Лекция 1.2. Методологические подходы к пониманию человека как носителя здоровья

В данном параграфе представлена необходимая для трактовки понятия «здоровье человека» характеристика сущности человека как феномена природы и культуры с позиции общенаучного подхода. Понятие «человек» нам необходимо рассмотреть по той причине, что именно человек, являясь носителем здоровья, детерминирует антропологический и экзистенциальный подходы к исследованию и разработке проблемы становления здоровья, с позиции которого и важно определить сущностные характеристики человека.

Разработку понятия «здоровье человека» представляется целесообразным начать с определения сущности понятия «человек», ибо предметом валеологии, как отмечалось раннее, является здоровье именно человека. Обращаясь же к понятию «человек», мы сразу встаем перед проблемой отбора информации, необходимой и достаточной для оперирования данным понятием в контексте нашей темы. Как пишет И. И. Брехман: «Велик человек, но противоречив, как ни одно другое живое создание. Противоречивый феномен человека слагается из диалектического единства множества противоположностей, свойственных ему: между природным (в том числе животным) и человеческим началом, биологическим и социальным, материальными и духовным, личным и общественным и т. п. Во всех ипостасях и противоречиях человек – очень трудный объект для науки» [57, с. 11].

Одной из причин сложности этой задачи служит тот факт, что человек – предмет изучения большого количества самых разных наук: и естественных, и общественных, а также таких «ненаучных» гуманитарных областей человеческого бытия, как искусство и религия. Для всех дисциплин социогуманитарного цикла понятие «человек» обладает фундаментальным значением. Интеграционный и междисциплинарный характер этого понятия, его многозначность и трудноопределимость делает необходимым выработку в каждой науке своих категорий и терминов, которые позволили бы обозначить специфику видений этой наукой проблемы человека. Как пишет И. Т. Фролов: «Проблема человека, его сущности и существования в материальном и духовном, нравственном аспектах, его развития и предназначения, его будущего – это, пожалуй, самая основная из всех, которые когда-либо вставали перед человечеством на протяжении тысячелетий его истории. Она предстает и в наши дни не только как сложнейшая и, можно сказать, неисчерпаемая научная проблема, но и как актуальная практическая задача, связанная с построением нового, истинно человеческого общества, в котором, как подчеркивали К. Маркс и Ф. Энгельс, свободное развитие каждого будет условием развития всех» [206, с. 14]. И немного дальше: «Проблема человека вновь и вновь возникает как общечеловеческая на разных этапах истории, и в особенности сегодня, когда под вопросом оказывается само существование рода людского. Человек, человечество, человечность – это поистине глобальная триада настоящего и будущего.

Сегодня, как никогда ранее человечество сосредоточенно вглядывается в самого себя и порой как бы вновь открывает Человека: не без радостного изумления и даже восхищения, а зачастую и горького разочарования… Человек – уникальнейшее и изумительнейшее существо, самое поразительное творение природы и истории, будущее его бесконечно и прекрасно, утверждают одни мыслители. Человек – ошибка природы, ее злосчастное порождение, наделенное неисчислимыми пороками, у него поэтому нет будущего, он обречен на вырождение и гибель, считают другие. Кто прав? – задает вопрос И. Т. Фролов, – Кто ошибается? А может быть, не правы ни первые, ни вторые и есть какая-то третья точка зрения, примиряющая и «снимающая» первые две?» [206, с. 17].

Приведенные рассуждения свидетельствуют, с одной стороны, о глубине и неисчерпаемости самой проблемы познания человека, а с другой стороны, о наличии неисчерпаемых возможностей в решении этой проблемы. Кроме того, до сих пор ученые и мыслители, во-первых, не нашли достоверного ответа на вопрос о происхождении человека, а во-вторых, дискутируют по поводу того, что первично – сознание или материя, и что чем определяется – бытие сознанием или сознание бытием.

Другой причиной сложности изучения человека является, образно говоря, «многопонятийность» данного феномена. Так, по отношению к человеку возможно употребление таких понятий, как индивид, личность, субъект, индивидуум, индивидуальность. Все сказанное ставит нас перед необходимостью определить наши исходные позиции по проблеме человека. В своих изысканиях мы будем опираться на идеи самых разных мыслителей и ученых, исследующих феномен человека с разных сторон. Это, с одной стороны, позволит показать эволюцию понятия «человек», а с другой стороны, будет свидетельствовать о возможности существования множественных подходов к трактовке интересующего нас понятия.

В связи с этим представляется целесообразным начать наши размышления с изложения общепринятого в современной философии подхода.«Человек – фундаментальная категория философии, являющаяся смысловым центром практически любой философской системы. Сложность философского определения человека состоит в невозможности однозначного подведения его под какое-либо более широкое родовое понятие (например, природа, Бог или общество), поскольку человек – это всегда одновременно микрокосм, микротеос и микросоциум. Тем самым философское постижение человека всегда разворачивается не просто через реконструкцию его сущностных характеристик, но через осмысление его бытия в мире, человеческого мира, где «человек – это в известном смысле все» (Шелер).

В рамках истории философии человек традиционно понимался в единстве таких его основных модусов, как тело, душа и дух. При этом тело выступает одновременно как элемент природы, в соответствии с интерпретацией которой можно говорить о его основных образах в истории философии и науки (микрокосм, механизм и организм), и как собственно человеческое тело, определяемое не только через его биологические особенности (неспециализированность, «гоминидная триада» и т. д.), но и через особый спектр таких исключительно человеческих чувств и состояний, как стыд, смех, плач и т. п.

Душа также может пониматься в двух основных ракурсах: во-первых, как жизненный центр тела, «дыхание» («прана», «псюхе»), являющееся той силой, которая, будучи сама бессмертной, очерчивает срок телесного существования (ее основные экзистенциалы здесь – это жизнь, смерть, любовь); во-вторых, как экзистенциальное начало, индивидуализирующее человека в обществе и описывающееся в философии через проблемы свободы воли, свободы, творчества, игры.

Дух воплощает в себе фундаментальную сущностную идею «человечности» как таковой, где видовая особенность человека во времена Аристотеля связывалась преимущественно со свойствами разумности (человек как «разумное животное») и социальности («человек – это политическое животное»). Вместе с тем, в понятии духа отражается не только феномен «духовности» как интегративного начала культуры и общества, но и личностные характеристики отдельного человека, где личное характеризуется через индивидуальное воплощение социально значимых качеств, преломленных в фокусе «Я», самосознания.

Следует, однако, помнить, что выделение тела, души и духа, осуществляемое в рамках философского анализа, далеко не раскрывает всех сущностных особенностей человека. Конкретный человек – это практически всегда исключение из общего правила, уникальная целостность, где в индивидуальном личностном опыте достаточно трудно дифференцировать телесный, душевный и духовный уровни» [156, с. 802-803].

В приведенном определении нам важны два момента: признание троичности в структуре человека (тела, души и духа) и его уникальной целостности.

