Понятие и общая характеристика принципов международного права. 6 страница

В Определении, вынесенном 19 ноября 2009 г., КС РФ констатировал длительное действие в России "комплексного моратория" на применение смертной казни, который включает в себя временный запрет на приведение в исполнение смертных приговоров (он начал действовать с момента принятия России в Совет Европы) и на само их вынесение (со дня подписания Россией Протокола N 6). Второй компонент комплексного моратория был подкреплен внутренним конституционно-правовым актом - Постановлением КС РФ 1999 г., запрещавшим назначение наказания в виде смертной казни впредь до повсеместного образования коллегий присяжных заседателей. Комплексный мораторий был также подкреплен устойчивой практикой самого КС РФ по жалобам лиц, осужденных к смертной казни, практикой судов общей юрисдикции, а еще до сформирования первого компонента - практикой Президента по осуществлению помилования. Суд также пошел на неоднозначный шаг, признав Протокол N 6 - нератифицированный международный акт - "существенным элементом правового регулирования права на жизнь", тем самым интегрировав его в отечественную правовую систему. Следует исходить из того, что это мнение не создает общего правила для всех договоров, когда-то подписанных Россией, но по разным причинам не ратифицированных. В данной ситуации качество правового регулятора признано за Протоколом N 6 в силу того, что он оказался составной частью комплекса национальных и международных мер, направленных на осуществление конституционной цели - исключение смертной казни из перечня мер наказания.

Что касается вынесения КС РФ заключения в связи с процедурой отрешения Президента от должности, то если когда-нибудь ему придется решать такую задачу, то маловероятно, чтобы он обратился к международному праву, хотя иностранные аналогии могут оказаться полезными.

Остаются дела о толковании Конституции РФ. Здесь вероятна ситуация, когда Суду придется заняться поиском и анализом применимых норм международного права.

Решая редкие дела об абстрактном, т.е. не возникающем в связи с рассмотрением конкретного вопроса права, толковании Конституции, Суд не часто обращается к международно-правовым аргументам. Да и заявителей по таким делам пока мало интересовали те положения Конституции, в которых упоминаются общепризнанные нормы и принципы международного права или международные договоры России.

Одним из исключений стал запрос Думы Чукотского автономного округа о толковании ст. 69 Конституции РФ, которая гласит: "Российская Федерация гарантирует права коренных малочисленных народов в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации".

Заявитель просил, среди прочего, разъяснить: каковы права коренных малочисленных народов в соответствии с международным правом; имеют ли общепризнанные принципы и нормы международного права приоритет по отношению к нормативным правовым актам Федерации и ее субъектов; каков порядок применения таких принципов и норм. В кратком решении, вынесенном в декабре 1996 г., Суд отказал заявителю в рассмотрении его запроса, указав, что, "отвечая на поставленные вопросы, КС РФ был бы вынужден, по сути, сформулировать конкретные правовые нормы, которые определяли бы правовой статус коренных малочисленных народов, их права и т.д., что явилось бы вторжением в компетенцию законодателя".

В то же время КС РФ, не подменяя собой законодателя, может делать подсказки или даже давать инструкции законодателю, основанные на международном праве.

В Постановлении по делу о конституционности указов Президента в связи с событиями в Чечне, вынесенном в 1995 г., Суд упомянул Дополнительный протокол II к Женевским конвенциям о защите жертв войны 1949 г. Он не анализировал сам документ, однако недвусмысленно указал законодателю, что совершенствование законодательства, регулирующего применение вооруженных сил, должно осуществляться с учетом Протокола. А в Постановлении по жалобе нескольких граждан на нарушение их прав применением одной из статей ГПК РФ Суд обязал законодателя внести изменения в Кодекс для того, "чтобы гарантировать возможность пересмотра вступивших в законную силу судебных постановлений в случаях установления Европейским судом по правам человека нарушения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом общей юрисдикции конкретного дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Европейский суд по правам человека".

Впрочем, можно по-разному оценивать подсказку, данную КС РФ правоприменителю в Определении, вынесенном 28 июня 2012 г. по жалобе гражданина, жаловавшегося на нарушение его прав рядом положений УПК РФ и ссылавшегося на заключение Комитета по правам человека по его же индивидуальной жалобе.

