Я хочу быть хорошим. Правда. – Черт, он говорил как ребенок. – Я хочу быть хорошим сыном, а не отморозком. 2 страница

– Я рада, что ты выжил, – сказала она хриплым, почти мужским голосом. – И я охренеть как впечатлена твоим поступком.

– Спасибо. А сейчас, давай к делу. Заметно, что ты подготовилась к ночи, хотя иного я от тебя и не ожидал.

– Да, сделаем это.

Ново надела на лицо маску, с пластинами, накрывающими глаза, и черной металлической сеткой в районе рта она напоминала инопланетянку.

Акс зашагал по асфальту, Ново шла рядом с ним с присущей ей смертоносной грацией. По пути к клубу мимо них пронеслась скорая с включенными проблесковыми лампами, водитель врубил сирену на подъезде к регулируемому перекрестку. Следом проехал огромный муниципальный снегоуборщик, оранжевого цвета и с прицепом, набитым под завязку технической солью. Потом они повстречали двух людей, они крались по другой стороне улицы, словно нашли наркотики, и им не терпелось ширнуться.

Снаружи «Ключи» были отделаны под стандартный гараж, причем на первый взгляд небольшой, передняя сторона здания была простой, без отличительных знаков. Как бы ни так. В действительности клуб представлял собой серию помещений, соединенных последовательными переходами из одного в другое.

Был всего один вход, но несколько выходов, по одному перед каждой следующей секцией.

Чем дальше в клуб, тем больше хардкора.

Ему не было необходимости становиться в очередь. Когда Акс подошел к охранникам… которые были одеты как простые клиенты, только с элементами красного цвета в одежде… и показал свой вип-ключ, они кивком пригласили его и Ново внутрь.

Мрачная музыка. Генераторы дыма. Фиолетовые лазерные лучи, вспарывающие воздух.

Толпа людей – по большей части – в масках, латексе и коже. Женщины в ящиках из оргстекла, скрюченные в позах, выставляющих половые органы напоказ всем желающим для любого пользования. Прикованные к полу мужчины, лицом вниз, задницей – вверх. Дыры в стенах для анонимного секса. Ямы c извивающимися телами, клубками переплетенных конечностей. Веревки для подвешивания. Плетки и инструменты для порки.

И это только начало.

Акс медленно продвигался вперед, толпа расступалась перед ним, убираясь с дороги. Значит, у людей было не так плохо с чутьем, как считали вампиры: эти бесхвостые крысы, конечно, наверняка не могли знать, чем он отличался от них, и почему с ним не стоило шутить, но они всегда осторожничали в его присутствии.

Когда они вошли в следующее здание, ритм музыки изменился, вездесущие басы проникали повсюду, как горячий пар, задуваемый в холодную комнату.

Ново привлекала внимание мужчин. Женщин тоже.

Она же, с другой стороны, была придирчивой. Казалось, она скользила взглядом над всеми, безликая маска поворачивалась влево и вправо.

– Что ищешь? – спросил Акс, перекрикивая тяжелые басы.

Будь на ее месте кто-нибудь другой, он бы предупредил, что на фоне всех последующих секций первые помещения покажутся детским утренником. Но с ней не о чем беспокоиться.

– Что-нибудь не светловолосое и не мужского пола, – ответила Ново искаженным голосом.

Акс улыбнулся.

– Да ладно, вот неожиданность.

Она не ответила, и Акс просто пожал плечами и продолжил свой путь. На своем пути он узнал нескольких завсегдатаев, по их маскам или телам… и он искал одного конкретного.

– Я хочу познакомить тебя кое с кем, – сказал он, когда они перешли в следующую тускло освещённую комнату, где стоны были громче музыки.

В яме в центре помещения извивались тела, обнаженную женщину облепили несколько мужчин, она триумфально кричала от удовольствия, несмотря на то, что именно ее использовали.

– Я тоже хочу с кем-нибудь познакомиться, – ответила Ново электронным голосом.

