В науке высказываются предположения[1] о том, что категория публичных субъективных прав, вероятно, была известна уже схоластам испанской школы и от них перешла к протестантской теологии. Однако систематическое развитие категории публичных субъективных прав до целостной концепции впервые предпринял австро-германский правовед (позитивистского толка) Георг Еллинек в конце XIX века. Именно он, впервые отойдя от идей, связанных с пониманием подданных как объектов права (предписаний государства), логически обосновал теорию правосубъектности, важнейшим постулатом которой явилось понимание подданного как субъекта права, а значит и наделение его субъективными публичными правами, и, как следствие, возможность притязаний в адрес органов государственной власти. С тех пор, как справедливо отмечают учёные[2], административная юстиция стала являться одним из важнейших правовых институтов истории всех европейских государств. В Российском государстве, административная юстиция истоками уходит в сенатский указ[3] от 29 апреля 1717 г., исходя из его положений, доносить по злоупотреблениям в сфере государственного управления надлежало в Сенат. В настоящее время идею, которую с советских времён развивала Н.Г. Салищева о том, что гражданин может своё нарушенное субъективное публичное право отстаивать в суде, а ответчиком по этому иску будет выступать государственный орган реализовали в нормах Кодекса Административного Судороизводства[4].
Однако, возможность, гражданина обратится в суд против государства, в случаях предполагаемого нарушения права последним, была заложена в норме, содержащейся в ч. 3 ст. 46 Конституции РФ[5] «Каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.» Как справедливо отмечает М.В. Баглай[6] право обращения в подобные органы обусловлено наличием соответствующих международных договоров Российской Федерации и используется, если исчерпаны все имеющиеся средства правовой защиты. Следовательно, лицо должно надлежащим образом исчерпать все средства правовой защиты внутри Российской Федерации.
С момента ратификации[7]Европейской Конвенции о правах человека и основных свобод (30 марта 1998 г.) до настоящего времени успела сложится достаточная практика по реализации этого права, на основании которой можно обратить внимание на некоторые проблемные моменты:
В частности, в процессуальных кодексах (АПК, ГПК, УПК, КАС) одним из оснований для пересмотра вступивших в силу решений судов является «установление Европейским Судом по правам человека нарушения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом конкретного дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Европейский Суд по правам человека». Вместе с тем, по заявлениям специалистов[8] практика применения решений ЕСПЧ, даже к 2015г. являлась проблемой. Здесь и отсутствие доступа к решениям (официальное публикованные отсутствует), и правотворческие ошибки, встречающиеся в НПА РФ. А также нежелание РФ (до 15.08.2015) исполнять решения ЕСПЧ (Константин Маркин против России 2013 г., отказ РФ отвечать на вопросы ЕСПЧ по результатам жалобы Давыдов и др. против России 2014г.), практика уплаты компенсации, однако не восстановления нарушенного права, что, в свою очередь, является нарушением государства принятых на себя обязательств.
Вместе с тем, позитивные моменты, связанные с воздействием решений ЕСПЧ на правовую систему РФ, имеются, к примеру:
В 2007 году были внесены поправки в ФЗ Об ОРД, в части запрещающей правоохранительным органам, в ходе осуществления ОРД подстрекать граждан к совершению противоправных действий, а также устанавливающие запрет на фальсификацию результатов ОРД. Основанием подобных новелл явилась правовая позиция ЕСПЧ по делам «Ваньян против России» (от 15 декабря 2005 г.) и «Худобин против России» (от 26 октября 2006 г.).
20 ноября 2007 г. Конституционный суд принял постановление № 13-П о положениях УПК, не позволявших лицам, к которым применяются принудительные меры медицинского характера, лично участвовать в уголовном процессе и судебном заседании, знакомиться с материалами дела, заявлять ходатайства и обжаловать принятые решения. Были признаны не соответствующими Конституции положения статей УПК в той мере, в какой они – по смыслу, придаваемому им сложившейся правоприменительной практикой, – не позволяли гражданам реализовывать свои процессуальные права. Указанное решение Конституционного суда можно рассматривать как исполнение постановления ЕСПЧ от 20 октября 2005 г. по делу «Романов против России». Именно в нем было указано, что присутствие заявителя в судебном заседании является необходимым условием для того, чтобы судья лично мог убедиться в его психическом состоянии и принять справедливое решение. Таким образом, при рассмотрении вопроса о конституционности ряда норм УПК одновременно был разрешен вопрос о приведении его в соответствие с европейскими стандартами.
