Подводные лодки Вольфганга Люта 2 страница

Вольфганг Лют прибыл в Мюрвик в июне 1934 года. Ему предстояли 9 месяцев изучения стратегии и тактики, морского дела и навигации, судовой инженерии, артиллерии и военно-морской истории. Кроме этих предметов преподавались верховая езда, фехтование, гимнастика, яхтенный спорт, стрелковое дело, этикет, правила морской вежливости и традиции – словом, всё то, что было необходимо воину, офицеру и джентльмену.

В апреле 1935 года, через месяц после того как Адольф Гитлер официально разорвал Версальский договор, Лют завершил учебный курс в Мюрвике и был направлен для прохождения Offiziershauptpr?fung – последней стажировки, которая не только позволит оценить его знания, но и определит первое звание на службе. За ней последовала серия специальных курсов – торпедной стрельбы, противолодочного оружия, береговой артиллерии. И лишь затем учёба завершилась, и Лют был направлен на флот.

В декабре 1935 года Лют прибыл на лёгкий крейсер «Кенигсберг». Он ещё не имеет офицерского звания. Офицеры корабля, на котором он будет служить, понаблюдав за кандидатом, должны решить – достоин ли он офицерских погон. В течение 10 месяцев Лют исполнял на «Кенигсберге» офицерские обязанности, и лишь после этого получил звание лейтенанта флота.

В списке судовой команды он числился с ноября 1936 года как один из строевых офицеров, но без указания конкретной должности. По словам Эрнста Бауэра, который служил на «Кенигсберге» вместе с Лютом, тот был командиром дивизиона и FLAK-Leiter, то есть командовал одной или несколькими зенитными башнями «Кенигсберга».[6]В свете последующих событий мы можем предположить, что Лют вытянул счастливый билет.

Бауэр ничего не говорит о том, как Лют исполнял свои обязанности. И снова имеющиеся документы слишком скудны, поэтому приходится полагаться на сведения из вторых рук или домысливать имеющиеся данные. Первой действительно точной информацией о его службе является номер в списке выпускников. В октябре 1936 года Лют заканчивает учёбу 32-м из 115 офицеров «Команды 33». При определении места в списке принимались во внимание многие факторы – результаты экзаменов, служба на кораблях и в училище, характеристики начальников – все это определяло звание и относительное старшинство. Этот номер являлся довольно точной оценкой прошлой службы офицера и его потенциала в будущем.

Если принять среднюю величину отсева в 30 %, мы можем предположить, что в 1933 году вместе с Вольфгангом Лютом приняли присягу 160 человек. Среди них были и те, кому предстояло прославиться в годы войны. Большая часть стала асами-подводниками: Эрнст Бауэр, Гюнтер Хейдеманн, Ганс Иениш, Юрген Эстен и Герберт Вольфхарт. Ещё несколько человек стали известны благодаря исключительным обстоятельствам. Например, Герд Сурен стал первым инженер-механиком германского подводного флота, награждённым Рыцарским Крестом. Часть офицеров носила громкие фамилии: фон Штюльпнагель, фон Трота, Людде-Нойрат.

Эти люди стали известны. Зато большинство остальных не оставило после себя ничего, кроме имён: Марш, Бальцер, Линдер, Оттен, Клюг. Лишь короткие фамилии в списках напоминают о честолюбивых новобранцах. Эти списки ещё раз подтверждают, как неуловима и непостоянна слава. 90 % «Команды 33» канули в мрак неизвестности. А ведь Марш закончил курс первым, Бальцер – вторым… Зато Вольфганг Лют едва зацепился за первую треть списка, а Эрнст Бауэр, вероятно, второй по известности выпускник «Команды 33», оказался вообще 51-м.

Когда в 1934 году «Карлсруэ» покинул гавань Киля, чтобы отправиться в кругосветное плавание, он произвёл небольшой фурор, так как на гафеле крейсера развевался новый красно-белый флаг с чёрной свастикой. Судя по всему, капитан поднял его по собственной инициативе.[7]

Этот флаг вскоре станет подлинным символом зла и предвестником смерти. Простой кусок ткани заслужит такую ненависть, которой ещё не знало человечество за всю свою историю. Но в 1934 году фашистский флаг ещё не вызывал подобных ассоциаций. Наоборот, для немцев он был славным символом победы. Подняв свастику, «Карлсруэ» во всеуслышанье заявил о возрождении германского флота.

