Подводные лодки Вольфганга Люта 3 страница

Англичане смотрели на нас с благодарностью, а два ирландца незаметно сделали Deutschen Gruss…»[15]

Разумеется, такие джентльменские поступки совершались недолго. Прошло несколько месяцев, и немецкие лодки отбросили одно за другим все ограничения призового права. Сначала их обходили, потом начали нарушать и наконец вообще про них забыли. К концу ноября любое торговое судно без специальных опознавательных знаков – вражеское или нейтральное – внутри объявленной зоны военных действий вокруг Британских островов могло быть потоплено без предупреждения.

Так как Дениц пока что имел слишком мало подводных лодок и требовал от них действий в согласии с требованиями призового права, в первые месяцы войны германский подводный флот мало чего достиг. Было потоплено совсем немного торговых судов, зато произошло несколько неприятных инцидентов. Например, 3 сентября[16]британский пассажирский лайнер «Атения» был потоплен U-30 Фрица-Юлиуса Лемпа, несмотря на запрет на атаки пассажирских судов. Дениц пришёл в ужас от ошибки Лемпа и приказал сделать неслыханное. Бортовой журнал U-30 был подделан, чтобы стереть все свидетельства инцидента.[17]Министерство пропаганды Рейха обвинило в потоплении лайнера самих англичан, а именно – только что назначенного Первым Лордом Адмиралтейства Уинстона Черчилля.

Через 2 недели подводная лодка U-29 Отто Шухарта потопила авианосец «Корейджес». А 14 октября была проведена самая отважная атака подводной лодки за всю войну. U-47 Гюнтера Прина потопила в Скапа Флоу линкор «Ройял Оук».

Приникнуть на якорную стоянку Королевского Флота в Скапа Флоу германские подводники мечтали ещё во времена Первой Мировой войны. Дважды такие попытки предпринимались, но обе завершились неудачей. Дениц знал, что успех в Скапа Флоу будет иметь неоценимое значение для Германии и её подводного флота. Для проведения этой операции он выбрал молодого самоуверенного командира U-47 капитан-лейтенанта Гюнтера Прина, который вдобавок был твердолобым фашистом.

Рано утром 14 октября U-47 подобно змее проползла внутрь Скапа Флоу мимо брандеров, затопленных в проливе Кирк Саунд. Лодка приблизилась к «Ройял Оуку», ветерану боев Первой Мировой, и выпустила торпеду в носовую часть линкора – но напрасно. Лодка осталась необнаруженной и смогла выполнить вторую атаку, выпустив ещё 3 торпеды. Через несколько минут «Ройял Оук» перевернулся и затонул на мелководье, унеся с собой 883 человека.

Когда U-47 вернулась в Вильгельмсхафен, Прина и его экипаж встречал на пирсе сам Дениц вместе со своим штабом. После этого подводники полетели в Берлин, где Адольф Гитлер вручил Прину Рыцарский Крест. Прина восхваляли так безмерно, что он даже огрызнулся: «Я командир подводной лодки, а не кинозвезда». Его окрестили «Быком Скапа Флоу», и команда нарисовала на рубке U-47 огромного белого быка, из ноздрей которого валили пар.

А для Люта служба на U-38 была только началом. До 1939 года его продвижение по служебной лестнице не отличалось от карьеры обычного младшего офицера. Он стал помощником командира лодки, что было неплохо, но своего корабля пока ещё не получил. И если бы он допустил на U-38 хоть одну оплошность, такая перспектива ему не улыбнулась бы никогда. А ведь рыцарь не может совершать подвиги на чужом коне. Ему предоставят возможность сражаться и погибнуть, но не завоевать славу. Смерть вполне может настичь его раньше, чем он сделает последний шаг к самостоятельному командованию. Но в декабре 1939 года Лют делает этот шаг. Ему дают его шанс, его, если так можно выразиться, коня. По странной иронии судьбы – или по капризу какого-то штабиста – Лют получает вторую U-9, лодку с Железным Крестом на рубке.

