Развитие отечественной юридической психологии

 

 

В России психология как наука стала зарождаться в XVIII веке. Однако какого-либо влияния на уголовное судопроизводство она не оказывала, поскольку в то время господствовал розыскной (инквизиционный) процесс, не нуждавшийся в применении психологических знаний. Уголовное судопроизводство было основано на тайном, письменном процессе, на стремлении получить признание обвиняемого любой ценой, в том числе с помощью самых изощренных, зверских пыток. Наряду с физическими пытками применялись психологические, основывавшиеся на использовании обыденного опыта воздействия на человека. Предпринимались попытки заставить человека под воздействием специально созданных условий и ситуаций выдать свои чувства и истинное отношение к событию, которое являлось предметом расследования.

"Устраивались потрясающие обстановки, — писал Л. Е. Владимиров, — вводили подозреваемого или обвиняемого в слабо освещенную комнату, где лежал труп убитого, и у трупа торжественно увещевали обвиняемого сказать правду, рассчитывая на то, что потрясенный виновник выдаст себя..."¹.

Большое внимание при этом обращалось на поведение обвиняемого, на его жесты, интонацию, мимику и т. д. Составлялся специальный протокол о "держимости и жестах подсудимого" во время допроса.

Наряду с подобным использованием обыденной психологии в XVIII веке в отдельных работах упоминаются тактические рекомендации ведения следствия. Много интересных советов такого рода содержится в работе И. Т. Посошкова (1652—1726) "Книга о скудости и богатстве", в которой давались психологические рекомендации относительно допроса обвиняемых и свидетелей. В частности, автор обобщил использование приемов допроса свидетелей, дающих ложные показания, подробно изложил, как надо детализировать показания лжесвидетелей с тем, чтобы получить необходимый материал для их последующего изобличения.

М. М. Щербатов (1733—1790), историк и философ, автор "Истории российской с давних времен", указывал на необходимость разработки законов с учетом психологии народа. Он одним из первых поднял вопрос об условно-досрочном освобождении от отбытия наказания, положительно оценивал фактор труда в перевоспитании преступника.

В начале XIX века предпринимаются попытки обоснования отдельных уголовно-правовых положений психологическими знаниями. В 1806—1812 годах в Московском университете читался курс "Уголовной психологии".

Судебные реформы 60-х годов прошлого столетия, становление научной психологии создали объективные предпосылки для использования психологических знаний в уголовном судопроизводстве.

После многовекового мрачного периода судебного произвола, не знавшего гласности и состязательности сторон, в судопроизводстве утвердился принцип независимости судей и подчинения их только закону, принцип их несменяемости, принцип состязательности судебного процесса, равенства сторон (обвинения и защиты). Предварительное следствие было отделено от полицейского сыска и от прокуратуры, учрежден демократический институт суда присяжных, создана независимая от государства свободная адвокатура.

С провозглашением свободной оценки доказательств судом встал вопрос об особенностях их восприятия и оценки судьями, присяжными заседателями. Присяжные заседатели столкнулись с фактом оказания на них психологического воздействия со стороны адвокатов и прокуроров во время судебных прений.

С целью выяснения причин и условий совершения преступления более глубокому психологическому анализу подвергалась в судебных речах личность обвиняемого, подсудимого, вскрывались мотивы их поведения.

Появляются работы, посвященные применению психологических знаний в уголовном судопроизводстве. В учебнике Б. Л. Спасовича "Уголовное право" (1863) используется большое количество психологических данных.

В 1874 году в Казани выходит в свет первая монография по судебной психологии — "Очерки судебной психологии" А. А. Фрезе, где автор рассматривает ряд уголовно-правовых понятий с психологических позиций.

В целом развитие судебной психологии во второй половине XIX века происходит по следующим направлениям.

Первое направление — разработка исследований в области кри­минальной психологии, которая на начальном этапе своего развития испытала влияние ломброзианства. В работах некоторых русских ученых конца XIX века личность преступника рассматривалась как психопатология, как состояние, близкое к психическому заболеванию. Достаточно привести названия работ: "Судебная психопатология" В. П. Сербского (1900), "Судебная психопатология" П. И. Ковалевского (1900).

В дальнейшем биологизаторский и психопатологический крен в изучении личности преступника был преодолен исследованиями В. М. Бехтерева, С. В. Познышева, М. Н. Гернета.

