Введение
Использование диалектики проходит почти через всю историю философии и методологии. По своей внутренней структуре диалектика как метод состоит из ряда принципов, назначение которых вести познание к развертыванию противоречий развития.
Принципы диалектики нашли отражение в работах К. Маркса. Капитал – главный труд Маркса, раскрывший законы капиталистического способа производства. Диалектика нашла здесь не только свое блестящее применение, но разработана во всех основных направлениях как метод исследования объективной действительности, как логика и теория познания.
Особенно важное значение имеет разработанный и примененный Марксом в Капитале метод восхождения от абстрактного к конкретному. Движение понятий, логика их развития и переходов отражает историю товарного производства, историческое развитие способа производства. Маркс показал, что связь исторического и логического существует, и объект не может эффективно исследоваться вне развития и без учета истории его познания.
Цель работы – провести анализ метода диалектического восхождения от абстрактного к конкретному Карла Маркса.
Задачи исследования:
1. Изучить историю разработки и развития метода;
2. Проанализировать сущность метода и категории абстрактного и конкретного;
3. Рассмотреть отличие метода диалектического восхождения от абстрактного к конкретному от диалектического метода в целом.
Работа содержит 17 страниц и состоит из трёх глав, введения, заключения и списка литературных источников.
История развития метода
Принцип восхождения от абстрактного к конкретному, разработанный К. Марксом в «Капитале» и других его произведениях применительно к познанию явлений общественной жизни, превратился ныне в важнейший метод научно-теоретического мышления. Маркс назвал его основным методом политической экономии, правильным в научном отношении. Придавая исключительно важное значение этому методу, функционирующему в системе диалектического метода, Ф. Энгельс подчеркивал: «...выработку метода, который лежит в основе марксовой критики политической экономии, мы считаем результатом, который по своему значению едва ли уступает основному материалистическому воззрению»[1].
Впервые диалектический подход к разработке принципа восхождения от абстрактного к конкретному был осуществлен Гегелем. Процесс развития абсолютной идеи он рассматривал именно как движение от абстрактного к конкретному, от конкретного к еще более конкретному и т. д. Всякое развитие, по мнению Гегеля, начинается с простых определений, за которыми следуют все более богатые, более конкретные определения, «ибо результат содержит свое начало и движение этого начала обогатило его новой определенностью»[2].
В соответствии с этой закономерностью развития Гегель рассматривал и процесс познания, который, с его точки зрения, должен начинаться с простейших абстрактных понятий и постепенно переходить к более определенным, более конкретным понятиям. Наука, отмечал Гегель, должна начинаться с того, что «не может быть чем- то конкретным, чем-то таким, что содержит некое соотношение внутри самого себя. Ибо нечто такое предполагает, что внутри его самого имеется некоторое опосредствование и переход от некоторого первого к некоторому другому, результатом чего является ставшее простым конкретное. Но начало не должно само уже быть некоторым первым и некоторым другим; то, что есть внутри себя некоторое первое и некоторое другое, уже содержит в себе совершившееся дальнейшее продвижение. То, с чего начинают, само начало, мы должны понимать как нечто не поддающееся анализу, должны брать его в его простой, ненаполненной непосредственности, следовательно, как бытие, как нечто совершенно пустое»[3].
Гегель, следовательно, считал, что науку надо начинать с абстракции, представляющей собой предмет рассмотрения, который в начале исследования представляет собой пустое бытие. Предмет исследования должен раскрыться, по мнению мыслителя, только в результате исследования. Вместе с тем он полагал, что начало — это «не чистое ничто, а такое ничто, из которого должно произойти нечто; бытие, стало быть, уже содержится также и в начале. Начало, следовательно, содержит в себе и то и другое, бытие и ничто; оно есть единство бытия и ничто, или, иначе говоря, оно есть небытие, которое есть вместе с тем бытие и бытие, которое есть вместе с тем небытие»[4].
Каждый шаг в дальнейшем поступательном движении, считал Гегель, знаменует собой удаление от «начала» и вместе с тем приближение к нему, поскольку в этом процессе осуществляется раскрытие содержания этого «начала». «Познание,— утверждал он,— катится вперед от содержания к содержанию. Прежде всего это поступательное движение характеризуется тем, что оно начинает с простейших определенностей и что последние определенности становятся все богаче и конкретнее»[5].