Когда в 1933 году Вольфганг Лют был зачислен в ряды Рейхсмарине, германский флот был просто мизерным по сравнению с флотами прежних врагов Германии. Гордый Императорский Флот, разбивший британский Королевский Флот в сражении у берегов Ютландии в 1916 году, больше не существовал.[8]Он скончался в Скапа Флоу.[В конце Первой Мировой войны корабли германского флота были затоплены собственными экипажами, так как это была единственная благородная альтернатива сдаче. Реакция Великобритании на этот акт сначала была враждебной, что вполне объяснимо. Но постепенно люди начали смотреть на затопление германского флота как на «правильный поступок» в сложившихся обстоятельствах. Вероятно, в подобных обстоятельствах Королевский Флот поступил бы точно так же. Прим. авт.

Не могу удержаться от комментария. Сдача германского флота была беспримерным позором в военно-морской истории. Даже русская эскадра в Порт-Артуре в 1904 году всё-таки была уничтожена японской артиллерией. Представить себе британский флот в подобной ситуации просто немыслимо. Да и с оценкой «славного деяния» тоже нельзя согласиться. В свидетели мы призовём Адольфа Гитлера: «Затопление кораблей в Скапа Флоу не делает чести германскому флоту». Прим. пер.] Флот Веймарской республики, детище Версальского договора, иначе как гнилой подпоркой назвать трудно. Условия договора позволяли Германии иметь 6 броненосцев и 6 малых крейсеров, которые можно было заменить новыми такими же маленькими кораблями. Вся морская авиация была уничтожена. Германии было позволено иметь какое-то количество малых кораблей и ни одной подводной лодки. Союзники прекрасно помнили, что неограниченная подводная война против торгового флота Великобритании и её союзников едва не принесла Германии победу. Таковы были договорные ограничения. Однако они пока что были не столь важны, так как финансовое состояние Германии не позволяло ей содержать даже такой флот. Но здесь присутствовал психологический фактор. Императорский Флот прожил короткую, но славную жизнь. Многие эпизоды морской войны служили источником гордости для ветеранов Первой Мировой. Поэтому свастика, взвившаяся в 1934 году на мачте «Карлсруэ», стал сигналом к возрождению германского флота. В тот момент она смывала позор поражения и капитуляции, но позднее этот символ приобрёл совсем иное – зловещее значение.

В июне 1935 года Великобритания и Германия подписали англо-германски й морской договор. Он явился молчаливым признанием, того факта, что обе страны больше не признают ограничений Версальского договора. Договор позволял начать строительство крупных надводных кораблей, что отражало новое положение Германии. Договор также разрешал строительство подводных лодок.

Впрочем, они были уже фактически построены, оставалось лишь собрать готовые секции. Почти сразу после подписания договора была сформирована первая германская подводная флотилия, в состав которой вошли 6 малых лодок. Германский флот был переименован в Кригсмарине, и его командующий адмирал Эрих Редер назначил командиром подводной флотилии капитана 1 ранга Карла Деница, бывшего командира лёгкого крейсера «Эмден». К концу года в строй вошли 22 подводные лодки, и все они поступили под командование Деница. В 1935 году его должность называлась F?hrer der U-Boote (Командующий подводными лодками). В 1939 году Дениц становится Befelshaber der U-Boote – главнокомандующим подводными лодками.

Создание подводных сил под руководством Деница стало событием, которое окончательно определило карьеру и судьбу Люта. В феврале 1937 года он покидает «Карлсруэ» и переходит на службу в подводный флот. Никто не может сказать, почему он так поступил, вероятно, об этом его попросил Дениц. Он часто лично обращался к молодым офицерам с просьбой перейти в подводники и никогда не встречал отказа. Скорее всего, Лют поддался романтическому обаянию подводного флота. В те дни повсюду висели плакаты с изображениями молодых офицеров на новеньких сверкающих лодках с развевающимися вымпелами на перископах, над головой которых летели эскадрильи самолётов. Может быть, Лют охладел к «Кенигсбергу» и надводному флоту вообще. А может быть, он захотел пощекотать нервы неизвестной опасностью?

