Поэтика повторов в древнеболгарской и древнерусской

ораторской прозе Х-ХIV веков***

(...) Первый из дошедших до нас памятников торжественного красноречия Киевской Руси - знаменитое в славянском мире «Слово о законе и благодати» Илариона (1037 - 1050). Иларион Русин (так называет его «Повесть временных лет») создавал «Слово» как апологию христианства и акта крещения Руси князем Владимиром. «Иларион, - пишет Д.С. Лихачев, - прославляет Русь и ее просветителя Владимира. Следуя за великими болгарскими просветителями - Кириллом и Мефодием, Иларион излагает учение о равноправности всех народов, свою теорию всемирной истории как постепенного и равного приобщения всех народов к культуре христианства... Идеи эти изложены в «Слове» с пластической ясностью и исключительной конструктивной цельностью». Идеи «Слова» достаточно подробно рассмотрены в исследовательской литературе, значительно меньше внимания уделено его литературной форме. Тема повторов как особая проблема поэтики «Слова» специально никем не рассматривалась, хотя некоторые лексические повторы в тексте памятника отмечались, а синтаксические повторы стали материалом двух исследований, посвященных выяснению принципов ритмической (или стихотворной) структуры «Слова» (К. Тарановский, Л.И. Сазонова).

Изучение текста «Слова» обнаруживает сложную систему повторений, использованную Иларионом; «Слово» буквально сплетено из повторяющихся образов, идей, тем, мотивов, стилистических формул, синтаксически подобных (и даже тождественных по композиции) фрагментов. Из всего многообразия повторов «Слова» (на разных уровнях текста) выделим несколько тематических повторов, позволяющих выявить существенные аспекты идейного и художественного содержания памятника.

Одна из основных идей христианства, способствующая его распространению среди обращенных языческих народов, - идея бессмертия души. «Повесть временных лет», рассказывая об избрании веры князем Владимиром, выделяет эту идею из нового для языческой Руси учения греков. Обращаясь за советом к боярам и «старцам градским», Владимир сосредоточил их внимание именно на этой теме - на обещании вечной жизни: «Суть же хитро сказающе, и чюдно слышати их, и другий свhт повhдають быти; да аще кто, дhеть, в нашу вhру ступить, то паки умеръ - въсьтанеть, и не умрети ему во вhки; аще ли в ынь законъ ступить - то на оном свhтh в огнh горhти. Да что ума придасте? Что отвhщасте?»

Тема крещения и вечной жизни является лейтмотивом «Слова о законе и благодати». Она возникает в его тексте в самом начале, а затем многократно повторяется и варьируется на всём протяжении «Слова». Оригинальная - по сравнению с византийским энкомием - концовка похвалы Владимиру - призыв встать и посмотреть на процветание христианства на Руси - также, по-видимому, является тематическим повтором, вариаций темы бессмертия: она убедительно и картинно напоминала слушателям о возможности воскрешения, обещаемого христианской доктриной. В риторическом обращении к князю Владимиру содержится такое обилие конкретных реалий в изображении пробуждения спящего (Иларион подчёркивает, что князь Владимир не «умерлъ», но только спит до «объшааго всhмъ въстаниа»), что текст начинает терять риторический характер и превращаться в прямой призыв к Владимиру: «въстани... от гроба своего», «оттряси сонъ», «възведи очи да видиши...». Далее идёт перечисление хотя и предлагаемых, но тем не менее вполне реальных зрительных впечатлений князя Владимира: он увидит «милааго» сына Георгия, «украшающего стол» его земли, сноху Ирину, внуков и правнуков, процветающий город Киев (попутно отметим здесь эпический характер картины, рисуемой Иларионом: государь сидит на престоле в центре земли своей в окружении домочадцев и придворных). Хотя Иларион и уточняет в конце обращения: «...аще и не тhломъ, но духомъ показаетъ ти Господь вся си», но выразительное изображение встающего из гроба князя и зримой им картины - наглядный, конкретно-чувственный аргумент демонстрации Иларионом идеи бессмертия.