Все эти рассуждения Гегеля о закономерности развития абсолютной идеи и о движении познавательного процесса от абстрактного к конкретному заслуживают внимания, по построены они на идеалистической основе и требуют материалистического переосмысления.
Заслуга Гегеля состоит в том, что он сформулировал на диалектической основе метод восхождения от абстрактного к конкретному, но вместе с тем мистифицировал его, поскольку сам процесс восхождения от абстрактного к конкретному он рассматривал как движение чистой идеи, порождающей природу как свое инобытие.
Это полностью соответствовало гегелевской идеалистической системе, но привело к мистификации открытого им метода. Гегель, отмечал К. Маркс, «впал в иллюзию, понимая реальное как результат себя в себе синтезирующего, в себя углубляющегося и из самого себя развивающегося мышления, между тем как метод восхождения от абстрактного к конкретному есть лишь способ, при помощи которого мышление усваивает себе конкретное, воспроизводит его как духовно конкретное. Однако это ни в коем случае не есть процесс возникновения самого конкретного»[6].
Классики марксизма-ленинизма очистили от мистики и иррационализма гегелевский метод восхождения от абстрактного к конкретному, взяли из него все рациональное и не только создали свой, научный метод восхождения от абстрактного к конкретному, ставший важнейшим принципом диалектической логики и диалектико-материалистической теории познания, но и успешно использовали его в своих научных исследованиях.
Сущность метода, категории абстрактного и конкретного
Известно, что процесс познания, в конечном счете, начинается с рассмотрения и изучения конкретных, чувственно воспринимаемых предметов и их свойств. С этого, по существу, начинается и формирование научной теории. Более того, чувственно-конкретное лежит в основе любого цикла познания, является отправным началом теоретического мышления. Опираясь на результаты чувственной ступени познания, человек приходит к общим теоретическим положениям, к научным абстракциям, к понятиям, законам и другим теоретическим положениям.
Однако получением абстракций не заканчивается познание, а лишь завершается его первый этап, который называется восхождением от конкретного к абстрактному. Абстракции являются мощным средством дальнейшего, более глубокого и разностороннего познания конкретного. Каждая научная абстракция, каждое теоретическое положение, научное понятие, закон, взятые в отдельности, отражают в нашем сознании с известной полнотой лишь определенные стороны конкретного, но зато в своей совокупности они способны раскрыть конкретное разносторонне и глубоко. В. И. Ленин указывал, что конкретное в его полноте отражается в нашем сознании только с помощью бесконечного числа абстракций. Одна абстракция раскрывает одну сторону, особенность, свойство конкретного, другая абстракция — другую и т. п., но все вместе они дают относительно полную и глубокую сущность материальных предметов.
Но конкретное в его полноте — это не простая сумма знаний о различных сторонах предмета, как это представляли себе домарксовские философы, а относительно полное, разностороннее знание о предмете как едином целом, необходимые стороны и отношения которого находятся в естественной диалектической взаимосвязи и взаимозависимости. Многочисленные абстракции, характеризующие предмет исследования, надо синтезировать так, чтобы получилось единство многообразного, а это дело весьма сложное и далеко не всегда удается осуществить такое синтезирование. Ведь каждый изучаемый объект многими нитями связан с другими предметами, явлениями внешнего мира, содержит внутри себя многочисленные связи, он обладает бесконечно многообразными свойствами. Раскрыть все это многообразие объекта — весьма сложная задача. Но и она не решает проблемы: нужно не только обнаружить свойства и связи изучаемого объекта, но и раскрыть природу, формы этих связей, осуществить такой синтез полученных абстракций, который бы отражал действительные связи объекта. А это как раз самая сложная, часто трудно выполнимая задача.
Известно, например, что биологи раскрыли практически все элементы белка, изучили его многочисленные свойства и связи, все входящие в него аминокислоты, но до сих пор не удается искусственным путем получить натуральный белок, ибо пока ученые не могут раскрыть такую комбинацию аминокислот, которая существует в «белковой молекуле». Механическое их соединение ничего не дает. «Для того чтобы искусственно создать какой-нибудь натуральный белок,— писал А. И. Опарин,— нужно из всех этих многочисленных комбинаций (аминокислот) выбрать одну и получить именно такое расположение аминокислот в белковой цепи, которое действительно есть у этого белка. Конечно, случайно нанизывая аминокислоты друг за другом в белковой цепи, мы никогда этого не достигнем. Это было бы совершенно подобно тому, если бы мы, встряхивая типографский шрифт, состоящий из двадцати восьми различных букв, рассчитывали бы, что он сам собой когда-нибудь случайно сложится в то или иное известное нам стихотворение».