– Не для секса. Ты оставишь заявку на членство в клубе.

– Готов поручиться за меня… – С молниеносной реакцией Ново крутанулась вокруг своей оси, схватила мужчину в маске за горло и впечатала в стену.

– Говнюк, я тебе не какая-нибудь нижняя, – прошипела Ново. – Еще раз тронешь мою задницу, оторву твою лапу и заставлю сожрать. Усёк?

Когда идиот закивал как болванчик, Акс предпочел держаться в стороне и понаблюдать, не кастрирует ли она несчастного ублюдка из принципа.

К ним подошел сотрудник клуба, и Акс встал на его пути.

– Без обоюдного согласия, лезет не первый раз. И она со мной.

Акс видел, как человек несколько раз наскочил на Ново, пока они шли через толпу, но мнение ублюдка здесь ничего не значило. Главное правило клуба – «Все дозволено». Хотя второе правило звучало так: «Только по обоюдному согласию».

Акс бы вмешался, если бы не знал, что у Ново все под контролем.

Персонал кивнул.

– Без проблем.

– Я хочу оформить ей членство. Ее зовут Ново.

Всех людей, кто работал на владельца, называли «Персонал». Ни имен, ни фамилий, никогда. И единственный способ определить – каким образом они обращаются к тебе и по наличию красного цвета в одежде. Ну, за два последние года, проведенные в клубе, еще он запомнил их по запахам.

– Десять минут, – сказал персонал. – Погуляйте, я вас найду.

К этому времени Ново позволила агрессору дышать, опустила руку и шагнула назад.

– Закончила? – спросил Акс.

– Ага.

Они пошли дальше, заходя в следующее помещение, и дальше… пока, наконец, не добрались до Собора. С высоким потолком и своеобразным алтарем высоко над полом, место было предназначено для публичных экшн-сцен… именно здесь он трахнул человеческую женщину почти неделю назад.

Сейчас как раз проходил экшн, мужчина был подвешен, а два других поочередно…

– Шесть дней назад ты был круче, – послышался шотландский акцент.

Акс повернулся к обратившемуся к нему мужчине. Человек был ростом шесть футов шесть дюймов, одетый в одни кожаные штаны, проколотые соски блестели в тусклом свете, татуировки на руках и груди подражали классическим обложкам альбомов – от «Секс Пистолс» и «Ганс энд Роузэс» до «Рамонес» и «МКР». Маска – классический Мрачный жнец, на ногах – пара «Нью-роксов», таких огромных Акс еще не встречал.

– И хватило тебя надолго, старина.

На этом человек пошел дальше, чем отчасти расстроил его. Аксу понравился подход парня.

– Ты поднимался туда? – спросила Ново. – Был привязан?

– Привязывали не меня.

Она тихо рассмеялась.

– Оно и видно. Не могу представить тебя в роли сабмиссива.

Он тоже. Поэтому обнаружив свою беспомощность в присутствии Элизы… и испытав дикое удовольствие от этого… он сильно удивился.

– Почему не хочешь блондина? – спросил Акс, меняя тему разговора.

– Ненавижу богатеньких блондинчиков.

Остановившись, Акс посмотрел на нее.

– Пэйтон?

– Нет, не мой типаж.

– Что ж, ты тоже не в его вкусе.

– Плевать, он же не мой.

Ново двинулась вперед, плечи напряженные, спина прямая, словно палка, она производила такой эффект, будто могла любого ухватить за яйца… по крайней мере, к такому эффекту она стремилась.

Акс нагнал ее.

– Не знал, что ты хотела его…

Ново резко развернулась, и он увидел, как вспыхнули ее глаза под маской.

– Не хочу.

– Нет, хочешь. Расслабься. Мне плевать.

Ново подошла вплотную.

– Я рада, что ты привел меня сюда. Но не смей лезть ко мне в голову, ясно? Ни хрена не выйдет.