В 1907 году по инициативе В. М. Бехтерева в Санкт-Петербурге был создан Научно-учебный психоневрологический институт, в программу которого входила и разработка курса "Судебная психология".

Активное участие в разработке судебно-психологических проблем, в основном в сфере криминальной психологии, принимал В. М. Бехтерев. В работе "Об экспериментальном психологическом исследовании преступников" (1902) он классифицировал преступников на группы по психологическим признакам: 1) преступники по страсти (порывистые и импульсивные); 2) преступники с недостатком чувствительной, нравственной сферы, совершающие преступления хладнокровно, преднамеренно; 3) преступники с недостатком интеллекта; 4) преступники с ослабленной волей (лень, алкоголизм и т. д.).

В 1912 году В. М. Бехтерев издает большую работу о методике психологического изучения преступников "Объективно-психологи­ческий метод в применении к изучению преступности".

В области криминальной психологии работал С. В. Познышев. В книгах "Основные начала науки уголовного права" (1912) и в "Очерках тюрьмоведения" (1915) он дал глубокую психологическую характеристику преступников. Позднее свои исследования в этой области он обобщил в капитальном труде "Криминальная психология. Преступные типы" (1926).

М. Н. Гернет длительное время изучал психологию заключенных. В 1925 году он издал работу "В тюрьме. Очерки тюремной психологии", где обобщил большой материал наблюдений за поведением осужденных, дал глубокий анализ психики заключенных.

Второе направление развития судебной психологии в России — исследование психологии свидетельских показаний. Это работы И. Н. Холчева "Мечтательная ложь" (1903), Г. Португалова "О свидетельских показаниях" (1903), Е. М. Кулишера "Психология свидетельских показаний и судебное следствие" (1904), А. И. Елистратова и А. В. Завадского "К вопросу о достоверности свидетельских показаний" (1904), Я. А. Канторовича "Психология свидетельских показаний" (1925), М. М. Гродзинского "Единообразие ошибок в свидетельских показаниях" (1927) и др.

Интерес русских юристов к углубленному исследованию психологии участников уголовного судопроизводства привел к появлению в судебной практике психологических экспертиз. Первое обращение к использованию психологических знаний в юридической практике относится к 1883 году и связано с расследованием изнасилования, в котором обвинялся московский нотариус Назаров, а потерпевшей была актриса Черемнова. Предметом экспертизы было психическое состояние актрисы после ее дебюта: первое выступление в спектакле привело ее к такому упадку сил, что она оказалась неспособной оказать какое-либо физическое сопротивление насильнику. При проведении данной экспертизы за получением информации о влиянии на психику переживаний, связанных с первым выступлением на сцене, обращались к известным русским актрисам М. Н. Ермоловой, А. П. Глама-Мещерской. Использование такого рода свидетельств было направлено на установление объективных критериев оценки в уголовном судопроизводстве психических состояний участников процесса. Таким образом, проведение психологических экспертиз явилось третьим направлением развития судебной психологии.

Значительный вклад в развитие юридической психологии внес известный юрист А. Ф. Кони, который был глубоким знатоком пси­хологии и блестяще использовал психологические знания в судебных речах. В своих трудах "Свидетели на суде" (1909), "Память и внимание" (1922), в курсе лекций "О преступных типах" он уделял большое внимание психологии судебной деятельности, психологии свидетелей, потерпевших и их показаниям.

В первые годы после революции резко возрос интерес к юридической психологии, стали изучаться психологические предпосылки преступности, психологические аспекты ее предупреждения.

В 1925 году впервые в мире организуется Государственный институт по изучению преступности и преступника. В течение первых пяти лет существования института его сотрудниками было опубликовано около 300 работ, в том числе и по проблемам судебной психологии.

Специальные кабинеты и лаборатории по изучению преступника и преступности были организованы в Москве, Ленинграде, Саратове, Минске, Харькове, Баку и других городах.

Одновременно велись исследования по психологии свидетельских показаний, психологической экспертизе и некоторым другим проблемам.

Значительный интерес представляет в этом отношении лаборатория экспериментальной психологии, созданная в 1927 году при Московской губернской прокуратуре. В этой лаборатории известный психолог А. Р. Лурия проводил исследования с целью выяснения причастности обвиняемого к совершению преступления. Взяв за основу разработанный западными психологами и криминалистами ассоциативный метод, А. Р. Лурия модифицировал его (кроме реги­страции времени реакции — ответа на слово-стимул — специальный прибор одновременно регистрировал и мышечные усилия — тремор руки испытуемого). Разработки А. Р. Лурия значительно приблизили криминалистов и психологов к созданию лай-детектора (полиграфа).