Метод восхождения от абстрактного к конкретному предполагает не только использование ранее полученных абстракций самих по себе, а прежде всего способ их синтезирования в системе знаний: не механическое их соединение, а получение определенной логической субординации в системе знаний. В противном случае мы получим не систематизацию и субординацию ранее полученных абстракций, относящихся к предмету исследования, а некую эклектическую конструкцию, которая способна породить лишь видимость комплексного исследования этого предмета, но не способна раскрыть его сущности, хотя все стороны и выявленные свойства изучаемого объекта вроде бы были учтены. «Конкретное,— писал К. Маркс,— потому конкретно, что оно есть синтез многих определений, следовательно единство многообразного. В мышлении оно поэтому выступает как процесс синтеза, как результат, а не как исходный пункт... конкретная целостность, в качестве мысленной целостности, мысленной конкретности, действительно есть продукт мышления, понимания...»[7].
Процесс познания, таким образом, как бы разбивается на два этапа. Первый этап — это переход чувственноконкретного в абстрактное. Вторым этапом познания является переход от абстрактного к конкретному. Познание как бы снова возвращается к исходному моменту — к конкретному, но, как отмечал К. Маркс, уже «не как к хаотическому представлению о целом, а как к богатой совокупности, с многочисленными определениями и отношениями»[8]. Это и есть восхождение от абстрактного к конкретному.
Таким образом, принцип восхождения от абстрактного к конкретному требует начинать познание не с конкретного, явившегося предметом предыдущего этапа познания данного объекта, а с абстрактного, с самых общих понятий, отражающих простейшие и наиболее общие свойства и отношения изучаемого предмета. Из всех этих общих абстракций необходимо взять исходное, наиболее общее понятие, которое является определяющим в исследуемом объекте и органически связанным со всеми другими его сторонами, свойствами, отношениями, выраженными другими простейшими абстракциями. Раскрывая исторический ход развития основной стороны исследуемого объекта, выраженной в исходном понятии, и определяя ее закономерную связь и взаимозависимость с другими сторонами объекта исследования, отраженными в других абстракциях, ученый приходит к его познанию.
Выделив главную, решающую сторону, исследователь, согласно этому принципу, должен взять его в развитии, т. е. проследить, как она возникла, какие стадии в своем развитии прошла и как в ходе этого развития влияла на все другие стороны данного материального образования, обусловливая в них соответствующие изменения.
Прослеживая все это, ученый шаг за шагом воспроизводит в сознании процесс становления исследуемого материального образования, а вместе с этим и всю совокупность необходимых сторон и связей, свойственных ему, т.е. сущности.
Стихийное использование некоторых требований данного способа исследования было, например, характерно для процесса разработки Д. И. Менделеевым периодической системы химических элементов. Изучая химические элементы, ученый обратил внимание на то, что всем им свойствен определенный атомный вес, причем для каждого элемента характерен свой, специфический атомный вес. Из этого ученый сделал вывод, что свойства химических элементов зависят от атомного веса, и решил принять атомный вес в качестве исходного, отправного звена при исследовании. Приняв атомный вес за общий принцип или общую основу группировки всех химических элементов и учитывая все богатство особенного, присущего той или иной части этих элементов, он объединил их в единую стройную систему, которая не только систематизировала уже. известные химические элементы и уточнила их особенные свойства, но и дала возможность предсказать существование новых, еще не открытых химических элементов.
Сам Д. И. Менделеев по этому поводу писал: «За многими исключениями, я принял те же группы аналогичных элементов, что и мои предшественники, но поставил целью изучить закономерности во взаимоотношении групп. Тем самым я пришел к вышеупомянутому общему принципу (периодическая зависимость свойств химических элементов от их атомных весов.— И. А.), который приложим ко всем элементам и охватывает многие прежде высказанные аналогии, но допускает еще и такие свойства, которые раньше не были возможны»[9].