– К чему нападки? Думаешь, я стану осуждать тебя и начну бегать по классу, напевая любовные песенки?

– Акс. Я серьезно. Отвали.

– Значит, ты в курсе о нем и Пэрадайз, да?

– Только слепой не в курсе. Ближе к ней он будет, только если трахнет ее.

– И Крэйг зарежет его, как поросенка.

– По крайней мере, Пэйтона можно назвать органическим мясом, судя по тому, сколько травы он выкуривает. – Ново отвела взгляд. – Он не интересует меня… на этом все.

– Да пофиг. – Акс вскинул ладони. – Я ничего не скажу.

Ново подняла взгляд на секс, творившийся на алтаре.

– Значит, ты сделал это, да? Не знала, что тебя заводят экшн-сцены на публике.

– Смысл в другом.

– И в чем же?

Акс понимал, зачем она лезет к нему в голову – потому что на мгновение он залез в ее мозги.

– Спускал пар. Вот и все.

– Очевидно, ты произвел впечатление на толпу.

К ним подошел другой парень из персонала.

– Ты – Ново?

Ново подняла подбородок и посмотрела человеческому мужчине прямо в глаза.

– Да.

– Если хочешь вступить, то должна со своим поручителем пройти за мной.

Ново перевела взгляд на Акса.

– Ты серьезно поможешь мне с членством? – Когда Акс кивнул, она пожала плечами: – Клево. И спасибо.

Они последовали за парнем из персонала через толпу, и Ново выдохнула:

– И ты знаком с организаторами. Впечатляет.

Акс снова пожал плечами.

– Я стараюсь.

 

Глава 35

Рейдж сидел с Мэри перед рождественской елкой, украшенной шарами и гирляндами, с не распакованными подарками под ней, и оплакивал потерю того, во что – как он мечтал – должен был превратиться любимый человеческий праздник его шеллан. Он шикарно провел время, планируя все для их небольшой семьи, куча подарков, которые они собирали с тех пор, как Битти, наконец, переехала к ним, лежали в упаковках, девочка еще не успела насладиться ими.

Битти столько нужно было купить и, что более важно, он столько всего хотел подарить ей.

И он также подготовил пару сюрпризов для своей Мэри. Хоть она и не одобрит.

Его шеллан была минималисткой… или, скорее, необходим-исткой. Она не любила модные украшения, тачки и одежду. Она любила свою читалку от «Киндл» и закачанные в нее книги… все были без картинок, с крошечным шрифтом и словами, которые он никогда не слышал. Мэри ничего не коллекционировала, предпочитая носить туфли до последнего, а ее сумки были функциональными, а не модными.

Похоже, так всегда происходит, когда ты реализовался как личность: ты перестаешь беспокоиться о том, что определяет тебя помимо твоих фактических качеств. Никакого переедания, алкоголя, азартных игр. Сексуальных дисфункций. Долгов по кредитным картам, когда живешь не по карману и ничего не можешь с этим поделать.

Это было прекрасно… и раздражало, когда пытаешься впечатлить свою супругу с помощью подарка.

Но с появлением Битти? Он обрел новый объект, в котором мог реализовать свою потребность дарить подарки.

Но все коробки под елкой остались нетронутыми.

Хотя рождественская ночь уже прошла, они остались неоткрытыми… не только его, Мэри и Битти, но и остальных домочадцев. Подарки пылились под елкой, наглядно показывая, как счастье могло трансформироваться в страх и печаль.

Черт, если бы аккуратно упакованные коробки и их неряшливые бесформенные собратья были фруктами, они давно бы испортились и были окружены мухами, их до этого красивая бумажная кожица и атласные ленты покрылись бы гнилью.

– Она любит Наллу, – заметила Мэри.

В их разговоре проскальзывала лишь одна «она». Не было необходимости называть имя.

– Любит.

– Белла очень ценит ее помощь.

– А Битти неплохо зарабатывает на этом.

