Б1 Глава 2. Наука гражданского права (иивилистика) и е е изучение 12 страница

Ее выделение носит в значительной мере условный характер, поскольку по существу своему перед нами — несколько объединившихся ветвей московской школы (каким бы странным ни показалось это обстоятельство нашим современникам).

Их возникновение связывается, во-первых, с переездом в Санкт- Петербург московских профессоров П. Г. Редкина (о нем см. выше), Н.Л. Дювернуа, С. В. Пахмана, а также ученика последнего, профессора университета Св. Владимира (Киев) П.П.Цитовича (1843—1913). От С. В. Пахмана проходит ветка через К. И. Малышева (1841 — 1907) и В.В. Ефимова (1857-1902) к Д.Д. Гримму (1864-1941) и его многочисленным ученикам; через П.П.Цитовича— к М.М. Ковалевскому (1851—1916), Я.М. Магазинеру (1881—1961) и, наконец, к О. С. Иоффе (1920—2005). Непосредственно же к Н. Л. Дювернуа можно возвести образование Ю.С. Гамбарова (1850—1926), А. И. Каминки (1865—1940),

А. А. Пиленко (1873—1956), И.М. Тютрюмова (1865—1943), а также весьма известных политических деятелей советской эпохи П.И. Стучки (1865-1932) и даже В. И. Ульянова-Ленина120 (1870-1924).

Во-вторых, в начале 1900-х гг. в Петербург приезжает малоизвестный (и прежде не встречавшийся нам) выпускник Новороссийского университета, варшавский профессор А. Г. Гусаков (1868—1948), знаменитый едва ли не одним только своим учеником, но зато каким! — А. В. Вене-

 

120 Впрочем, «учеником» Николая Львовича В. И. Ленин может быть назван лишь весьма условно. Точнее было бы сказать, что Н. Л. Дювернуа был председателем испытательной комиссии юридического факультета Санкт-Петербургского университета, принимавшей у Владимира Ульянова экзамены экстерном за весь курс юридического факультета.

108 § 2. Истоки и персоналии отечественной иивилистики (п. ВБ— 40)

 

диктовым (1887—1959). Ныне благополучно здравствующий глава Петербургской цивилистичсской школы, профессор, академик Ю.К. Толстой — воспитанник А. В. Венедиктова.

И наконец, только в-третьих, можно говорить о собственно петербургской веточке в лице И. А. Покровского, возвратившегося туда незадолго до революции из Киева. Учениками И. А. Покровского стали С.И.Аск- Hcisuü (1888-1952), Г. К. Гипс (1887-1971), А. Г. Гойхбарг (1883-1962),

В. М. Догадов (1886—1962), С.Н.Лапдкоф (?—?), И. С. Перетерский (1889-1956), В. К. Райхер (1888-1981), Е.А.Флейшиц (1888-1968), К. К. Яичков (1896—?).

 

40. Истоки нашего юридического образования. Автор настоящего Учебника имеет честь относить себя к числу воспитанников московской юридической школы.

 

Будучи студентом юридического факультета МГУ (1988—1993), я занимался у многих преподавателей, в том числе профессоров А. М. Беляковой (римское право) и Р.О. Халфиной (спецкурс) (обе — ученицы М. М. Агаркова), И. А. Земина и Г. 11. Савичева (спецкурсы), Е.А. Суханова (общий курс гражданского права), доцентов Е. В. Кулагиной (курс семейного права), Т. С. Мартьяновой и Н. И. Коваленко (семинарские и практические занятия). Если исходить из того, что непосредственными учителями в университете являются лектор по общему курсу, а также на

 

учный руководитель, то получится, что нам нужно проследить три следующие ветки: от профессоров Е.А. Суханова (лектор) и С.М. Корнеева (1923—2002) (руководитель по кандидатской диссертации) и доцента Т. С. Мартьяновой (вела семинарские занятия и руководила написанием курсовых, а также дипломной работы).

