Речка Александра Твардовского 6 страница

Солдатские кости

Истлеют во мгле,

Как угли,

Что медленно

Тлеют в золе...

 

Но тленье

Не может вовек

Извести

Земли,

Что вмещалась

В солдатской горсти...

 

Когда

За границу

Я еду

Как гость,

С собой

Не беру я

Земли своей горсть,

 

Поскольку

Я знаю:

От дома вдали

Покоятся

Горсти

Родимой земли...

 

У братских могил

Я тревожно стою,

Сквозь тусклый гранит

Вижу землю

Свою.

 

О, как от Отчизны

Она

Далека!

И жить ей —

В тревоге,

Тревожа века.

 

И шару земному

В извечном пути

Тревожно

Кружить

У Вселенной в горсти.

ДЫМ ОТЕЧЕСТВА

И дым Отечества нам сладок и приятен...

Г. Р. Державин

 

От него никуда нам не деться.

Он жестокою памятью стал

Потому,

Что под сердцем у детства

Черным пеплом войны оседал.

 

Сколько было тревог пережито,

Лишь припомнишь —

И видишь: вдали

Дым над полем, где вызрело жито,

Дым над Ельнею, стертой с земли.

 

Черный снег ниспадавшего пепла

Оседал на поля и леса,

Украина

От дыма ослепла,

Над Россией

Черны небеса.

 

Белоруссии небо

Не в силах

Поглотить эту страшную тень.

Даже тлели кресты на могилах

От горящих вдали деревень.

 

Надо ж было на свет народиться

И увидеть на вечной земле

С обожженными крыльями птицу,

Чуть живую, в остывшей золе.

 

Потерпи, одинокая птаха!

Как-нибудь до весны доживем...

Я ее обогрел под рубахой

Небогатым сиротским теплом.

 

Зимовали мы в тесной землянке.

В ней казалось в те дни веселей,

Ведь ее озаряла

Зарянка

Благодарною песней своей.

 

А весною,

Когда отпотела

На холодных деревьях кора,

Улетела она, улетела...

Будто только вчера улетела,

Будто все это было

Вчера.

 

Оттого ли, что трудно дышалось,

И сегодня под сердцем лежит

В том дыму обретеппая жалость

Ко всему,

Что обязано жить.

 

Равнодушие души не тронет

Поколенью,

Чье детство — война.

Мы, как порох, уснувший в патроне,

У тебя под рукою, страна.

 

Если надо,

Мы вспыхнем, как пламя,

В самый горький для Родины час —

Лишь бы дети, спасенные нами,

Иногда

Вспоминали о нас.

 

Потому-то нам так и понятен

И душе опаленной сродни

Тот, что сладок, и тот, что приятен, —

Дым Отечества

В мирные дни.

СИРОТСТВО

Под гусеницы танков

И на дзоты

Бросались наши славные отцы.

И появлялись сироты,

Сироты —

Девчонки и курносые мальцы.

 

В сиротстве

Повидали мы немало

Печали,

Слез

И бед, в конце концов!

И за отцов

В цехах трудились мамы,

Пахали, жали

Тоже за отцов.

 

Они, дрожа над нами,

Нас растили

И провожали в школу

В первый класс.

Какие слезы видела Россия —

Вторая мать

Для каждого из нас!

 

Нам боль утрат,

Как никому, знакома,

И разошлась

По всей земле молва,

Что не было в стране

Такого дома,

Где б не было

Сиротства и вдовства.

 

У сверстников моих

Печальна доля.

Лишь вспомню —

И на сердце тяжело.

Ведь под Москвой,

Где я учился в школе,

Две трети школы

Без отцов росло.

 

Две трети школы

Об отцах мечтало,

Завидовало трети остальной.

Нам так отцовской ласки

Не хватало —

Такой забытой,

Но такой родной!

 

Нам не хватало

Запаха спецовки,

Что в памяти остался навсегда.

Нам не хватало

Строгости отцовской

В те горькие

Для матерей

Года.