О четырех измерениях человека пишет А. Г. Спиркин: «Мы подходим к человеку с четырьмя разными его измерениями: биологическим, психическим, социальным и космическим» [189, с. 341]. Биологическое начало в человеке выражается, согласно позиции философа, в анатомо-физиологических, генетических явлениях, а также в нервно-мозговых, электрохимических и некоторых других процессах человеческого организма. Под психическим он понимает внутренний душевно-духовный мир человека – его сознательные и бессознательные процессы, волю, переживания, память, характер, темперамент и т. д. При этом он подчеркивает разумность человека как его сущностный атрибут, а человеческое мышление трактует как «сложноорганизованный биопсихосоциальный феномен, материальный субстрат которого поддается биологическому измерению (точнее физиологическому), но его содержание, конкретная наполненность – это уже безусловное взаимопереплетение психического и социального, причем такое, в котором социальное, опосредствуясь эмоционально-интеллектуально-волевой сферой, выступает как психическое» [189, с. 341].

Доказательство социальности человека А. Г. Спиркин строит, исходя из трех тезисов: 1) «идея человека предполагает другого человека, или точнее других людей». Это значит, что существование и развитие нормальной человеческой психики возможно только в условиях нормального человеческого общества и нормального человеческого общения; 2) человек является субъектом трудовой деятельности, на основе которой формируются и развиваются социальные отношения; 3) сущность человека конкретно-исторична, то есть содержание ее, оставаясь в принципе социальным, изменяется в зависимости от конкретного содержания эпохи, социально-культурного и культурно-бытового контекста и т. д.» [189, с. 342].

Приведем еще ряд существенных для нашего исследования высказываний разных авторов, связанных с различными аспектами рассмотрения проблемы человека.

«Человек, – пишет П. Тейяр де Шарден, – в том виде, каким его удается воспроизвести сегодняшней науке, – животное, подобное другим. По своей анатомии он так мало отличается от человекообразных обезьян, что современные классификации зоологии… помещают его вместе с ними в одно и то же семейство гоминоидных. Но если судить по биологическим результатам его появления, то не представляет ли он собой как раз нечто совершенно иное?

Ничтожный морфологический скачок и вместе с тем невероятное потрясение всех сфер жизни – в этом весь парадокс человека» [Цит. по 149, с. 76].

О природе человека размышляют также Г. В. Ф. Гегель, К. А. Гельве-ций, Т. Гоббс, И. Кант, Б. Паскаль и др. Природа человека, как утверждает Т. Гоббс, «есть сумма его природных способностей и сил, таких как способность питаться, двигаться, размножаться, чувство, разум и т. п.» Эти способности все мыслители, по его мнению, единодушно называют природными, считая, что они содержатся в определении человека как одаренного разумом животного [Цит. по 149, с. 15].

Сходные взгляды на человека мы обнаруживаем у К. А. Гельвеция и Г. В. Ф. Гегеля. «Человек, – говорит Г. В. Ф. Гегель, – по своему непосредственному существованию есть сам по себе нечто природное, внешнее своему понятию; лишь через усовершенствование своего собственного тела и духа, главным же образом благодаря тому, что его самосознание постигает себя как свободное, он вступает во владение собою и становится способностью себя самого и по отношению к другим» [Цит. по 149, с. 27]. К. А. Гельвеций, понимая человека как «по своей природе и травоядное и плотоядное существо…» [Цит. по 149, с. 21], приходит к выводу о том, что общительность у человека так же, как и у животного, есть результат удовлетворения природной потребности в самосохранении, в защите. «Интерес и потребность – таков источник всякой общительности. Только одно это начало… объединяет людей между собою. Поэтому сила их союза всегда соразмерна силе привычки и потребности» [Цит. по 149, с. 21].

Особый интерес для нас представляет позиция И. Канта, который считает: «Человек создан таким образом, что впечатления и возбуждения, вызываемые внешним миром, он воспринимает при посредстве тела – видимой части его существа, материя которого служит не только для того, чтобы запечатлеть в обитающей в нем невидимой душе первые понятия о внешних предметах, но и необходима для того, чтобы внутренней деятельностью производить и связывать эти понятия, короче говоря, для того, чтобы мыслить. По мере того как формируется тело человека, достигают надлежащей степени совершенства и его мыслительные способности; они становятся вполне зрелыми только тогда, когда волокна его органов получают ту прочность и крепость, которые завершает его развитие. Довольно рано развиваются у человека те способности, при помощи которых он может удовлетворять потребности, вызываемые его зависимостью от внешних вещей. У некоторых людей развитие на этой ступени так и останавливается. Способность связывать отвлеченные понятия и, свободно располагая своими познаниями, управлять своими страстями появляется поздно, а у некоторых так и вовсе не появляется в течение всей жизни; но у всех она слаба и служит низшим силам, над которыми она должна была бы господствовать и в управлении которыми заключается преимущество человеческой природы» [Цит. по 149, с. 24].

Однако Б. Паскаль предупреждает: «Опасное дело – убедить человека, что он во всем подобен животному, не показав одновременно и его величия. Не менее опасно убедить его в величии, умолчав о низменности. Еще опаснее – не раскрыть ему глаза на двойственность человеческой натуры. Благотворно одно – рассказать ему и о той его стороне, и о другой. Человек не должен приравнивать себя ни к животным, ни к ангелам, не должен и пребывать в неведении о двойственности своей натуры. Пусть знает, каков он в действительности» [Цит. по 149, с. 19].

Таким образом, человек это диалектическое единство материального и духовного начал, где носителем материи является его тело, а духовным началом сознание, мышление. При этом важно, что эти две субстанции развиваются и формируются в одновременности и тесном взаимовлиянии.

Строят познание человека в его сравнении с животными Х. Г. Гадамер, Э. Кассирер, Л. Фейербах, М. Хайдеггер, М. Шелер и др.

Х. Г. Гадамер считает, что «…человек, в отличие от всех прочих живых существ, имеет «мир», поскольку эти существа не знают отношения к миру в человеческом смысле слова, но как бы впущены… в окружающий их мир…» [Цит. по 149, с. 58].

Отношение человека к миру, по его мнению, «в противоположность всем другим живым существам характеризуется как раз свободой от окружающего мира. Эта свобода включает в себя и языковое строение… мира. Одно связано с другим. Противостоять натиску встречающихся в мире вещей, возвыситься над ними – значит иметь язык и иметь мир… Свобода от окружающего мира есть вместе с тем свобода по отношению к именам, которыми мы наделяем вещи…» [Цит. по 149, с. 58].

Таким образом, Х. Г. Гадамер отмечает своеобразную автономность человека по отношению к окружающему миру. Это одна из значительных для нашего исследования мыслей, так как здоровый человек – это человек в определенной мере независимый от внешних условий.

Как бы дополняет и углубляет мысль Х. Г. Гадамера Э. Кассирер. Он утверждает, что человек сумел открыть новый способ приспособления к окружению, ибо у него между системой рецепторов и эффекторов, которые имеются у всех видов животных, есть и третье звено, которое можно назвать символической системой. «По сравнению с другими животными человек живет не просто в более широкой реальности – он живет как бы в новом измерении реальности» [Цит. по 149, с. 59].