Назначение Люта командиром U-9 было значительным событием, но не следует преувеличивать его значение. Это был тот ещё подарочек. Железный Крест на рубке совсем не означал, что она была лучше защищена или лучше оснащена, чем другие лодки. Вообще её ждал довольно бесславный конец. Между двумя U-9 не было ничего общего. Лодка Веддингена, построенная в 1910 году, была одной из первых подводных лодок германского флота. Лодка Люта была построена в 1935 году с учётом 25 лет исследований, развития техники и богатого военного опыта. Лодка Веддингена была крупнее и быстроходнее лодки Люта, однако была тесной, имела недостаточную мореходность и страдала от частых поломок механизмов. Новая U-9 отличалась от неё закруглённым корпусом и скошенным форштевнем. Она напоминала не подводный пароход, а корвет с зализанными обводами и была во всех отношениях современным кораблём.[18]

Однако после 4 лет службы эта современная лодка устарела. Прибрежная лодка серии IIА, или, как её ещё называли, «каноэ», была слишком мала для действий за пределами Северного моря. Постепенно серия IIА заменялась более крупными лодками серии VII (вроде U-27) и серии IX (вроде U-38). В первые годы войны в силу необходимости «каноэ» ещё использовались и добились некоторых успехов. Но постепенно их либо списывали, либо переводили на менее опасные театры военных действий. Часть лодок этого типа была превращена в учебные корабли.

Между Отто Веддингеном и Вольфгангом Лютом сходства тоже было мало. Лют был человеком совсем иного склада. Он пришёл на лодку, освящённую традициями, и для него всегда было тяжким бременем, действительным или воображаемым, жить в тени Веддингена.[19]

Когда в 1914 году Веддинген вышел в море, он совершил нечто, не имеющее аналогов в истории морской войны. Когда 16 января 1940 года U-9 вышла из Киля и направилась в Брунсбюттель каналом кайзера Вильгельма, Лют не мог даже надеяться на что-то подобное.[20]Лил дождь, по морю шла довольно крупная волна, словом, типичная погода для зимы в Северном море. Экипажу подводной лодки в таких условиях приходится туго, особенно вахтенным на мостике. Вахтенному офицеру и наблюдателям, упакованным в резиновые дождевики, приходится часами напряжённо осматривать горизонт в поисках вражеских самолётов и кораблей. Волны продолжают расти, пока не становятся такими, что накрывают мостик. Тогда потоки воды обрушиваются внутрь лодки через открытый люк, заливая центральный пост. На следующий день выясняется, что дымовой буй, находящийся в рубке, отсырел и воспламенился после срочного погружения. Немедленно все отсеки лодки заполнил густой едкий дым. Буй никак не удавалось погасить. Его пришлось вытащить на мостик и выкинуть за борт. Так завершился первый инцидент на лодке, которой командовал Лют.

В 20.30 того же дня наблюдатели U-9 заметили одинокий корабль, идущий на юг со скорость 10 узлов. Он двигался прямым курсом, не применяя зигзаг. Судно оказалось шведским сухогрузом «Фландрия» и несло все навигационные огни. U-9 шла на запад со скоростью 8 узлов. Было довольно темно, но видимость оставалась отличной, и тактическая ситуация была просто идеальной. Люту следовало лишь выпустить свои торпеду немного вперёд по курсу цели под углом, который гарантирует попадание.

Для цели, следующей постоянным курсом с неизменной скоростью, этот угол, называемый углом упреждения, легко высчитывается на бумаге. Но опытный командир способен проделать такие простейшие вычисления в уме. Разумеется, лодка должна навести свои торпедные аппараты на цель. И если мишень после торпедного залпа изменит курс или скорость, все расчёты рухнут. Такую возможность следовало учитывать, иначе «Фландрия» была бы для U-9 просто идеальной целью.

Но Вольфганга Люта отвлекли от вычислений. Дело в том, что на крошечном мостике U-9 кроме командира, первого вахтенного офицера и наблюдателей теперь теснилась и большая часть экипажа лодки. Лют пригласил своих матросов посмотреть, как он топит своё первое судно, и те бросились наверх, словно их позвали на выпивку. Поступок, скажем прямо, не слишком умный. А что, если бы лодке пришлось срочно погружаться? Или U-9, находящаяся на поверхности, сама была бы атакована?

Мостик лодки напоминал трамвай в час пик. U-9 медленно развернулась для пуска торпед. Носовые аппараты были приготовлены к выстрелу.[21]Лют колебался, не зная – следует ли подождать ещё более выгодного положения. Во время поворота он оглянулся, и увидел своих матросов, которые с благоговейным ужасом уставились на обречённое судно. Давка, вздохи и шёпот помешали ему, и Лют ошибся в расчётах. Первая торпеда, выпущенная в 22.23, прошла мимо цели.