Они говорили без эмоций не потому, что им было все равно, но потому что отчаянно хотели иметь полноценное право беспокоиться о ней…

Сначала они почувствовали запах турецкого табака. Потом послышался топот тяжелых ботинок.

И он, и Мэри вскочили с подушек. И Рейдж знал, что будет помнить до конца жизни, как открылась филенчатая дверь, и в библиотеку зашел родной сын Девы-Летописецы.

Вишес уже вернулся из Южной Каролины.

И, вот неожиданность, по татуированной физиономии с бородкой нельзя было ничего понять. Скорее всего, потому, что брат пил «Грей Гуз» прямо из бутылки.

Ви пинком закрыл дверь за собой и подошел к ним. Сел напротив и заменил горлышко бутылки, приклеенной к его рту, на самокрутку… что, по крайней мере, дало Рейджу шанс погадать по лицу Брата, как на кофейной гуще.

Не судьба, но судя по острому, как лезвие ножа, бриллиантовому взгляду парня, который избегал смотреть Рейджу в глаза?

Да, он понял, что-по-чем еще до того, как Ви открыл рот.

– Информация подтвердилась, – сказал Брат. – Вся его история.

Ви загораживал обзор на подарки под елкой, и это казалось в какой-то степени символичным, его огромное тело являло собой материальный манифест реальности, гласивший, что на пути к подарку – коим и являлась Битти в их с Мэри жизни – появилась серьезная преграда.

Ви продолжил, сделав еще один глоток из бутылки.

– Ран подтверждает свои слова. О том, кто он такой. Откуда. Кем были его родители… бабушка и дедушка Битти… и том, что они оба мертвы. Я также познакомился с жителями дома, в котором он работает… он служит там не первый десяток, надежный, хороший работник, не лентяй. Живет один на хозяйской территории, нелюдим. Известен в вампирском сообществе тем, что его сестра, мама Битти, сбежала на север с плохим парнем, пойдя против своей семьи. – Он перевел взгляд на Мэри. – Никто не знал о существовании Битти до того момента, как ты опубликовала то объявление в «Фейсбук», информация долго доходила до него, потому что он не пользуется интернетом.

Рейдж чувствовал, как с каждым предложением нарастало напряжение в Мэри, словно ее били кулаками, а не словами. Он же сам хотел закричать, но на кого? На Ви, на гонца? На дядю Битти?

Он не сделал ничего плохо, просто появился сразу, как узнал, что его племянница осиротела.

На елку?

Ну да, ведь мишуре не плевать.

– Дерьмо, – выдохнул он.

Ви подался вперед и сбросил пепел, его рука в черной перчатке составляла адский контраст на фоне изящной пепельницы от «Эрмэс»[76].

– Я попросил Рана вернуться в Южную Каролину и встретиться со мной прошлой ночью. Он так и сделал. Он лично отвел меня в свой дом, хотя его работодатель до этого сам впустил меня. Он хотел представить меня всем. Он нелюдим, но к нему хорошо относятся…

– Но он способен позаботиться о ней? – выпалила Мэри. – Малышка…

Она замолкла, уронив голову на руки.

– Господи, что я несу. Какая разница, если он кровный родственник.

– Я не могу ответить на вопрос о его «способности», – сказал Ви. – Мне не платят за подобную оценку. Марисса…

Рейдж подпрыгнул, услышав стук в дверь, но это пришла Марисса, она подошла и обнялась с Мэри, села рядом с Ви, рассказала про какой-то план для оценки чего-то там и вынесения решения… хрен знает о чем.

Мысленно Рейдж был очень далеко от них, он уперся взглядом в рождественскую елку, задерживаясь на мигающих огнях на темно-зеленых ветках, мерцании золотого пламени камина на подарочной обертке.

– … Рейдж? – позвала его Мэри.

Он встряхнулся.

– Прости, что?

– Ты согласен с этим? Встретиться с ним в доме для аудиенций?