Достаточно глубокий и пространный сравнительный анализ отличий человека от животного находим у Л. Фейербаха: «В чем же заключается… существенное отличие человека от животного? Самый простой, самый общий и вместе с тем самый обычный ответ на этот вопрос: в сознании в строгом смысле этого слова, ибо сознание в смысле самоощущения, в смысле способности чувственного различения, в смысле восприятия и даже распознавания внешних вещей по определенным явным признакам свойственно и животным. Сознание в самом строгом смысле имеется лишь там, где субъект способен понять свой род, свою сущность. Животное сознает себя как индивид, – почему оно и обладает самоощущением, – а не как род, так как ему не достает сознания, происходящего от слова «знание». Сознание нераздельно со способностью к науке. Наука – это сознание рода. В жизни мы имеем дело с индивидами, в науке – с родом. Только то существо, предметом познания которого является его род, его сущность, может познавать сущность и природу других предметов и существ (выделено нами. – Т. О.).

Поэтому животное живет единой, простой, а человек двоякой жизнью. Внутренняя жизнь животного совпадает с внешней, а человек живет внешней и особой внутренней (выделено нами. – Т. О.) жизнью. Внутренняя его жизнь связана с его родом, с его сущностью. Человек мыслит, то есть беседует, говорит с самим собой… Человек одновременно и «Я», и «ты»; он может стать на место другого именно потому, что объектом его сознания служит не только его индивидуальность, но и его род, его сущность» [Цит. по 149, с. 33].

И в другом месте: «Человек отличается от животного вовсе не только одним мышлением. Скорее все его существо отлично от животного. Разумеется, тот, кто не мыслит, не есть человек, однако не потому, что причина лежит в мышлении, но потому, что мышление есть неизбежный результат и свойство человеческого существа» (выделено нами. – Т.О.) [Цит. по 149, с. 35].

О принципиальном различии организмов человека и животного говорит и М. Хайдеггер: «Тело человека есть нечто сущностно другое, чем животный организм… Если физиология и физиологическая химия способны исследовать человека в естественно-научном плане как организм, то это еще вовсе не доказательство того, что в такой «органике», то есть в научно объясненном теле, покоится сущность человека» (Цит. по 215, с. 74).

О сущности человека, о специфичности его натуры говорят М. А. Антонович, Г. В. Гегель, И. В. Гете, Б. Паскаль, Л. Фейербах, М. Шелер и др.

«Человек стоит в середине между двумя противоположными бесконечностями, – пишет М. А. Антонович, – бесконечностью в великом и бесконечностью в малом. Он есть средоточие обоих миров – великого и малого; он первенец и венец природы». И чуть далее: «Все человеческие свойства, силы, инстинкты, стремления, словом, вся его природа, имеет целью и задачей поддержание его жизни; его существование есть результат или свод всех его естественных деятельностей и отправлений. Если бы в природе человека был элемент, враждебный существованию, то он или должен был бы элиминироваться, или разъесть самую природу и уничтожить его существование, поэтому совершенно противоестественно ставить человеку какую-нибудь задачу помимо жизни; это значило бы отвлекать его деятельность от ее цели и тем вредить самой жизни. Вне жизни нет и не может быть для человека ничего, а в жизни все. Если он дурно провел жизнь, то для него все потеряно. Если он стремится к чему-нибудь вне жизни, то он гонялся за мечтой, напрасно тратил свои силы, шел против себя и природы. Строго говоря, это и невозможно, потому что природа не допускает нарушения ее законов и не примет ничего, что не гармонизирует с жизнью – целью и функциею человеческого организма. Против этого можно указать на то, что человек может идти против природы, что он может ставить себе какие угодно цели, предаться обжорству и пьянству, не работая вовсе головой, или ничего не есть и не пить и непрестанно отягчать свою голову, изнурять себя бессонными ночами и т. д. Но это будет жизнь неполная, неестественная; природа накажет за нее неприятностями, страданиями, сокращением самой жизни, подобно тому как всякую естественность и исполнение ее предписаний она награждает приятностью, удовольствием, укреплением и продлением жизни.

Поэтому для устранения указанного возражения нужно сказать, что цель человеческого существования есть жизнь полная, разумная, приятная, словом, естественная жизнь, в которой уже сами собой заключаются другие указанные качества» [Цит. по 149, с. 4]. Таким образом, М. А. Антонович раскрывает сущность человека через понятие «жизнь».

На понятие «свобода» опирается в своих размышлениях Г. В. Ф. Гегель: «…Человек в себе и для себя свободен. Но то обстоятельство, что некто находится в рабстве, коренится в его собственной воле, точно так же, как в воле самого народа коренится его угнетение, если оно имеет место. Рабство или угнетение суть, следовательно, неправое деяние не только тех, которые берут рабов, или тех, которые угнетают, а и самих рабов и угнетаемых. Рабство есть явление перехода от природности человека к подлинно нравственному состоянию…

Как представляющего собою живое существо, человека можно принудить, т. е. можно подчинить власти других его физическую и вообще внешнюю сторону, но свободная воля сама по себе не может быть принуждена; обратное может иметь место, лишь поскольку она сама не уходит из внешнего, к которому ее прикрепляют, или из представления о нем. Можно к чему-то принудить только того, кто хочет давать себя принудить» [Цит. по 149, с. 28-29].

В этом важнейшем для нас в методологическом отношении гегелевском рассуждении наиболее ценными являются две мысли: во-первых, о значимости для жизни и деятельности человека его воли, благодаря которой он может овладевать собой, и, во-вторых, о необходимости одновременного усовершенствования тела и духа, без чего в принципе невозможно существование человека как человека.

В этом разделе представляется также целесообразным привести ряд тезисов Б. Паскаля, который подчеркивает несколько существенных характеристик человека. Во-первых, он считает, что «суть человеческого естества – в движении. Полный покой означает смерть…» [Цит. по 149, с. 17]. Во-вторых, человек, согласно его позиции, «несомненно сотворен для того, чтобы думать: в этом и главное его достоинство, и главное дело жизни, а главный долг в том, чтобы думать пристойно. И начать ему следует с размышлений о себе самом, о своем создателе и о своем конце» [Цит. по 149, с. 18]. Именно в способности мыслить состоит, по мнению Б. Паскаля, величие человека и все его достоинство [Цит. по 149, с. 18]. «Только мысль возносит нас, а не пространство и время, в которых мы – ничто. Постараемся же мыслить достойно: в этом – основа нравственности…» [Цит. по 149, с. 18].