Исполнением постановлений ЕСПЧ по делу «Рябых против России», «Волкова против России», «Засурцев против России» также следует считать постановление Конституционного суда № 2-П от 5 февраля 2007 г., в котором федеральному законодателю предписано реформировать надзорное производство. Конституционный суд указал, что не только положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но и решения ЕСПЧ в той части, в какой ими, исходя из общепризнанных принципов и норм международного права, дается толкование содержания закрепленных Конвенцией прав и свобод, включая право на доступ к суду и справедливое правосудие, являются составной частью российской правовой системы, а потому должны учитываться федеральным законодателем при регулировании общественных отношений и правоприменительными органами при применении соответствующих норм права.
Отмечая, что постановления ЕСПЧ способствуют реформированию судебной системы нашего государства, а также улучшению процесса реализации важнейших принципов правосудия, заложенных Конституцией РФ, при этом, принимая во внимание проблемы, связанные с исполнением решений, в науке, было предложено[9] разработать и принять Федеральный закон, нормы которого бы регламентировали исполнения решений ЕСПЧ.
Вместе с тем, законодательные изменения в РФ пошли другим путём. Вкратце ситуация свелась к следующему: КС РФ в Своём Постановлении от 14.07.2015, ссылаясь на практику зарубежных органов юстиции, а также исходя из того, что если нормы Конституции (истолкованные КС РФ) более полно по сравнению с положениями конвенции (в истолковании ЕСПЧ) обеспечивают защиту прав и свобод человека и гражданина, в т.ч. в балансе с правами и свободами иных лиц, помимо всего прочего постановил (под прочим понимается признания конституционности норм Процессуальных кодексов, а также подтверждение признания Конвенции частью правовой системы РФ): в случае пересмотра в установленном процессуальном порядке вынесенного решения суд (общей юрисдикции, арбитражный) в связи с принятием ЕСПЧ постановления в котором констатируется нарушение прав и свобод человека при применение закона РФ либо отдельных его положений должен обратится в КС РФ за разъяснениями его конституционности, а также наделил правом гос. органы, обязанные выполнять решения ЕСПЧ, придя к выводу, о невозможности исполнения – обратиться в КС РФ, предварительно внеся правомочие в законодательство. И ФКЗ о КС был дополнен п. 3.2 ст. 3 предусматривающим это право.
Следует вспомнить следующие моменты: Федеральным законом от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ была ратифицирована Конвенция о защите прав человека и основные свобод и Протоколы к ней.
В соответствии со ст. 19 Венской конвенции о праве международных договоров (Принятой 23 мая 1969 года) «Государство может при подписании, ратификации, принятии или утверждении договора или присоединения к нему формулировать оговорку». В абз. 7 ст.1 О ратификации Европейской Конвенции[10] «Российская Федерация в соответствии со ст. 46 Конвенции признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации».
В соответствии со ст. 46 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней «Высокие Договаривающиеся стороны, обязуются исполнять окончательные постановления Суда по любому делу, в котором они выступают сторонами».
Таким образом, Российская Федерация ратифицировала Конвенцию о защите прав человека и основных свобод и Протоколы к ней, без оговорок, в этой связи следует вспомнить принцип, содержащийся в ст. 26 Венской конвенции о праве международных договоров; Pacta sunt servanda - Каждый действующий договор обязателен для его участников и должен ими добросовестно выполняться. Разумеется, следует упомянуть и ч. 4 ст. 15 Конституции РФ: Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.
