Простейшие данные, свидетельствующие о наличии языкового изменения, могут быть получены из наблюдений за двумя последовательными поколениями людей - поколениями с сопоставимой социальной принадлежностью, которые представляют разные стадии развития одного и того же языкового коллектива. Германн получил такие данные в Чарми в 1929 г., продолжая оригинальные исследования Гоша, относящиеся в 1899г.7. Мы располагаем аналогичными данными для о. Мартас-Виньярд, которые были получены в результате сопоставления материала, собранного в 1961 г., с материалами Лингвистического атласа Новой Англии, относящимися к 1933г.8. Для Нью-Йорка мы имеем современные данные, относящиеся к 1963 г., которые можно сопоставлять с данными Лингвистического атласа 1940 г.; помимо этого, имеется много других источников, в частности интереснейшие наблюдения Бэббита в 1896 г., позволяющие еще более углубить наш анализ во временном отношении.
Предлагаемые здесь решения проблемы перехода опираются на тщательный анализ распределения языковых форм в видимом времени, то есть по возрастным группам нынешнего населения. Такой анализ возможен лишь благодаря тому, что первоначальное простое описание изменений в реальном времени позволяет нам отличить возрастную дифференциацию населения от последствий языкового изменения.
Сведения, полученные в ходе настоящего исследования, показывают, что регулярный процесс языкового изменения может быть идентифицирован и описан на основе наблюдений на протяжении жизни двух поколений. Этот процесс характеризуется быстрым развитием одних элементов фонетической подсистемы при относительной неизменности всех остальных. Процесс затрагивает скорее целые классы слов, чем отдельные слова, причем эти классы могут характеризоваться набором морфонологических и грамматических, а не только фонетических условий. Процесс носит регулярный характер, но эта регулярность проявляется гораздо больше в конечной стадии, нежели в начале или в середине. Кроме того, фонетическое изменение, по-видимому, является не автономным процессом, ограниченным рамками языковой системы, а сложной реакцией на многие аспекты человеческого поведения.
Следует сделать несколько замечаний относительно возможности непосредственного наблюдения регулярного фонетического изменения, поскольку споры, берущие начало от разногласий в младограмматической школе, долгое время препятствовали развитию эмпирических исследований в этой области. Продолжатели младограмматической традиции, которые, казалось бы, должны быть больше всего заинтересованы в эмпирическом изучении процесса регулярного фонетического изменения, отошли от фактических исследований в область абстрактных и спекулятивных рассуждений. Так, Блумфилд и Хоккет утверждали, что фонетическое из менение в принципе не наблюдаемо с помощью какой бы то ни было техники, доступной нам в настоящее время[8].
Более того, Хоккет отождествил звуковое изменение с уровнем случайных флуктуации в работе артикуляторного аппарата, не имеющих никакого внутреннего направления, с медленным сдвигом артикуляторного задания, не имеющим никакой содержательной, экспрессивной или социальной значимости[9]. Во всех появившихся к настоящему времени отчетах об эмпирических наблюдениях процесс фонетического изменения рассматривается как сложный процесс заимствования и относится к тому типу языкового поведения, который называют флуктуацией или конфликтом форм. Авторы не утверждают, что этот процесс является в какой-либо мере регулярным, так что основной догмат о регулярности звуковых изменений повисает в воздухе. Более того, изменения, которые реально наблюдаются, признаются несистемными явлениями, описания которых можно рассматривать на уровне анекдотов; считается, что эти процессы подвержены силам, «находящимся вне досягаемости лингвиста», определяются факторами, «которые мы не в силах постичь», флуктуациями, «перед которыми лингвист бессилен»[10].
Наблюдения, на которых мы основываемся, показывают, что это отступничество было преждевременным, что регулярный процесс звукового изменения можно наблюдать эмлирически. Совершенствование методики, которое при это требуется, вовсе не сводится к техническим усовершенствованиям, как полагали цитированные выше авторы, поскольку простое увеличение материала только усложняет анализ и умножает ошибки, связанные с непредставительностью выборки. То что требуется – это более строгий качественный анализ языкового коллектива и более обдуманный отбор информантов. Кроме того, необходима некоторая изобретательность в решении вопроса о стилистическом варьировании, чтобы не дробить до бесконечности язык на отдельные идиолекты. С помощью такой методики мы обнаруживаем закономерности там, где раньше видели сплошную путаницу. Конечно, обнаружатся и случайные колебания артикуляции: уровень «шума», лишающий нас возможности предсказать форму того или иного высказывания, которое будет сделано нашими информантами. Однако было бы ошибочно приписывать таким колебаниям значительную роль в экономии языковых изменений. Силы, направляющие наблюдаемые изменения, совсем другого порядка и гораздо масштабнее, и изменения происходят слишком быстро, чтобы их можно было объяснить случайными сдвигами[11].
Мы рассмотрим в качестве примера одно из недавних эмпирически наблюдавшихся звуковых изменений и на нем продемонстрируем общий подход к решению проблем перехода, контекста и оценки. Наш пример относится к числу наипростейших — это централизация дифтонга (аw) на о. Мартас-Виньярд. В ходе наших рассуждений мы изложим некоторые факты, касающиеся механизма звукового изменения, которые ранее не публиковались.