Получается следующее:

1) Е.А. Суханов является учеником профессора В.П. Грибанова (1921 — 1990); В. П. Грибанов — воспитанником профессора И. Б. Новицкого (1880—1958); И. Б. Новицкий считал своим наставником В. М. Хвостова (1868—1920), который, в свою очередь, учился у упомянутого выше Н. П. Боголепова, ну а тот — у уже известных нам И.Д. Беляева, М.Н. Капустина и В. Н. Никольского — питомцев «четверки» Н. И. Крылова, В. Н. Лешкова, Ф.Л. Морошкина и П.Г. Редкина;

2) научным руководителем С.М. Корнеева был профессор В.И. Сереб- ровский (1887—1971), который сам учился у профессора В. М. Гордона (1871 — 1926) в Харьковском университете; последний был учеником

А.Х. Голъмстена (1848—1920), а тот — С. В. Пахмана и П. Г. Редкина. Юридическое образование самого С. В. Пахмана восходит, опять- таки, к «квартету» Крылова, Лешкова, Морошкина и Редкина;

3) Т. С. Мартьянова была ученицей Е.Н. Гендзехадзе (1922—1997), которая, в свою очередь, училась у Л. Ф. Клейнмана ( 1889—1983) — специалиста в области гражданского процесса. Учителями А. Ф. Клейнмана были, по всей видимости, В. И. Адамович, Е. В. Васъковский (1866—1942) и А. И. Загоровский, которые сами учились либо у приснопамятных «отцов», либо у их учеников.

109 Глава 2. Наука гражданского права (иивилистика) и ее изучение

 

§ 3. Система иивилистической науки (п. 41—49)

 

41. «Законодательная» система. В течение длительного времени господства позитивистского направления в правоведении изучение гражданского права сводилось главным образом к изучению гражданско- правовых (преимущественно законодательных) норм. В таких условиях структура науки гражданского права, а равно и состав входящих в нее

 

элементов предопределялись в первую очередь содержанием и системой норм основополагающих законодательных актов, регулирующих гражданские отношения в соответствующий период времени — Гражданских кодексов РСФСР 1922 и 1964 гг., Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1961 и 1991 гг., и, соответственно, Гражданского кодекса РФ 1994—2006 гг. Освободив себя от обязанности объяснения, оправдания и оценки законодательных норм, позитивисты отставили

 

на второй план догматическим метод и занялись главным ооразом чисто комментаторской работой. Этим «грешили» даже дореволюционные авторы; в советское же время навык применения догматического метода постепенно вырождался и к середине 1950-х гг. оказался по сути утра

 

ченным, из-за чего масса вопросов собственно позитивистского плана осталась вне научного внимания121. Поскольку изучение гражданского права, превращенное в пересказ гражданских законов, весьма мало напоминало собственно пауку, в его рамки был включен ряд отдельных (наиболее принципиальных, краеугольных) теоретических вопросов,

 

прежде относившихся «к епархии» позитивистской и социологической

 

школ (в частности, о понятиях гражданского права и правоотношениях, о предмете, методе и принципах гражданского права, о субъективном праве и юридической обязанности, о субъектах и объектах права и т.д.).

 

К сожалению, составленный

 

таким образом

 

социолого-коммента

 

торский «микс» с налетом позитивизма оказался весьма благосклонно воспринят ученой общественностью: так, уже в начале 1960-х гг. мнение о том, что предметом советского правоведения являются не одни только нормы права, но и целый ряд иных (правовых) категорий (никакого отношения к нормам нс имеющих), стало не просто господствующим, но единственным. Так, например, Б. Б. Черепахин, рецензируя моиогра- * бо

 

121 В самом деле, ведь если гражданское право — это совокупность гражданско-правовых норм, источником 99% которых являются нормативные правовые акты, то нужно будет признать, что наука гражданского права должна представлять собой учение о гражданско- правовых нормах и разбиваться на четыре главы: понятие гражданско-правовых норм, их источники, толкование и применение. Все остальное, традиционно включаемое в Общую часть — понятие гражданского права, его предмет, метод, принципы и система как отрасли науки и учебной дисциплины, гражданские правоотношения и т.д., — к совокупности норм, строго говоря, не имеет никакого отношения, представляя собой либо условия, ли

бо последствия реализации норм. Однако ни у одного ученого подобного (единственно последовательного) взгляда на предмет гражданско-правовой науки мы не встречаем. Выходит, что едва обозвав правом «совокупность норм», ученые тут же обратились к изучению того, что предмета науки попросту нс касается.