 

Нас матери жалели

И журили

За то, что мы учились

Кое-как,

За то, что — говорили им —

Курили,

Невесть где деньги брали

На табак.

 

Задиристые,

«Трудные» ребята,

Шпанистые,

Но вовсе не шпана,

Мы не были, конечно,

Виноваты

В том, что отцов лишила нас

Война.

 

Война, война!

С тех пор десятилетья

Без голода прошли

И без войны.

Но многие

Сегодняшние дети

Отцовской лаской

Вновь обделены.

 

И как бы снова

Был я обездолен,

Пред фактом

Оказавшийся лицом,

Узнав о том,

Что в бывшей нашей школе

Почти две трети —

Дети без отцов.

 

Я выступал в той школе

Со стихами.

Я с болью видел,

Глядя в тихий зал,

Как ребятишки

Горестно вздыхали

И друг от друга

Прятали глаза.

 

Я им читал

О бесприютном детстве,

О том, чего лишила нас война,

О том, какою кровью

Нам в наследство

Была страна великая дана.

 

Читал о том,

Как ради нас

На дзоты

Бросались наши честные отцы,

О том,

Как трудно жили мы —

Сироты,

Девчонки и курносые мальцы.

 

Читал...

А сердце кутали метели,

Сжимала боль

Покинутых юнцов.

Я сознавал,

Что предо мной сидели

Почти две трети —

Дети без отцов.

 

Их матери —

Соломенные вдовы, —

С улыбкой пряча слезы

От людей,

Наплакались по молодости

Вдоволь,

Дрожа за судьбы

Брошенных детей.

 

Пройдут года,

Как серый дождик,

Нудно,

И всякому понятно,

Почему

Им с «трудными» ребятами

Так трудно —

Мужское слово

Не звучит в дому.

 

От них ушли отцы

Походкой ходкой,

Пропавшие

Без вести и вестей.

Ушли —

Кто к водке,

Ну а кто —

К молодке,

С которой новых

Наживут детей.

 

Да как же так!

И как могло случиться?

Сегодня так ответ необходим

Откуда безотцовщина

Плодится,

Ведь мы из года в год

Ее плодим.

 

У тех,

Кто за детей родных в ответе,

Моль равнодушья

Прижилась в сердцах...

И трудно жить

На свете «трудным» детям,

Осиротевшим

При живых отцах.

* * *

Осень воду высветляет,

Высветляет реки.

Даже душу высветляет

Осень

В человеке.

 

Неба матовая просинь —

Словно в зиму двери.

И душа покоя просит,

В тишину поверя.

 

В скирдах солнечной соломы —

Летняя истома.

Доброта людская

К дому

Приведет, к родному.

 

Мир людской

Не обездолен

Добротой на лицах.

Тишина над бывшим полем

Скошенной пшеницы...

 

Доброта тебя

Приветит.

А людская милость

Боль твоих утрат

Приметит,

Что в душе скопилась.

 

Здесь тебя

И обласкают,

И поймут тревогу —

Ту, которая веками

Нас зовет в дорогу.

 

Будешь речь родную слушать

И, покой почуя,

Убедишься вновь,

Что душу

Только здесь врачуют.

 

Вздуют баню возле речки

С веником июня.

И тепло родимой печки

Прямо в душу дунет.

 

И повеет сладкой дремой,

И тревоги канут

За порог родного дома,

В спелые туманы.

 

Ты очистишься душою,

Вновь восхвалишь осень

За добро,

За все большое,

Что она приносит.

 

И потом,

Простясь со всеми,

Ты с душою светлой

Вновь добро захочешь сеять

По людскому свету...

 

Осень воду высветляет,

Высветляет реки.

Даже душу высветляет

Осень в человеке.

БАННЫЙ ДЕНЬ

Бани топят.

Топят бани

У

ре-

ки.

В деревянных шайках парят

Ве-

ни-

ки.

 

Мужики, как раки, алы.

Но

не

в счет.

— Ах, поддай еще, пожалуй!

Ах,

е-

ще!

