Новое мышление в международных делах

Во внешнеполитической деятельности СССР в 1970—80-е годы геополитические и стратегические интересы страны облекались в традиционную для советской дипломатии идеологическую риторику. Эти установки исходили из приоритета классовых ценностей и распространялись на весь спектр международных отношений: от социалистической интеграции в рамках СЭВ до усиления военного присутствия в странах "третьего мира". Принцип мирного сосуществования государств с различным социальным строем — базовое положение советской внешнеполитической доктрины — рассматривался как специфическая форма классовой борьбы. Следствием этого было биполярное равновесие между НАТО и ОВД, основанное на балансе сил, который сохранялся главным образом благодаря ядерному потенциалу. На протяжении 1970-х — первой половины 1980-х годов зона стратегических и геополитических интересов СССР увеличивалась. Для вразумительного обоснования этого риторика классовых ценностей годилась все меньше, а в отдельных случаях она выглядела просто анахронизмом. "Пролетарским интернационализмом" все сложнее было аргументировать те или иные внешнеполитические акции, такие "шитые белыми нитками" объяснения делали облик СССР на международной арене малопривлекательным. Это в наиболее резкой и трагической форме проявилось во время афганской войны, когда желание усилить стратегическое влияние на традиционном для отечественной дипломатии направлении обернулось для СССР втягиванием в "тлеющую" войну с огромными людскими потерями и непосильным грузом для экономики. Все это требовало корректировки внешнеполитических установок на базовом, доктринальном уровне.

К середине 1980-х годов изменилась и внутренняя природа советского строя. Начало "гонки вооружений", в которой Советский Союз конкурировал как минимум на равных, пришлось на годы динамичного развития индустрии, особенно ее оборонных отраслей, бурного развития наукоемких технологий в этих областях при несомненном лидерстве в природных и людских ресурсах, высоком образовательном уровне взрослого населения. Вместе с тем по мере консервации противоречий в народном хозяйстве система теряла свой внутренний динамизм, "костенела" и ей все сложнее давалось военно-технологическое соперничество. Такая ситуация усиливала взаимозависимость экономических реформ и внешнеполитической деятельности.

Именно эти обстоятельства и составляли объективную основу перемен, носивших поистине кардинальный характер на последнем этапе советской внешней политики. Их суть состояла в том, что произошел отказ от прежней абсолютизации классового подхода, а новой оболочкой мирного сосуществования стало так называемое "новое политическое мышление". Концепция "нового мышления" была в более или менее цельном виде сформулирована в уже упоминавшейся книге Горбачева "Перестройка для нашей страны и для всего мира", которая вышла на Западе в 1987 г. В книге утверждалось, что капиталистический, социалистический и "третий" мир тесно взаимосвязаны. Все цивилизационное пространство является целостным и неделимым, в нем существуют глобальные проблемы, которые должны стать сферой приложения усилий всего человечества. Из этого положения следовала невозможность решения международных проблем силовыми методами. В качестве нового универсального инструмента решения международных вопросов провозглашался не баланс сил двух систем, а баланс их интересов. Это был действительно поворот на сто восемьдесят градусов — единственное, в чем согласны все современные исследователи. Но на практике реализация "нового политического мышления" в советской внешней политике отличалась весьма существенными противоречиями, а ее последствия для развития мирового порядка, по всей видимости, еще не проявились в полной мере.

Конечно, "проводить в жизнь" абсолютно новую политику должен был новый министр иностранных дел. А.А.Громыко, занимавший этот пост с 1957 г., вряд ли подходил для этой роли. Вместе с тем Горбачев сам проявлял недюжинную активность именно во внешнеполитической сфере, по всему было видно, что он определил ее для себя как приоритетную. Эти обстоятельства существенно повлияли на то, что новым министром иностранных дел в июне 1985 г. был назначен бывший первый секретарь ЦК Компартии Грузии Э.А.Шеварднадзе. Он никогда не занимался международными делами и вообще не имел никакого внешнеполитического опыта. Разрыв с прежней традицией проявился и в смене 10 из 12 заместителей министра иностранных дел; были назначены новые начальники почти всех управлений МИД.