 

по§ 3. Система ииаилистической науки [п. 41— 49)

 

фию О. А. Красавчикова о советской науке гражданского права, писал: «...Нельзя предполагать, что те ученые, которые считают отрасль права объектом изучения соответствующей правовой науки, намерены изучать

 

только самые нормы права в отрыве от правоотношений, юридических фактов, судебной, арбитражной, хозяйственной практики и т.д....Трудно представить себе изучение норм права в отрыве от изучения порождаемых ими через посредство предусмотренных нормой юридических фактов правоотношений...Это изучение не раскроет их содержания»122. Примечательно, что вопросы о том, почему оказался объединенным весь этот обширный и разнородный материал, и о том, как его следовало бы систематизировать, в науке даже не поднимался и до сих нор не имеет удовлетворительного ответа. «Никем и никогда не показаны обязательность включения в научный объект тех или иных компонентов, характер и степень их отнесенности к праву, объективные связи с другими его сторонами. Подобный способ работы имеет имя — эклектика»123. Несмотря на то что этому замечанию исполнилось уже 20 лет, оно продолжает оставаться актуальным и по сей день.

 

42. «Категориальная» система: постановка вопроса, ее ценность и практический смысл. Система гражданско-правовой науки, безусловно, характеризуясь известной степенью зависимости от систематики гражданского законодательства, ни в коем случае не должна слепо копировать ее. Даже если согласиться с тем, что изучение законодательных норм исчерпывает предмет цивилистики или, по крайней мере, составляет его основу, все равно нет никакой необходимости следовать системе норм, разработанной и установленной совершенно в иных целях (для удобства поиска и практического применения). В действительности научное изучение гражданского права должно иметь в своей основе систематизацию тех гражданско-правовых категорий (форм, институтов и конструкций), которыми описываются регулируемые гражданским правом общественные отношения; категория правовой нормы — лишь одна из них. Иные сведения могут и должны включаться в предмет цивилистической науки, но лишь постольку, поскольку их знание является необходимой предпосылкой усвоения собственно гражданско- правового материала.

 

В чем ценность категориальной системы юриспруденции? В ее логической ясности и практической ценности. Правовые категории — это те фигурки, кубики или кирпичики, из которых могут быть выстроены гражданско-правовые модели всех без исключения жизненных отношений, урегулированных гражданским правом, в каких бы терминах нормативных правовых актов эти отношения ни были бы описаны. Именно на уровне этих правовых категорий (а не законодательных терминов!)

 

и должна строиться работа юриста — как ученого, так и практика — подобно тому, как речь слагается из звуков, письмо строится на буквах

 

122 Советское государство и право. 1962. № 11. С. 139, 140.

123 ПугинскийБ. И., СафиуллинД. II. Правовая экономика: Проблемы становления. М., 1991. С. 14.