Серьезный интерес для нашего исследования представляют размышления Л. Фейербаха. Задавая себе вопрос, в чем же заключается сущность человека, сознаваемая им; каковы отличительные признаки истинно человеческого в человеке, он отвечает тремя словами: это «р азум, воля и сердце». И обосновывает свое утверждение: «Бездушный материалист говорит: «Человек отличается от животного только сознанием; он – животное, но такое, которое обладает сознанием». Он не принимает, таким образом, во внимание, что в существе, в котором пробудилось сознание, происходит качественное изменение всей его сущности. Впрочем, этим нисколько не умаляется достоинство животных… Совершенный человек обладает силой мышления, силой воли и силой чувства. Сила мышления есть свет познания, сила воли – энергия характера, сила чувства – любовь. Разум, любовь и сила воли – это совершенства. В воле, мышлении и чувстве заключается высшая абсолютная сущность человека как такового и цель его существования. Человек существует, чтобы познавать, любить и хотеть. Но какова цель разума? – Разум. Любви? – Любовь. Воли? – Свобода воли. Мы познаем, чтобы познавать, любим, чтобы любить, хотим, чтобы хотеть, то есть быть свободными. Подлинное существо есть существо мыслящее, любящее, наделенное волей. Истинно совершенно, божественно только то, что существует ради себя самого. Таковы любовь, разум и воля» [Цит. по 149, с. 33-34]. Великолепная, поразительная по своей здоровьетворящей сущности и фундаментальнейшая в рамках нашего исследования идея: «истинно совершенно, божественно только то, что существует ради себя самого(!)».

Цитируя Л. Фейербаха, нельзя обойти вниманием его тезис о назначении человека: «Особым назначением человека – таким, которое сначала вводит человека в противоречие с самим собой и повергает его в сомнение, – сможет ли он достигнуть этого назначения или нет, – человек обладает лишь как существо моральное, то есть социальное, гражданское, политическое существо. Это назначение, однако, никакое иное, чем то, какое человек в нормальном и счастливом случае сам избрал для себя, исходя из своей природы, своих способностей и стремлений. Тот, кто сам не назначает себя для чего-либо, тот и не имеет назначения ни к чему-либо. Часто приходится слышать о том, что мы не знаем, какое человек имеет назначение. Кто рассуждает так, тот переносит свою собственную неопределенность на других людей. Кто не знает, в чем его назначение, тот и не имеет особого назначения» [Цит. по 149, с. 40]. Отсюда следует, что не только знание своего предназначения, но и активное участие в его определении является важной «человеческой» характеристикой человека.

Завершая разговор о сущности человека, представляется уместным привести довольно объемное, но значительное для нас рассуждение М. Шелера: «Если спросить образованного европейца, о чем он думает при слове «человек», то почти всегда в его сознании начнут сталкиваться три несовместимых между собой круга идей. Во-первых, это круг представлений иудейско-христианской традиции об Адаме и Еве, о творении, рае и грехопадении. Во-вторых, это греко-античный круг представлений, в котором самосознание человека впервые в мире возвысилось до понятия о его особом положении, о чем говорит тезис, что человек является человеком благодаря тому, что у него есть разум, логос, фронесис (разумность), mens, ratio (мышление, разум) и т. д. (логос означает здесь и речь, и способность к постижению «чтойности» всех вещей). С этим воззрением тесно связано учение о том, что и в основе всего универсума находится надчеловеческий разум, которому причастен и человек, и только он один из всех существ.

Третий круг представлений – это тоже давно ставший традиционным круг представлений современного естествознания и генетической психологии, согласно которому человек есть достаточно поздний итог развития Земли, существо, которое отличается от форм, предшествующих ему в животном мире, только степенью сложности соединения энергий и способностей, которые сами по себе уже встречаются в низшей по сравнению с человеческой природе. Между этими тремя кругами идей нет никакого единства.

Таким образом, существуют естественно-научная, философская и теологическая антропологии,.. единой же идеи человека у нас нет. Специальные науки, занимающиеся человеком и все возрастающие в своем числе, скорее скрывают сущность человека, чем раскрывают ее. И если принять во внимание, что названные три традиционных круга идей ныне повсюду подорваны, в особенности совершенно подорвано дарвинистское решение проблемы происхождения человека, то можно сказать, что еще никогда в истории человек не становился настолько проблематичным для себя, как в настоящее время» [Цит. по 149, с. 81].

«Уже слово и понятие «человек», – продолжает М. Шелер, – содержит коварную двусмысленность, без понимания которой даже нельзя подойти к вопросу об особом положении человека. Слово это должно, во-первых, указывать на особые морфологические признаки, которыми человек обладает как подгруппа рода позвоночных и млекопитающих. Само собой разумеется, что, как бы ни выглядел результат такого образования понятия, живое существо, названное человеком, не только остается подчиненным понятию животного, но и составляет сравнительно малую область животного царства… То же самое слово «человек» обозначает в обыденном языке всех культурных народов нечто столь совершенно иное, что едва ли найдется другое слово человеческого языка, обладающее аналогичной двусмысленностью. А именно слово «человек» должно означать совокупность вещей, предельно противоположную понятию «животного вообще»,… хотя вряд ли можно спорить, что живое существо, называемое человеком, морфологически, физиологически и психологически несравненно больше похоже на шимпанзе, чем человек и шимпанзе похожи на инфузорию.

Ясно, что это второе понятие человека должно иметь совершенно иной смысл, совершенно иное происхождение, чем первое понятие, означающее лишь малую область рода позвоночных животных. Я хочу назвать это второе понятие сущностным понятием человека, в противоположность первому понятию, относящемуся к естественной систематике» [Цит. по 149, с. 81-82].

В приведенной цитате М. Шелера существенно его указание на двузначность понятия «человек» и противоположно отличное от животного положение человека в природном мире. Как утверждал Ф. Шлегель, «как природное существо человек тем совершеннее, чем более самостоятельным и индивидуальным он является» [Цит. по 149, с. 27].

Говоря о человеке, полезно изложить ряд существенных для нашего исследования положений концепции человека Э. Фромма. Приведем несколько высказываний из его работы «Человек для себя самого». «Концепция науки о человеке, – пишет Э. Фромм, – опирается на предпосылку, что ее объект – человек – существует и что природа человека – типичная, характерная черта рода человеческого» [209, с. 43]. Методологически ценным для нас является замечание автора по поводу диалектичности человека, трактуя его как единство общего, особенного и единичного. Фромм утверждает, что «любой человек является представителем всего человечества. Каждый отдельный индивид несет в себе особенности всего рода человеческого. Он одновременно и конкретный «он», и «все»; он обладает своими отличительными особенностями и в этом смысле уникален, но в то же время в нем воплощены все характерные черты человеческого рода в целом» [209, с. 59].

Сравнивая человека с животным, Э. Фромм указывает на его биологическое несовершенство: «Первый признак, отличающий человеческое существование от животного, имеет отрицательную характеристику, а именно относительную недостаточность инстинктивной регуляцию в процессах адаптации к окружающему миру» [209, с. 59]. Исследуя способ адаптации к изменяющемуся миру у животных и человека, Фромм выводит закономерность: «чем менее совершенна и устойчива инстинктивная организация животных, тем более развивается их мозг и, следовательно, способность к обучению» и утверждает, что происхождение человека можно связать с тем моментом в процессе эволюции, где адаптация с помощью инстинктов достигла минимального уровня. Поэтому появление человека, по его мнению, сопровождалось возникновением у него новых качеств, отличающих его от животных. «Это осознание себя как отдельного, самостоятельного существа, это способность помнить прошлое и предвидеть будущее, обозначать различные предметы и действия с помощью знаков и символов; это способность разумного постижения и понимания мира; это его способность воображения, позволяющая ему достичь более глубокого познания, чем это возможно только на уровне чувственного восприятия (выделено нами. – Т. О.). Человек самое беспомощное из всех животных, но именно эта его биологическая беспомощность – основа его силы, главная причина развития его специфических человеческих качеств» [209, с. 60].