Матросы позади него так и охнули. Но Лют начал маневрировать, чтобы снова выйти в атаку. Матросы буквально толкали в спину своего капитана, кто-то даже начал давать советы. Лют ждал, пока U-9 опишет дугу, кляня себя за то, что устроил этот спектакль. В 22.40 была выпущена вторая торпеда, которая тоже прошла мимо цели. Ещё один всеобщий вздох…

Во время второй атаки «Фландрии» один из наблюдателей заметил ещё одно судно. Это был шведский сухогруз «Патрия», который шёл с юга. Лют был вынужден немедленно выбирать между двумя целями. Если он попусту потратит время на «Фландрию», то «Патрия» скроется, и он потеряет оба судна. Но если он даже немедленно откажется от атаки «Фландрии», он всё-таки может не догнать «Патрию». И чем дольше он думал, тем больше становилась вероятность, что одно из судов заметит U-9.

Лют не знал, что оба судна были шведскими. «Фландрия» несла огни, но её флаг не был виден, так же, как и флаг «Патрии».[22]Если хоть одно судно имеет вооружение, U-9, у которой большая часть экипажа толпилась на мостике, превратится для него в лёгкую добычу. Но в любом случае шведы могли использовать радио и сигнальные ракеты, чтобы вызвать на помощь военные корабли, находящиеся неподалёку.

Лют решил продолжить атаку «Фландрии». Его гордость была задета. И что подумает тень Веддингена?

Прошёл ещё час, в течение которого лодка маневрировала для выхода в точку пуска торпед. В 23.30 была выпущена третья торпеда. Люди на мостике нервно считали секунды, вытянув шеи, чтобы хоть что-то увидеть. И вот это случилось! Первая победа Люта! Торпеда попала в середину корпуса «Фландрии». Поднялся столб чёрного дыма, и над водой прокатилось эхо громкого взрыва. Судно затонуло в течение 20 секунд под радостные крики немцев.

Совершенно неожиданно команда «Патрии» ничего не заметила. Судно продолжало следовать прежним курсом с прежней скоростью, словно U-9 и не существовало. Лют, который уже успел сделать все мыслимые ошибки, начал более профессиональный заход на цель.

Он прицелился между фок-мачтой и мостиком «Патрии». В 1.45 торпеда попала в цель. Силой взрыва корма судна была оторвана. Носовая часть ещё оставалась некоторое время на плаву. Но палубные огни горели, и команда могла спустить шлюпки. В бинокль Лют следил, как команда «Патрии» пытается спастись. Один из моряков в панике бросился на корму, но, неожиданно для себя сорвался в море, так как кормы больше не существовало.

И «Фландрия», и «Патрия» являлись небольшими судами. Их водоизмещение не превышало 1200 тонн. Но молодые неопытные капитаны, а именно таким пока ещё был Лют, склонны к преувеличениям. Он оценил водоизмещение первого судна в 4000 тонн, а второго – в 8000 тонн. В результате он завысил потопленный U-9 тоннаж на целых 80%. К концу войны эта ошибка почти пропала. Позднее Лют завышал потопленный тоннаж не более чем на 12%. В результате цифрам, которые приводил командующий германским подводным флотом, в целом можно было доверять. Они выглядели гораздо более точными, чем фантастические рапорты командиров американских лодок, действовавших на Тихом океане.

22 января U-9 торжественно вернулась в Вильгельмсхафен, проведя в море 6 дней. «Лёд был сломан, и между капитаном и командой установилось доверие», – писал Лют. Такое доверие просто абсолютно необходимо любому капитану. Доверие не подносят на блюдечке, его нужно завоевать. «Если офицер удачлив, люди пойдут за ним, даже если он дурак», – напишет позднее Лют. Этот вывод он сделал из собственного опыта. Во время атаки «Фландрии» он подвергал огромному риску всю команду. Но потопление 2 судов списало все грехи. И то, что он позвал матросов посмотреть, как будет потоплена добыча, показывает, что Лют с самого начала обладал задатками незаурядного командира. Нельзя было поднести команде лучший подарок, чем вместе с ней разделить радость первой победы.

