Народ, держитесь крепко! – закричал кто-то с переднего сиденья. – Поездка будет жесткой… не поднимайтесь с пола! 2 страница

Кивнув, она закрыла глаза… и молекулами устремилась вверх, обретая форму на террасе неосвещенной квартиры, которая располагалась в трех квартирах от края здания. Акс материализовался рядом с ней.

На террасе была раздвижная стеклянная дверь, и Элиза потянулась к ручке. Приготовившись к отказу, она…

– Да.

– Заперто.

Сложив ладони, Акс заглянул внутрь.

– На вид – стандартное человеческое жилье. Здесь вампиру негде спрятаться.

– Следующая дверь?

– Следующая.

Они появились на другой террасе, и когда Элиза посмотрела сквозь стекло, то подумала, что эта квартира точно не могла принадлежать вампиру. Даже с отсутствием света внутри, она видела белые полупрозрачные шторы… такие не создавали никаких препятствий солнцу.

– Здесь кровавый след, – сказал Акс мрачно. – На внешней опанелке.

Элиза проследила за его взглядом, и сердце бешено застучало в груди … а потом она закрыла глаза. Спустя мгновение она протянула руку, обхватила ручку и…

Дверь отъехала без проблем, словно стекло радовалось возможности убраться с их дороги.

– Я чувствую запах крови, – прошептала Элиза. – Слабый… это кровь Эллисон.

Она переступила через порог, и в глаза сразу же бросился абсолютно белый декор. Даже ковер был цвета принтерной бумаги. Когда глаза привыкли, она посмотрела на кровать напротив. Простыней не было. И подушек. Только подголовник и матрас.

– Включить свет? – спросил Акс.

– Да, спасибо.

Она дернулась, едва зажглись лампы.

О… дражайшая Дева-Летописеца. На матрасе были пятна, большая часть у изголовья. На ковре виднелись коричневые следы ног. На косяках – коричневые отпечатки.

Слово насилие прошло через фильтр времени, лишаясь почти всех – но не всех – свидетельств произошедшего.

Остатков было достаточно.

Элиза обняла себя руками, хотя холод был не при чем, и вышла из спальни в короткий коридор. Гостиная также была отделана в белых тонах, с теми же просвечивающими шторами и белой мебелью. Встроенная кухня не представляла собой ничего примечательного, чистые столешницы, пустые шкафчики. Пустой холодильник.

Крови не было. Но это не назовешь облегчением.

– Она приходила сюда, чтобы принимать наркотики, – сказала Элиза Аксу, застывшему в коридоре. – Очевидно, эта квартира была предназначена для тусовок. И однажды… она привела кого-то…

Не «кого-то», – напомнила себе Элиза. Энслэма. Он был своим, и не только потому, что был вампиром, он также происходил из знатного аристократического рода.

В прошедшем времени.

Сейчас они оба мертвы.

Элиза не торопясь изучала непросторное помещение, не понимая, чего добивается. По всей видимости, это был очередной пример того, что любое психологическое образование бесполезно, когда твои собственные эмоции пребывают в хаосе и раздрае.

Вернувшись в спальню, она подошла к шкафу. Должна была. Словно замыкая круг, она вошла в гардеробную и взглянула на… пустоту.

Всего пара курток на вешалках и официальное платье, валявшееся на полу.

Должно быть, Эллисон пришла сюда после одного из приемов Глимеры. Сбросила маску цивилизованности. Приступая к…

– Это так грустно, – прошептала Элиза, поднимая красный атлас.

Как оказалось, это было не модное платье, а плащ, с красивой отделкой и перламутровыми пуговицами…

Она собралась повесить его, но что-то ударило ее по ноге.

– Ой.

Она просмотрела складки ткани, гадая, что было в полах плаща… или спрятано в потайном кармане.

– Блин, а ведь больно…

Элиза нахмурилась, достав из подкладки большой кусок черного металла. Странной формы и тяжелый… вроде ключ, но не ключ.