Но, каковы бы ни были причины, следствием стали ещё 17 месяцев учёбы. Сначала Лют провёл 9 месяцев – с апреля 1937 по январь 1938 года – в школе подводного плавания в Нойштадте (Гольштейн). Потом до мая он снова учился в торпедной школе. 1 июня 1938 года Лют получил звание обер-лейтенанта. Наконец, через 5 лет после поступления на службу в Рейхсмарине, прослужив 3 года на кораблях и через 2 года после получения офицерского звания, в июле 1938 года Лют назначается вторым вахтенным офицером на U-27.

U-27 была первой из средних лодок серии VIIА.[9]Немцы построили более 600 лодок VII серии, и они стали наиболее многочисленными лодками Второй Мировой войны.[10]Несомненно, что Лют быстро привык к специфическим условиям жизни на борту лодки – к тесноте, постоянному шуму, вони соляра, заплесневелой еды, пота и хлора. Сама жизнь была однообразной: вахта, еда, какой-никакой сон и снова вахта… Многие моряки считали такие условия ужасными, просто адскими, однако сам Дениц однажды написал: «Любой подводник чувствует себя богатым, как король, и ни за что не согласится поменяться местами с кем-либо».

Люди, с которыми Лют служил на лодке, принадлежали к особой породе, отличной от моряков надводного флота. Подводники страшно гордились своей службой, риском, которому подвергались, и неудобствами, которые испытывали. Они верили, что являются элитой Кригсмарине. Подводники были верны своей лодке и своим офицерам – если те этого заслуживали, – а нация, флот и Рейх отходили на второй план. Буквально за один день они могли либо принять молодого лейтенанта, вроде Вольфганга Люта, либо сломать его.

Летом и ранней осенью 1938 года Лют совершил 2 похода на U-27. Лодка патрулировала у берегов Испании. Так как там ещё полыхал пожар кровопролитной гражданской войны (в которой участвовала и Германия), эти походы оказались приближёнными к боевым. Свою первую награду – бронзовый Испанский Крест – Лют получил именно за эти походы на U-27.

Во время второго похода U-27 оказалась на волосок от участия в настоящей войне. В сентябре Адольф Гитлер потребовал, чтобы Германии позволили оккупировать Судетскую область Чехословакии, где проживало много немцев. Разразился международный кризис, и U-27 вместе с другими кораблями германского флота получила приказ приготовиться к началу военных действий.

Требование Гитлера вызвало шок у германского Верховного Командования. Никто не верил, что Великобритания и Франция будут безучастно взирать на происходящее, а уже тем более – что они отступят. В воздухе запахло войной, к которой Германия не была готова и которую никак не могла выиграть. Разумеется, германские генералы высказали свои сомнения Гитлеру, но случилось невероятное. Судеты были переданы Германии, и генералы только потеряли свой авторитет в глазах фюрера и укрепили его решимость не считаться с мнением военных. В целом, события сентября 1938 года пошли на пользу Кригсмарине и подводному флоту в особенности.

До Судетского кризиса Гитлер ещё не решил, числить ли ему Великобританию среди своих врагов. Он соблюдал условия англо-германского морского договора, и Кригсмарине ещё не достиг разрешённого ему предела.[11]Германский флот оставался ничтожно малым по сравнению с Королевским Флотом, и темпы его роста отставали от темпов расширения Вермахта и Люфтваффе. Но после окончания кризиса жребий был брошен. Гитлер сказал Редеру, что в будущем ждёт войны с Великобританией, но не ранее 1944 года.

В результате в январе 1939 года была принята амбициозная кораблестроительная программа, названная «План Z». «План Z» предусматривал строительство флота, который мог дать Германии шансы на успех в случае конфликта, хотя и уступал по силе британскому. Предусматривалось строительство всех классов кораблей, резко увеличивался и подводный флот. К 1948 году в распоряжении Деница должны были оказаться почти 250 подводных лодок.

Но до 1948 года ещё оставалось 10 лет. «План Z» был долгосрочным мероприятием, предполагалось, что крупномасштабная война не начнётся, по крайней мере, ещё 5 лет. Разумеется, если бы война началась раньше, флот оказался бы в сложной ситуации. Не лучшим было бы и положение нации. «Конец Германии», – меланхолично написал Дениц. Но Гитлер заверил Редера, что этого не произойдёт ни в коем случае.