Хотелось бы обратить внимание и на правовые позиции изложенные в ППВС РФ от 10.10.2003 N 5[11]; в 2003 году Пленум считал, а в 2013 г. подтверждал правильность позиции, изложенной в п. 11: Конвенция о защите прав человека и основных свобод обладает собственным механизмом, который включает обязательную юрисдикцию Европейского Суда по правам человека и систематический контроль за выполнением постановлений Суда со стороны Комитета министров Совета Европы. В силу пункта 1 статьи 46 Конвенции эти постановления в отношении Российской Федерации, принятые окончательно, являются обязательными для всех органов государственной власти Российской Федерации, в том числе и для судов;
и в п. 2 ППВС РФ от 27.06.2013 N 21 Как следует из положений статьи 46 Конвенции, статьи 1 Федерального закона от 30 марта 1998 года N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней", правовые позиции Европейского Суда по правам человека,которые содержатся в окончательных постановлениях Суда, принятых в отношении Российской Федерации, являются обязательными для судов [12].
Примечательно, что указанные постановления являются действующими на сегодняшний день. Не исключается возможность возникновения у суда вопроса чем руководствоваться правовыми позициями ППВС или Постановлением КС РФ. В отличии от юридической силы Постановлений КС РФ, в науке нет определённого мнения о юридической силе ППВС, не вызывает споров лишь их правомерность, обусловленная ст. 126 Конституции РФ. К слову, КС РФ не в праве рассматривать ППВС РФ на соответствие Конституции РФ.
Как пишет А.Л. Бурков[13] «в одном из своих постановлений ЕСПЧ косвенно дал оценку правовому статусу постановлений Верховного Суда РФ. В деле «Бакланов против России» заявитель указывал на то, что он лишен своих денег (250000 долларов США) судебным решением, которое не содержало правовых оснований конфискации. Заявитель попросил своего знакомого B. доставить в Москву деньги, на которые планировал купить квартиру. B. не задекларировал деньги на таможне и был обвинен в контрабанде и позднее осужден. Российский суд постановил конфисковать денежные средства как объект контрабанды. В ЕСПЧ заявитель ссылался на то, что на момент рассмотрения дела в национальном суде не имелось правового основания конфискации. Единственным нормативным актом, который регулировал вопрос конфискации, являлось Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 3 февраля 1978 г., п. 7 которого допускал конфискацию объектов контрабанды, но в то же время указывал, что конфискация должна осуществляться в соответствии с действующим законодательством. На момент рассмотрения дела в УК РФ и в УПК РФ отсутствовало положение, которое устанавливало бы возможность проведения конфискации объектов контрабанды. Отметив, что «остается неясным, какое правовое положение послужило основанием конфискации, за исключением Постановления Пленума Верховного Суда СССР, которое, тем не менее, полагаем, содержит ссылку на недействующее законодательство», ЕСПЧ установил, что «рассматриваемый закон (law) (постановление Пленума Верховного Суда СССР. - А.Л. Бурков) не был сформулирован с такой четкостью, которая позволила бы заявителю предвидеть последствия своих действий». А.Л. Буркову представляется, что в своем Постановлении ЕСПЧ расценил Постановление Пленума Верховного Суда СССР как «закон», в значении Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (акт органа государственной власти, содержащий нормы права).
Следуя логике вышеизложенных положений, представляется уместным задаться вопросом, что лежит в обосновании правомочия Конституционного Суда РФ пересматривать решения ЕСПЧ и решать, следует их применять или нет?
В этой связи, важно отметить, что, признавая позитивность влияния выводов, содержащихся в решениях ЕСПЧ, касающихся системных проблем российского законодательства, Конституционный Суд РФ уделял и уделяет значительное внимание проблеме исполнения решений ЕСПЧ, в том числе, выявляя правовые последствия для правовой системы России, и в случае противоречия положений национального законодательства с положениями Конвенции использует механизм конституционной проверки последних. С 2015 года в законодательстве, регулирующем конституционное судопроизводство, произошли известные изменения (Возможность не исполнения решений ЕСПЧ, если КС РФ придёт к выводу о противоречии Конституции РФ см. выше). Доктринальной основой для подобных новаций, в целом, стали следующие соображения[14]:
1. Проблема относительно крайне широкого, выходящего за буквальное, толкования ЕСПЧ прав, изложенных в Конвенции.
2. Вмешательство ЕСПЧ в национальную систему с целью корректировки законодательства для приведения его в соответствие с Конвенцией, в её истолковании (в том числе и крайне широком) ЕСПЧ, противоречащее Конституционному строю Российской Федерации.