Признав, что соображения Комитета по конкретной жалобе, адресованные России, не равнозначны по своему правовому весу Постановлению ЕСПЧ, КС РФ заявил, что "принятие Комитетом по правам человека соображений, содержащих адресованное Российской Федерации предложение о проведении повторного судебного разбирательства, является достаточным поводом для вынесения прокурором постановления о возбуждении производства ввиду новых обстоятельств, если выявленные Комитетом нарушения положений Международного пакта о гражданских и политических правах не могут быть исправлены в другом порядке, а их устранение необходимо для обеспечения правосудности вступившего в законную силу приговора (определения, постановления) суда и восстановления прав и законных интересов граждан и иных лиц". Подсказка или намек законодателю усматриваются в другом пассаже данного решения, которым "не исключается право федерального законодателя иным образом урегулировать механизм правового, в том числе уголовно-процессуального, реагирования на соображения Комитета по правам человека, принятые по индивидуальным сообщениям находящихся под юрисдикцией Российской Федерации лиц и констатирующие нарушение Российской Федерацией какого-либо из прав, закрепленных в Международном пакте о гражданских и политических правах".

В целом можно констатировать существование обширной практики КС РФ в отношении международного права. С самого начала своей деятельности Суд регулярно упоминает международные договоры или делает ссылки на общепризнанные нормы и принципы международного права, не всегда уточняя, какие именно нормы и принципы он имеет в виду. Однако, обращаясь к норме международного права, он не часто анализирует ее с той основательностью, с какой он исследует норму Конституции или иного внутреннего нормативного правового акта. КС РФ не всегда придает должное значение иерархии источников, приводя в своих решениях в качестве равнозначных универсальные и региональные договоры или обязательные нормы и рекомендации. Суд упоминал в качестве авторитетных источников международные договоры, в которых Россия не участвовала, или решения международных организаций, в которых Россия не состояла.

Итак, КС РФ не применяет, в строгом смысле, международное право, иными словами, не использует его в качестве средства осуществления своих полномочий, не толкует углубленно его нормы. Кодексом для КС РФ является Конституция; его судья, принимая присягу, клянется исполнять свои обязанности, "подчиняясь при этом только Конституции Российской Федерации, ничему и никому более" (ст. 10 Закона о Конституционном Суде РФ). Тем не менее КС РФ регулярно обращается к международно-правовым аргументам. Выводы Суда основаны прежде всего на Конституции, ее букве и духе, именно ее нормы являются применимым правом, а международное право служит дополнительным доводом, которым Суд пользуется для придания дополнительного веса своему решению. Вместе с тем из практики КС РФ следует вывод о том, что он считает международное право необходимым критерием, которому должны соответствовать законодательство и практика судов, и нередко привлекает его при оценке поставленных перед ним вопросов права.

 

5.6. Реализация норм международного права

судами Российской Федерации

 

Интернационализация в современном мире экономических, социальных, культурных, политических, иных связей с необходимостью влечет возрастание роли международного права. Причем одна из особенностей современных норм международного права заключается в том, что их эффективность зависит не только от их реализации в сфере межгосударственных отношений, но и от применения указанных норм в сфере отношений с участием субъектов национального права. В Декларации Совещания на высоком уровне о верховенстве права на национальном и международном уровне, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 24 сентября 2012 г., была отмечена необходимость усиления поддержки государств, по их просьбе, в процессе национального осуществления соответствующих международных обязательств путем увеличения технической помощи и укрепления потенциала <1>.

--------------------------------

<1> A/RES/67/1.

 

Правовые основы реализации судами общей юрисдикции и арбитражными судами Российской Федерации норм международного права. Основной нормой внутригосударственного права, позволяющей судам общей юрисдикции и арбитражным судам Российской Федерации (далее - суды Российской Федерации, суды) применять нормы международного права при рассмотрении подведомственных им дел, является положение ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, включившей общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации в ее правовую систему. Указанное конституционное положение было конкретизировано в процессуальном, материальном законодательстве, включая законодательство, закрепляющее основы судебной системы Российской Федерации. Так, согласно ст. 3 Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации" единство судебной системы Российской Федерации обеспечивается в том числе применением всеми судами общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации.

Пленум Верховного Суда РФ и Пленум ВАС РФ приняли постановления, касающиеся разъяснения вопросов применения судами общей юрисдикции и арбитражными судами Российской Федерации общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации.

Верховный Суд РФ в Постановлениях Пленума от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" <1> и от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" <2> разъяснил, что понимается под общепризнанными принципами и нормами международного права, международным договором Российской Федерации, определил юридическую силу и условия действия международного договора Российской Федерации в рамках правовой системы России, а также обратил внимание на особенности толкования международного договора Российской Федерации.