И если потопление 2 судов стало запоминающимся событием, то следующий поход Люта таким назвать нельзя. В начале февраля он получил приказ поставить мины в заливе Морей Ферт на западном побережье Шотландии.[23]Эта операция получила кодовое название «Альбатрос». В целом, это была неплохая идея. Подводная лодка может лучше сыграть роль минного заградителя, чем надводный корабль или самолёт. Она достаточно маневренна и малозаметна. Однако такая операция слишком рискованна по сравнению с ожидаемым результатом, и подводники не любят минные постановки. В своей книге Лют объясняет – почему. «Неблагодарная задача. Минный заградитель не смеет даже надеяться на удовольствие увидеть, как гибнет его жертва». Но и это не самое плохое. Попадание торпеды вознаграждается немедленно, а результатов минной постановки приходится ждать неделями, если не месяцами.

U-9 вышла в море во второй половине дня 6 февраля. Лодка уже проделала солидный отрезок пути, когда кто-то обнаружил, что оперативный приказ… остался в порту! Были перебраны все папки с документами, но ничего найти не удалось. Лют собрал своих офицеров на совещание. Самым простым выходом было вернуться в порт за новым приказом. Но это поставило бы Люта в идиотское положение. («Простите, я кое-что забыл здесь».) Такого Лют себе позволить не мог. И что скажет дух Веддингена?

Лют и его офицеры – первый вахтенный офицер, инженер-механик и штурман – сели, молча уставились друг на друга, не зная, что предпринять. Каждый лихорадочно собирал в памяти обрывки приказа, может быть, вместе им удастся его восстановить. Разумеется, в нём останутся дыры, но Люта это не смутило. Как он написал позднее, пробелы были заполнены, исходя из здравого смысла. Если бы штаб подводных сил мог такое услышать, разработчики операции впали бы в истерику. И чёрт с ними! Лют решил, что больше никогда не поставит себя в дурацкое положение перед командой.

Небо было затянуто тучами. U-9 пересекла Северное море, не имея обсервации, и вышла к побережью Шотландии по счислению, благодаря прекрасной работе штурмана. На рассвете удалось определить точные координаты лодки, так как радист сумел взять пеленги на радиостанцию Бургхеда.

После этого Лют без труда нашёл верный курс, так как по берегам Морей Ферта ярко горели огни. Он поставил 9 мин примерно там, где и требовал приказ – на линии WSW от маяка Тарбет в заливе Кромарти Ферт. U-9 покинула Морей Ферт, пересекла Северное море и по пути даже ухитрилась потопить древний эстонский сухогруз «Линда» у северных берегов Шотландии.[24]12 февраля U-9 прибыла в Вильгельмсхафен, словно ничего не случилось

 

Глава 3

Железный Крест на рубке

 

В своей книге «Морские Волки» Эдвин Хойт поместил фотографию Вольфганга Люта во весь рост, с женой. Когда делался этот снимок, Лют был уже довольно знаменит, так как имел много наград. Под фотографией Хойт поместил такую подпись: «Один из мальчиков Деница с невестой». В своих мемуарах Карл Дениц дважды упоминает Люта, зато когда Питер Пэдфилд писал подробнейшую биографию Деница, он вообще не счёл нужным обратить внимание на него.

Это не первый и не последний случай, когда Люта забывают. Он вообще неподходящая фигура для историков. И всё-таки он слишком важен, причём по нескольким причинам. Первая и самая очевидная: он потопил большое количество судов. Вторая: он получил множество боевых наград, в том числе Бриллианты к Рыцарскому Кресту – высшую награду в германских вооружённых силах. Кто-то может возразить: «Ну и что?» Потопленный тоннаж и побрякушки – лишь внешняя, мишурная характеристика человека. Но существует ещё и третья причина, которая заставляет нас признать, что Вольфганг Лют сыграл важную роль в морской войне. Война бушевала по всему земному шару. Битва за Атлантику – слишком скромное название битвы, развернувшейся от Северной Атлантики до Индийского океана, от Норвегии до Мадагаскара, от мыса Гаттерас до Малаккского пролива. Не в силах одного человека побывать всюду на таком обширном театре. Но Лют почти преуспел в этом. Вероятно, ни один другой подводник не принимал участия в столь большом количестве громких операций, и, скорее всего, ни один другой солдат на сражался на столь удалённых один от другого участках фронта. Лют казался вездесущим. Он побывал везде, где шли бои. Профессиональный военный может об этом лишь мечтать, но мало кому так везёт.[25]

Например, весной 1940 года германские лодки участвовали в двух крупных кампаниях первого периода войны – вторжении в Норвегию и наступлении на Западном фронте. Ни в том, ни в другом случае они не сыграли серьёзной роли. Германский подводный флот был ещё слишком малочислен для этого. Но Лют участвовал в обеих кампаниях.