Система повторяющихся анафор - глагольных императивов в обращении Илариона - делает этот текст похожим на заклинание, а саму фигуру христианского проповедника - неожиданно похожей на фигуру кудесника. Л.И. Сазонова, впервые отметившая сходство ритмических структур обращения Илариона к князю Владимиру и народного заговора, объяснила это сходство ориентацией Илариона на ритмику «народно-поэтических молитвословий». Проблема идеологической обоснованности повторов на этом фрагменте речи Илариона и причина близости обращения к форме заклинания, так же как и проблема других устно-поэтических параллелей, в её статье не были затронуты.

Согласно нашей интерпретации «Слова», сходство обращения к князю Владимиру с ритмической структурой и лексикой заговора является результатом близости воззрений Илариона к дохристианскому мифологическому сознанию и вызвано его отчетливо проявляемой ориентацией на традиции устной причети (по-видимому, связанной со стилистическими формулами заговора). Детальное изучение проблемы связи «Слова» с похоронными причитаниями - тема специальной работы, однако уже сейчас можно указать близкие, иногда совпадающие с речью Илариона элементы народного плача.

Монолог, обращённый к умершему как к живому, - «постоянный приём устной причети», по характеристике В.П. Андриановой-Перетц. Приведём несколько примеров, извлечённых из «Причитаний Северного края» Е.В. Барсова. Вдова плачет на могиле мужа: «Да ты стань-востань, надежная головушка», «Погляди-тко... на меня...». Дочь плачет на могиле матери: «Покатись-ко гробова доска, / развернись-ко белый саван, / откройтесь очи ясные! / Сговорите, золоты уста! /...Погляди, родима матушка... / Так прийди, родима матушка...».

Однако обращения в плачах, выражающие сильные чувства тоски, скорби по умершему, желание увидеть его, оживить, отчетливо осознаются их творцами как обращения риторические, безответные, они кончаются признанием невозможности получить ответ на этот призыв: «из-под матушки сырой земли нету выходу и выезду». Иларион, как отмечалось выше, переводит призыв к умершему князю в иной план - план прямого призыва, создавая иллюзию непосредственного общения с ним.

Существенным аргументом в нашей интерпретации призыва Илариона к князю Владимиру как акта демонстрации христианской идеи бессмертия является структурная и текстуальная близость обращения к князю Владимиру к тому фрагменту памятника, где Иларион пишет о его крещении: при крещении Владимир «оттрясе прахъ невhрия, и вълhзе въ святую купhль, и породился от духа и воды..., и изыде от купели, бhлообразуяся, сынъ бывъ нетлhниа, сын въскрhшениа...». Погружение в купель и выход из нее - очевидная аналогия к погребению Владимира и его «восстанию» из гроба. На основе повтора композиции обоих фрагментов происходит образное уравнивание их смыслов: акт крещения Владимира - это и есть его «воскресение», выход из «гроба». Таким образом, сходство и даже совпадение обращения Илариона к князю Владимиру с текстами устной причети объясняется не случайным воздействием знакомой «мелодии» ритмической структуры на текст проповеди, а является частью системы взглядов Илариона, сопрягавшей новые идеи с глубинными пластами архаической народной идеологии.

В этой связи необходимо уточнить принятую в научной литературе интерпретацию того фрагмента «Слова» Илариона, где Иларион вспоминает деда и отца Владимира - князей Игоря и Святослава, прославляет их мужество и храбрость. Обычно это хвалебное упоминание рассматривается как выражение политических идей Илариона, вступающих в противоречие с его взглядами христианина. Сошлемся на одну из работ, посвященных «Слову о законе и благодати»,- статью современного философа В.С. Горского, который пишет, объясняя двойственность позиций Илариона, осуждающего язычество и одновременно создающего похвалу князьям-язычникам: «В данном случае приоритет отдавался политическим интересам, которые явно преобладают в сознании древнерусских книжников над соображениями конфессиональной чистоты... Стремясь возвеличить свое время, Иларион превозносит властителей «земли Руськой» Владимира и Ярослава. А это побуждает его воздать хвалу предшественникам, утвердившим славу правящего рода». Похвала предкам правящего князя, прославившим Русскую землю, несомненно, была вызвана политическими соображениями, однако следует обратить внимание на мировоззренческую основу этой похвалы, основа же ее - языческий культ рода, существование которого в княжеской среде в ХI-ХIII вв. было установлено и тщательно изучено В.Л. Комаровичем. Обратим внимание на то, что Игорь и Святослав выступают в «Слове» не только как политические деятели и непосредственные «предшественники» Владимира на киевском столе («предшественником» был и убитый Владимиром его брат Ярополк), но прежде всего как предки, основатели рода. Род их продолжают Владимир и сын его Ярослав - отсюда в обращении к Владимиру идет развитие темы сыновства Ярослава, причем избранного сыновства: «Виждь, чадо свое... виждь утробу свою, виждь милааго своего, виждь то же Господь изведе от чреслъ твоихъ...». Следующий далее в конце «похвалы» призыв Илариона, обращенный к Владимиру, посмотреть на внуков и правнуков, на то, «како жувуть, како храними суть Господемь», означает ни что иное, как указание на процветание Владимирова рода, на особую милость к нему высших сил.