111 Глава 2. Наука гражданского права (иивилистика) и ее изучение

 

(Р. фон Иврит), а музыка — на нотах (О. С. Иоффе). Продолжая последнее сравнение, можно сказать, что подобно тому, как взаимодействие всего семи нот с пятью их оттенками (полутонами), организуемое композитором, дает хотя в принципе и ограниченное, но чрезвычайно большое количество мелодий, взаимодействие правовых категорий (также имеющих «полутона», т.е. видовые понятия) дает хотя и счетное, но чрезвычайно большое, вполне достаточное для правового оформления любой, сколь угодно многообразной действительности, число правовых форм — юридических способностей и возможностей. Умение «приводить», на первый взгляд, несравнимые друг с другом конкретные жизненные отношения «к общему юридическому знаменателю» в виде правовых категорий и с их помощью выстраивать правовые модели этих отношений — это и есть тот главный навык, который будущий юрист (будь то практик или ученый) должен приобрести в период обучения в юридическом вузе. Соответственно, гражданско-правовые категории должны быть предметом нс простого механического зазубривания, но осмысленного запоминания, предметом самостоятельных научных исследований, систематических повторительных упражнений и профессионального само

 

совершенствования.

Категориальная система юриспруденции позволяет чрезвычайно наглядно описать существо работы юриста и объективно оцепить се. Каким же образом? Подобно тому, как все шахматисты (от начинающих кружковцев до Б. Фишера и Г. Каспарова) играют одними и теми же шахматными фигурами и пешками, делая ими одинаковые ходы (прямо, по диагоналям и «буквой Г»), подобно тому, как все картежники (начиная со случайных попутчиков и кончая участниками международных турниров по покеру) оперируют карточными колодами одинакового состава и играют в одни и тех же игры по одним и тем же правилам, точно так же и все грамотные юристы работают с одним и тем же набором правовых категорий — кубиков или кирпичиков — с соблюдением одних и тех же правил (норм права и законов логики). Несмотря на единство фигур (карт, кубиков) и правил игр, каждый шахматист и картежник точно так же разительно отличается от других, себе подобных, уровнем игры, как и всякий юрист отличается от всех иных своих коллег. Стало быть, вопрос уровня деятельности конкретного юриста заключается не в том, какими кубиками или кирпичиками он располагает (они у подавляющего большинства юристов одинаковые, или, но крайней мере, должны быть одинаковыми), а в том, какой с этими кубиками работает: что, как скоро и каким именно образом он из этих своих кубиков-кирпичиков сооружает. Образно говоря, один выстраивает из своих кубиков заборы, другой — башни, третий — умащивает ими дороги, четвертый возводит здания

 

и сооружения, пятый — целые города, шестой — складывает не просто кубики, но кубики разного цвета (с буквами, цифрами, рисунками) и т.д.

Продолжая начатое сравнение — отталкиваясь от категориальной концепции юриспруденции — мы получаем возможность весьма наглядно описать существо и основные типы (виды, иерархические уровни) юридической деятельности: (1) заданный; (2) проблемный; (3) проблемно- постановочный (проектный) и (4) проблемно-управленческий. От каждого из уровней могут отходить боковые ответвления нескольких

 

различных свойств; здесь мы ограничимся краткой характеристикой двух подобных «веток» — уровней (5) экспертного и (6) прагматического.

112 § 3. Система ииаилистической науки [п. 41— 49)

 

1) Заданный уровень. Решение юридической задачи — нахождение юристом рже известного (из законодательства, науки или практики) правильного ответа на тот или иной вопрос (составление договора, написание искового заявления, подготовка заключения или справки и т.п.).»такое выкладывание типовых фигур из имеющихся кубиков, составляет первый - наименее сложный — уровень юридической деятельности. Для шахматиста — ото уровень разыгрывания типовых шахматных дебютов и окончаний, а также решения однотипных шахматных задач; для картежника — игра на картах заведомо более высокого достоинства или на «длинной» масти. Конкуренция на этом уровне, безусловно, возможна, но лишь за счет таких факторов, как полнота, форма и эффективность (скорость) выполнения операций: чем исходные данные полнее, форма представления данных и выводов — выразительнее и нагляднее, а скорость — выше, тем более высокой заработной платы заслуживает специалист, хотя объективно ее «потолок» и не может быть сколько-нибудь высоким (как и при любой вообще утилитарной технической работе).