Важным методологическим положением для нашего исследования является также рассуждение Э. Фромма о дихотомии экзистенциального и исторического в человеке: «Разумеется, он – часть природы, подчиняющаяся ее физическим законам и не способная изменять их, но он трансцендентен остальной природе. Будучи частью природы, он разделен с ней; он бездомен, но привязан к общему для всех тварей дому… Обладая самосознанием, он осознает свое бессилие и ограниченность существования. Он предвидит свой конец – смерть. Он никогда не освободится от двойственности своего существования: он не может избавиться от своей души, даже если бы захотел; и не может избавиться от своего тела, пока жив, – тело его заставляет его желать быть живым». И немного далее: «Человек – единственное существо, … для которого собственное существование является проблемой, от которой он не в силах уйти… Его удел – постоянное совершенствование разума, пока он не станет хозяином природы и для самого себя» [209, с. 61].

Именно эта дихотомия, по словам Фромма, побуждает человека постоянно искать пути ее преодоления, стремиться к созданию собственного мира, в котором бы он чувствовал себя дома с самим собой и с другими.

Другой дихотомией, рождающейся в результате факта смертности человека, является наличие в человеке огромного количества разнообразных потенциальных способностей, входящих в противоречие с кратковременностью его жизни, которая не позволяет реализовать все его возможности, даже при наличии наиболее благоприятных условий. В результате Фромм делает вывод, что «человек одинок и в то же время опутан многочисленными связями. Он одинок, поскольку является уникальной сущностью, совершенно не похожим ни на кого другого, осознающим себя в качестве существа отдельного и отделенного от других. Он должен оставаться один на один с собою, когда требуется вынести суждение или принять решение, руководствуясь только силами собственного разума. И в то же время он не может выносить своего одиночества, не может не вступать в связи с другими людьми. Его счастье зависит от чувства солидарности, которое он испытывает к своим соотечественникам, к прошлым и будущим поколениям» [209, с. 63-64]. Это одно из важнейших методологических положений, которое лежит в основе нашего подхода к трактовке здоровья человека и путей его становления, ибо ставит под вопрос возможность общенормативного подхода к оценке здоровья каждого конкретного человека. Уникальность человека, по мнению Фромма, проявляется еще и в том, что каждый по-своему, свойственным только ему путем, решает возникающие перед ним проблемы.

Свою концепцию человека Э. Фромм строит на важнейшей для нас методологической идее, согласно которой человек не изолированный индивид, а субъект, существующий только в результате своих взаимоотношений с природой, самим собой и другими людьми. В дальнейшем мы покажем, что здоровье человека зависит именно от характера его взаимоотношений с окружающим миром во всем многообразии его проявлений.

Подводя итог нашим рассуждениям о человеке, представляется уместным привести слова Н. Бердяева из его работы «Назначение человека»: «…Проблема человека есть основная проблема философии. Еще греки поняли, что человек может начать философствовать только с познания самого себя. Разгадка бытия для человека скрыта в человеке. В познании бытия человека есть особая реальность, не стоящая в ряду других реальностей. Человек не есть дробная часть мира, в нем заключена цельная загадка и разгадка мира. Тот факт, что человек как предмет познания, есть вместе с тем и познающий, имеет не только гносеологическое, но и антропологическое значение. Человек есть существо недовольное самим собой и способное себя перерастать (выделено нами. – Т. О.). Самый факт существования человека есть разрыв в природном мире и свидетельствует о том, что природа не может быть самодостаточной (выделено нами. – Т. О.) и покоится на бытии сверхприродном. Как существо, принадлежащее к двум мирам и способное преодолевать себя, человек есть существо противоречивое и парадоксальное, совмещающее в себе полярные противоположности… Человек не есть только порождение природного мира и природных процессов, и вместе с тем он живет в природном мире и участвует в природных процессах. Он зависит от природной среды и вместе с тем он гуманизирует эту среду, вносит в нее принципиально новое начало… Человек есть принципиальная новизна в природе… Человеческая природа динамична и изменчива» [Цит. по 149, с. 56].

Основываясь на процитированных положениях, изложим наше представление о человеке, руководствуясь системно-структурным и диалектическим подходами. Согласно этим подходам, создание объективной картины какого-либо явления или процесса требует его рассмотрения, во-первых, как системы со всеми присущими ей характеристиками, и, во-вторых, как системы в развитии.

Мы представляем человека как целостную (холистическую) многокомпонентную систему, составляющие которой находятся между собой в соразмерной иерархической зависимости.

С позиции структурного анализа человек – это единство материального и духовного начал. Термин «материальное» в данном случае мы используем в смысле «вещественное», противоположное духовному, производное от понятия материи как основы (субстрата), из которого состоят физические тела. Носителем материального начала в человеке является его тело, которое, в свою очередь, тоже имеет двухкомпонентный состав: 1) это внешние проявления телесности человека (его телодвижения в самом широком понимании, включая мимику, и его речь как форма проявления физической активности голосового аппарата человека) и 2) внутренние физиологические процессы, происходящие в теле человека (функционирование, или по-другому активность, внутренних органов и систем организма человека, сопровождающаяся разнообразными реакциями: химическими).

Под духовным мы понимаем психическую сферу человека, особую форму бытия сущего, которая обнаруживает себя только в моменты ее активности. Такое понимание созвучно значению слова «духовный», образованному от слова «дух» в смысле – «сознание, мышление, психические способности человека; начало, определяющее его поведение и действия». Следовательно, личность – это результат духовного развития человека, который и проявляется как личность только в момент своей деятельностной активности.

Аналогичный подход к духовному в человеке мы находим в работах В. С. Барулина, Э. В. Ильенкова, А. Г. Спиркина, В. Франкла, Э. Фромма и др.

В. Франкл пишет: «…Духовность человека – это не просто его характеристика, а конституирующая особенность: духовное не просто присуще человеку наряду с телесным и психическим, которые свойственны и животным. Духовное – это то, что отличает человека, что присуще только ему одному… Человек начинает вести себя как человек, лишь, когда он в состоянии преодолеть уровень психофизически-организмической данности и отнестись к самому себе, не обязательно противостоя самому себе» [205, с. 93].

Интересна трактовка духовного, представленная В. С. Барулиным в работе «Социально-философская антропология». Он рассматривает духовность как основу человека в двух аспектах: как духовный потенциал человека и как сферу его сущности. При этом в первой позиции он выделяет три качественных характеристики духовности: 1) всеобъемлющий характер духовности; 2) духовность человека как идеальность и 3) духовность как субъективный мир человека. Для нашего исследования важными являются все три положения. Согласно первому, духовная жизнь человека включает в себя буквально все стороны его бытия, все грани жизни человека. При этом, как отмечает автор, «все грани, аспекты форм духовной жизни, ее содержания фиксируются в духовности не просто в своем мозаичном многообразии, а в своем единстве, взаимосвязи целостности» [44, с. 89-90].