--------------------------------

<1> Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. N 1.

<2> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 12.

 

Пленумом ВАС РФ 11 июня 1999 г. было принято Постановление N 8 "О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса" <1>. Указанным Постановлением нижестоящим арбитражным судам Российской Федерации даны разъяснения в том числе о принципах толкования международных договоров Российской Федерации, о соотношении двусторонних и многосторонних международных договоров Российской Федерации, о порядке официального опубликования международных договоров Российской Федерации, о соотношении международных договоров Российской Федерации и АПК РФ по вопросу компетенции арбитражных судов.

--------------------------------

<1> Вестник ВАС РФ. 1999. N 8.

 

Основные формы реализации норм международного права судами Российской Федерации. Сложившаяся к настоящему времени практика судов Российской Федерации позволяет выделить следующие основные формы непосредственной (прямой) и опосредованной (косвенной) реализации норм международного права:

- реализация положений международного договора Российской Федерации, содержащего иные правила, нежели закон Российской Федерации (непосредственная реализация);

- реализация положений международного договора Российской Федерации, содержащих правила, аналог которых отсутствует в национальном праве (непосредственная реализация). В этом случае положения, предусматриваемые источником международного права, дополняют национально-правовое регулирование;

- закрепление нормы международного права (источника международного права) в качестве юридического факта возникновения внутригосударственных правоотношений (опосредованная реализация);

- толкование нормы внутригосударственного права с учетом норм международного права, являющихся обязательными для Российской Федерации (опосредованная реализация) <1>.

--------------------------------

<1> Представленный перечень форм реализации норм международного права не является исчерпывающим.

 

Указанные формы реализации норм международного права можно наблюдать практически в любой сфере внутригосударственных отношений.

Одним из примеров, когда международным договором Российской Федерации предусматриваются иные правила, нежели законом Российской Федерации, является регулирование правового статуса лица, передаваемого для отбывания наказания в иностранное государство. УПК РФ предусматривает, что лицо, осужденное в Российской Федерации, при наличии международного договора Российской Федерации или на основании принципа взаимности может быть передано для отбывания наказания в государство, гражданином которого оно является (гл. 55). Однако согласно международному договору Российской Федерации лицо может быть передано для отбывания наказания не только в государство, гражданином которого оно является, но и в государство, на территории которого осужденное лицо постоянно проживает. Так, в силу ст. 2 Конвенции о передаче осужденных к лишению свободы для дальнейшего отбывания наказания от 6 марта 1998 г. "граждане каждой из Договаривающихся Сторон, а также лица без гражданства, постоянно проживающие на ее территории (выделено нами. - Авт.), осужденные к лишению свободы в другой Договаривающейся Стороне, могут в соответствии с положениями настоящей Конвенции передаваться для отбывания наказания Договаривающейся Стороне, гражданами которой они являются или на территории которой постоянно проживают (если являются лицами без гражданства)". Как видно, данный международный договор Российской Федерации предусматривает иные правила, нежели положения УПК РФ.

Действующая редакция УПК РФ не содержит исчерпывающего перечня оснований для отказа в выдаче. Так, в Кодексе отсутствуют такие основания для отказа в выдаче, как наличие реальной угрозы применения к лицу в запрашивающем государстве пыток, иных недопустимых форм обращения или наказания, наказания в виде смертной казни. Однако указанные основания для отказа содержатся в международных обычаях, закрепляющих общепризнанные принципы и нормы международного права, и в международных договорах Российской Федерации. Например, запрет выдавать лицо в государство, если имеются основания полагать, что к такому лицу может быть применена мера наказания в виде смертной казни и запрашивающее государство не предоставит достаточных гарантий того, что рассматриваемое наказание не будет приведено в исполнение, вытекает из ст. 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. в толковании Европейского суда по правам человека и ст. 11 Европейской конвенции о выдаче от 13 декабря 1957 г. Запрет выдавать лицо в государство, если имеются серьезные основания полагать, что к такому лицу в запрашивающем государстве могут быть применены пытки, бесчеловечное или унижающее человеческое достоинство обращение или наказание, следует из общепризнанных норм международного права. Данная ситуация является примером, когда нормы международного права содержат положения, дополняющие национально-правовое регулирование.