 

Пахнет медом, и березой,

И кваск-

ом.

И

тверезо

По морозу —

Бо-

си-

ком!

 

Хорошо катиться голым

С ве-

тер-

ком.

С незлобивым и веселым

Ма-

тер-

ком.

Сколько шума,

Сколько гама

На

бе-

гу.

Прорубь — донышком стакана

На

сне-

гу.

 

Мужики шумят —

И с ходу,

Во

весь

дух,

В обжигающую воду

Ух

да

ух!..

 

Притомились,

Приустали

Му-

жи-

ки.

Были веники,

А стали

Го-

ли-

ки.

 

И, в сторонку бывший веник

От-

ло-

жив,

Ты и веришь и не веришь

В то,

что

жив.

 

То — поэзия,

А проза —

Под конец.

Захрустит, как снег в морозы,

Огурец.

 

Над картошкой,

Как над каменкою, —

Пар.

И истошно

Зазывает самовар.

 

Развязались разговоры

И ремни...

В эту пору

В бане женщины одни...

 

Кто-то медленно пробаял,

Щуря глаз:

— Вялый пар,

Пожалуй, бабам

В самый раз.

ВАНЬКА

В деревушке древней-древней

Вот уже который год

Он один на всю деревню

С этим именем живет.

 

И в деревне той,

Как вызов

Стародавней старине,

В каждом доме — телевизор

И приемник на окне.

 

Там девчата —

Руки в брюки,

Туфли лаково горят.

Будь хоть доктор от науки —

Все равно заговорят.

 

Мигом голову закружат,

Но постой, постой, постой!

Отчего же,

Почему же

Ходит Ванька

Холостой?

 

Почему же

Утром рано

Под веселый скрип саней

Все ровесники Ивана

Водят в школу сыновей?..

 

Я спросил его.

Тоскует.

Отвечает:

— Я бы рад,

Только мне бы городскую,

Понимаешь, ну, такую,

Чтобы с ней ходить в театр,

Чтоб в такси с ней рядом ехать,

В ресторан ходить вдвоем,

Чтобы вместе слушать Пьеху —

Не по радио,

Живьем.

Мне б такую, понимаешь,

Артистических кровей,

Чтоб мечтал сам Магомаев

Поухаживать за ней.

Чтобы с ней я мог поспорить

О театре, о кино...

Ну а здесь — тоска во взоре! —

Все наскучили давно.

Жизнь в деревне тянет книзу.

Я ж согнуться не боюсь,

Есть отрада — телевизор,

С ним культурней становлюсь.

Духу времени внимаю,

Вижу дали дальние.

Становлюсь я, понимаешь,

Интеллектуальнее.

 

Я сказал ему на это:

— Воля вольному.

Живи!

Продирайся, парень, к свету,

К свету жизни и любви.

У тебя в запасе вечность,

Дорожи своей мечтой.

И ходи,

Ходи, сердешный,

До скончанья холостой!

В ЗАЩИТУ СВОЕГО САМОВАРА

(Шуточное)

 

До чего же

Ночи коротки в июле!

На рассвете по-над морем —

Белый дым.

Я с женою на курорте,

Словно в Туле,

Словно в Туле

С самоваром со своим.

 

На меня глядят сочувственно

Мужчины,

Как на сильно заболевшего

Глядят.

И, очками принакрыв

Свои морщины,

Словно пчелы на малиннике,

Гудят.

 

Не нуждаюсь я в сочувствии,

Не надо.

Мне сочувствия

Нисколько не нужны.

Сквозь очки они взирают

Жадным взглядом

На красу

Моей красавицы жены.

 

Мы по пляжу, по базарам

Ходим парой,

Не скрывая и не пряча

Торжество.

При жене и я навроде

Самовара,

Ну да только

Самовара своего.

 

И, стараясь друг за дружкою

Угнаться,

Торопливо,

Как пожарник на пожар,

Отдыхающие

Бойко суетятся,

Каждый жаждет,

Хоть на время,

Самовар!