– Нашла что-нибудь? – спросил Акс из-за ее спины.

– Не знаю. – Она протянула ему кусок металла.

– Как думаешь, что это?

Когда Акс не ответил, Элиза посмотрела на него, а потом повертела предмет в руках.

– Это для самозащиты? Но здесь нет острых граней… может, это ключ, только я никогда не встречала подобных замков.

– Не знаю. Но думаю, нам пора.

– Да.

Она хотела забрать этот предмет с собой, но если эту вещицу найдут, у нее не было желания объясняться, что она делала у Эллисон.

Положив металл обратно в карман плаща, Элиза вышла из гардеробной и закрыла дверь.

Она подошла к мягкому креслу и села.

– Спасибо, что сходил со мной.

Элиза чувствовала, что Акс стоял у раздвижной двери, через которую они вошли, его тело почти закрывало весь проем.

– Я, правда, ценю это. – Покачав головой, она попыталась представить, что произошло в этой комнате. – Кажется… мне нужно было попасть сюда.

– Да.

– Думаю, сейчас я смогу отпустить ее. Я зашла так далеко, насколько это возможно… это тупик, и, значит, мне пора остановиться. Я буду оплакивать ее, как умею. Может, даже проведу некое подобие Церемонии ухода в Забвение. – Элиза сделала глубокий вдох. – Забавно, сейчас я чувствую себя ближе к ней, чем при ее жизни… а скорбь – это личное дело каждого. Все мы скорбим, как умеем, по своим умершим. А она – моя. Были мы близки или нет, она – моя кровь, ничто этого не изменит.

Акс молчал, может, потому, что не знал, что сказать… и она понимала его. Но потом он дал ей кое-что намного важнее слов.

Он подошел к ней, опустился на колени и протянул руки.

Прижавшись к нему, Элиза благодарно вздохнула.

Порой слова не нужны.

Нужен правильный человек.

 

Глава 47

 

– Ты не возражаешь, если я отправлюсь к тебе домой? – спросила Элиза чуть позже.

Они вернулись на улицу, закрыв за собой квартиру, но воспоминания о том, как они ходили по комнатам, навечно отпечатались в ее памяти… хотя сейчас в ее сердце поселилось хрупкое умиротворение.

– Акс? – позвала она его, стоя на обжигающе-холодном ветру.

Мужчина тряхнул головой, словно пытался выбросить из головы увиденное.

– Прости, что?

– Ты точно не возражаешь, если я вернусь к тебе домой? Обещаю, что просто посижу перед камином, может, даже посплю.

– Если хочешь, – ответил он, заправляя локон за ее ухо. – Люблю видеть тебя перед моим камином. А мое собрание не должно затянуться.

– Я рада, что Пэйтон в порядке и уже отдыхает дома.

– Я тоже.

– Еще раз спасибо, что пошел со мной.

– Я все для тебя сделаю.

Акс поцеловал ее, медленно, наслаждаясь моментом. А потом отступил назад.

– Позволь проводить тебя до коттеджа, потом я уйду. Через пятнадцать минут мне надо быть на собрании.

Она перенеслась к его дому, и Акс последовал за ней… и настоял на том, чтоб растопить камин, хотя это значило, что он опоздает.

– Сегодня температура опустится до нуля[82], – сказал он, закладывая дрова в топку. – Канадский ветер вознамерился заморозить нас.

Она накрыла руками щеки, раскрасневшиеся от холода.

– В центре, и правда, очень ветрено. Слушай, я ведь могу сама сделать это.

– Я знаю.

Вскоре огонь потрескивал в камине, и Акс скрылся в задней части коттеджа.

– Я закрою дверь во двор, – крикнул он из кухни. – И хочу, чтобы ты заперла переднюю после моего ухода.

Когда он вернулся в гостиную, она уже устроилась перед пламенем, но пришлось снова встать.

– Обязательно.