Проводились работы и по экспериментальному исследованию психологии свидетельских показаний².

Но круг исследуемых тем не ограничивался изложенным. Изучение проблем повышения производительности труда привело к активизации исследований по психологии труда ("психотехнике"). Начались психологические исследования различных профессий с целью установления психологической пригодности, профориентации при выборе профессии. Подобные работы стали проводить и по изучению психологических особенностей деятельности следователя, разработке профессиограммы следователя³. Появившееся, таким образом, новое направление (четвертое) в судебной психологии (психология следственной деятельности) получит мощное развитие в 60—70-е годы.

Начавшиеся в стране в конце 20-х — начале 30-х годов репрессии привели к правовому волюнтаризму, что обернулось неоправданным прекращением судебно-психологических исследований на 30 лет.

Только начиная с 60-х годов вновь стали обсуждаться насущные проблемы юридической психологии. Постепенно начали разво­рачиваться прикладные психологические исследования для обеспечения эффективной правоприменительной деятельности.

За последний почти 40-летний период исследования в области юридической психологии приобрели широкий диапазон. Это не только психологическое изучение профессии следователя, судьи, психологии оперативно-розыскной деятельности, проблем судебно-психологической экспертизы, но и углубленное исследование личности преступника, мотивации преступного поведения, психологических аспектов профилактики правонарушений, психологии деятельности исправительно-трудовых учреждений, психологических условий эффективности правовых норм.

 

______________________________

¹ Владимиров Л. Е. Учение об уголовных доказательствах. СПб., 1910. С. 259.

² См.: Тагер А. О. О программе экспериментального исследования психологии свидетельских показаний // Психология. Т. 2. М., 1929.

³ См.: Сотонин К. Психограмма судебного следователя // Интеллигентный труд. М., 1925.

 

РАЗДЕЛ 2

ПРАВОВАЯ ПСИХОЛОГИЯ

 

Правовая психология — раздел юридической психологии, изу­чающий психологические аспекты правоотношений в системе "че­ловек и закон". Основными проблемами этого раздела являются: психология правовой социализации личности, дефекты правовой социализации, психологические предпосылки (условия) эффективности правовых норм.

 

Глава 1. Правовая социализация

 

Жизнь человека в обществе подчинена множеству писаных и неписаных законов. Усвоение этих законов, правовых знаний и тре­бований, определяющих меру возможного и должного поведения, постепенное овладение необходимыми социальными навыками, осоз­нание своих прав и способов их реализации, понимание сложных взаимоотношений между различными людьми и социальными ин­ститутами — все это называется процессом правовой социализации. Человек не рождается гражданином, он им становится в результате длительного взаимодействия с окружающей средой.

Процесс правовой социализации включает в себя, во-первых, усвоение критериев оценок юридически значимых ситуаций; во-вторых, изучение законов и правил как таковых, безотносительно к самому себе; в-третьих, обучение тому, как пользоваться этими правилами. Человек должен не только уяснить, что в обществе действуют конкретные законы, ему необходимо еще и отнести их к самому себе, т. е. осознать, что они означают для него, что ему позволено, а что не позволено, какие наказания он может понести за нарушение законов, каковы способы защиты своих законных прав и т. д.

Существует три пути усвоения правовой культуры (норм права правовых ценностей) в процессе социализации:

1) предметный способ, когда человек в процессе той или иной деятельности, взаимодействуя с другими лицами, усваивает соот­ветствующий образ действий, шаблон поведения;

2) традиционный способ, когда человек, наблюдая действия людей в различных ситуациях, усваивает соответствующий способ поведения;

3) рациональный способ, когда человек узнает о правовых ценностях, стандартах правового поведения из бесед с другими людьми, из чтения книг, из каналов средств массовой информации.

Необходимо отметить, что процесс усвоения правовых норм, стандартов правового поведения протекает последовательно, согласно жизненным циклам, этапам (стадиям) социализации личности.

Уже в самом раннем возрасте ребенок впитывает первые элементы правовой культуры. "Он включается в правоподобную деятельность, приобретает навыки и усваивает стандарты нормативно-оценочного поведения, получает первые юридические представления из сказок, приобретает в ролевых играх понятия о функциях права и его представителей и постепенно формирует, хотя и примитивную, детскую, но собственную картину правовой жизни. С возрастом, по мере расширения круга общения, усложнения деятельности, происходит интенсивное обогащение и развитие этой и иных сфер сознания"¹.