Таким образом, похвала предкам, начинающая «похвалу» Владимиру, прочно связана с известием о благополучной судьбе потомков, ныне представляющих род. Она оказывается не политическим реверансом здравствующему князю, а «включена» в «родовую цепь» припоминаний. Княжеский род существует в сознании Илариона как единое целое, а процветание рода - знак небесного покровительства ему, безусловное доказательство «истинности» деяний князя Владимира (и прежде всего - акта крещения Руси) и в глазах Илариона, и в глазах той двоеверной, недавно крещеной аудитории, к которой обращался Иларион в своем «Слове» и для которой культ Рода ещё долго существовал.

Идея рода - одна из существенных категорий мировидения Илариона. Центральная тема «Слова» - доказательство истинности «благодати» по сравнению с «законом» - также рассматривается на фоне идеи рода. Тема наследия и сыновства детально разработана Иларионом в толковании библейской истории об Аврааме, Сарре и Агари, её же Иларион рассматривает на материале притчи о двух внуках патриарха Иакова - Манасии и Ефреме. Неоднократно эта тема отзывалась в многочисленных тематических повторах.

Так, рассуждения об иудействе и христианстве Иларион иллюстрирует метафорическими образами-аналогиями, заимствованными из мира природы, традиционными в христианской литературе: он сопоставляет победу христианства над иудейством (и язычества) со сменой ночи и дня, тьмы и света, холода и тепла, зноя (засухи) и дождя и т.п. Христианство у Илариона ассоциируется с образами света, солнечного тепла, дождя, порождающего всходы. Эти тематические повторы (в составе антитез) пронизывают весь текст «Слова» и составляют основу образных уподоблений Илариона. Однако в трех случаях тематический повтор, слегка варьируясь, оформляется как самостоятельный образ и выступает в функции заключения в трех больших фрагментах текста.

Первая часть "повести о законе и благодати", в которой Иларион истолковывает библейскую притчу о победе Исаака, «законного» наследника Авраама, над Измаилом, сыном рабыни, как аллегорию о победе «благодати» (христианства) над «законом» (иудейством), заканчивается апофеозом - торжеством солнечного света и тепла: «студеньчество нощьное погыбе, солнечьнhи теплотh землю согрhвши». Тема торжества «благодати» интерпретируется Иларионом в образах земледельческого культа.

Вторая часть этой «повести» специально рассматривает острую для архаического сознания тему наследования отцовского достояния младшим, а не старшим сыном, (не исключено, что внимание к этой теме было обострено для современников Илариона тем обстоятельством, что политический противник Ярослава - Святополк Окаянный, с которым Ярослав четыре года боролся за наследие отца - киевский стол, был старшим братом Ярослава). Иларион оправдывает победу младшего над старшим ещё одной библейской аналогией: Ефрем - младший по возрасту брат Манасии, но благословение деда, патриарха Иакова,- на Ефреме, ему отдается старшинство, и «племя» Ефремя «будет въ множьство языкъ» («аще и старhи Манасии Ефрема, нъ благословениемь Иаковлемъ мнии бысть»). Подобно этой библейской ситуации «закон», несмотря на то, что он старше «благодати, уступает ей первенство, и «благодать» (христианство) «расплодися на множьство языкъ». Процветание «благодати» вновь оценивается Иларионом через призму благоденствия рода, его роста и процветания, а эта тема вновь вызывает образ плодоносящей земли: «...законъ отъиде... по всей же земли роса, по всей же земли вhра прострhся, дождь благодhтныи оброси». Образы росы и дождя, выпавших на уже приготовленную для посева и всходов теплую землю, вариативно развивают обобщающую концовку рассмотренного выше первого фрагмента.