– Позвонишь мне, если что-то покажется подозрительным.

– Хорошо.

– Запасной пистолет под диванной подушкой, вот здесь. Полная обойма, и предохранитель снят.

– Я больше не собираюсь стрелять. По крайней мере, в ближайшее время, и если речь не идет о змее в моем автомобиле. Тебе ведь пора? Ты опоздаешь на автобус… и да, – протянула Элиза, – я буду ждать тебя голой.

– Вот это стимул, – прорычал Акс.

Он быстро поцеловал ее и вышел через дверь… закричав при этом:

– Запрись на замок! Иначе я не уйду!

Рассмеявшись, она подошла к двери и закрыла на засов.

– Заперто! Иди уже!

Элиза вернулась к огню, прижав колени к груди и обхватив себя руками. В умиротворении и одиночестве она думала о Трое и том, как ей не терпелось провести семинар после Нового Года. Он отнесся с пониманием, когда она сказала, что, как бы он ей ни нравился, она начала встречаться с другим, поэтому не может ходить с ним на свидания. Казалось, он даже испытал легкое облегчение и заметил, что возможно это и к лучшему, учитывая их профессиональные отношения.

Поэтому в университете все было хорошо.

И Акс будет водить ее на занятия. Она с предвкушением ждала, когда он увидит ее за преподавательской кафедрой…

Шквал ветра ударил по коттеджу, пробираясь в дом сквозь ставни, заставляя карнизы скрипеть. Когда ветер ударил во второй раз, она посмотрела за спину. Элизе казалось, словно за ней следят, но… нет…

Там никого не было.

После третьего порыва она ощутила, как холодно стало в доме. Но, может, дело в том, что ее мозг разрывался между насилием, свидетельницей которого она стала прошлой ночью в том переулке… и свидетельствами насилия в квартире Эллисон.

Ей было холодно даже в пальто.

Но Акс идеально растопил камин, и, по крайней мере, спереди огонь грел ее. Но ей бы не помешало…

Встав на ноги, она подошла к креслу возле парадного входа. На спинке лежала плотная ткань, и она подняла ее, чувствуя на ней запах Акса. Идеально.

На полпути к камину что-то выпало из складок ткани, и Элиза наклонилась, чтобы…

Поначалу она не поверила своим глазам.

До такой степени, что вместо того, чтобы поднять предмет, сама опустилась на пол.

Кусок металла. Окрашенный в черный цвет. Странной формы, напоминавший ключ, но не совсем.

Сердце гулко забилось, и Элиза оглянулась по сторонам, что было смешно. Словно мебель или огонь в камине помогут ей решить проблему? Ведь всего пятнадцать минут назад – плюс-минус – она посмотрела на Акса и спросила, что это за «ключ»… и он ответил ей, что не знает.

Позволив ткани упасть на пол, она развернула ее… и совсем не удивилась, обнаружив, что это был плащ, такой же, как у Эллисон…

С боку что-то бугрилось, и Элиза скользнула рукой по выпуклости, гадая, хочет ли идти дальше. Но, нет, она должна. Сердце стучало в груди, и она запустила руку внутрь…

Выругавшись, она достала маску черепа. Маска была страшной, до ужаса реалистичной, сделанная таким образом, что челюсть двигалась при разговоре.

С дрожью в руках она спрятала эту мерзость. А потом, наклонившись, сделала глубокий вдох… чувствуя Акса… и другие запахи.

Ее чуть не стошнило.

Образы заполонили ее мозг: вот они вместе, разговаривают в его подвале; он улыбается ей в первый раз; он целует ее снаружи стейк-хауса; их тела, переплетенные перед этим камином.

Может, она что-то перепутала… может, его лжи было объяснение.

Просто обязано.

Свернув плащ, Элиза уставилась на кусок металла.

Да, разумеется, этому было объяснение… но она боялась его услышать.

 

***

 

В общем и целом, Пэйтон был в норме.