Однако фюрер солгал. Ближе к концу 1939 года в воздухе отчётливо запахло порохом. Все понимали, что что-то должно случиться. Гитлер уверил себя в слабости и пассивности западных держав и совершал одну вылазку за другой. В марте Германия оккупировала Чехословакию. Это нарушало ранее подписанные договорённости, и вынудило Англию и Францию дать свои гарантии Польше, которая явно могла стать следующей жертвой Гитлера. В случае вторжения немцев в эту страну Великобритания и Франция брали обязательство объявить Германии войну.

В апреле Гитлер в одностороннем порядке расторг англо-германское морское соглашение. В августе Германия и Советский Союз подписали пакт о взаимном ненападении. Это известие потрясло весь мир.

Теперь начало войны было лишь вопросом времени, и всё это прекрасно понимали. Но лишь немногие знали, что война разразится в ближайшие дни, даже часы, и что вооружённые силы Рейха проводят мобилизацию, хотя германские лидеры продолжают кричать о прочном мире.

Вольфганг Лют не входил в число избранных, которым были известны день и час. Желал ли он войны или хотя бы считал её неизбежной – так и остаётся загадкой. Но чего он не знал наверняка – так это того, что грядущая война сделает его героем. И уж совершенно точно Лют не подозревал, что доживёт до конца войны и погибнет вместе с Германией уже после наступления мира.

 

Глава 2

Лиха беда начало

 

Вторник, 22 сентября 1914 года. В Европе бушует война.

Главные бои в этой войне происходили на суше. На море произошло несколько столкновений в добром старом викторианском стиле. Было потоплено несколько кораблей, но огромные флоты старались держать подальше один от другого, чтобы не подвергаться ненужному риску. Воды Северного моря, разделившие враждующие нации, спокойно плескались о берега.

В этот день 3 больших британских корабля патрулировали вдоль голландского побережья на Широких Четырнадцатых, рассекая невысокие серые гребни волн. Они шли медленно, идеально прямой кильватерной колонной, словно на учениях. Хотя эти корабли несли боевой дозор, они больше напоминали огромных тупых динозавров, медленно бредущих сквозь туман по доисторическому болоту, не подозревая, что уже появилась сила, которая вскоре отправит их в небытие.

Броненосные крейсера «Абукир», «Хог» и «Кресси» уже давно устарели и не могли действовать вместе с новейшими кораблями. Они должны были отправиться на слом, но пока что проводили свои последние дни, патрулируя в Северном море – подальше от опасных районов. Их экипажи состояли из пожилых резервистов и зелёных кадетов Осборнского морского колледжа. Война, противник и угроза атаки казались чем-то далёким и нереальным. Было утро, и большинство моряков думало только о завтраке. И когда случилось немыслимое, они успели только удивиться.

Около 6.00 вахта на мостике «Абукира» услышала взрыв и почувствовала, что их корабль накренился. Вскоре старый крейсер начал погружаться, выпрямившись на ровный киль. И тут из отсеков раздались беспорядочные крики. «Мина! Мы подорвались на мине!» «Котёл взорвался!» «Взорвался артпогреб и мы принимаем воду!»

В действительности это была торпеда германской подводной лодки U-9, которая скрывалась под водой чуть севернее британской эскадры. Её командир, молодой капитан-лейтенант Отто Веддинген, следил за тонущим кораблём в перископ. Это был первый поход Веддингена на U-9. Он вышел в море через день после своей свадьбы, желая «совершить что-нибудь, что позволит Императорскому Флоту сравняться со славными достижениями наших армейских братьев». Он ждал именно такой возможности.

«Хог» и «Кресси» приблизились к тонущему «Абукиру». Его экипаж покидал крейсер, сотни людей уже плавали в воде, ожидая шлюпок, которые подберут их. Веддинген не верил собственным глазам. Он позднее писал, что англичане просто играли в поддавки, ему даже не пришлось менять свою позицию. Веддинген пошёл в новую атаку, на сей раз на «Хог».

Трагедия этих 3 крейсеров заключалась в том, что их командиры смотрели на войну, как не некую игру, в которую играют по старым правилам. Одно из таких правил гласило, что нельзя атаковать корабль противника, занятый спасательными работами. «Абукир» тонул, и экипаж не знал – от мины или торпеды. Это был прекрасный удар, но, по мнению англичан, игра закончилась. Имелся победитель, имелся побеждённый. «Хог» и «Кресси» как бы находились вне игры.