Российская Федерация не первое государство, пытающееся ограничить исполнение решений ЕСПЧ, на что многократно указывал[15] КС РФ. В целом, учитывая вышеизложенные проблемы, можно допустить разумность и целесообразность подобных ограничений, ибо одним из признаков государства, всё ещё остаётся суверенитет, и даже т.н. «юридические монисты» не отрицают данного факта. Таким образом, навязывать государству свою волю, во всяком случае в императивном порядке, никто не в праве, ибо противное означало бы подрыв основ конституционного строя, в том числе и умаление государственного суверенитета, в этом смысле право государства пересматривать решения наднационального судебного органа представляется будто бы допустимым.
Однако, учитывая факт ратификации государством Конвенции в полном объёме, и как следствие, принятие на себя обязательств, предусмотренных ч. 1 ст. 46 Конвенции исполнять решения, по которым государство выступает ответчиком, надлежит констатировать необходимость более проработано и осмысленно подходить к взятым государством на себя обязательствам. Поскольку, логичное возмущение[16] Венецианской комиссии за демократию через право, является критерием снижения авторитета государства в международно-правовых отношениях.
Предусмотрев механизм защиты основ конституционного строя, посредством ограничения возможности исполнения решений ЕСПЧ на территории Российской Федерации, с позиции соответствия Конституции РФ законодатель, фактически поставил Конституционный Суд Российской Федерации, в положение не ограниченного усмотрения. Иными словами, если мы исходим из того, что ЕСПЧ при толковании прав, закреплённых в Конвенции, в некоторых случаях, делает это расширительно, и Конституционный Суд РФ призван ограничить это самое усмотрение, посредством оценки на конституционность возможность исполнения решений, то что ограничит усмотрение Конституционного Суда РФ при оценке конституционности исполнения решения, вынесенного ЕСПЧ? Ведь толкуя положения Конституции КС РФ зачастую сам апеллирует к её духу[17], предлагает расширительно[18] понимать её положения. При этом, и ЕСПЧ и КС РФ объединяет единство целей их создания и деятельности – обеспечение защиты прав и свобод человека и гражданина. Убеждённость в том, что КС РФ добивается этой цели эффективнее, весьма спорный тезис. В конце концов, апелляция к защите «конституционного строя» и «суверенитета», зачастую весьма пространна, что может преследовать, по мнению других государств, не только правовые цели[19].
Ещё одним обстоятельством, по мнению автора, делающим дискуссионным правомочие Конституционного Суда по пересмотру возможности исполнения решений ЕСПЧ на предмет их конституционности является нарушение принципа nemo judex in propria causa (никто не может быть судьей в собственном деле), поскольку выводы ЕСПЧ о нарушении Конвенции во многом бывают обусловлены нарушениями положений Конвенции изложенными в Постановлениях КС РФ (предварительно в деле К. Маркин против России и Анчугов, Гладков против России предшествовало обращение заявителей в Конституционный Суд, в деле «Юкос» Против России ЕСПЧ установил нарушения принципа законности Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 2005 года[20]. На нарушение данного принципа обращают внимание[21] сами судьи КС РФ.
Однако, самый главный вопрос, который стоит в контексте проблемы исполнения решений ЕСПЧ - это вопрос ответственности государства, не исполняющего решение. В части 2 ст. 46 Конвенции установлено, что Комитет министров Совета Европы осуществляет надзор за исполнением решения ЕСПЧ. Однако, как отмечается[22] Комитетом по правовым вопросам и правам человека Парламентской ассамблеи Совета Европы, по состоянию на 2015 год наблюдается рост числа постановлений по так называемым «ведущим» делам, затрагивающим сложные или структурные проблемы, которые не исполняются в течение более десяти лет. В этом же документе выражается озабоченность в связи с наличием примерно 11 000 неисполненных постановлений ЕСПЧ, которые находятся на рассмотрении Комитета министров. Кроме этого, Венецианская комиссия за демократию через право отмечает[23], что «государства не имеют выбора между исполнением или неисполнением постановлений. На усмотрение государств может быть оставлен лишь порядок и способ исполнения». Кроме призывов и выражения обеспокоенности никаких механизмов по принуждению государств к исполнению постановлений не задействовано, в силу их отсутствия в Конвенции. Как полагает[24] К.А. Бекяшев, существует два вида международно-правовой ответственности государств – политическая (сопровождающаяся применением принудительных мер в отношении государства-правонарушителя) и материальная (наступает, в случае причинения материального ущерба). Очевидно, что ни одна из форм ответственности не может быть применена к государствам, не исполняющим решения ЕСПЧ, только лишь на этом основании.