Он лежал на кровати, каждую его нужду обеспечивала прислуга, его боль утоляли лекарства с приставкой Окси-, причем в кои-то веки это не было запрещено законом. И, вот неожиданность, голова работала без проблем… то есть управляла его телом и генерировала разумный мыслительный процесс… вроде переживаний за исход матча: разумеется, он хотел, чтобы аутсайдеры из «Луисвилл Кардиналс»[83] побили «Кентукки» в мужском баскетболе.

Его букмекер в Вегасе поставил на них неплохую сумму.

Но Пэйтон не мог сказать, что был счастлив. Даже с присутствием опиатов в организме.

Дерьмо, сказанное Ново, не отпускало его, и в плохом смысле.

Его совсем не волновало, что он ведет себя как придурок. Черт, в ином случае он давно бы повесился в ванной.

Его напрягал тот факт, что именно Ново считала его придурком.

Черт, наверное, он намного старомодней, чем считал. Точно также он отнесся к Пэрадайз, когда она сказала ему, что собирается вступить в учебную программу… и посмотрите, как все вышло. В итоге она стала Примусом, первой из всех в том ужасном испытании, которому их подвергли. Так что, да, он ошибался на ее счет.

Был ли он неправ с Ново? По отношению к женскому полу в целом?

Может, ему просто нужно было заняться сексом с этой непрошибаемой женщиной.

От одной мысли о Ново он мгновенно возбудился… ничего удивительного. Его с первого дня тянуло к ней.

Но в его сердце правила Пэрадайз… хотя, пока Крэйг на горизонте, ему ничего не светило. Отстой. Просто… между ними установилась связь во время набегов, пока они часами разговаривали по телефону, когда каждый находился в своем убежище за пределами Колдвелла, изолированный от всех, не считая близких родственников.

Он доверял ей так, как не доверял никому.

Был привязан к ней так, как не привязывался ни к кому…

В дверь постучали, и стук вышел слишком тихим, чтобы принадлежать дворецкому… или медсестре, у которой были руки, как у моряка Попая[84], и которая, казалась, кайфовала, скручивая его в рогалик во время перевязки.

– Войдите… – Увидев, кто пришел, Пэйтон принял сидячее положение. – О, Элиза! Что ты здесь… что случилось?

Женщина не ответила ему. Черт, казалось, она вообще лишилась голоса. Она просто закрыла за собой дверь и осталась стоять на пороге, бледная и дрожащая.

Сначала он подумал, что Акс сделал с ней что-то.

И если это так? С раной головы или нет, но он кастрирует ублюдка.

– Подойди, – позвал ее Пэйтон, похлопав по матрасу рядом с собой. – Чем я могу помочь?

Но она какое-то время просто ходила по комнате, и заговорила не сразу.

– Ты говорил… в самом начале…

– Что я тебе говорил? – он мягко побуждал ее продолжить. – Продолжай.

– Об Аксе… Что, на самом деле, я ничего о нем не знаю.

Ублюдок.

– Да, было такое. Что случилось?

Она запустила руку в карман пальто и что-то достала. Увидев предмет, Пэйтон нахмурился.

– Откуда у тебя это?

– Ты знаешь, что это?

– Да, это пропуск в секс-клуб в центре города. «Ключи». Я вижу его не первый раз. У Эллисон был один такой, как минимум… я как-то спросил у нее, что это такое.

– Это не ее пропуск. – Элиза уставилась на металлический предмет. – Но я была в ее квартире этой ночью. Не могла иначе… Акс ходил со мной. Когда я нашла ее пропуск, Акс сказал, что не в курсе, что это.

– Тогда чей это ключ? – Пэйтон догадывался, но хотел услышать это от Элизы.

– Акса.

– Значит, он солгал тебе.

– Да. – Элиза покачала головой. – Я совершенно случайно нашла его ключ. Он был в кармане плаща. А еще маску черепа. Оба предмета принадлежат Аксу. На них его запах… свежий запах.