Но теперь уже «Хог» получил 2 попадания в среднюю часть правого борта. Силой удара его чуть не выбросило из воды, экипажу «Кресси» показалось, что он встал на дыбы, как сильно пришпоренная лошадь, или внезапно распрямившаяся стальная пружина. На несколько минут крейсер замер неподвижно, а потом внезапно перевернулся, раздавив шлюпки левого борта и убив сотни моряков. Чёрный дым валил из огромной пробоины в его корпусе.

К этому времени «Абукир» уже перевернулся вверх дном, и голые люди отчаянно карабкались на обшитое красной медью днище, сверкающее на солнце. Теперь всем было ясно, что это торпедная атака. Однако «Кресси» стоял на месте, его шлюпки медленно выгребали, подбирая из воды моряков.

Экипаж крейсера приготовился к попаданию. Все люки были задраены, а водонепроницаемые двери закрыты. За борт были выброшены столы и скамейки, чтобы люди в воде могли хвататься за них. Экипаж по тогдашнему обычаю начал снимать одежду. Людям всюду мерещились перископы, и артиллеристы открыли беспорядочный огонь по воде. Один из снарядов попал в какой-то обломок, и матросы на палубе радостно завопили. Затем кто-то увидел перископ с противоположного борта. Позднее моряки утверждали, что видели 3 разных перископа, и одна лодка наверняка была потоплена. Но на самом деле никто не видел U-9 и никто её не топил. Пока англичане кричали и хлопали, Веддинген начал первый заход на «Кресси».

Корабль получил 2 попадания в носовую часть правого борта. Он перевернулся менее чем через 10 минут. Какое-то время перевернувшиеся 3 крейсера ещё держались на воде, а потом медленно, один за другим, затонули. Вскоре от патрульной эскадры ничего не осталось – 3 корабля затонули, унеся с собой более 1500 моряков и кадетов.

Веддинген вернулся в Киль, так и не обнаруженный англичанами. Его встретили с королевскими почестями. Кайзер наградил его Железным Крестом, а экипаж U-9 нарисовал большой Железный Крест на рубке лодки.

Веддинген погиб в море всего 6 месяцев спустя. Вскоре он превратился в легенду. Когда в 1935 и 1967 годах в строй вошли вторая и третья U-9 соответственно, на рубках обеих лодок был нарисован Железный Крест Отто Веддингена.

Знаменитая атака Веддингена возвестила о наступлении эры подводной войны. Потопление 3 старых броненосных крейсеров в принципе изменило саму природу войны. До этого похода подводные лодки рассматривались как любопытные игрушки, а подводная война казалась чем-то вроде легкомысленного спектакля. После него лодки превратились в самое опасное оружие морской войны. Подводная лодка вообще могла решить исход Первой Мировой войны, если бы её возможности были правильно оценены.

Веддинген стал первым асом-подводником. Подводники будут так же чествовать своих асов, как лётчики – своих, хотя, может быть, не столь открыто, потому что противник ненавидел подводников гораздо сильнее. Но всё равно будут чествовать. В ходе войны вслед за Веддингеном прославились очень многие. Мы назовём только Отто Харзинга, Вальтера Форстманна, Маккса Валентинера, Отто Штейнбринка, Вальтера Швигера (которые потопил «Лузитанию») и Лотара фон Арно де ля Перьера… Именно он потопил больше торговых судов, чем кто-либо ещё за всю историю морской войны. В годы Второй Мировой войны этот список пополнился десятками новых имён, среди которых был и командир U-38 капитан-лейтенант Генрих Либе.

24 октября 1938 года Вольфганг Лют прибыл на U-38. Он прослужил на этой лодке 11 месяцев, именно здесь его и застало начало войны. Лют стал первым вахтенным офицером. Это означало повышенную ответственность и свидетельствовало о доверии командования. Если он не допустит ошибок, то со временем наверняка получит собственную лодку. Должность первого вахтенного офицера сравнима с должностью старшего помощника на других флотах. Судя по всему, уже в 1938 году Люта начали готовить к самостоятельному командованию. От него ждали, что он отточит все необходимые навыки. Хотя в мирное время офицеру на этой должности не слишком часто приходится действовать самостоятельно, во время войны он должен быть готов в любой момент взять на себя командование в случае ранения или гибели капитана. Первый вахтенный офицер одновременно является штурманом и торпедистом, но частенько Люта засасывала рутина канцелярских дел, которыми капитан не желал заниматься.