Для реализации "нового политического мышления" были определены три главных направления. Прежде всего, предполагалось преодолеть конфронтацию между Востоком и Западом, достичь с Западом партнерских отношений на основе взаимного разоружения. Вторым направлением, на котором должны были сосредоточиться усилия советской дипломатии, стало разблокирование региональных конфликтов. Оно создавало объективную основу, чтобы перейти к установлению тесных и взаимовыгодных контактов со всеми странами без оказания предпочтения социалистическому лагерю. В целом, очевидно, основной вектор советских внешнеполитических усилий СССР перемещался с Востока на Запад. Такая "вестернизация" воспринималась настороженным Западом неоднозначно. Прежде всего, согласно большинству современных американских исследований, Запад видел реальную подоплеку "нового политического мышления" в том, что Советский Союз добивается сокращения военных расходов, ставших непосильным бременем для его экономики. Вторая цель "нового политического мышления", по мнению западных авторов, состояла в том, что Советский Союз добивается получения кредитов, чтобы гарантировать импорт американского зерна, а по возможности заключить контракты на поставки высокотехнологического оборудования и технологий. Таким образом, Запад был далек от того, чтобы принимать горбачевские "теоретизирования" о взаимозависимом мире за "чистую монету", и старался тщательно отслеживать свои интересы в игре по новым правилам, которые на начальном этапе несомненно предлагал Горбачев.

Конец "холодной войны"

В течение 1985—1988 гг. советская сторона демонстрировала максимальную открытость перед Западом, делая попытки достижения первых договоренностей, которые воспринимались в целом как окончание "холодной войны". Такой внешнеполитический курс был утвержден на XXVII съезде КПСС, когда из новой редакции партийной программы были исключены положения, рассматривающие мир как арену непримиримой борьбы капитализма и социализма. Был также декларирован курс на сокращение военных расходов с советской стороны.

Вопрос об ограничении вооружений рассматривался на целой серии встреч на высшем уровне между Горбачевым и Рейганом, а затем между Горбачевым и Бушем. На втором саммите в октябре 1986 г. в Рейкьявике удалось договориться о 5% сокращении стратегических вооружений СССР и США.Следующая встреча, проходившая в декабре 1987 г. в Вашингтоне, была ознаменована подписанием соглашения об уничтожении целого класса ракет среднего и ближнего радиуса действия. Это стало возможным в результате продвижения в вопросе о контроле над вооружениями, который был камнем преткновения в предшествующие годы, поскольку СССР отказывался пустить на свои военные объекты американских инспекторов. Впервые договоренности такого уровня касались не только ограничения вооружений, но и их ликвидации. По этому договору ликвидации подлежали 1752 советских ракеты среднего радиуса действия и малой дальности и 869 таких же американских ракет. Советские ракеты малой дальности ликвидировались не только на территории СССР, но и на советских военных базах в ГДР и Чехословакии. Кроме того, СССР в инициативном порядке ликвидировал свои ракеты средней и малой дальности, размещавшиеся в Сибири и на Дальнем Востоке. В результате односторонних уступок с советской стороны были уничтожены ракеты малой дальности "Ока", о которых вообще в договоре не упоминалось. В этой связи острую дискуссию вызывает вопрос о тех преимуществах и гарантиях, которые получил СССР в обмен на такие явно проамериканские договоренности. И этот аспект политики в области сокращения вооружений, проводившейся Горбачевым, является наиболее уязвимым. Так, если в 1985—1989 гг. в ходе переговоров СССР настаивал на отказе США от развертывания системы противоракетной обороны (СОИ), то по мере ухудшения экономической ситуации внутри страны в 1989—1991 гг. Он снял свои возражения, не получив никаких гарантий. Сокращение вооружений по мере ухудшения экономической ситуации все в большей мере стало рассматриваться как способ сокращения бюджетных ассигнований. Весной 1989 г. Президиум Верховного Совета СССР принял указ о сокращении Вооруженных Сил СССР и расходов на оборону в 1989—1990 гг., согласно которому численность армии следовало уменьшить на 500 тыс. человек, а расходы на оборону — на 14,2%. Все эти меры проводились без качественной реорганизации Вооруженных Сил, при сохранении неэффективной системы действительной военной службы. Финальной точкой в вопросе о вооружениях стало подписание в Москве Горбачевым и Бушем в июле 1991 г. советско-американского договора об ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСНВ-1).