И 2 вопрос готовят 1-я и 2-я половина группы соответственно, а третий – общий для всех, итого у всех по два вопроса.

Семинар 3. Книга Иисуса Навина.

Задание 1. Прочитать, заполнить дневник и приготовиться к тесту по 1-12, 23-24 главам книги Иисуса Навина. 

Задание 2. Рассмотрение библейского повествования с опорой на творения Отцов Церкви и работы современных авторов.

и 2 вопрос готовят 1-я и 2-я половина группы соответственно, а третий – общий для всех, итого у всех по два вопроса.

1. Переход через Иордан и камни свидетельства (Нав. 3-4): буквально-историческое и духовное толкование ([1] [3] С. 98-106; [5] C. 236-239 [2] С. 20-27).

2. Явление вождя воинства Господня Иисусу Навину (Нав. 5:13-15): буквально-историческое и духовное толкование ([1] [3] С. 119-125; [2] С. 34-36).

3. Битва при Гаваоне (Нав. 10:12-15): буквально-историческое и духовное толкование ([1] [2] С. 67-73 [3] С. 152-163; [4] 246-247 [5] C. 250-252).

 

 

Литература:

 

1. Толковая Библия. Под ред. А.П. Лопухина: в 3 т. Стокгольм, 1987. Т. 2. 

2. Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I-VIII веков. Ветхий Завет, т. IV. Тверь, 2010.

3. Арсений (Соколов), иером. Книга Иисуса Навина: Историко-экзегетический анализ.

4. Мень А., прот. Исагогика. М., 2000.

5. УолтонДж.X., Мэтьюз В.X., Чавалес М.У. Библейский культурно– исторический комментарий - Часть 1: Ветхий Завет - СПб.: Мирт, 2003.

 

 

1. Переход через Иордан и камни свидетельства (Нав. 3-4): буквально-историческое и духовное толкование

(Арсений (Соколов), иером. Книга Иисуса Навина:

Историко-экзегетический анализ)

    Как авторитет Моисея был подкреплен чудесами, сопровождавшими переход через Чермное море, также и авторитет Иисуса был подтвержден чудесами, сопровождавшими переход Иордана. Господь обращается к Иисусу: в сей день Я начну прославлять тебя пред очами всех сынов Израиля, дабы они узнали, что, как Я был с Моисеем, так буду и с тобою (3:7).

    В Тосефте (трактат Сота) говорится, что все народы земли были свидетелями чуда, так как воды Иордана возвышались как стена невероятной высоты. Сказано также, что в то время, когда народ проходил по дну реки, Иисус воззвал к нему с требованием обновить завет с Богом. Если бы это не было выполнено народом, замечается в трактате, воды низверглись бы и истребили его, как это произошло с поколением Ноя[1].

    …и двинулись они из Ситтима, и пришли к Иордану… (3:1). Ситтим, представлявший, повидимому, из себя лесок акаций (,yuw = акации) близ источника Абель-ас-Шиттим (ср. Числ. 33:49) локализован сегодня в Телль эль-Хаммам, в 2 км на восток от Телль эль-Кефреин, места, археологически и топографически вполне соответствующего библейским описаниям[2]. Преодолев путь приблизительно в 12 км, Иисус и народ пришли к Иордану.

    Священный текст сохранил нам и другие топонимы. Вода, текущая сверху, остановилась и стала стеною на весьма большое расстояние до города Адама, который подле Цартана; а текущая в море равнины, в море Соленое, ушла и иссякла (3:16). Библейский город Адам сегодня идентифицируется с местечком Эд-Дамийе, расположенном примерно в 24,5 км на север от Иерихона, в 32 км на север от Мертвого моря. Труднее определить историческое местоположение Цартана. Некоторыми оно локализуется на холме Карн-Сартабех (379 м), в 6 км на запад от Иордана[3].

Время от времени в нижнем течении Иордана, где его берега представляют собой известняковые скалы, случаются землетрясения и тогда берега обваливаются, преграждая воде путь. Так произошло, например, в 1267 году при султане Бибарсе. По описанию арабского историка Нуваири, водной массе потребовалось 24 часа, чтоб расколоть известняковую глыбу, преградившую путь реке. В 1927 году произошло похожее событие, когда часть скалы высотой в 50 м обрушилась в Иордан. Тогда путь воде был прегражден на более чем на 21 ч[4]. Большинство современных библеистов считает, что такое же природное явление случилось и в те далекие времена.