U-38 была крупнее, чем U-27. Это была настоящая океанская лодка серии IXА, имевшая водоизмещение 750 тонн. Она имела более глубокую осадку и несколько более плавные обводы. Лодка несла на 11 торпед больше, чем «семёрка», и имела на одно орудие больше. Теоретически лодка серии IX имела радиус действия 8000 морских миль. Её экипаж состоял из 50 человек.

Командир лодки был единственным человеком, которому подчинялся Лют. Генрих Либе был одним из лучших подводников. Точнее, ему ещё предстоит им стать. К концу войны на его счёту будут более 30 потопленных судов, он будет награждён Рыцарским Крестом с Дубовыми Листьями, но самое главное – он останется жив.

Тем не менее, Либе имел не слишком привлекательную внешность и был сухим педантом, не обладавшим обаянием и энергией, чтобы из него можно было сделать национального героя, хотя газеты трубили о подвигах гораздо менее удачливых подводников. По словам Вольфганга Люта, это был форменный «асс».[12]Эти два человека не могли ужиться. Либо это было столкновение двух личностей, как часто случалось на подводных лодках, либо всё началось с какого-то неприятного инцидента, превратившегося в гноящуюся язву. По словам одного из офицеров Люта, проблема заключалась в том, что Либе просто цеплялся к мелочам, а Лют, даже в самом начале карьеры, старался не обращать внимания на детали, чтобы добиться наилучшего результата.

Если не считать бортовой журнал U-38, есть лишь один письменный источник, который рассказывает нам о службе Люта на борту этой лодки. Много позже, когда в 1943 году Лют был временно переведён на берег, он написал книгу «Boot Greift Wieder An».[13]Соавторами Люта были капитан-лейтенант Клаус Корт и кто-то из безымянных авторов министерства пропаганды Рейха. Книга является просто перечислением наиболее памятных событий военной службы Люта и Корта.

«Boot Greift Wieder An» была обычной пропагандистской книжонкой, однако события, о которых писал Лют, были подлинными. Большую их часть подтверждают немецкие и английские документы, а достоверность наиболее анекдотических происшествий подтверждают сегодня бывшие сослуживцы Люта. Книга была написана в начале 1942 года, и её первые 2 главы были посвящены действиям U-38 в сентябре 1939 года.

Рассказ начинается с того момента, как U-38 получила приказ командующего подводными силами начать военные действия. Лодка вышла в море 19 августа 1939 года и сейчас находилась в выделенном ей секторе восточной Атлантики у берегов Португалии. Лют пишет: «Я был вахтенным офицером на одной из самых современных германских лодок. Командиром лодки был капитан-лейтенант Генрих Либе, который позднее был награждён Дубовыми Листьями». Лют по соображениям секретности не упоминает номер U-38, так же как и номера других лодок. «Мы уже находились в море и успешно уклонялись от замеченных военных и торговых кораблей… Сообщения о ситуации вокруг Польши становились все серьёзнее, и мы гадали: что же предпримет Англия». Гадали не только Лют и Либе. 1 сентября германские войска и авиация вторглись в Польшу, и теперь весь Рейх ждал, чем это закончится. Удастся ли Адольфу Гитлеру ещё один грандиозный блеф, или западные державы всё-таки остановят его.

Гитлер проиграл. Великобритания была связана договором, обязывающим её защищать Польшу. Так как Берлин не отреагировал на требование прекратить вторжение и отвести войска, через 2 дня Великобритания объявила войну. 3 сентября 1939 года U-38 получила радиограмму: «Англия объявила войну. Подводные лодки должны начать атаки. Торговую войну вести согласно законам призового права». Примерно в это же время британское Адмиралтейство отправило аналогичный приказ всем кораблям Королевского Флота. Он был послан открытым текстом, и некоторые германские корабли перехватили его. Возможно, он был получен и на U-38. «Противник – Германия». Коротко, но исчерпывающе.

Об этом приказе узнали и Редер с Деницем. Они были потрясены. Случилось самое худшее. Гитлер гарантировал, что война не начнётся ранее 1944 года, а она вспыхнула на 5 лет раньше. Кригсмарине оказались совершенно не готовы. В распоряжении командующего подводными силами имелось менее 60 исправных лодок. Кто-то слышал, как Дениц мрачно заметил, что война будет долгой, но Германии победить не сумеет. Редер был ещё пессимистичнее. Он сказал, что германский флот сумеет лишь доказать, что может погибнуть с честью.