Когда она замолчала, посмотрев на него, Пэйтон почувствовал себя на своеобразном перепутье, что было весьма забавно. После того, как Ново приклеила на него ярлык «Мудак», он не горел желанием говорить правду и ничего кроме правды, если это то, к чему стремилась Элиза…

– Я хочу, чтобы ты был честен со мной.

Черт.

– Ладно.

– Ты не одобрял его, потому что он гражданский, потому что он любит жесткий секс или… были другие причины?

Обратив внимание на прошедшее время в ее словах, Пэйтон молчал какое-то время… но в голове было далеко от тишины: в его ушах звенели слова Ново о его двойных стандартах относительно мужчин и женщин. О том, что он судит оба пола по разным меркам.

И, вот неожиданность, в его черепушку словно ударила молния: если он считал, что женщины, спавшие с кем попало, были шлюхами… значит, это вина самих женщин, что он ведет себя распутно и даже жестоко по отношению к слабому полу. В конце концов, если трахаться напропалую разрешено мужчинам и запрещено – женщинам, значит, сколько бы женщин он не поимел, не испытывая к ним особых чувств, сколько бы сердец не разбил, его вины и ответственности в этом не было.

Он же мужчина.

Это – неопровержимое доказательство того, что он мудак.

Закрыв глаза, Пэйтон откинулся на мягкую гору из подушек. Принимая все во внимание и учитывая тот факт, что вчера ночью ему прилетело по макушке, он прекрасно обошелся бы и без подобного озарения.

Преимущественно потому, что Оксиконтин[85], как бы хорошо ни избавлял от физической боли, не мог унять жжение в груди.

Это жжение сообщало ему, что он – далеко не такой хороший парень. Несмотря на свою внешность. Деньги. Знатный род.

Ново была права… он мудак.

– Проклятье, – выдохнул он.

– Прости. Я не имею права ставить тебя в такое положение…

– Нет, все нормально. Я в порядке. Ты тоже.

Чушь собачья. Она пребывала в эмоциональном хаосе, и Пэйтону казалось, что у Элизы наступил кризис самовосприятия.

– Я пойду…

– Нет, – сказал он резко, открывая глаза. – Слушай, я не хочу становиться между вами. Вчера уже встал, и в результате мы все едва не погибли…. Хотя сейчас поблизости и нет ни одного лессера и все безоружны, я просто… я попытаюсь не быть таким субъективным придурком.

И он задолжал извинения Аксу.

– Ново… это та женщина, которая сражалась с нами прошлой ночью, да? – спросила Элиза.

Пэйтон кивнул.

– Да. Почему ты спрашиваешь?

– Я забыла ее имя. Ты знакомил нас в ту первую встречу, в сигарном баре.

– Да.

На ее глаза набежали слезы, но потом Элиза громко шмыгнула носом и заморгала, уставившись на потолок.

– Ее запах был на плаще. Я сопоставила факты, только когда дематериализовалась сюда… но я уловила ее запах в передвижной операционной, когда она была с нами. Я помню, что она… – Когда Пэйтон отвел взгляд, голос Элизы приобрел уверенность. – Он был с ней. Совсем недавно. Прошлой ночью или пару ночей назад.

Пэйтон держал рот на замке. Забавно, а всего ночь назад был готов утопить Акса в дерьме.

И он ревновал… но не Элизу. Он до одурения злился на то, что ублюдок переспал с Ново.

– Слушай, – начал Пэйтон. – Я могу посоветовать лишь одно: доверяй своему чутью. Оно никогда не подводит.

– Что ж, чутье говорит мне, что все время, что мы были вместе, он ходил в хардкорный клуб и занимался там сексом.

Пэйтон покачал головой.

– Я знал, что у вас все плохо кончится. То есть… черт, я понимаю, что вы оба взрослые и все такое, но именно поэтому я просил тебя держаться от него подальше.

Как правило, он любил оказываться правым.

Но не этой ночью.