1 апреля Гитлер подписал приказ о проведении операции «Везерюбунг» – захвата Норвегии и Дании. В ней участвовал весь германский флот. Все подводные лодки, в том числе и U-9, были отозваны из походов для участия в операции. «Везерюбунг» мог принести Деницу потрясающий успех. Операция могла подтвердить справедливость теории подводной войны, которую он разрабатывал, и доказать необходимость строительства большого числа новых лодок.

Редер и его штаб с самого начала войны требовали захвата Норвегии. Эта страна имела большое стратегическое значение для Германии. Она ввозила значительную часть жизненно необходимой железной руды из Швеции, и транспорты с рудой следовали вдоль побережья в норвежских территориальных водах. Великобритания прекрасно об этом знала и потому в марте 1940 года приняла решения поставить мины у берегов Норвегии, а также высадить свои войска в нескольких портах. Это вынудило бы германские транспорты выйти в открытое море.[26]Королевский Флот уже поставил несколько заграждений, когда началась операция «Везерюбунг». Немецкое вторжение просто опередило высадку англичан.

Морская часть операции немцев была очень смелой, можно даже сказать – просто сумасшедшей. Её успех целиком и полностью зависел от внезапности, а не от проверенных веками принципов морской войны. Немецкий флот был разделён на 6 групп, каждая из которых сопровождала транспорты с войсками, выделенными для захвата норвежских портов. U-9 входила в состав Группы III, направлявшейся в Берген. Её возглавляли лёгкие крейсера «Кёльн» и «Кенигсберг». Подводные лодки должны были решать несколько задач. Прежде всего, они должны были прикрыть германские эскадры от атак с моря во время высадки войск. Они также должны были помешать высадке десантов противника во время операции и после неё. Кроме того, они должны были обеспечить безопасность морских коммуникаций между захваченными плацдармами и Фатерландом. Действия против вражеских торговых судов не планировались. В результате Деница грызли сомнения в успехе операции, однако вслух он заявил, что «совершенно уверен в успехе».

Подводные лодки, участвовавшие в операции «Везерюбунг», вышли в море первыми. U-9 отдала швартовы ещё перед рассветом 6 апреля и покинула гавань Вильгельмсхафена. В 7.55 она миновала последний буй и в 10.30 оставила слева по борту Гельголанд. Никто на борту, включая самого Люта, не знал, куда они должны идти и зачем. Приказы, написанные на растворяющейся в воде бумаге, находились в заклеенном пакете на столе командира. Но Лют не имел права вскрыть пакет, пока командующий подводными силами не отдаст по радио соответствующий приказ.

В тот же день в 20.30 по радио было получено кодовое слово «Хартмут». Началась подготовительная стадия операции «Везерюбунг». U-9, находившаяся в 100 милях юго-западнее Ставангера, проследовала к маяку Утвар в устье Согне-фиорда. Одновременно надводные корабли Группы I и Группы II – «Шарнхорст», «Гнейзенау», «Хиппер» и 14 эсминцев – вышли из Вильгельмсхафена и взяли курс на Нарвик и Тронхейм. Остальные группы выходили через заранее вычисленные промежутки времени, зависящие от длины предстоящего им перехода.

Элемент внезапности, от которого полностью зависел успех немцев, едва не был потерян, когда Группы I и II были замечены у берегов южной Норвегии. Но Королевский Флот не предпринимал никаких действий до вечера 7 апреля. Лишь тогда Флот Метрополии во главе с линкором «Роднёй» покинул Скапа Флоу.

Однако англичане действовали не слишком решительно. Они ждали прорыва германских тяжёлых кораблей в Атлантику и держались довольно далеко от берегов Норвегии. Германские линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау», взяв курс на северо-запад, увлекли за собой британский линейный крейсер «Ринаун» и несколько эсминцев, охранявших подходы к Нарвику. В результате нерешительность англичан позволила германским силам вторжения проследовать к намеченным пунктам высадки. До начала высадки единственным столкновением стала безнадёжная попытка британского эсминца «Глоууорм» атаковать тяжёлый крейсер «Хиппер».