Священный автор знал, что читателю известно об этой неустойчивости известняковых и глинистых иорданских берегов. Однако, сам библейский текст настойчиво подчеркивает именно чудесный характер события: Лишь только несущие ковчег вошли в Иордан, и ноги священников, несших ковчег, погрузились в воду Иордана (Иордан же выступает из всех берегов своих во все дни жатвы пшеницы), вода, текущая сверху, остановилась и стала стеною… (3:15-16). Слова, взятые Синодальным переводом в скобки, имеются как в еврейском тексте, так и в греческих переводах. Священный автор хотел отметить этим пояснением насколько чудесный характер носило событие. Переход произошел в месяц нисан (март-апрель), во время максимального разлива Иордана, когда река наполняется дождевыми водами и водами тающих снегов Ермона. В это время Иордан выходит из своих берегов, течение его бывает весьма бурным, так что далеко не каждый, даже на лошади, решится его форсировать. «Это было в первом месяце, когда Иордан от тающих на Ливане снегов переполняется водою. Иисус объявил израильтянам, что Господь иссушит пред ними воду иорданскую, дабы они узнали, что Он сопутствует им»[5].

Произошло чудо, «Иордан обратился назад» (Пс. 113:3). «Увидев ковчег, возвратился вспять»[6].

В экзегетике отцов Церкви переход Иордана прообразует прежде всего таинство христианского крещения.

Уже у Оригена возникает проблема согласования типологий. Ведь если в типологии апостола Павла прообразом христианского крещения было крещение «в Моисея в облаке и море» (1Кор. 10:2), то что в таком случае прообразовал собой переход Иордана? А если, напротив, именно переход Иордана был прообразом крещения во Христа, что может означать переход Чермного моря во время Исхода? В комментарии на Евангелие от Иоанна Ориген противопоставляет два домостроительства, представленных в Моисее и Иисусе Навине. Первое характеризуется горечью (воды Чермного моря) и страхом; второе – сладостью (воды Иордана) и любовью Иисуса Христа[7]. То же самое он говорит и своим слушателям в Кесарии Палестинской: «Когда Моисей вывел народ из Египта, не было никакого порядка в народе, никакой дисциплины среди священников. Перешли через воду морскую – воду соленую, которая не содержала никакой сладости… Когда же мой Господь Иисус ведет войска, видим самую реальность того, что было сокровенно. Священники идут впереди, несут ковчег завета на плечах. Я нигде больше не вижу моря, нигде соленой волны, но подхожу к Иордану под водительством моего Господа Иисуса»[8]. Таким образом, в некотором смысле у Оригена переход Чермного моря прообразовал переход Иордана, который в свою очередь прообразовал христианское крещение. События исхода прообразовали собой то, что в свою очередь также являлось прообразом «самой реальности».

Господь сказал Иисусу: в сей день Я начну прославлять тебя пред очами всех сынов Израиля, дабы они узнали, что, как Я был с Моисеем, так буду и с тобою (3:7). Эти слова относятся не к Иисусу Навину, а, конечно же, к Иисусу Христу, считает Ориген. Иисус прославляется христианином в таинстве крещения, когда погружается в смерть Его и совосстает с Ним от смерти к жизни: «Как велики события прошлого! Перейденное посуху Чермное море, данная с неба манна, бьющие в пустыне источники, данный чрез Моисея закон, многие совершенные в пустыне знамения и чудеса. Однако, нигде не сказано, что (через все это. – Арс.) Иисус был «прославлен». Но когда пересекается Иордан, Иисусу говорится: в сей день Я начну прославлять Тебя пред народом. Действительно, прежде таинства крещения Иисус не превозносится, но от крещения берет начало Его превознесение, которое также и – «пред очами всего народа»: «Все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились» (Рим. 6:3). Смерть Иисуса совершается в вознесении на крест, поэтому для всякого верного Иисус «превознесен» не прежде, чем верный достигнет таинства крещения, потому как написано: «Бог превознес Его и дал ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних»»[9]. Это превознесение, прославление Сына Божия, типологически связанное с прославлением Иисуса Навина, Оригеном связывается также с прославлением Христа каждым христианином, когда последний принимает крещение, соединяясь со Христом в Его смерти и воскресении.

Блаженный Феодорит, останавливая внимание на словах, обращенных Богом к Иисусу Навину, также усматривает в них ясную типологическую связь с Новым Заветом. Причем, Феодорит, в отличие от Оригена, акцентирует внимание не на таинстве крещения, принимаемом христианами, а на крещении Самого Христа. «Как об Иисусе Навине из чуда на Иордане стало известно, что он муж боголюбивый, так и наш Иисус после Иордана положил начало учению и чудесам»[10].

Священники и левиты, несущие ковчег завета, у Феодоритапрообразуют собой Иоанна Крестителя: «А жрецы, воздвигающие кивот завета Господня, прообразуют Крестителя Иоанна, потому что он – иерей и сын архиерея. Посему, как сперва вошли в Иордан жрецы, несшие кивот, а потом с пророком и вождем Иисусом стал переходить народ, так, после того, как Иоанн начал крестить, и Иисус Спаситель освятил естество вод, посредством всесвятого крещения все благочестивые входят в небесное Царствие»[11].