2) Проблемный уровень. Качественное изменение уровня заработной платы юриста возможно только с его переходом на следующий уровень работы — уровень решения юридических проблем, т.е. таких вопросов, правильных ответов на которые прежде никто не формулирован. Поскольку к достижению всякой цели обычно ведут несколько путей, юристу предстоит найти таковые, сконструировать каждый из них, после чего выбрать один — тот, который ему (в силу его профессиональных знаний, навыков и, наконец, интуиции) кажется наиболее эффективным и верным. Деятельность такого юриста может быть уподоблена работе строителя нестандартных зданий, возводимых, однако, не из специально отливаемых для него бетонных конструкций, а все из тех же типовых кубиков (кирпичиков) и их стандартных сочетаний, разыгрыванию шахматного миттельшпиля или игре на таком сочетании карт, которое не позволяет достоверно судить о наборе карт противника. Для выполнения такой работы одной техники уже мало — здесь необходимо творчество. Существенно повышается риск, принимаемый на себя таким специалистом, а также расширяется область ответственности', все эти факторы в совокупности, разумеется, весьма благоприятно отражаются на уровне его доходов.

3) Проектный и (4) проблемно-управленческий уровни. Далее следуют уровень постановки юридических проблем и, наконец, уровень участия в управлении социальными проектами, где постановка и решение юридических проблем является лишь одним из условий их успешной реализации. Последний уровень составляет, по всей видимости, наивысший уровень юридической деятельности. Аналогом для шахматистов здесь выступает участие в шахматном турнире; для картежников — игра с заведомо более сильными соперниками или шулерами. О заработной плате здесь говорить уже не приходится — вместо нее на первый план выходит так называемый компенсационный пакет за все те неудобства, что специалист терпит, посвящая себя делу реализации проекта*, а сверх этого — участие в прибылях (дивидендах) от такой реализации. На наш взгляд, одним из сложнейших социальных проектов, с которыми приходится иметь дело юристам, является такой проект, как приобретение ученой степени — подготовка и защита диссертации. Не покупка заказной работы и ВАКовских «корочек» с мистерией защиты, а самостоятельное

 

см. п. 23

11В Глава 2. Наука гражданского права (иивилистика) и ее изучение

 

написание настоящей научной квалификационной работы и ее реальная защита в неангажированном ученом совете.

5) Экспертный уровень. Из сформулированных закономерностей существуют, конечно же, исключения. Так, например, встречаются юристы, специализирующиеся в какой-нибудь специфической, узкой области деятельности, например, в сфере морского страхования, вексельного или, скажем, международного частного патентного права — их можно уподобить лицам, располагающим (наряду с общеизвестными) еще и своими собственными, быть может, уникальными или, но крайней мере, существенно отличающимися, кубиками — кубиками, которых нет больше ни у кого или почти ни у кого. И хотя в конечном счете даже такие — своеобразные — кубики тоже могут быть сведены к системе типичных, для всех юристов одинаковых правовых категорий, их внешняя оригинальность, тот факт, что они имеются далеко не у всех юристов, а также обеспечиваемый этими обстоятельствами известный уровень независимости обладателя таких «кубиков» от внешнего мира (беспристрастности), позволяют обладателям таких кубиков претендовать на существенно более высокий, против обычного, уровень вознаграждения даже за выполнение юридической работы самого первого уровняш, а также — на статус экспертов в соответствующей области правовых знаний (монополистов в соответствующей области правовых услуг). Достижение экспертного уровня возможно, разумеется, не только юристами-задачниками, но и юристами, находящимися на каждой из трех высших ступеней профессионального развития.