В соответствии со вторым положением, духовность как идеальность «характеризуется тем, что содержание любых явлений мира, общества интериоризируются человеком в чистом виде, освобожденное от объективных, материально-предметных, пространственно-временных характеристик своего бытия. Это – освоение предметности объективных явлений без самой этой предметности, сущности и образов вещей. Это – освоение мира без самого этого мира… Человеческий мир, – делает вывод В. С. Барулин, – и есть идеальный мир, когда человек живет, оперируя идеальными образами» [44, с. 90].

И, наконец, исходя из третьего положения, духовность «существует как внутренняя, интимная жизнь человека, она дана во внутреннем созерцании человека, развертывается в его имманентном идеальном пространстве и времени» [44, с. 90]. В результате своих рассуждений В. С. Барулин делает следующий вывод: «Что же касается общих черт духовности, то это человеческий дух во всем богатстве и взаимосвязи его проявлений, выражаемый в вербальных и невербальных формах, выступающий как внутренняя субъективная реальность человека» [44, с. 90].

Духовность как сферу сущности человека В. С. Барулин обосновывает также тремя тезисами, считая, что именно духовность характеризует человеческую сущность вообще. Наиболее важным из них для нас является положение о том, что «духовность человека является его сущностью потому, что именно в духовности аккумулируется все многообразие человеческого содержания, его связей и отношений с миром и обществом, все богатство социального опыта, интериоризированного человеком» [44, с. 109].

Итак, духовное в рамках нашего исследования в определенном смысле тождественно психической сфере человека, в которой в свою очередь можно выделить также две составляющих: 1) это мир его чувствований, эмоций, переживаний, настроений, то есть то, что подавляющее большинство гениальных и талантливых философов «всех времен и народов» называют душой и 2) разум человека как форма проявления его мышления. При этом следует отметить, что понятие «разум», по А. Г. Спиркину, употребляется на двух уровнях: на уровне обыденного сознания и понимается как способность человека логически и творчески мыслить, обобщать результаты познания, как ум, интеллект, и в научном смысле как высшая по сравнению с рассудком «ступень логического понимания, теоретическое, философскимыслящее сознание, оперирующее широкими обобщениями и ориентированноена наиболее полное и глубокое знаниеистины» [189, с. 403].

Таким образом, материальное и духовное в человеке – это диалектически взаимосвязанные противоположности, которые детерминируют друг друга и проявляются только в соотношении друг с другом и посредством друг друга.

С позиции системно-содержательного анализа мы трактуем человека как единство трех его сущностных характеристик, обеспечивающих рассмотрение человека с трех жизненных позиций. Согласно первой характеристике человек – природное существо, биоиндивид – явление природы и ее часть; согласно второй – социальное существо, представитель общества, а также носитель и результат общественных отношений, и, наконец, согласно третьей позиции человек это духовное существо, носитель, так сказать, энергии творчества, «клеточка Вселенной». Каждая из обозначенных характеристик дает возможность подходить к рассмотрению человека и его здоровья с позиции соответственно трех принципов: 1) природосообразности, 2) культуросообразности и 3) дополнительности.

В предыдущем параграфе мы рассмотрели понятие «жизнь» в связи с понятием «человек». В контексте темы данного параграфа анализ представленной трактовки дает нам основание подчеркнуть наиболее существенные для нашего исследования моменты: жизнь это форма существования человека, его бытие, во-первых, как органического существа или организма, во-вторых, как социального существа или личности, и, в-третьих, как энергетического или точнее энергоинформационного существа. При этом важно отметить, что атрибутом всех сторон жизни человека является его прирожденная активность.

В нашем исследовании понятие «активность» – это одно из важнейших базовых понятий. В русском языке существительное «активность» образовано от прилагательного «активный», первое значение которого – деятельный, энергичный, а второе – развивающийся, усиленно действующий. Если же учесть латинское происхождение корня слова «активность» (от activus – действенный), то в контексте наших рассуждений его значение можно раскрыть через следующие определения: 1) энергичная, усиленная деятельность; 2) деятельное состояние; 3) деятельное участие в чем-либо.

В рассуждениях о человеке, его жизни и здоровье важно подчеркнуть, что жизнедеятельность человека как биоиндивида управляется инстинктами, которые принято понимать как врожденные способности человека совершать целесообразные действия по непосредственному, безотчетному побуждению. В психологии понятие «инстинкты» относится к животным (в переводе с латинского инстинкт означает «побуждение»), а под инстинктами животных понимаются «генетически закрепленные формы поведения и психического отражения, общие для всех представителей данного вида. Приспособительное значение инстинктов животных заключается в обеспечении выполнения наиболее важных для существования особей и продолжения вида жизненных функций: пищевых, защитных, воспроизводительных, миграционных и т. п. Хотя инстинкты животных относительно постоянны и автономны по отношению к краткосрочным изменениям в среде обитания животного, они регулируются в онтогенезе в тесном взаимодействии с процессами научения. Так, например, в ряде случаев признаки объектов, на которые направлены инстинктивные действия, фиксируются в памяти путем запечатления» [170, с. 138].

Проблема инстинктов относительно человека изучается в психологии в связи с проблемой зарождения и развития его психической деятельности. Проблема инстинктов относительно человека изучается в психологии в связи с проблемой зарождения и развития его психической деятельности.

Признавая человека в определенной мере представителем животного мира, которому в целом присущи все животные качества и свойства, можно также и инстинкты человека считать своеобразными природными генетическими программами, управляющими в определенной мере его поведением и жизнедеятельностью. С этой точки зрения, для нашего исследования интересна концепция инстинктов В. И. Гарбузова, который наряду с темпераментом, конституцией, эмоциями, уровнем врожденных сторон интеллекта, специальными способностями, внешними данными и физическим состоянием организма человека включает инстинкты в состав врожденных основ его адаптивности, ставя при этом их на первое место [73, с. 3]. Под инстинктами он понимает «фундаментальные, эволюционно отобранные и генотипически фиксированные основные жизненные потребности» человека [73, с. 100-101].

В. И. Гарбузов выделяет семь инстинктов, располагая их по порядку эволюционного формирования, развития и совершенствования: I – самосохранения, II – продолжения рода, III – альтруизма, IV – исследования, V – доминирования, VI – свободы, VII – сохранения достоинства. Одним из важнейших положений этой концепции является проблема доминирования инстинктов, согласно которому при наличии у каждого человека всех семи инстинктов уже при рождении степень выраженности каждого из них различна. «Один или несколько инстинктов могут быть выражены у человека сильнее всех остальных. Доминирующий инстинкт определяет тип человека, его призвание, его врожденные ориентации» [73, с. 106]. Игнорирование типологических различий человека по доминирующему инстинкту, по мнению психолога, является игнорированием человеческой природы и неизбежно ведет к болезни.