Иными словами, возможность исполнения решения государством зависит от добросовестности соблюдения принципа Pacta sunt servanda, а также, в меньшей степени, контролем гражданского общества (если оно осознаёт важность исполнения решений). Все остальные аспекты влияющие на обязательность исполнения решений лежат вне правовой действительности (прежде всего в политической сфере).
Таким образом, представляется, что существующий правовой механизм, позволяющий не исполнить решений ЕСПЧ нивелирует те цели, которые подразумевалось достичь, в момент ратификации Конвенции, а также не в полной мере отвечающим правомерности и декларируемой цели – обеспечению защиты прав и свобод человека гражданина, в той части, в которой позволяет КС РФ оценивать на конституционность возможность исполнения решений ЕСПЧ. Поскольку утрировано, ситуация может сводится к следующему: став судьёй в собственном деле и расширительно истолковав положения Конституции РФ, КС РФ признаёт неконституционным расширительное толкование Конвенции ЕСПЧ, поскольку государство ратифицируя Конвенцию не было согласно с расширительным толкованием её положений, а также констатирует невозможность принятие мер по устранению нарушения прав, предусмотренных Конвенцией, в силу невозможности с точки зрения конституционности и суверенитета государства. Представляется, что подобный механизм нивелирует ценность правовой системы Совета Европы и подрывает механизм защиты прав и свобод человека и гражданина.
В этой связи наиболее последовательным и логичным шагом со стороны Российской Федерации, является выход из состава государств-членов Совета Европы, поскольку решать споры о праве можно (видимо и целесообразнее) в рамках национальной юрисдикции государства, а в силу верховенства решения Конституционного Суда относительно возможности исполнения решений ЕСПЧ, отсутствует необходимость обращения в наднациональный судебный орган.
В то же время, Российская Федерация, оставаясь участником Конвенции, избрала путь государств, которым легче компенсировать нарушенное право, но не исполнять решение ЕСПЧ по существу, оставаясь при этом государством-участником Совета Европы. К примеру, 17 июля 2014 г. Большая Палата Европейского Суда по правам человека вынесла постановление по делу Свинаренко и Сляндев против России[25]. Европейский Суд, констатировал, что содержание заявителей в металлических «клетках» в зале суда было обращением, унижающим человеческое достоинство, что нарушало ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Суд обратил внимание, что в большинстве государств-участников Совета Европы практика помещения обвиняемых в клетку отменена. По мнению Суда, такое обращение также ставит под сомнение презумпцию невиновности. Решение ЕСПЧ есть, а граждан, находящихся под следствием, продолжают держать в «клетках»[26]. В целом, наличие неисполненных решений обуславливается отсутствием механизма принуждения со стороны Совета Европы в отношении государств-участников, допускающих подобные нарушения. В этой связи, представляется уместным максимально возможно увеличить сумму штрафов, возлагаемых на государство, в случае неисполнения решения, вынесенного по делу, по которому оно выступало ответчиком.
Однако, признавая правомерность опасений, высказанных сторонниками ограничений компетенции ЕСПЧ посредством наделения соответствующими правомочиями КС РФ и учитывая критику подобного подхода, высказанную выше, автору видится решение возникшей проблемы в следующем:
Поскольку, существует проблема расширительного толкования ЕСПЧ положений Конвенции, в том числе гипотетически возможное расходящееся с основами конституционного строя государства-участника Совета Европы, возможным правомерным механизмом ограничения усмотрения ЕСПЧ, является наделение правом окончательного ответа о возможности исполнения решения ЕСПЧ, вынесенного в отношении государства-участника Совета-Европы, население соответствующего государства. Процедурно же, подобные вопросы следует выносить на референдум, как высшее непосредственное выражение власти суверена[27]. Конституционные Суды (или Верховные Суды), возможно наделять лишь правом приостанавливать исполнения решений и обязанностью назначать дату референдума, в случае, если они придут к выводу о невозможности их исполнения. Необходимо отметить, что поскольку согласно правовой позиции Конституционного Суда, подобные вопросы могут возникнуть в «редчайших случаях»[28], постольку проведение референдумов, не будет являться обременительным для бюджетной системы Российской Федерации.