Вовсе нет.

 

Глава 48

Мэри сидела за своим рабочим столом, не добившись ровным счетом ничего.

Ну, кое в чем она преуспела, причем выполнила работу с блеском – перекладывала всю ночь бумаги с правого угла стола в левый… и в процессе умудрилась изучить каждый лист в указанной стопке анкет, историй болезни и расписаний на предмет грамматических ошибок, опечаток и пятен от кофе.

Высокоинтеллектуальное занятие, чего уж.

М-да. Она обнаружила несколько ошибок использования оборота «это – …» без тире, «ихние» – вместо «их», и гвоздь программы – «ориентированный» вместо более свойственного американскому английскому «направленный»

Молодец она.

Откинувшись на спинку скрипящего кресла, Мэри сдвинула коврик для мыши и посмотрела на время на мониторе. Срань Господня. Было уже три утра.

Рейдж не звонил е… похоже, короткое собрание с новобранцами по поводу нападения лессеров прошлой ночью оказалось не таким уж коротким.

Сделав глубокий вдох, она ощутила запах печенья с шоколадной крошкой, которое поставили в духовку на первом этаже, и ее накрыла волна грусти. Она вспомнила, как пыталась уговорить Битти принять участие в коллективной кулинарии, это было вскоре после смерти Анналай. Малышка не желала покидать свою комнату на чердаке, где жила со своей мамэн, их немногочисленные вещи были упакованы в потрепанные чемоданы, игрушечный тигр и кукольная голова лежали на кровати.

В то время они не знали ее настоящего возраста.

Боже, казалось, прошла уже тысяча лет…

Когда зазвонил телефон, Мэри надеялась, что это был Рейдж. Ей нужен повод, чтобы уйти…

Это не он.

Руки задрожали, и она поднялась, заправила блузку в слаксы и аккуратно надела пальто. Потом взяла сумочку и телефон.

Вместо того чтобы лично сообщить о своем уходе, она отправила коллегам сообщение.

Сейчас не время для персональных разговоров… особенно с сострадательными женщинами, которые видели ее насквозь.

Ночь выдалась обжигающе холодной, что пришлось весьма кстати. После того, как она села в «Вольво» и завела двигатель, пришлось проехать несколько миль, прежде чем печка смогла обеспечить адекватное тепло в салоне, но Мэри не жаловалась. В своем оцепенении она не чувствовала ни жара, ни холода.

Дом для аудиенций с Королем располагался на приличном расстоянии от «Убежища», и, тем не менее, она доехала чересчур быстро. С другой стороны, за время поездки она рассчитывала собраться с мыслями… с таким же успехом она могла смотаться до Калифорнии и обратно, легче бы не стало.

Она уже выходила из машины, припаркованной у гаража, когда материализовался Рейдж.

Когда она увидела его, ей захотелось броситься в его объятья и снова завыть в голос, но хватит с нее рыданий. У нее совсем не осталось сил, несмотря на то, что чувства распирали ее изнутри.

– Пошли, – позвал он ее безжизненным голосом. – Покончим со всем.

Они вошли через заднюю дверь, введя код на панели, а потом пересекли кухню и направились в библиотеку.

Когда они зашли в помещение, Битти сидела перед камином рядом со своим дядей.

Черт, семейное сходство бросалось в глаза.

Не плачь, – сказала себе Мэри, выдавив улыбку. – Не давай Битти повода почувствовать хоть каплю вины.

Ты – взрослая. Она – жертва домашнего насилия, сирота и ребенок.

Не усугубляй ситуацию.

Разумеется, внутренний диалог нисколько не повлиял на ее чувства. Но, по крайней мере, выговор самой себе помог ей не расклеиться.

Марисса, сидевшая рядом с ними, поднялась с завидной грацией.

– Спасибо, что пришли.

Сказано так, словно они – третьи лица, приглашенные на встречу с юристом. Для решения спорного вопроса о высоте забора между участками.