Вторжение в Норвегию началось 9 апреля в 5.00. Оно оказалось успешным, чего, судя по всему, не ожидали даже составители плана операции. Немцы в этот день захватили все намеченные цели – где обманом, где с помощью изменников, где силой оружия. Потери на суше были незначительными, но Кригсмарине получили несколько тяжёлых ударов. На подходах к столице Норвегии Осло береговые батареи и торпедные аппараты в жарком бою потопили старый линкор «Блюхер».[27]Зато подводные лодки, в том числе и U-9, пока столкновений с противником не имели.

U-9 патрулировала в выделенном ей районе весь день, не встретив никого и ничего. Вечером Лют записал в бортовом журнале: «Мы слышали много громких взрывов. Вероятно, германская авиация атаковала британский флот в Бергене. Поднялся на поверхность для лучшего обзора». Но в Бергене не было ни одного британского корабля. Высадка немцев в этом городе прошла без помех.

Лют крейсировал вдоль берега в течение 3 суток, после чего направился в Берген на дозаправку. За всё это время его наблюдатели не увидели даже кончика английской мачты, хотя бои становились всё более ожесточёнными. Британские корабли нанесли яростный контрудар германской эскадре в Вест-фиорде. Вражеские бомбардировщики атаковали и потопили «Кенигсберг» прямо в порту Бергена. Британская подводная лодка возле Кристиансанда торпедировала лёгкий крейсер «Карлсруэ», немцам пришлось самим затопить его.

Единственными противниками U-9 стали скука и отвратительная погода Северного моря. Лют позднее отметил, что поставленная перед лодкой задача была нереальной. В условиях плохой видимости лодка мало что могла сделать. Дениц всё время пытался доказать командованию флота, что лодки следует использовать для наступательных действий. В противном случае это была пустая трата времени и сил.

В результате действия подводных лодок мало повлияли на исход операции «Везерюбунг». И дело даже не в пассивности лодок или их неправильном использовании. Очень многие лодки получили шанс добиться успеха, но уж лучше бы такая возможность не представилась.

11 апреля подводная лодка U-48, входившая в состав Группы V, атаковала 2 вражеских крейсера, но оба раза торпеды прошли мимо. U-47 под командой Гюнтера Прина атаковала британские корабли, стоявшие в гавани Харстада, но так же безуспешно. Лодка чуть не погибла, ударившись о грунт. 19 апреля U-47 выпустила несколько торпед в линкор «Уорспайт», все они прошли мимо. 13 апреля, после столь же неудачной атаки, британский самолёт в Херьянгс-фиорде потопил U-64. Экипаж успел спастись через рубочный люк, хотя морякам искупаться в ледяной воде. 15 апреля была потоплена U-49, а 16 апреля – U-1.[28]

В полдень 20 апреля, уже после того как Лют направился от берегов Норвегии домой, U-9 шла в подводном положении примерно в 50 милях северо-восточнее Шетландских островов. Вдруг гидроакустик услышал шум винтов. Были замечены 2 вражеских эсминца, и в 12.48 Лют выпустил в один из них, вероятно, в польский «Гром», 2 торпеды. После залпа U-9 спешно погрузилась, и через 48 секунд экипаж услышал взрыв. «Сразу вслед за ним последовал второй, более громкий взрыв, словно взорвались котлы». Теперь был слышен шум винтов только одного корабля. В своём рапорте Лют написал: «Я уверен, что этот эсминец был потоплен». Командующий подводными силами сделал пометку на рапорте: «Полагаю потопление эсминца вполне вероятным». Но ни один корабль союзников в этот день в этом месте потоплен не был.[29]

Всего за апрель германские лодки совершили 43 атаки британских кораблей. Один только «Уорспайт» был атакован четырежды. Но ни один корабль не был потоплен, зато погибли 4 лодки. Это было плохое соотношение потерь, точнее, такой счёт вообще нельзя назвать «соотношением потерь». Командиры лодок были подавлены, а экипажи пали духом. Прин, который прекрасно знал свои возможности, был безутешен. «Как можно заставлять меня сражаться с деревянной винтовкой?» – восклицал он. Практически все германские подводники подозревали, что с их торпедами что-то неладно.

И действительно, корень зла таился в торпедах. Как часто бывает, люди, которым предстоит использовать новое оружие, узнают о нём все раньше остальных. Новая электрическая торпеда G7e, которая только что поступила на вооружение германских подводных лодок после длительных испытаний, работала не так, как ожидали её конструктора. На механизм контроля глубины хода влияли давление внутри лодки и температура воды. Дистанционный взрыватель, который должен был реагировать на магнитное поле корабля, не срабатывал, так как противник применял размагничивание корпусов своих кораблей. Рулевая машинка оказалась ненадёжной. Это было настолько некачественное оружие, что его изготовители предстали перед военным судом. То же самое происходило позднее и с американскими торпедами.[30]

Злой и разочарованный Дениц в конце апреля отозвал лодки домой. Он лично посетил каждую из них, чтобы укрепить пошатнувшийся дух команд. Дениц также приказал вернуться к старым торпедам.