6) Прагматический уровень. Альтернативой работе эксперта — лица, располагающего знаниями и вырабатывающего новое знание ради самого знания (постижения истины), — является работа юриста-прагматика. Не практика, а именно прагматика — лица, использующего правовые знания и средства для того, чтобы решить любую поставленную перед ним задачу, в том числе такую, самая постановка которой (не говоря уж о решении) принципиально несовместима с синим понятием о праве. Рабо та таких юристов подчинена единственной цели: подобрать (подогнать) теоретическое решение под заранее известный ответ - обосновать заранее предустановленную позицию. Прежде всего — теоретически и догматически, по вообще-то для этого все средства хороши124 125. Такая метода деятель

 

ности производит чрезвычайно тягостное впечатление не только на тех, кому приходится противостоять ее носителям, по зачастую и на тех, кто выступает заказчиками такого рода «юридических услуг». Вместе с тем нельзя отрицать, что юристы, составившие себе славу именно как специалисты, умеющие внешне правовыми способами достичь всего и вся

 

124 В то же время управление некоторыми проектами может обернуться не только дивидендами, но и убытками.

125 Продолжая аналогию с кубиками, мы можем описать работу юриста-прагматика следующим образом: он не столько строит нечто из этих самых кубиков по установленным правилам игры, сколько (1) делает вид, что строит, производит впечатление строительства; (2) мешает строить сопернику, систематически разрушая его конструкции, портя, а то и просто воруя его кубики; (3) строит с нарушением правил, например, используя не только кубики, но и иные детали, не входящие в набор, или не просто ставя кубики один на другой, но еще и скрепляя их друг с другом и, наконец (4) обеспечивает формирование заведомо неправильного (пристрастного)мнения в оценке собственной конструкции и в ее сравнении с конструкцией оппонента. Этакая юридическая «черты магия» получается.

114 § 3. Система ииаилистической науки [п. 41— 49)

 

(отправить за решетку заведомо невиновного и оправдать убийцу, взыскать убытки, которых не было, и добиться отказа во взыскании неустойки за многолетнюю просрочку, убедить суд в правильности взыскания предоплаты при отсутствии поставки и, в то же время, разрушить сделку

 

по передаче проданной и оплаченной вещи из-за неправильно поставленной запятой и т.п.), увы, зарабатывают сегодня гораздо больше, чем наивные вчерашние выпускники вузов и факультетов, искренне стремящиеся направить деятельность своих клиентов в русло закона126 *.

 

43. Категории науки гражданского нрава. Что же это за такие «кубики» и «кирпичики» — правовые категории, на которых покоится (из операций с которыми слагается) вся юридическая деятельность? Основными (ключевыми) категориями науки гражданского права — категориями, подлежащими самому тщательному усвоению учащихся, — являются следующие: 1) норма права; 2) правовые формы — юридические способности и возможности со средствами своего обеспечения (состояниями отсутствия прав и связанности юридическими последствиями, а также юридическими обязанностями); 3) предпосылки (условия) и основания облечения фактических (жизненных) отношений в гражданско-правовые формы, включающие в себя понятия: а) правосубъектности (субъекта права); б) объекта права; в) юридических фактов, обстоятельств, состояний и фактических составов.

 

Категории (1) и (2)— нормы и формы права — представляют собой исключительно правовые понятия, не имеющие своей эмпирической (фактической) основы — своих «прототипов» в сфере фактических отношений. Что же касается категории (3), то она хотя и объединяет в себе (как это видно из уже приведенного перечня) несколько разнородных подкатегорий (субъекты, объекты и факты), в действительности имеет под собой единую основу — субстраты, принадлежащие к сфере фактических (жизненных) отношений. Так, категория «субъект права» предполагает понятие об участниках фактических отношений — отдельно взятом индивидууме (человеке) или организованном человеческом сообществе (коллективе); категория «объект права» базируется на понятии о материальных и нематериальных благах, являющихся средствами удовлетворения реальных потребностей и интересов участников фактических отношений и, стало быть, ближайшими (непосредственными) поводами к вступлению в таковые; наконец, под юридическими фактами понимаются обстоятельства реальной действительности (фактические обстоятельства) — действия, события, а также свойства лиц и предметов.