Самая очевидная цель правовой социализации — обеспечение правомерного поведения, что предполагает формирование у личности такого интегрального правового образования, как правосознание.

Правосознание связано с процессом социализации двояко.

Во-первых, жизненный опыт и практика человека оказывают влияние на формирование его установок, отношений, ценностных ориентаций в правовой сфере. Содержание правосознания человека (его правовая информированность, оценка правовой действительности, мотивация правомерного поведения) зависит от его социальных связей, от степени включенности в правовую культуру общества, а также от вовлеченности в асоциальные группы, которые влияют на усвоение правовой информации.

Во-вторых, правосознание не только отражает правовой опыт человека, но и мотивирует его поведение. "Формируясь под воздействием внешних влияний, оно, по принципу обратной связи, направляет практику людей, ориентирует их на поиск оптимального разрешения правовых ситуаций, в которых они оказываются, т. е. выполняет функцию регулятора поведения"².

Правосознание как один из элементов сознания личности включает в себя три компонента: интеллектуальный (познавательный), оценочный (эмоциональный) и поведенческий (эмоционально-волевой). Познавательный компонент характеризуется суммой правовых знаний и умений. Эмоциональный — оценочными суждениями и отношением к нормам права (положительное, безразличное, негативное). Поведенческий компонент предполагает наличие установки (готовности) на правомерное поведение, привычки к безоговорочному исполнению норм права и нетерпимому отношению к их нарушению.

В процессе правовой социализации у человека под влиянием различных социальных факторов и личностных особенностей может сформироваться правосознание только на познавательном уровне (как сумма правовых знаний). Это далеко не всегда обеспечивает правомерное поведение, так как человек может прекрасно знать, что нельзя нарушать закон, и тем не менее его нарушать.

Если у человека сформировано правосознание на оценочном уровне (он не только знает закон, но и положительно его оценивает), то и это не всегда гарантирует правомерное поведение, так как человек может оказаться в ситуации соблазна, искушения нару­шить закон, чтобы извлечь какую-либо выгоду, или же оказаться в ситуации давления на него членов асоциальной группы.

Чтобы стать настоящим стимулом и регулятором правомерного поведения, правовые знания должны перейти в ценностные установки, получить эмоциональную окраску, стать внутренним убеждением, закрепиться в привычную форму поведения.

Основы правосознания, как и в целом сознания, личности за­кладываются в детские, школьные годы. Важнейшими агентами правовой социализации являются семья и школа. Основным психо­логическим механизмом формирования правосознания у детей и под­ростков является так называемая персонификация.

Для ребенка нравственно-правовые ценностные ориентации, закон персонифицированы в фигурах родителей. Именно от них он узнает, как подобает себя вести в различных ситуациях, копирует с них модели социального поведения. Но степень и глубина усвоения образцов поведения, нравственно-правовых установок в значительной мере зависит от отношения ребенка к конкретным лицам (родителям) — носителям определенных ценностных ориентаций. При положительном эмоциональном отношении к родителям, а позже и к учителям ребенок усваивает (в соответствии с механизмом эмоционального переноса) не только конкретное содержание процесса общения, но и их отношение к предметам, явлениям, их образ мышления, мировоззрение, а также привычки, вкусы и даже походку. При этом, естественно, усваиваются, перенимаются и те нравственно-правовые ценности, носителем которых является тот или иной человек (мать, отец, учитель). Так формируются основные нравственно-правовые категории, понятие о добре и зле, представление о справедливости.

При негативном отношении ребенка к родителям, учителям отвергаются не только они сами, но и та система нравственно-правовых ценностей, носителями которых они являются. В последующем происходит переориентация на других людей с другой, часто противоположной, системой ценностей.

Процесс правовой социализации не сводится к формированию представлений о должном, нормативном поведении. Параллельно этому у ребенка происходит формирование представлений о его собственных правах. Причем в процессе общения с родителями, сверстниками, взрослыми он вначале апеллирует к неким нравственным нормам, к чувству справедливости, которые ощущает, но еще не может четко сформулировать.