В контексте предложенных изменений уместно вынести предложения по пересмотру как положений Европейской Конвенции, так и положений национальных законодательств.
Список используемой литературы:
1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993)(с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ);
2. Федеральный закон от 30.03.1998 N 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней»;
3. Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации от 08.03.2015 N 21-ФЗ (ред. от 03.07.2016);
4. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 N 21 "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней";
5. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 N 5 (ред. от 05.03.2013)"О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации";
6. Алексеев С.С. Теория государства и права. Электронный учебник. URL: http://www.konspekt.biz/index.php?text=46103 (Дата обращения: 08.10.2016);
7. Баглай М.В. Конституционное право России М. 2008 С. 684;
8. Бурков А.Л. Статус Постановлений Пленума Верховного Суда РФ в законодательной и судебной практике URL: http://apco.kirov.ru/herald_apko/115/2129/ (дата обращения 08.10.2016);
9. Воронцова И.В. Значение постановлений Европейского Суда по правам человека // Современное право. 2009. № 8;
10. Гашина Наталья Николаевна Некоторые проблемы реализации решений Европейского Суда по правам человека в Российской Федерации // Евразийская адвокатура. 2015. №5 (18). URL: http://cyberleninka.ru/article/n/nekotorye-problemy-realizatsii-resheniy-evropeyskogo-suda-po-pravam-cheloveka-v-rossiyskoy-federatsii (дата обращения: 08.10.2016).
11. Есенова Валентина Петровна Развитие административной юстиции в России // Власть. 2014. №6. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/razvitie-administrativnoy-yustitsii-v-rossii (дата обращения:08.10.2016).
12. Левенталь Э. Б Вклад Георга Еллинека в развитие института прав и свобод Э. Б. Левенталь. "Право и политика", 2007, N 2 (Дата обращения 08.10.2016)
13. О подавании Обер- Фискалом, Провинциал Фискалами и Фискалами Ландратам, Комендантам Генерал- Губернаторам, Губернаторам, Вице- Губернаторам и в Канцелярию Сената доношений на злоупотребления, от кого либо происходящих и касающимися до казенного интереса: Сенатский Указ от 29 апреля 1717 г. // ПСЗ. Т. I. № 3081.
[1] Левенталь Э. Б Вклад Георга Еллинека в развитие института прав и свобод Э. Б. Левенталь. "Право и политика", 2007, N 2 (Дата обращения 08.10.2016)
[2] Есенова Валентина Петровна Развитие административной юстиции в России // Власть. 2014. №6. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/razvitie-administrativnoy-yustitsii-v-rossii (дата обращения:08.10.2016).
[3]О подавании Обер- Фискалом, Провинциал Фискалами и Фискалами Ландратам, Комендантам Генерал- Губернаторам, Губернаторам, Вице- Губернаторам и в Канцелярию Сената доношений на злоупотребления, от кого либо происходящих и касающимися до казенного интереса: Сенатский Указ от 29 апреля 1717 г. // ПСЗ. Т. I. № 3081.
[4] "Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации" от 08.03.2015 N 21-ФЗ (ред. от 03.07.2016)
[5] "Конституция Российской Федерации"(принята всенародным голосованием 12.12.1993)(с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ)
[6] Баглай М.В. Конституционное право России М. 2008 С. 297
[7] Федеральный закон от 30.03.1998 N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней"
[8] Гашина Наталья Николаевна Некоторые проблемы реализации решений Европейского Суда по правам человека в Российской Федерации // Евразийская адвокатура. 2015. №5 (18). URL: http://cyberleninka.ru/article/n/nekotorye-problemy-realizatsii-resheniy-evropeyskogo-suda-po-pravam-cheloveka-v-rossiyskoy-federatsii (дата обращения: 08.10.2016).