Одно «но»: они с Рейджем действительно третьи лица.

Непонятным образом они умудрились дойти до дивана и сесть напротив Битти и Рана. Кто-то что-то сказал. Она не поняла, что именно. А Рейдж хранил молчание, как и она.

Боже, она не могла смотреть в глаза Битти дольше двух секунд, и с этим нужно что-то делать…

– Что ж… Ран? Или Битти? – спросила Марисса. – Расскажете все сейчас?

Повисла длинная пауза, и Мэри в очередной раз стала той, кто нарушил молчание. Посмотрев Битти в глаза, она сказала почти не сорвавшимся голосом:

– Битти. Все хорошо. Все будет хорошо…

– Значит, вы позволите ему переехать сюда? – спросила малышка. – И жить с нами?

Мэри моргнула.

– Прости… что? – Она покачала головой. – Я не понимаю…

Битти посмотрела на своего дядю.

– Я хочу, чтобы он жил вместе с нами. Он сказал, что не возражает. Его же не надо усыновлять, как вы удочеряете меня. У него нет семьи, а у нас большая семья, и папа всегда говорит, что чем больше народа, тем лучше. И мы живем в большом доме. Там достаточно места. И Ран может помогать по дому. Это же его работа.

Мэри снова покачала головой. Открыла, потом закрыла рот.

– Ч-что?

Рейдж подался вперед.

– О чем ты говоришь?

Ран прокашлялся.

– Меня ничто не держит в Южной Каролине. Битти – единственный родной мне человек, и я мог бы начать с чистого листа… не обязательно жить с вами…

– Нет, обязательно. – Битти посмотрела на него и непреклонно продолжила: – У нас большой дом. И у нас есть кот с собакой. Ты же любишь собак и кошек. Будешь жить с нами, мои родители помогут тебе с работой… Мам? Что случилось?

Мэри не могла ответить. Слезы катились по ее лицу, дыхание застревало в горле, и казалось, тело вот-вот разлетится на части.

Уронив голову на руки, в эмоциональной перегрузке… она могла лишь сидеть и плакать.

Голос Битти раздался рядом с ней:

– Мам, он тебе понравится. Обещаю.

Мэри могла лишь протянуть к ней руки… и стиснуть свою дочку в объятии. У нее не осталось слов, совсем, ни одного.

Хотя… нет, кое-что она все же сказала:

– Знаю, что обязательно полюблю его.

 

***

 

Первая мысль Рейджа – что ему это снилось. Он, наконец-то, заснул, и, разумеется, подсознание выплюнуло фантазию, в которой их ситуация благополучно разрешилась. Да. В любую секунду зазвонит будильник, и он снова очнется в Аду.

Но… будильник не звонил.

Рейдж вытянул руку, понимая, что Битти и Мэри обнимали друг друга, что-то говорили… и Мэри плакала.

Воин внутри него, закаленный во множестве битв, побывавший в тысяче передряг, больше не верил, что в его трубу заглянет Санта Клаус.

Поднявшись на ноги, он кивнул Рану.

– Я хочу поговорить с тобой. Наедине.

Дядя тут же встал.

– Где угодно.

Естественно, ему не позволят остаться с парнем один на один: Вишес, присутствие которого Рейдж даже не заметил, вышел вслед за ними через фойе и закрыл за собой двери в библиотеку.

Но Рейдж не собирался, ну, ударяться в ярость[86].

Он не повышал голос и смотрел парню прямо в глаза.

– Я думал, ты приехал, чтобы забрать ее.

Мужчина кивнул.

– Все верно.

– Тогда что изменилось? И хорошо подумай. Потому что сердце моей шеллан обливается кровью, уже в который раз. И меня охренеть как бесит все, что заставляет ее плакать.

Ран отступил, но не в страхе. Нет, он начал расхаживать по фойе, очевидно, его огромное тело не могло сдержать нахлынувших эмоций.