В наиболее концентрированном виде сфера нравственно-правовых отношений у ребенка ассоциируется с понятием справедливости в ситуации столкновения должного и желаемого. Поведение взрослых в таких ситуациях весьма поучительно. Известно, что некоторые воспитатели детских садов, родители, учителя младших классов не всегда считают нужным или просто не желают "разбираться" в конфликтах детей: несправедливо строго относятся к одним и незаслуженно ласково к другим. В глазах детей это не что иное, как ярко запоминающиеся уроки беззакония, произвола, больно ранящие обижаемого ребенка. При повторении подобной фрустрирующей ситуации накапливающаяся у ребенка раздражительность провоцирует новые конфликты, а впоследствии может найти выход в правонарушении.

В более старшем возрасте приходит понимание того, что права ребенка зафиксированы определенными законами и традициями общества, которым взрослые (родители, учителя) обязаны подчиняться независимо от того, нравится это им или нет.

Исключительно важным здесь является постепенное включение ребенка в различные социальные институты, прежде всего поступление в школу. Если, например, до школы покупка цветных карандашей и альбома для рисования определялась желанием родителей, то с поступлением ребенка в школу он начинает понимать, что и альбом, и карандаши, и тетради родители обязаны приобрести не потому, что об этом сказала учительница, а потому, что таковы общие правила для всех. Ребенок начинает осознавать права как нечто свойственное человеку независимо от его отношений с родителями, учителями, другими взрослыми.

Скорость правовой социализации, т. е. то, как быстро дети овладевают соответствующими нормами и навыками поведения, определяется различными факторами. Дети, более развитые интеллектуально, социализируются быстрее своих менее способных сверстников, у них раньше происходит отход от персонификации правовых институтов. И, конечно, многое определяется тем, в какой микросреде растет ребенок, каков образовательный, культурный уровень родителей. Несомненно, значительную роль играет и их профессиональная деятельность. В семье юриста правовая социализация ребенка будет осуществляться и быстрее, и плодотворнее.

Важным агентом правовой социализации, как отмечалось выше, является школа. Правовая социализация в ней осуществляется по двум направлениям. Во-первых, это прямая правовая социализация на специальных уроках, на которых школьникам рассказывают о принципах государственного устройства, о роли и функциях права в жизни общества, объясняют права и обязанности граждан и т. д.

Во-вторых, целям правовой социализации служат встречи школьников с представителями правоохранительных органов, на которых разъясняется необходимость соблюдения правовых норм, убедительно показывается на примерах из судебно-следственной практики, к каким печальным последствиям приводит их несоблюдение.

Необходимо отметить, что прямая правовая социализация в нашей стране не завершается школой. Она продолжается практически во всех вузах страны, где студенты изучают основы права и более глубоко и обстоятельно усваивают систему правовых знаний.

 

______________________________

¹ Ратинов А. Р., Ефремова Г. X. Правовая психология и преступное поведение. Красноярск, 1988. С. 43.

² Там же. С. 44.

 

Глава 2. Дефекты правовой социализации

 

 

Формирование у личности в процессе правовой социализации законопослушного поведения, безусловно, является наиболее же­лательной целью. Однако в процессе правовой социализации возможны социально-негативные отклонения — от совершения незначительных правонарушений до преступлений.

В литературе отмечается, что самыми криминогенно опасными элементами процесса социализации являются дефекты в структуре общения, в социальном контроле, в выполнении социальных ролей, что в конечном итоге приводит к формированию у личности искаженной (деформированной) структуры потребностей¹. Наиболее опасны эти дефекты в детском и подростковом возрасте, когда закладываются основы личности.

Как известно, важнейшими агентами правовой социализации в этом возрасте являются семья, школа, группа сверстников.

Существует общая схема процесса деморализации с последующей криминализацией (дефекты социализации) детей, подростков:

а) конфликты с родителями (дефекты семейной социализации);

б) трудности, неудачи в школе (дефекты социализации в школе);

в) контакты, сближение с деморализованными сверстниками (дефекты социализации в группах сверстников).

Утрата положительного влияния семьи, неудачи в школе и сближение с негативной группой сверстников могут иметь различную последовательность, но почти во всех случаях, предшествующих антисоциальному поведению несовершеннолетних, наблюдается взаимодействие этих трех моментов. Семья, школа, группа сверстников — естественная среда для всех детей, подростков. Они являются важнейшими социализирующими факторами личности несо­вершеннолетних. Причем семье принадлежит особая роль в фор­мировании молодого человека, поскольку ее воздействие на личность многогранно, всесторонне.

 

__________________________________

¹ См.: Дулов А. В. Судебная психология. Минск, 1975. С. 266—227.