Особенно интересен для нас вывод В. И. Гарбузова о том, что удовлетворение всех инстинктов согласно их иерархии в личности данного конкретного человека является важнейшим условием сохранения его здоровья, и наоборот, если подавлен доминирующий инстинкт или блокирована его реализация, «человек испытывает глубинную, неистовую неудовлетворенность и идет по пути соматического риска» [73, с 116]. Не умаляя значимости высших принципов сознания, мировоззрения и мотивов, вытекающих из них, В. И. Гарбузов все-таки считает, что «и они подспудно вытекают из высших инстинктивных побуждений или опираются на них… В целом же ущемление или подавление любых инстинктов, – пишет ученый, – вызывает [ в человеке ] одну из двух, на наш взгляд, наиболее универсальных эмоциональных реакций: агрессивно-протестную или капитулятивно-депрес-сивную» [73, с. 117].

В завершении данных рассуждений представляется уместным привести вывод, к которому приходит В. И. Гарбузов: «Наша концепция инстинктов способствует глубинному, фундаментальному познанию человеком самого себя, познанию им истоков своих личностных особенностей, своего призвания и места в жизни, осознанию им истоков своей удовлетворенности или глубокой неудовлетворенности, а в результате пониманию причин своей болезни» [73, с. 118]. Отсюда следует первое существенно важное для понимания здоровья человека положение: тело человека имеет в определенных границах свою собственную, не зависящую от сознания и воли человека жизнь. И для того, чтобы быть здоровым, человеку необходимо понимать жизнь своего тела, его реакции, осознавать стимулы, ставшие причинами таких реакций, и учитывать эту жизнь тела в своем сознательном, то есть целенаправленно управляемом поведении.

Однако инстинкты человека существенно отличаются от инстинктов животных. Можно сказать, что инстинкты человека это своего рода «культурные» инстинкты, действие которых в жизни культурного, то есть сознательно управляющего своей жизнью, индивида значительно ослаблено. Как пишет В. Франкл, «в отличие от животных инстинкты не диктуют человеку, что ему нужно» [205, с. 25].

Таким образом, как биоиндивид человек в отличие от животных является, с одной стороны, результатом «творчества» природы, а с другой, результатом культурной деятельности, то есть творчества человека – первоначально со стороны внешнего на него воздействия, а по мере взросления и со стороны внутреннего, то есть самовоздействия.

Культурное начало в человеке воплощено в его социальной сущности, обозначаемой в науке понятием «личность». Личность (от латинского persona – персона, маска, роль актера) – понятие, выработанное в науке для отображения социальной природы человека, определения его как носителя индивидуального начала, самораскрывающегося в контекстах социальных отношений, общения и предметной деятельности и общения. Для нас важно понимание личности в том аспекте, в котором это понятие используется в социальной философии, где оно специально конструируется для «фиксации» социальных сторон человеческого бытия. «Социальность человека означает, что он не может поддерживать свою жизнь и удовлетворять свои потребности иначе, чем в определенной общественной структуре, адаптироваться к среде иначе, чем в общении с себе подобными в интерсубъективном пространстве сложившихся и регулируемых социальными институтами социальных связей и отношений» [156, с. 369]. Отсюда следует один предельно важный для нашего исследования вывод о том, что одной из трех базисных потребностей человека является потребность в другом человеке как условии становления человека как человека.

Таким образом, в общественных науках личность рассматривается как особое качество человека, приобретаемое им в социокультурной среде в процессе совместной деятельности и общения. С позиции психологии социокультурная среда представляет собой источник, питающий развитие личности, а подлинными основаниями и движущей силой развития личности выкупают совместная деятельность и общение людей между собой, посредством которых осуществляется движение личности в мире людей. В психологии понятие личность соотносится с понятиями индивид и индивидуальность. При этом понятие «индивид» или «индивидуум» (от латинского individuum – неделимое, особь) относится к любой особи, то есть вообще к отдельному живому организму, в том числе и к человеку; а понятие «индивидуальность» отражает неповторимость, уникальность свойств человека. Интересная формула, отражающая соотношение между тремя аспектами человеческой сущности: «Взаимоотношения между индивидом как продуктом антропогенеза, личностью, усвоившей общественно-исторический опыт, и индивидуальностью, преобразующей мир, может быть передано формулой: «Индивидом рождаются. Личностью становятся. Индивидуальность отстаивают» [170, с. 175].

Также для нас важно рассмотрение личности с позиции системно-деятельностного подхода, в рамках которого «личность рассматривается как относительно устойчивая совокупность психических свойств человека, как результат включения индивида в пространство межиндивидуальных связей» [170, с. 175]. Психологами установлено, что индивид в своем развитии испытывает социально обусловленную потребность быть личностью, и обнаруживает способность стать личностью с целью реализации в социально значимой деятельности. Этим определяется развитие человека как личности.

В то же время всеми науками (и философией, и психологией, и социологией, и педагогикой) признается, что понятие личности «выражает целостность устойчивых свойств и качеств индивида, хотя и сформированный на основе биопсихологических задатков, но вырастающих: а) из системы связей и отношений групп, общностей и институтов, в которые он был включен, и в тех, в функционировании которых он в данный момент участвует, б) из его воспитания и социализированности в определенную культуру, в) из его пребывания и активности в определенных макро- и микро-социокультурных средах» [156, с. 369].

Особый интерес в рамках нашего исследования представляет трактовка понятия «личность», данная в философских трудах К. Маркса. Содержание личности, по словам К. Маркса, складывается из «совокупности всех действительных отношений человека» [148, с. 265].

Анализируя концепцию человека у К. Маркса, Э. В. Ильенков отмечает, что он ставил и решал вопрос о сущности человека как личности с точки зрения диалектической логики: «Сущность» каждого индивида, относящегося к данному «роду», заключается, согласно логике К. Маркса, в той совершенно конкретной системе взаимодействующих между собой индивидов, которая только и делает каждого из них тем, что он есть. В данном случае это принадлежность к роду человеческому, понимаемому не как естественно-природная биологически заданная «немая связь», а как исторически сложившаяся и исторически развивающаяся же система, т. е. общественно исторический организм как расчлененное целое» или, по-другому, личность – это «представленное в единстве многообразие всех социальных отношений» человека [104, с. 390].

Для того чтобы обосновать целесообразность личностно-ориентированного подхода к становлению здоровья человека, представляется необходимым процитировать еще несколько существенно важных для нашего исследования положений теории личности Э. В. Ильенкова. Размышляя над вопросом «Органическое и неорганическое тело человека», он пишет: «От начала и до конца личность – это явление социальной природы, социального происхождения. Мозг же – только материальный орган, с помощью которого личность осуществляется в органическом теле человека, превращая это тело в послушное, легко управляемое орудие, инструмент своей (а не мозга) жизнедеятельности. В функциях мозга проявляет себя, свою активность совсем иной феномен, нежели сам мозг, а именно личность» [104, с. 392].