[9] Воронцова И.В. Значение постановлений Европейского Суда по правам человека // Современное
право. 2009. № 8.
[10] Федеральный закон от 30.03.1998 N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней"
[11] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 N 5 (ред. от 05.03.2013)"О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации"
[12] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 N 21 "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней"
[13] Бурков А.Л. Статус Постановлений Пленума Верховного Суда РФ в законодательной и судебной практике URL: http://apco.kirov.ru/herald_apko/115/2129/ (дата обращения 08.10.2016).
[14] См к примеру Карцов А.С. Анализ процесса европейской интеграции на развитие процессов юридических институтов. URL: https://docviewer.yandex.ru/?url=http%3A%2F%2Fold.sziu.ranepa.ru%2Fmedia%2Fuploads%2Fkartsov.ru.pdf&name=kartsov.ru.pdf&lang=ru&c=58ba6d8290a9
[15] См. к примеру: Постановление Конституционного Суда РФ от 14.07.2015 N 21-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней", пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации", частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы».
[16]URL: https://zakon.ru/discussion/2016/3/18/venecianskaya_komissiya_kritikuet_polnomochiya_ks__ona_ne_soglasna_chto_on_mozhet_ocenivat_ispolnimo (Дата обращения: 19.03.2017)
[17] См к примеру: п. 3.3 Информации Конституционного Суда Российской Федерации О конституционно-правовых аспектах совершенствования правотворческой и правоприменительной деятельности в сфере обеспечения и защиты прав и свобод граждан (на основе решений Конституционного Суда Российской Федерации 2009–2011 годов) Одобрено решением Конституционного Суда Российской Федерации от 17 июля 2012 года
[18] См к примеру: Постановление Конституционного Суда РФ от 10.02.2017 N 2-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 212.1 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина И.И. Дадина».
[19] Речь идёт про Постановление Конституционного Суда РФ от 19.01.2017 N 1-П «По делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации постановления Европейского Суда по правам человека от 31 июля 2014 года по делу "ОАО "Нефтяная компания "ЮКОС" против России" в связи с запросом Министерства юстиции Российской Федерации
[20]Постановление Конституционного Суда РФ от 14.07.2005 N 9-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 113 Налогового кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки Г.А. Поляковой и запросом Федерального арбитражного суда Московского округа».
[21] См. к примеру Особое мнение судьи КС РФ В.Г. Ярославцева в Постановлении Конституционного Суда РФ от 19.01.2017 N 1-П «По делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации постановления Европейского Суда по правам человека от 31 июля 2014 года по делу "ОАО "Нефтяная компания "ЮКОС" против России" в связи с запросом Министерства юстиции Российской Федерации
[22] Implementation of judgments of the European Court of Human Rights URL: http://semanticpace.net/tools/pdf.aspx?doc=aHR0cDovL2Fzc2VtYmx5LmNvZS5pbnQvbncveG1sL1hSZWYvWDJILURXLWV4dHIuYXNwP2ZpbGVpZD0yMjAwNSZsYW5nPUVO&xsl=aHR0cDovL3NlbWFudGljcGFjZS5uZXQvWHNsdC9QZGYvWFJlZi1XRC1BVC1YTUwyUERGLnhzbA==&xsltparams=ZmlsZWlkPTIyMDA1
[23] http://www.venice.coe.int/webforms/documents/default.aspx?pdffile=CDL-AD(2016)005-e
[24] Международное публичное право под ред. К.А. Бекяшева М. 2011 с. 262 - 267
[25] URL: http://europeancourt.ru/tag/svinarenko-i-slyadnev-protiv-rossii/ (Дата обращения 13.03.2017).
[26] ЕСПЧ обязал выплатить штраф РФ за содержание в металлических клетках. URL: https://pravo.ru/news/view/137802/ (Дата обращения: 12.03.2017).
[27] В РФ, к примеру, ч. 1 ст. 3 Конституции Российской Федерации разъяснена в Постановлении Конституционного Суда РФ от 07.06.2000 N 10-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации"
[28] абз.4 п. 6 Постановление Конституционного Суда РФ от 14.07.2015 N 21-П