Третий фрагмент «Слова», использующий для обобщающего завершения своего текста новый вариант той же темы посева и обилия плодов,- это обращение Илариона к князю Владимиру, упоминавшееся выше, оно заканчивает «Слово»: «...радуйся и веселися, яко твое вhрное въсиание не исушено бысть зноем невhриа, нъ дождемъ Божиа поспhшениа расположено бысть многоплоднh».

Таким образом, рассмотренный тематический повтор выступает в тексте «Слова» как весьма существенный элемент его литературной структуры, как смысловой рефрен трех принципиально важных фрагментов текста, выявляющих глубинный слой системы ценностей Илариона - идею рода. (...)

Ч. II

Кирилл Туровский. Слово о снятии тела Христова с креста

(Слово 4 на Фомину неделю)

Задание:

Прочитать текст «Слова», проанализировать приведенный ниже фрагмент с точки зрения его ритмической организации и содержания (евангельские мотивы), изучить научную литературу по теме и письменно ответить на вопросы.

 

Общие вопросы по творчеству Кирилла Туровского:

1. Что известно о Кирилле Туровском, его жизни и творчестве?

2. Что составляло содержание «слов» Кирилла Туровского, чему они были посвящены?

3. Какова была композиция «слов» Кирилла Туровского, какова была функция и характер введения, как развивалась тема в основной части, с помощью каких риторических приемов; что собой представляло заключение?

 

Вопросы и задани я по анализу текста «Слова четвертого...»:

1. Прочитать «Слово», определить его главную тему, выделить вступление и заключение.

2. Выделить в основной части «Словавсе тирады, озаглавить их тематически и перечислить в тетради в порядке введения в текст.

3. Найти во всех 4-х канонических Евангелиях фрагменты, тематически соотносящиеся с главным событием, ставшим предметом изображения в «Слове» Кирилла Туровского, и выписать их. Сопоставить их с текстом «Слова» и сформулировать, в чем выразилась, на ваш взгляд, работа Кирилла Туровского над евангельским сюжетом.

4. Проанализировать фрагмент «Слова», представляющий собой речь Иосифа, обращенную к Пилату, как риторическую тираду:

- выделите все типы анафор,

- перечислите, какие новые сведения о Христе вносит каждая последующая ритмическая единица тирады, углубляя образ Спасителя (сопоставьте слова Кирилла Туровского с соответствующими местами евангелий),

- выпишите синонимические ряды, создаваемые Кириллом: каков круг семантических оттенков, которые они содержат?

 

Библиография

Издания текста:

Слово о снятии тела Христова с креста / Подгот. текста и перевод В.В.Колесова //Памятники литературы Древней Руси: XII в. М., 1980. С. 311-323.

Слово о снятии тела Христова с креста / Подгот. текста и перевод В.В.Колесова // Библиотека литературы Древней Руси. Спб., 1997. Т.1. XI-XI I вв. С.158-170.

Слово о снятии тела Христова с креста / Подгот. текста и перевод Т.В.Черторицкой.// Красноречие Древней Руси (XI-XVII вв.) М., 1987. (Сокровищница древнерусской литературы). С.80-86; 86-92 (перевод)

Еремин И.П. Литературное наследие Кирилла Туровского // ТОДРЛ. М.;Л., 1957. С. 419-426.

 

Учебно- методическая литература:

Еремин И.П. Лекции и статьи по истории древней русской литературы Изд.2-е. Л., 1987. С. 85-94. (Сочинения Кирилла Туровского).

 

Научная литература:

Основные исследования:

Еремин И.П. Ораторское искусство Кирилла Туровского // Еремин И.П. Литература ревней Руси. (Этюды и характеристики). М., Л., 1966. С. 132-143.

Дополнительная литература:

Рогачевская Е.Б. О некоторых особенностях средневековой цитации (на мтериале ораторской прозы Кирилла Туровского) // Науч. докл. высш. школы. Филологич. науки. 1989. № 3. С. 16-20.

Рогачевская Е.Б. Использование Ветхого завета в сочинениях Кирилла Туровского // Герменевтика древнерусской литературы. М., 1989. Сб. 1. С. 96-105.

 

Приложения