Вскоре после приказа начать военные действия U-38 заметила вражеский военный корабль. С помощью справочника по иностранным флотам Лют опознал в нём французский минный заградитель «Плутон». К несчастью для Либе, Франция не спешила вслед за Великобританией объявлять войну и на тот момент оставалась нейтральной. Поэтому немцам пришлось лишь провожать «Плутон» взглядами. Лют и Либе были разочарованы. «Но буквально через неделю мы услышали по радио, что «Плутон» погиб в гавани при взрыве собственных мин… Наверное, больше других радовался этой новости экипаж нашей лодки, так как теперь мы могли не переживать нашу неудачу столь остро».

Через 8 дней U-38 остановила британский пароход «Манаар». Как и положено, лодка дала предупредительный выстрел под нос пароходу. Вместо того, чтобы остановиться и на шлюпке прислать корабельные бумаги, шкипер начал отстреливать. Это было уже не по правилам. После долгой артиллерийской дуэли U-38 погрузилась и потопила «Манаар» торпедой, попавшей ему в носовую часть. Не слишком изящная атака. Однако это было прекрасной иллюстрацией тех сложностей, с которыми столкнулись командующий подводными силами и его лодки при попытках соблюдать положения призового права.

В документе, озаглавленном «Призовое право», который Великобритания и Германия подписали в 1935 году, был расписан набор правил, которые должны были выполняться при потоплении или захвате торговых судов военными кораблями в случае начала военных действий. Подводным лодкам было особенно трудно следовать этим правилам. Например, призовое правило требовало, чтобы перед потоплением торговое судно было остановлено, проверены судовые документы и снят экипаж. Если экипаж судна не может достичь берега, военный корабль должен взять его на борт. На подводной лодке не хватало места для собственного экипажа, поэтому такое требование выглядело дико.

Во время всей этой длительной операции лодка должна была оставаться на поверхности, где она была особенно уязвима. Единственный снаряд мог её погубить. Хотя теми же правилами торговым судам «запрещалось предпринимать любые враждебные действия», Великобритания с первых же дней войны начала вооружать свои торговые суда. И они, разумеется, пускали в ход свои орудия, не задумываясь. По мнению Деница это было нечестно, и он свою точку зрения не скрывал.[14]Но в сентябре и октябре 1939 года он всё ещё требовал от своих командиров соблюдения положений призового права.

22 сентября U-38 потопила британский танкер «Инверлиффи», который ушёл под воду, окружённый морем горящей нефти. Либе и Лют гадали, что же им делать с британской командой, которая не имела никаких шансов добраться до берега. И тут неожиданно на горизонте показался американский танкер. Предоставим слово Вольфгангу Люту:

«Он вышел из Англии ещё до начала войны и следовал порожняком. Мы остановили его предупредительным выстрелом по курсу (наши сигнальные флаги они просто не могли увидеть) и на полном ходу помчались к нему, чтобы передать на него команду британского танкера. Внезапно англичане заволновались. Американец был ещё далеко, когда они начали размахивать руками, указывая в другую сторону.

«Эсминец, сэр!», – крикнул нам британский капитан. Мы тоже увидели маленький клубок дыма, но надеялись, что это было облачко. Теперь мы старались догнать американца ещё быстрее, и если нам повезёт, мы успеем сделать это. Но если эсминец будет приближаться слишком быстро, нам придётся погрузиться. И тогда команда британского танкера будет вынуждена спасаться вплавь. Их капитан был единственным, кто не имел спасательного жилета, и мы дали ему один из наших. Он прекрасно понимал, что может случиться, и сказал: «Погружайтесь быстрее, и ничего не произойдёт. Мы как-нибудь выплывем».

Однако нам не пришлось нырять. Дым на горизонте действительно оказался облаком. Но теперь возникла новая проблема. Мы сигналом приказали американцам прислать шлюпку, однако они остановились и больше не делали ничего. Весь экипаж выстроился вдоль лееров, надев спасательные жилеты, и ждал, что их судно тоже будет потоплено. Наконец команда нашего танкера построилась на верхней палубе лодки и замахала фуражками, крича: «Пришлите шлюпку! Пришлите шлюпку!» Это помогло, и американцы прислали шлюпку, чтобы забрать их.