 

Тары-бары,

Тары-бары,

Рас-та-бары!

Изо всех укромных пляжных

Уголков

Жадно смотрят, бронзовея,

Самовары

В ожидании

Горячих угольков.

 

Мы с женой идем,

Гордясь не без причины:

Примечаю я,

Который день подряд

На меня глядят завистливо

Мужчины,

На жену —

Угрюмо женщины глядят.

 

За спиной у нас —

Ехидненькое слово

Все про Тулу...

Ну да это ничего.

Чай хорош

Из самовара из любого,

Но надежней и вкусней

Из своего.

* * *

Сколько ж лет

Я не видел разлива,

Предрассветного неба над ним!

Тосковала

Плакучая ива

По размашистым веслам моим.

 

Без меня

Были дали раскрыты

И распахнута

Жажда земли.

Без меня

Молодые ракиты

К позабытой реке

Подошли.

 

И заря

Без меня

Просыпалась,

Озаряя

На взгорье

Стада,

И в затопленных банях

Плескалась,

Просочившись сквозь щели,

Вода.

 

И земля, просыпаясь,

Дышала.

И моя дорогая родня

Каждодневный свой труд совершала

Без меня,

Без меня,

Без меня.

 

Без меня

Журавли прилетали,

Косачи

Пробуждали леса,

И с рожденья знакомые дали

Отзывались на все голоса.

И с печалью

Гляжу я сегодня,

Как приметно

Спадает вода.

Сколько ж я потерял навсегда!

 

Ледолом...

Ледоход...

Половодье...

И уже не вернутся года.

 

Ледолом...

Ледоход...

Половодье...

И веселое солнце

Опять

Золотые уронит поводья

На бескрайнюю водную гладь.

ДОБРЫЙ ДЕНЬ

В городе живя

Или в деревне,

Мы слова, как доброту, храним:

— Добрый день! —

Мы говорим издревле

Добрым людям, добрым и родным.

 

— Добрый день! —

Мы говорим знакомым

Да и незнакомым говорим.

— Добрый день! —

Любому в мире дому.

— Добрый день! —

Стократно повторим.

Славясь добротой не показною,

Не в тепличном выросши тепле,

Мы живем

Заботою одною:

Был бы мир в семье

И на земле.

 

— Добрый день!.. —

Какое ж это счастье,

Ото сна восстав, произнести,

Выйти к людям

С добротой,

С участьем,

Пожелать им доброго пути.

 

Радостно

В любое время года

Вымолвить,

Прогнав тревоги тень:

— Добрый день!.. —

И не важна погода,

Лишь бы на душе был

Добрый день.

 

— Добрый день, любимая, родная.

Добрый день! —

И снова сладко с ней.

(А ведь я один, пожалуй, знаю —

Сколько ей недодал

Добрых дней).

 

Вот и каюсь,

И душою маюсь...

Ей самой о том не говоря,

Я стелю

Цветами Первомая

Рыжие тропинки сентября.

 

Здравствуйте, березы и рябины!

Добрый день, храни их и спаси.

Вечности вам,

Вечные рабыни

Всех поэтов славных на Руси!

 

— Добрый день!.. —

Добру людскому внемля,

Что вознесено не на показ,

Я гляжу восторженно

На землю,

Словно вижу землю

В первый раз.

 

Словно в первый раз

Любуюсь ею —

Светлою,

Родимою,

Своею.

— Добрый день! —

Кричу ей от души.

Эха жду

В отзывчивой тиши.

 

Мне кукушка долго отвечает.

— Добрый день! —

Ответствуют леса,

И, свободно облака качая,

Эхо

Пере-ка-тывается...

НОЧНАЯ ГРОЗА

Лучезару Еленкову

 

Как бы сама с собою споря,

Решив,

Куда ей повернуть,

Гроза сходила с гор

И в море

Уже заканчивала путь.

 

Она,

Прогрохотав над нами,

Пожав тревог земных плоды,

Расплескивала долго пламя

Над бесконечностью воды.