьбы различных ветвей власти, в которой антисоветское и антисоциалистическое начало и перспективу развития (а следовательно, и путь к праву и новой, правовой Конституции) олицетворяла и защищала испол­нительная власть во главе с Президентом России, а советскую сис­тему — представительная власть во главе с Верховным Советом РСФСР, претендовавшая на верховенство над всеми властями и апеллировавшая к антиправовым по своей сути положениям про­должавшей действовать старой, социалистической Конституции. Миротворческие усилия разнородного по своему составу Конститу­ционного Суда России (с определенным креном в сторону устарев­ших положений действовавшей Конституции) не разрешили кон­фликта.

Кризис власти в сентябре-октябре 1993 г. принял конфронта-ционный характер и вылился в Москве в малую гражданскую вой­ну между сторонниками и противниками советско-социалистиче­ской системы. В результате силового решения этого кризиса Рос­сия вступила в постсоветский период своего развития.

События того времени продемонстрировали всю хрупкость пер­вых ростков права и правовой государственности в России. Вместе с тем эти события показали, что идеи отхода от социализма и дви­жения к новому экономическому и правовому строю пользуются достаточно сильной социальной и политической поддержкой. Дан­ное обстоятельство во многом и предопределило развитие событий не в сторону старого тоталитаризма или нового варианта автори­тарной власти, а в направлении к более прочной конституционно-правовой конструкции государственной власти, которая могла бы стабильно и эффективно функционировать в складывающихся труд­ных и напряженных условиях постсоветского и постсоциалистиче­ского строя.

В этой связи весьма показательно, что Указ Президента Рос­сийской Федерации "О поэтапной конституционной реформе в Рос­сийской Федерации" от 21 сентября 1993 г. № 1400 по существу ориентировался на ценности конституционализма и правового го­сударства, предусматривал правовой путь и способ принятия новой (постсоветской и постсоциалистической) Конституции, формирова­ния нового парламента и т. д.

Реализация этих положений, принятие всенародным голо­сованием 12 декабря 1993 г. Конституции Российской Федера­ции и демократические выборы в Федеральное Собрание приве­ли к качественно новой, более развитой и более прочной право­вой и политической ситуации. В этих условиях сам процесс пост­социалистических преобразований, становления новой правовой системы и правовой государственности в России приобрел необ­ходимые конституционно-правовые основания, характеристи­ки и ориентиры.

372   Раздел IV. Проблемы постсоциалистического права и государства И

.———————.——————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————   ||![