– Да. Конечно.

Все уставились на него.

– У тебя остались какие-нибудь вопросы? – нежно спросила Мэри.

Рейдж снова перевел взгляд на подарки.

– Я могу подарить Бит рождественские подарки перед ее уходом?

 

***

 

Через час Мэри и Рейдж заехали на подъездную дорожку к дому для аудиенций и подъехали к гаражам позади особняка. Пока Мэри пыталась собраться с мыслями, Рейдж припарковал «ГТО», заглушил мощный двигатель, выключил фары и… и они вместе остались сидеть в машине, уставившись на живую изгородь, в которую он уперся капотом «масл-кара».

Я не представляю, как пройти через это, – поняла для себя Мэри.

Всю дорогу из особняка Братства она искала эмоциональную опору, какую-нибудь перспективу… что угодно… чтобы посмотреть в глаза ближайшего родственника Битти и не сломаться.

Но так ничего и не смогла придумать.

– Готова? – спросил Рейдж.

Ей хотелось предпринять попытку показаться сильной ради него, потому что она понимала: ему также плохо, как и ей. Но честность одержала верх над ложью.

– Нет. – Мэри посмотрела на него. – Не готова.

– Я тоже.

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

И это стало лучшей и единственной опорой, разве нет? Простые слова были обоюдной клятвой пройти через это рука об руку; подтверждением, что они были вместе в радости – когда Битти вошла в их жизнь – и будут в горе, вместе оплакивая ее потерю.

Они синхронно вышли и закрыли двери, и Мэри, задрав флисовую кофту, заправила водолазку за пояс. Словно презентабельный внешний вид мог на что-нибудь повлиять.

Черт, им не нужно нравиться или пытаться снискать одобрение Рана. Парень не собирается оценивать их.

Нет, он просто заберет у них дочь…

Мэри сразу же оборвала эту мысль.

Рейдж придержал для нее дверь, ведущую на кухню, и она вошла внутрь, напоминая себе, что Битти была их дочерью только в эмоциональном плане. Но не по закону. И, действуя по стандартной схеме «разум преобладает над чувствами», реальность была не солидарна с эмоциями.

Ви давно дематериализовался сюда и уже ждал их за столом, над которым Рейдж поиздевался несколько ночей назад.

– Марисса сейчас с ним.

– Хорошо, – сказала Мэри.

Рейдж медлил, и она взяла его за руку.

– Мы готовы, ждем его.

Вишес кивнул, поднимаясь на ноги.

– Я вернусь за вами.

Настал период неловкого ожидания… во время которого Рейдж ходил от шкафа к шкафу, доставал упаковки с картофельными чипсами, пачки с печеньем, буханки хлеба и банки с разносолом. Внимательно осмотрев предмет в своих руках, он всегда возвращал его на место, словно ему хотелось заесть свою нервозность, но желудку ничего не нравилось.

Точнее, он не мог ничего вынести.

Прошло одному Богу известно сколько времени, когда голова Ви показалась в откидной двери напротив.

– Они готовы.

Это была самая длинная дорога в ее жизни. Когда они с Рейджем прошли мимо кладовки, вышли в фойе, завернули за основание лестницы и пересекли небольшой коридор, казалось, это заняло целую вечность… но Мэри не жаловалась.

Увидев этого мужчину, они ступят в новую реальность.

Когда они подошли к дверям в библиотеку, обе створки были закрыты, и Ви постучал по дереву. Послышался голос Мариссы, Ви открыл двери и… Мэри просто стояла, моргая и уткнувшись взглядом в пол.

А потом непонятным образом оказалась в комнате.

Как и в особняке Братства, здесь потрескивал огонь в камине, а на полках покоились первые издания книг… удачно расставленная мебель… даже тарелка с печеньем и чайный набор на низком кофейном столике. Не хватало только елки. Упакованных подарков. Музыки Бинга Кросби.

И – вот он.