В конце апреля 1940 года было принято решение передать U-9 в состав 1-й подводной флотилии в Готенхафен в качестве учебного корабля. Она прослужила уже 5 лет и была довольно изношена. Для той войны, которая началась после захвата немцами Норвегии, маленькие «каноэ» уже были непригодны. Вполне естественно, что Дениц решил вывести их из состава действующего флота, однако совершенно неожиданно 5 мая Лют получил приказ готовиться к новому походу. Приказ был настолько срочным, что Люту пришлось отзывать экипаж из увольнения.

Причиной столь резкого изменения позиции Деница стало германское вторжение во Францию и Нидерланды. Вероятно, это была самая рискованная афёра Гитлера. Если операция провалится, его режим рухнет в течение нескольких недель.

Это вторжение, которое получило кодовое название «Fall Gelb»,[31]было грандиозным мероприятием. В нём участвовали 135 дивизий Вермахта и большая часть самолётов Люфтваффе. Но Кригсмарине, силы которых были серьёзно подорваны в ходе Норвежской операции, в боях почти не участвовали. Если не считать беспокоящие атаки германских торпедных катеров, Королевский Флот действовал в Северном море и Дуврском проливе без всяких помех.

Решение послать в этот район подводные лодки было спорным, как стало ясно позднее. Множество факторов – минные поля, изменчивые течения, малые глубины, погода, превосходящие силы противника – помешали им. Как и в Норвегии, подводные лодки не внесли почти никакого вклада в успех операции.

U-9 покинула Брунсбюттель в полдень 6 мая, и опять приказ находился в запечатанном пакете. Лодка сначала взяла курс на запад, а потом повернула на юг. Ночью она шла в надводном положении, а днём отлёживалась на дне Северного моря, чтобы не быть обнаруженной рыбацкими судами.

Вечером 8 мая Франц Грамицки, новый первый вахтенный офицер, рассматривал огни этих судёнышек, когда ему показалось, что один из огоньков начал мигать. Они вместе с Лютом пригляделись повнимательней, и огонёк превратился в неясную тень. Тень постепенно приобрела форму, и немцы увидели силуэт вражеской подводной лодки. Они решили, что это британский подводный заградитель типа «Грэмпус». В действительности, это была французская подводная лодка «Дорис», более новая и крупная, чем U-9.

Лют начал преследование «Дорис» в 23.50. U-9 занимала тактически невыгодное положение, так как находилась на светлой стороне горизонта. Однако «Дорис» не совершала никаких манёвров, если не считать робкой попытки изобразить противолодочный зигзаг.

U-9 подобралась на расстояние 700 метров, так и не замеченная французами, и Лют выпустил 2 торпеды из кормовых аппаратов.[32]Одна из них была новой электрической торпедой G7e, а вторая – доброй старой парогазовой G7a. Именно она попала в «Дорис» чуть позади рубки. Первая вспышка была маленькой, но затем сдетонировали торпеды французской лодки, и на воде появился огромный оранжевый шар огня. В ночное небо взлетел столб воды и дыма, пронизанный сполохами пламени. На U-9 обрушился град обломков, и «Дорис» исчезла под водой, оставив после себя пятно солярки.

Французская лодка была единственным военным кораблём, который потопил Лют. С неё не спасся ни один человек.

Выделенная Люту зона патрулирования представляла собой квадрат со стороной 12 миль. Его восточная сторона была обращена к устью Шельды, а юго-восточный угол находился вблизи Остенде. U-9 прибыла в свою зону 9 мая в 22.30 и уже через полтора часа получила приказ начать исполнение «Плана Жёлтый». Через 5 часов германские войска начали наступление на Западном фронте.

Предательские течения и приливы возле бельгийского побережья отравляли жизнь Люту. Его эхолот ночью вышел из строя, и лодка билась о морское дно, как больная акула. По крайней мере один раз U-9 села на мель, а вечером 10 мая вражеские эсминцы загнали лодку под воду на 4 часа.