И немного далее: «Физиолог исследует все то, что происходит внутри органического тела индивида, внутри биологической единицы… А чтобы понять, что такое личность, надо исследовать организацию всей той совокупности человеческих отношений конкретной человеческой индивидуальности ко всем другим таким же индивидуальностям, т. е. динамический ансамбль людей, связанных взаимными узами, имеющими всегда и везде социально-исторический, а не естественно-природный характер…

Личность не только существует, но и впервые рождается именно как «узелок», завязывающийся в сети взаимных отношений, которые возникают между индивидами в процессе коллективной деятельности (труда) по поводу вещей, созданных и создаваемых трудом.

И мозг как орган, непосредственно реализующий личность, проявляет себя таковым лишь там, где он реально выполняет функцию управления «ансамблем» отношений человека к человеку, опосредованных через созданные человеком для человека вещи, т. е. там, где он превращается в орган отношений человека к человеку, или, другими словами, – человека к самому себе.

Личность и есть совокупность отношений человека к самому себе как к некому «другому» – отношений «Я» к самому себе как к некоторому «Не-Я». Поэтому «телом» ее является не отдельное тело особи вида «homo sapiens», а, по меньшей мере, два таких тела – «Я» и «Ты», объединенных как бы в одно тело социально-человеческими узами, отношениями, взаимоотношениями» [104, с. 393].

В приведенных цитатах нам важны две позиции: 1) положение о том, что личность – это результат взаимных отношений, возникающих между индивидами в процессе коллективной деятельности, и 2) положение о том, что личность есть совокупность отношений человека к самому себе.

Таким образом, личность – это продукт культурной жизни человека, обусловленный многообразной системой сознательно регулируемых отношений с окружающим миром во всем многообразии его проявлений, и в том числе с самим собой.

Из всего сказанного следует, что человек – это природно-социально- духовное существо, развивающееся и реализующее себя в процессе активного взаимодействия с окружающим миром во всем многообразии его проявлений (миром природы, миром людей, миром культуры и миром своего «Я»). Таким образом, мы понимаем человека как существо, объединяющее в себе биологическое, социальное и духовное начала. Как биоиндивид, человек имеет тело, жизнь и здоровье которого обеспечивается полноценным и природосообразным функционированием всех его органов и систем. Как социальное существо, человек является личностью, содержание которой составляет все многообразие его реальных отношений (к природе и обществу, к миру культурных ценностей и к себе как представителю общества, а также субъекту и объекту культуры). Как духовное существо, человек является носителем высших нравственных ценностей, отраженных в его мировоззрении, идейной позиции, в его разуме.

В философском понимании разум – это философская категория, выражающая наряду с рассудком один из уровней мыслительной деятельности. «Опираясь на рассудок, разум выступает как творческая познавательная деятельность, раскрывающая сущность действительности. Посредством разума мышление синтезирует результаты познания, создает новые идеи, выходящие за пределы сложившихся систем знания» [156, с. 567]. Разум – это «ум; способность, деятельность человеческого духа, направленная не только на причинное, дискурсивное познание (как рассудок), но и на познание ценностей, на универсальную связь всех явлений и на целесообразную деятельность внутри этой связи» [202, с. 383].

В психологии разум понимается «как форма мышления, которая позволяет человеку переработать в научном понятии данные созерцания и представления, то есть всесторонне воспроизвести систему внутренних связей, порождающих данную конкретность, раскрыть ее сущность. Разум характеризует мышление с точки зрения тождественности его законов реальным категориальным формам предметного мира, который осваивается человеком в чувственно-предметной деятельности, воспроизводящей и преобразующей предметный мир. Разум выражается в рефлексии как способности человека рассматривать природу своей деятельности. Разум является достоянием общественного человека как субъекта всей культуры» [170, с. 324]. Отсюда следует, что разум – это высшая культурно-духовная способность человека, форма проявления его творческой сущности.

Таким образом, изложенные выше рассуждения позволяют условно выделить в человеке три составляющих: тело, душу (его внутренний мир), и разум (его ум, интеллект, дух), функционирование которых во всем многообразии их проявлений составляет содержание существования человека и качество его здоровья. Схематично наш подход к трактовке человека отражен на рис. 3.

В заключение наших рассуждений по поводу человека, его здоровья и организации процесса здоровьетворящего образования как составляющей процесса общего образования представляется необходимым сделать важный вывод, к которому мы пришли в процессе нашего исследования. Основание данного вывода определяется сложностью исследования проблемы человека, которая обусловлена, на наш взгляд, по крайней мере, тремя факторами. Первый их них связан с уникальностью и неповторимостью каждого конкретного человека, в результате чего любой результат, достоверный по отношению к одному человеку, будет лишь относительно достоверен по отношению к любому другому человеку.

 

Рис. 3. Структурная схема человека во взаимодействии
с окружающим миром

Второй фактор, также связанный с уникальностью человека, определяется невозможностью постановки экспериментов по отношению к одному данному конкретному человеку. Поясним сказанное на примере, не требующем научного доказательства. Допустим, что какой-либо индивид для восстановления нарушенного состояния здоровья стал применять определенный оздоровительный метод, который привел к улучшению его состояния. На основании этого он делает вывод об эффективности этого метода. Однако у данного индивида нет возможности вернуться в прежнее состояние и проверить другой какой-либо метод. Мало того, нельзя с достоверностью утверждать, что ему помог именно данный метод, а не время, в течение которого организм самостоятельно урегулировал нарушенную функцию.

Третий фактор – это относительность любой нормы, связанной с человеком. Поясним сказанное: среднестатистическая норма, которой, как правило, руководствуется наука в установлении нормального развития или функционирования организма человека, выводится как среднее арифметическое суммы показателей индивидуальных норм определенного количества индивидов, имеющих близкие характеристики. Отсюда следует вывод, во-первых, о достаточно широких границах допустимости, принятых в той или иной области жизнедеятельности человека норм (если исходить из крайних пределов индивидуальных норм), и, во-вторых, об условности любой индивидуальной нормы (если учитывать множественность условий жизнедеятельности каждого конкретного индивида).

Следует особо заметить, что условность является, на наш взгляд, определяющим критерием, как в оценке здоровья человека, так и в выборе оздоровительных технологий. Это значит, что результативность того или иного оздоровительного метода зависит от совокупности самых различных условий, в которых существует данный конкретный человек. При этом в данную совокупность входят как внешние условия его проживания (состав семьи, размер квартиры, микроклимат в квартире, психологический климат семейных взаимоотношений, географические, климатические, региональные условия, материально-финансовое положение, политическая обстановка в стране и пр.), так и особенности его внутренней организации (конституция, тип темперамента, организация нервной системы, особенности протекания физиологических и психических процессов и многое другое). Отсюда можно предположить, насколько многообразны могут быть сочетания этих многочисленных условий и насколько уникально это сочетание для каждого конкретного индивида.

Отсюда же следует и другой вывод – об уникальности причинно-следственных зависимостей в жизнедеятельности человека в целом и в процессе становления его здоровья в частности. Это значит, что один и тот же результат у двух разных людей может быть обусловлен разными причинами, а одна и та же причина у двух разных людей может привести к двум разным следствиям. Все это дает человеку право на самостоятельное «жизнетворчество» или, точнее, на «жизнетворение», органичной частью которого является здоровьетворение.