В угоду практическому удобству и несколько поступаясь формальной логикой, большинство ученых выделяет из понятия о юридических фактах еще два: 4) действия по осуществлению гражданских прав и исполнению юридических обязанностей (сокращенно назовем их предоставлениями или актами предоставления), а также 5) действия, направленные на защиту гражданских прав и реализацию охраняемых законом

 

126 Далее следует сказать только о том, что здесь у читателя имеется выбор, сделать который

(и ответить за который) он должен сам.

11Б Глава 2. Наука гражданского npasa (цивилистика) и ее изучение

 

интересов (сокращенно — иски). Образовавшуюся таким образом систему из пяти правовых категорий — 1) субъекты, 2) объекты, 3) факты.

4) предоставления и 5) иски — обыкновенно считают основой научной систематизации общей части гражданского права и, кроме того, системой инструментария практической деятельности юриста. Знание этой системы и умение ею пользоваться — залог успеха всякой юридической деятельности, начиная от составления проекта договора и кончая написанием диссертации127.

 

44. Система Общей части гражданского права. Изучение правовых категорий как таковых — вне их привязки к конкретным жизненным отношениям — составляет предмет общей теоретической (или просто общей) части науки гражданского права. Общая часть включает изучение:

1) понятий о частном и гражданском праве как элементах системы объективного права и правопорядка — предмете цивилистической науки. Этот раздел (1) можно назвать пролегоменами к изучению гражданского права;

2) понятия о гражданско-правовых нормах, их источниках, а также о толковании и применении нормативных предписаний, в том числе к гражданским отношениям с так называемым иностранным элементом128 129 (раздел II);

3) учения о тех гражданско-правовых формах, которые принимают общественные отношения в результате их урегулирования нормами гражданского права, в первую очередь — о субъективных гражданских правах (гражданских правоотношениях), их содержании и движении (динамике) (раздел III);

4) учения о гражданской правосубъектности и ее носителях — субъектах гражданского права или лицах — физических и юридических лицах, а также публично-правовых образованиях (раздел IV);

5) учения о юридически значимых свойствах объектов фактических

 

(жизненных) отношений — свойствах материальных и нематериальных благ — теории объектов права (раздел V);

6) учения об обстоятельствах реальной действительности (фактах), являющихся основаниями и условиями (предпосылками) движения правовых форм — юридических фактах, собственно юридических обстоятельствах, юридически значимых состояниях и фактических составах 129 (раздел VI).

 

*см. п. 150

 

 

Система пяти категорий имеет и ряд других (специальных и специализированных) значений. Так, например, в сфере международного частного нрава именно ею определяется количество возможных типов коллизионных привязок*.

 

Данная часть теории гражданского права имеет особое наименование — международное частное право или МЧИ. Традиция обособленного преподавания данного предмета позволяет ограничиться изложением в настоящем Учебнике одних только основ этой дисциплины.

 

129 Категории субъектов, объектов и оснований движения правовых форм образуют единый по сути (третий) раздел общей части гражданского права — о тех правовых категориях, без которых немыслимо существование юридических форм общественных отношений.

 

11Б§ 3. Система ииаилистической науки [п. 41— 49)

 

Термином «Общая часть гражданского права» традиционно обозначаются два понятия — широкое и узкое (последнее содержательно входит в первое).

Материал общей части в широком смысле слова традиционно считается соответствующим материалу части первой (ст. 1—453) действующего ГК130, т.е. нормам Гражданских кодексов от общих положений о гражданском законодательстве до общей части обязательственного права включительно. Общей частью гражданского права в узком смысле слова принято называть лишь материал, в равной степени относящийся ко всем видам субъективных гражданских прав, как к относительным, так и к абсолютным (раздел 1 (ст. 1—208) ГК: от общих положений до исковой давности131 с прибавлением (с некоторых пор132) общих положений о гражданско-правовой ответственности). Внешней формой выражения факта разделения предмета гражданско-правовой науки на Общую и Особенную части стало зародившееся еще до революции133, но укоренившееся только в советское время134, разделение вузовских учебников по гражданскому праву на два тома. Общей части в узком смысле слова обыкновенно соответствует первый раздел первого тома1135.