Известно, что К. Маркс в «Капитале» исследование экономических проблем капиталистического общества тоже начинает с самой широкой категории — с товара и форм стоимости. Через анализ этих категорий он переходит к рассмотрению менее общих и более конкретных понятий, например денег. Это последнее понятие позволило Марксу перейти к исследованию категорий прибавочной стоимости, прибыли и с их помощью понять сущность средней нормы прибыли, процента и т. п.
Категория «товар» играет в этом процессе исходную роль не только потому, что она обладает свойством всеобщности, но также потому, что вследствие своей всеобщности она выполняет субординирующую роль, определяя все ведущие, основные явления, процессы и противоречия буржуазного способа производства. «Как простая форма стоимости,— писал Ленин,— отдельный акт обмена одного, данного, товара на другой уже включает в себе в неразвернутой форме все главные противоречия капитализма...»[10].
Таким образом, далеко не всякая категория может играть роль исходной «клеточки» формирования научной теории и вообще научно-теоретического исследования, а только такая, которая является, по выражению В. И. Ленина, самой простой, обычной, основной, самой массовидной, самой обыденной, миллиарды раз встречающейся.
«Кажется правильным,— писал К. Маркс,— начинать с реального и конкретного, с действительных предпосылок, следовательно, например, в политической экономии, с населения, которое есть основа и субъект всего общественного процесса производства. Между тем при ближайшем рассмотрении это оказывается ошибочным. Население — это абстракция, если я оставлю в стороне, например, классы, из которых оно состоит. Эти классы опять-таки пустой звук; если я не знаю основ, на которых они покоятся, например наемного труда, капитала и т.д. Эти последние предполагают обмен, разделение труда, цены и т.д. Капитал, например, — ничто без наемного труда, без стоимости, денег, цены и т.д. Таким образом, если бы я начал с населения, то это было бы хаотическое представление о целом, и только путем более близких определений я аналитически подходил бы ко все более и более простым понятиям: от конкретного, данного в представлении, ко все более и более тощим абстракциям, пока не пришел бы к простейшим определениям. Отсюда пришлось бы пуститься в обратный путь, пока я не пришел бы, наконец, снова к населению, но на этот раз не как к хаотическому представлению о целом, а как к богатой совокупности, с многочисленными определениями и отношениями»[11].
В этом высказывании Маркса наглядно и убедительно показывается место и роль исходной категории в научно-теоретическом исследовании и путь формирования на ее основе теоретически-конкретного.
Всякое познание в конечном счете направлено на то, чтобы отразить в нашем сознании изучаемый предмет, явление всесторонне, во всей его полноте и конкретности, сформировать теорию, отражающую его сущность, закономерности его развития, а это можно сделать только с помощью ранее полученных научных абстракций в рамках восхождения от абстрактного к конкретному.
Однако получением теоретически-конкретного или конкретного в его полноте тоже не завершается познание данного объекта. Теоретически-конкретное представляет собой определенный, относительно завершенный цикл познания, после которого оно (теоретически-конкретное) продолжает совершенствоваться, наполняться новыми сторонами и положениями, полученными в ходе дальнейшего исследования в этой области. Поэтому теоретически-конкретное выступает не только как определенный результат познания, но и как исходное начало, теоретическая основа дальнейшего познания данного объекта, нового этапа восхождения к теоретически-конкретному на более высокой ступени его развития. Этот процесс протекает главным образом в форме перехода от одной теории, характеризующей определенную область действительности, к другой, отражающей эту область более глубоко и содержательно. Здесь в полной мере проявляется учение диалектической логики о соотношении объективной, абсолютной и относительной истины.
Следует подчеркнуть, что принцип восхождения от абстрактного к конкретному не выработан людьми произвольно. Как и другие методы, приемы и способы познания, он отражает определенные процессы, объективно протекающие в материальной действительности,— именно процессы развития. «...Ход абстрактного мышления, восходящего от простейшего к сложному, – писал К. Маркс, – соответствует действительному историческому процессу»[12].
Отмечая это обстоятельство, авторы коллективного труда «Диалектика развития научного познания» пишут: «Разумеется, это не значит, что восхождение в познании полностью, абсолютно тождественно «восхождению» в природе. Собственно восхождения как такового в природе нет, а есть развитие, хотя бы уже потому, что в восхождении используются специальные для познающего мышления приемы. Но максимально возможная тождественность познания реальным процессам развития достигается именно благодаря методу восхождения»[13].