Первым делом она отметила, что дядя Битти нервничал не меньше них с Рейджем. Он притоптывал ногой, руки скрестил на груди, а взгляд метался от нее к Рейджу и обратно.

Потом она заметила, что он был большим. Крупнее, чем она представляла, учитывая размеры Битти и относительно хрупкое сложение Анналай. Одетый в чистые голубые джинсы и красно-синюю фланелевую рубашку, он почти полностью занимал диван, и не потому, что был толстым. Он был очень мускулистым, наверное, благодаря тяжелому ручному труду.

Темные волосы, как у Битти. Глаза того же бледно-шоколадного оттенка. Смуглая кожа, как у Рейджа. Лицо… да, черты лица отдаленно напоминали о Битти.

Марисса встала с кресла, стоявшего возле мужчины.

– Я представлю вас.

Ран поднялся, и, да, он был очень высоким. И он несколько раз вытер ладони о штаны, пока их представляли друг другу.

Он протянул руку только Рейджу… знак уважения и свидетельство, что ему известен вампирский этикет. Учитывая, что они с Рейджем состояли в браке, было неподобающе со стороны Рана прикасаться к ней без разрешения – ее или ее хеллрена.

– Сэр, – сказал он низким, мягким голосом.

Рейдж протянул руку, и когда они скрепили рукопожатие, Ран низко поклонился.

Потом он повернулся к ней и сделал то же самое, но без прикосновений.

Мэри перевела взгляд на Рейджа. Выражение лица было сдержанным, но глаза были наполнены печалью и грустью, а не прищурены от агрессии.

– Наверное, нам стоит присесть и устроиться поудобнее? – предложила Марисса, указывая на кресла и диваны. – Кто-нибудь желает чай?

В женщине проявились ее врожденные манеры, весьма кстати заполнив гнетущую паузу, и Мэри кивнула, потому что хотела занять чем-то свои руки.

Вишес остался в дальнем углу, его угрожающее присутствие напоминало о том, что остальная часть дома пустовала, все встречи с Королем были перенесены для того, чтобы они смогли переговорить на нейтральной территории. Из охраны остался он один.

Но его было более чем достаточно, чтобы почувствовать себя в безопасности…

Но потом Мэри заметила фигуру на задней террасе. Зи, судя по короткому ежику на голове. И… стойте, это… да, за другим окном скрывался Бутч.

Несомненно, другие члены Братства держались вблизи, вне зоны видимости… и она черпала силу в семье, которая была с ней и Рейджем.

– Всем мы знаем, с какой целью здесь собрались. – Марисса подалась вперед, протягивая Мэри в невероятно твердой руке полную чашку чая. – Наверное, нам стоит высказать свои мысли по этому поводу.

Все посмотрели на нее, включая дядю. У Мэри возникло впечатление, что Ран имел представлении о ее работе.

Мэри прокашлялась, решив покончить с чепухой.

– Битти для нас важнее всего. Ее здоровье, благополучие и счастье – вот, что нас интересует… но, разумеется, мы уважаем ваши родственные связи.

Ран опустил взгляд на свои руки. Они были мозолистыми, а предплечья, которые были видны благодаря закатанным рукавам, испещрены венами и мускулами.

– Я бы хотел встретиться с ней. – Его голос был тихим, спокойным… без капли агрессии. – Моя сестра… мне сложно поверить, что ее больше нет. И увидев Лизабит…

Когда он замолк, Мэри нахмурилась. Она не ожидала, что в ней проснется сострадание к мужчине.

– Мне кажется, что я подвел свою сестру. – Ран покачал головой. – И жить с этим знанием – мое проклятье… я же пытался найти ее, когда она переехала сюда. Но у меня совсем не было возможностей… до сих пор нет, а она испарилась с тем мужчиной. Я чувствовал, что он убьет ее. Все мы понимали это. – Он прокашлялся, и его голос стал глубже, уверенней. – Лизабит – единственное, что осталось от моей сестры… и, поступив с ребенком по совести, я выполню долг перед Анналай.