Через три дня пошли надзиратели по стану, и дали народу повеление, говоря: когда увидите ковчег завета Господа, Бога вашего, и священников левитов, несущих его, то и вы двиньтесь с места своего и идите за ним. (3:2-3). После смерти Моисея Шехина, божественное Присутствие – не в столпе облачном и огненном, а в ковчеге завета – обитом листовым золотом ящике со свитками Моисеева закона. После смерти Моисея Господь являет Свое присутствие именно в этом, бережно охраняемом от непосвященных ковчеге, пред которым расступаются воды Иордана и падают стены Иерихона, который, по словам Кводвультдеуса, «прообразно содержит все таинства нашего главы Иисуса»[12].

Среди новооткрытых текстов преподобного Исаака Сирина, ставших доступными русскому читателю благодаря переводам игумена Илариона (Алфеева), имеется удивительное учение сирийского отца-отшельника о Шехине, живущей в Кресте Христовом. Согласно учению преп. Исаака, бесспорно опирающегося на иудейское предание, в ветхозаветные времена Шехина обитала в ковчеге завета[13]: «Что же было в этом ковчеге, делавшее его столь страшным и исполненным всяких сил и знамений, помимо сосуда с манной, скрижалей завета, начертанных Моисеем, и процветшего жезла Ааронова? Не повергались ли Моисей и народ перед ковчегом в великом страхе и трепете? Не лежал ли Иисус сын Навин перед ним с утра до вечера, простершись на лице? Не были ли страшные откровения Божии явлены в нем, <вызывавшие> почитание его? Ибо Шехина Божия жила в нем, <та самая> что живет теперь в Кресте: она ушла оттуда и таинственно вселилась в Крест»[14].

Повеление народу следовать за ковчегом, по мысли блаженного Августина, означает, что «тот облачный столб, обыкновенно бывший знамением и указанием пути странствующему Израилю, уже исчез и больше им не являлся… Поэтому теперь они следовали за ковчегом завета под предводительством Иисуса, с исчезновением облака словно лишенные покрова»[15].

Таким образом, переход Иисусом Навином и ведомым им народом Иордана в церковной экзегетике рассматривается как предызображение Крещения Господня и крещения ведомого Иисусом Христом народа – христиан. Отображено это и в богослужебных текстах. Так, в богослужении Богоявления мы находим следующие строки: «По разделении Иордана в древности народ израильский проходит по суше, прообразуя Тебя, Всесильного, Который ныне по струям неукоснительно проводишь тварь на неуклонную и лучшую стезю»[16].

Достигнув берега реки, Иисус и народ ночевали там, еще не переходя (3:1). Только чрез три дня пошли надзиратели по стану с повелением народу быть готовым к переходу (3:2). Кесарий Арльский ( 542) видит в этом ни много ни мало, указание на три лица Пресвятой Троицы, «trinitatis agnoscimus mysterium», вера в Которую должна предварять таинство крещения[17].

Ориген отмечает, что между переходом Иордана и приготовлением к первой в святой Земле Пасхе прошло 10 дней (4:19). Десять – число совершенства. Поэтому, убеждает проповедник, мы не должны «откладывать на завтра наши дела и праведные поступки, но поспешать сегодня – то есть пока мы живы и доколе пребываем в этом мире – исполнять совершенные дела, и таким образом, наконец, сможем… войти в землю обетованную, можно сказать, в блаженное совершенство»[18]. Вся наша жизнь, по мысли Оригена – десятый день первого месяца (4:19): «Этот день – тот, который мы проводим в этом мире. Вся наша теперешняя жизнь представлена как один единственный день»[19]. Смерть – переход от этой, земной жизни к жизни вечной. Таким образом, повествование о переходе Иордана может иметь и эсхатологическое для каждого христианина прочтение. В этой перспективе бегство из Египта – это выход из этого греховного мира, странствование по пустыне – земная жизнь под водительством Божиим, а переход Иордана – переселение в мир иной, в небесный Ханаан, мир вечного блаженства. Тот мир, которого достигнуть мы можем только под водительством Иисуса. Мы, христиане, не боимся смерти, ведь у нас есть верное обещание: «Иисус пойдет пред тобою» (Втор. 31:2).  