– Да, я хотел увезти ее в Южную Каролину. Хотел. И я не стану ни перед кем извиняться за то, что собирался по совести поступить со своей родственницей. Когда я пришел сюда… мне сказали, что она в приемной семье. Я совсем недавно узнал, что вы запустили процедуру удочерения. Вы мне очень нравитесь, и было очевидно, что Битти обеспечен должный уход. Но прошлой ночью… когда ты вошел через эту дверь, раненный? – Ран указал на парадный вход в особняк. – Ты спешил сюда, чтобы поддержать их. И когда Битти увидела тебя, она испытала ужас и облегчение. А потом вы втроем стояли вместе. Вот здесь.

Мужчина подошел и встал на то место.

– Я смотрел на вас и думал… вот это семья. Вот здесь. Именно этого… я желал для своей сестры, но понимал, что тот мужчина никогда не даст ей такое будущее. Именно это я хотел принести в жизнь Битти… да только у Битти уже есть семья. Это вы. Она рассказала мне, как вы взяли ее к себе. Что вы рассказывали ей о фильмах, машинах и жизни. Как хорошо Мэри относится к ней. Как Мэри заботилась о моей сестре в том убежище для жертв домашнего насилия. Как вы были рядом, пока вправляли ее кости… и о твоем звере. И, да… «вау» – это все, что я могу сказать по этому поводу. – Ран покачал головой. – Битти безостановочно говорила о вас. Она любит вас, как родных. А мой долг перед сестрой? Недостаточное оправдание, чтобы разрушить семью. Этого мало.

Рейдж стоял на месте и моргал, как идиот.

– Значит…

– Я подпишу любые бумаги. Ну, чтобы узаконить все. – Мужчина вскинул руки. – И, честно, мне не обязательно переезжать. Не хочу навязываться. Это была ее идея… но я бы хотел… чтобы вы разрешили нам видеться раз в пару лет…

Рейдж не понял, что двигается. Но в следующую секунду он сжал парня в медвежьем объятии, так сильно, что забугрились мускулы на руках и плечах.

– Ты придешь, и ты будешь жить с нами в особняке. – Он отпихнул от себя парня, а потом пришлось его ловить, когда тот чуть не рухнул на пол. – Мы найдем для тебя работу. И ты останешься с нами. Так все и будет.

Ран, казалось, был поражен до глубины души.

– Я…

– Нужно одобрение Рофа, – встрял Вишес. – Ран прошел проверку благонадежности, но окончательное решение должен принять Король.

– Все будет хорошо. – Рейдж подтянул штаны. – Все будет отлично…

Ран потер лоб так, будто у него болела голова.

– Подожди, я признателен и все такое. Но зачем вам это? Я же никто для вас. Пустое место.

– Херня, – возразил Рейдж. – Ты – наша семья.

 

Глава 49

Что ж, было весело, думал Акс, когда он, Ново, Бун, Пэрадайз и Крэйг вышли из автобуса. Собрание растянулось на века, им установили новые правила пребывания в городе, подобрали и заказали новое оружие, а от рассмотренных оборонительных тактик гудела голова.

Но, по крайней мере, братья не отказались от своего решения допустить новобранцев на поле боя. Вовсе нет.

Хорошие новости? Сейчас он спешил домой к Элизе.

Бросив быстрое «пока» через плечо, Акс материализовался на газоне перед своим коттеджем. Почувствовал запах дыма и присутствие Элизы, он улыбнулся.

Удивительно, сколько один человек может принести в твою жизнь. Наполнить до краев. Заставить чувствовать себя сильным и умиротворенным одновременно.

Он взбежал по ступенькам и постучал в дверь, готовый к тому, как она встретит его…

Не дождавшись ответа, Акс нахмурился. Постучал еще раз. Потом достал ключи, которыми никогда не думал, что воспользуется. Открыв дверь, он…

Сначала он увидел, что Элизы не было перед камином, на покрывалах, где они занимались любовью.