Мэри проглотила ком в горле, когда Ран посмотрел ей в глаза, и сказала:

– Я сделаю для этой малышки все возможное и невозможное.

 

Глава 36

 

Пэйтон говорил, не делая пауз, а Элиза, сидя в изножье кровати, осознавала, насколько ее шокирует картина двойной жизни кузины… и, тем не менее, нельзя сказать, что она услышала что-то неожиданное.

– Подожди, что это за клуб? – спросила Элиза.

– В центре города, называется «Ключи». Я ни разу там не был. Подобное дерьмо не в моем вкусе.

– Но Эллисон была членом клуба?

– Да, она ходила туда, когда она… ну, ты поняла.

– Она что? Когда именно она ходила?

Ангельски-голубые глаза Пэйтона говорили «не тупи», но потом он увидел, что она искренне не понимала, о чем речь, и покачал головой.

– Жаль, что она была совсем на тебя не похожа.

Элиза поморщилась: учитывая, куда она направлялась в конце этой ночи, она едва ли была образцом добродетели, какой считал ее Пэйтон.

– Почему она ходила в тот клуб? – спросила Элиза.

– Слушай, Эллисон всегда искала чего-то нового. – Пэйтон потянулся к очередной бутылке «Грей Гуз» и налил новую порцию в высокий стакан. Кубики льда давно растаяли, но он этого даже не заметил… а, может, ему было плевать. – Она всегда искала. И, как правило, она находила это именно там.

– Значит, она пила и употребляла наркотики.

– И занималась сексом. – Пэйтон выругался, словно не собирался углубляться в эту тему. – Она трахалась на публике. С кучей разных людей, разнообразными способами. Она тащилась от этого... от по-настоящему хардкорного дерьма. Такое во всем Колди можно найти только в этом клубе. Она частенько там появлялась.

Элиза отшатнулась при мысли о подобном месте. Точно ей не по зубам.

Нет, она придерживалась моногамии. С Аксом, если быть точнее.

Но она никого не осуждала и, опять же, знала, что у Эллисон были другие вкусы и взгляды на жизнь.

– Значит… она отправилась туда, кто-то нашел ее там и причинил боль?

– Ты хотела сказать «Энслэм нашел ее и убил».

Элиза накрыла рот рукой, глаза округлились от шока.

– Подожди, Энслэм… стой, наш Энслэм? – Она знала этого мужчину всю свою жизнь. – Но он же вступил в учебную программу, разве нет? Я слышала, что он погиб при исполнении. Так сказал мой отец.

– Все было иначе. – Пэйтон уставился на футбольный матч. – Совсем иначе. Уверена, что хочешь знать подробности?

– Да. Мне нужно это знать.

– Энслэм… причинял женщинам – человеческим и вампиршам – боль и снимал все на камеру. Он спал с Эллисон, не знаю, когда все началось… никто из них не докладывал мне. И, очевидно, между ними что-то произошло… – Пэйтон замолк и опустил голову, его голос стал таким тихим, что она едва смогла расслышать слова: – Она несколько ночей не объявлялась дома, и я отправился к ней на квартиру. Там я и обнаружил… насколько сильно ее избили. Что с ней сделали.

В какой-то момент Пэйтон замолк, не в силах сделать даже вдох, и Элиза дала ему возможность обрести контроль над эмоциями… у нее возникло предчувствие, что попытайся она утешить или обнять его, он вырвется из своих воспоминаний.

Пэйтон прокашлялся.

– Там было столько крови. На простынях… вся кровать была залита кровью. На ковре остались кровавые следы, красные отпечатки рук на стеклянной раздвижной двери, выходившей на террасу. Но она умерла не в своей квартире. Непонятно как, но она умудрилась дематериализоваться оттуда. Ее обнаружили на лужайке перед «Убежищем», это приют для жертв домашнего насилия. Эллисон была в очень плохом состоянии. Они не знали ее личности… и отвезли к Хэйверсу. Она умерла уже в больнице. Но, повторюсь… до того момента, когда я отправился в ее квартиру, никто не знал имени погибшей девушки.