Камни свидетельства (3:12. 4:1-24)

    Русский исследователь Палестины профессор Аким Олесницкий, проведший не один год на Ближнем Востоке, в конце XIX века написал большую монографию, посвященную исследованиям мегалитических памятников Святой Земли[20]. Согласно его выводам, памятник, созданный по повелению Иисуса Навина из иорданских камней, о чем повествует четвертая глава книги Иисуса Навина, представлял из себя галгал (ср. Нав. 5:9). Еврейское слово lglg означает «круг», «колесо». «Полагают, что 12 камней, взятые со дна Иордана евреями и поставленные в виде воспоминательного памятника, были расположены в виде круга, каждый камень отдельно, так как о них говорится, что Иисус Навин поставил их в Галгалу, то есть Галгалою или кругом (Нав. 4:20)»[21]. Тот же Олесницкий приводит свидетельство христианского предания, согласно которому в VII веке на месте перехода Иордана существовала базилика, в абсиде алтаря которой находились иорданские камни как остаток древнего круга камней, шесть необделанных камней на южной стороне полукружия абсиды и шесть на северной. Камни лежали на земле, вдоль алтарных стен. Они были необработанные и весьма большие, так что двое сильных мужчин едва могли их поднять.

    Святилища в виде камней, положенных кругом, чаще даже в виде нескольких концентрических кругов, существовали с доисторических времен у очень многих народов[22]. И хотя изначально сооружение Иисуса Навина было всего лишь памятником, в более позднюю эпоху этот галгал приобрел культовое значение, был осквернен языческим культом: вокруг древнего мегалитического круга в эпоху царей группировались языческие жертвенники (ср. Ос. 4:15, 9:15. Ам. 5:5). Камни стали отождествляться с «воинством небесным» и обоготворяться (ср. Иер. 2:27: «…говоря… камню: ты родил меня»).

    Этот каменный ансамбль должен был служить напоминанием о единстве народа, разделенного на двенадцать колен, единстве, которое так скоро будет нарушено, а также о чудесном преодолении Израилем неприступной водной преграды[23].

    Повествуется о двух памятниках. Второй, скрытый от глаз водами реки, должен был остаться на дне Иордана (Нав. 4:9). «Иисус Навин, положивший в потоке двенадцать камней, очевидно, сим предызобразил двенадцать учеников, служителей крещения»[24]. Двенадцать колен Израиля в новозаветной и патристической символике представлены двенадцатью апостолами.

    Не один из этих двух памятников не был тем сооружением, который Моисей предписывал поставить (Втор. 27:1-7). Однако, такое отождествление мы встречаем у преп. Ефрема Сирина: «Когда прейдете Иордан, поставьте себе камение велико, взятое из Иордана (курсивом русский издатель дает слова библейского текста в церковнославянском переводе. Слов «взятое из Иордана» нет ни в еврейском тексте, ни в LXX – им. Арс.). Израилю повелевается по переходе чрез Иордан создать алтарь из цельных камней, которых не касалось железо, и потом обелить их мелом»[25]. Сделать это заповедовалось на горе Гевал, в Самарии (Втор. 27:4). На камнях повелевалось написать «все слова закона» (Втор. 27:3). Ясно, что памятники, поставленные Иисусом Навином, не были исполнением Моисеевых повелений. Но все же приведем слова преподобного Ефрема, ввиду их глубокой типологичности, полностью. Сирийский толковник продолжает: «Алтарь сей есть Еммануил, приемлющий крещаемых по крещении их. Камни же изображают собою племена и народы, которые по крещении созидаются в сей алтарь, и в единении духа составляют из себя единое целое. Мел указывает на белые одежды, в какие облекаются восходящие от святых вод. А тем, что камней не касалось железо, дается разуметь, что собственная праведность крещаемых есть ничто»[26].

    Согласно толкованию блаж. ФеодоритаКирского, «двенадцать мужей и такое же число камней прообразовали божественный лик апостолов, потому что они и домостроители, и основания»[27]. Такое же толкование предлагает Кводвультдеус: «Иисус… заповедал поднять из средины реки двенадцать камней, по одному на колено, чтобы символизировать этим священным числом двенадцать апостолов нашего Господа Иисуса»[28].

    Такое толкование не является единственным в святоотеческой литературе. Согласно преп. Иоанну Дамаскину, камни изображали только лишь священников, несших ковчег завета: «Он повелел,.. чтоб были взяты из Иордана двенадцать камней, которые изображали бы жрецов (о, таинство, как поистине оно весьма велико для верных!), поднимавших кивот Завета, и оскудение воды [в Иордане]»[29]. Впрочем, такое объяснение не говорит о том, что этим писателем VIII века отрицалось традиционное толкование этого места. Творение это узконаправленно, и поэтому, полемизируя с иконоборцами, Дамаскин стремится прежде всего объяснить Писание в пользу иконопочитания, оставляя в стороне не относящиеся к теме его труда объяснения.

     Этот памятник для евреев должен был стать навсегда священным мемориалом, напоминающим сынам Израиля о чудесном переходе Иордана, о долге израильтян по отношению к Яхве. Универсальное же значение памятника должно было состоять в том, чтобы все народы земли познали, что рука Господня сильна (4:24).

 

2. Явление вождя воинства Господня Иисусу Навину (Нав. 5:13-15):