– Мне так жаль, – прошептала Элиза.

– Мне тоже. Наверное, она испытывала невероятную боль.

Элиза закрыла глаза.

– И, должно быть, для тебя было ужасно сложно – выяснить все это.

– Я приду в норму, – отрезал он.

Разумеется, он сказал это, заливая очередную порцию водки в свое горло.

– А потом, – Пэйтон продолжил. – Одна из фотографий выпала из рюкзака Энслема в автобусе, который возит нас в учебный центр, и Пэрадайз нашла ее. Именно она сопоставила факты… Энслэм пришел к выводу, что она слишком много знает. Он отправился к ней домой и напал на нее… едва не убил и ее. Но они с Крэйгом смогли дать ему отпор. Он умер в ее фойе. Когда в его личных вещах обнаружили другие снимки… все стало очевидно.

Элиза потерла глаза.

– Мой отец… когда ты пришел к нам домой, что ты сказал ему, моей тете и дяде?

– Было охрененно больно. Ее родители… словно превратились в статуи. Я никогда не забуду их лиц… они не выражали ни единой эмоции, ни грамма чувств. Это стало для меня шоком. Плакал только твой отец. Позднее их посетило Братство, когда всплыли другие подробности. Потому что когда я сообщил им о ее смерти, мы еще не знали имени убийцы.

На глаза набежали слезы, когда она представила своего отца плачущим.

– Я думаю, что ее родители во всем винят Эллисон, – пробормотал Пэйтон. – Считают, что она сама виновата в том, что ее убили. И знаешь… мне казалось, словно они своим отношением снова убивают ее, по второму кругу. Они отказались от нее, отрицая ее права и человеческие качества, а потом повесили на нее вину. Они словно собственноручно убили ее. И, Господи, они же ее родители.

Они оба замолчали, словно некий покров опустился на комнату Пэйтона.

– Я предупреждал, что не стоит говорить об этом, – пробормотал Пэйтон.

– Я с тобой категорически не согласна.

Встав на ноги, Элиза ходила по комнате, пока, в конечном итоге, не оказалась перед ТВ. Сейчас на экране показывали игру уже других команд, в красно-черной и бело-синей формах.

– Думаю, мы должны поднимать такие темы. Не только внутри семьи, но в целом в обществе.

– Когда Церемония ухода в Забвение?

– Не думаю, что ее будут проводить.

– Ее нужно похоронить.

– Ее кремировали. И, думаю, большего ждать не стоит.

– Я молюсь за нее, – пробормотал Пэйтон, поднимая стакан. – Да будет благословенна ее душа, да упокоится она с миром в Забвении и все такое. Я думаю об этом каждый раз, как напиваюсь, то есть весьма часто в последнее время.

– Не думал поговорить с психотерапевтом? – спросила Элиза, поворачиваясь к нему. – Ты слишком многое держишь в себе.

– Черта с два… я собираюсь участвовать в войне. Если не смогу справиться с кровью и смертью, то лучше сразу сложить лапки… а сдаваться я не намерен.

– Но мы говорим о смерти нашего родственника. Не о враге.

Пэйтон пожал плечами.

– Я приду в норму.

– Если захочешь выговориться, обращайся ко мне.

Он рассеянно улыбнулся ей.

– Знаешь… Доктор Элиза, я очень горжусь тобой.

– Правда? – выпалила она. – И, кстати, я еще не защитила докторскую.

– Она тебе не нужна. На самом деле, одна моя подруга недавно доказала, что женщины ни в чем не уступают мужчинам.

Его улыбка угасла, и Элизе показалось, что он опечалился.

– И кто же это?

– Да так.

Ложь, подумала Элиза. Но она уважала его границы.