Согласно ч. 2 ст. 63 Конституции РФ, ч. 1 ст. 13 УК РФ, ч. 1 ст. 462, ст. ст. 469 и 472 УПК РФ Российская Федерация может выдать иностранного гражданина либо лицо без гражданства, находящихся на ее территории, для уголовного преследования или исполнения приговора, передать лицо, осужденное судом Российской Федерации к лишению свободы, для отбывания наказания в государстве, гражданином которого оно является, а также признать приговор суда иностранного государства, которым осужден гражданин Российской Федерации, передаваемый в Российскую Федерацию для отбывания наказания, на основании международного договора Российской Федерации либо принципа взаимности. Приведенные законоположения являются примером того, что международный договор Российской Федерации, будучи источником международного права, рассматривается в качестве юридического факта возникновения внутригосударственных правоотношений, связанных с выдачей или передачей лица для уголовного преследования, исполнения приговора или отбывания наказания.

Одним из примеров толкования нормы внутригосударственного права с учетом обязательных для Российской Федерации норм международного права стало положение УПК РФ, обязывающее Генерального прокурора РФ или его заместителя письменно уведомить лицо о принятом решении, касающемся выдачи (ч. 5 ст. 462 УПК РФ). Часть 6 указанной статьи наделяет лицо возможностью обжаловать в суд принятое в отношении его решение о выдаче. Представляется, что если лицо будет уведомлено о принятом решении, однако текст последнего не будет ему передан, то в этом случае практически невозможно утверждать, что имеются эффективные средства правовой защиты, поскольку достаточно трудно обжаловать решение, текст которого отсутствует у заинтересованного лица. В связи с этим в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 14 июня 2012 г. N 11 "О практике рассмотрения судами вопросов, связанных с выдачей лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, а также передачей лиц для отбывания наказания" <1> была закреплена правовая позиция, согласно которой лицо подлежит уведомлению о принятом решении, касающемся выдачи, в порядке, предусмотренном ч. 5 ст. 462 УПК РФ, с одновременным вручением копии указанного решения (п. 24 Постановления). В рассматриваемом случае положения ч. 5 ст. 462 УПК РФ были истолкованы с учетом ст. 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующей право на эффективные средства правовой защиты, если речь идет о предполагаемом нарушении прав и свобод, гарантируемых данным международным договором.

--------------------------------

<1> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. N 8.

 

Реализация норм международного права в постановлениях Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ. При формулировании разъяснений, содержащихся в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 октября 2009 г. N 22 "О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста" <1>, были приняты во внимание положения ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также их толкование, данное Европейским судом по правам человека.

--------------------------------

<1> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. N 1.

 

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2010 г. N 16 "О практике применения судами Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации" <1> были учтены соответствующие положения Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г., Конвенции о защите прав человека и основных свобод, Заключительного акта СБСЕ 1975 г., Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека от 26 мая 1995 г.

--------------------------------

<1> Там же. N 8.

 

Нельзя не отметить, что целый ряд постановлений, положения которых касались разъяснений по применению судами норм международного права в той или иной сфере внутригосударственных отношений, отсылает к уже приведенному Постановлению Пленума Верховного Суда РФ "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации". Например, указанное отсылочное положение содержит Постановление Пленума Верховного Суда РФ "О практике рассмотрения судами дел о защите избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" (п. 2).

Пленум ВАС РФ в Постановлении "О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса" обратился к содержанию целого ряда международных договоров Российской Федерации: Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г., Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже от 21 апреля 1961 г., Конвенции, отменяющей требования легализации иностранных официальных документов, от 5 октября 1961 г., Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, Соглашению о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, от 20 марта 1992 г., Соглашению о размере государственной пошлины и порядке ее взыскания при рассмотрении хозяйственных споров между субъектами хозяйствования разных государств от 24 декабря 1993 г.

Реализация судами Российской Федерации общепризнанных принципов и норм международного права при рассмотрении конкретных дел. Президиум Верховного Суда РФ, руководствуясь общепризнанным принципом международного права об иммунитете иностранного дипломатического и консульского представительства от юрисдикции государства пребывания, закрепленным, в частности, в Венской конвенции о консульских сношениях от 24 апреля 1963 г. и Консульской конвенции между Российской Федерацией и Украиной от 15 января 1993 г., в надзорном порядке отменил решение мирового судьи о взыскании денежных средств с Генерального консульства Украины в Санкт-Петербурге и прекратил производство по делу <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 1 августа 2007 г. по делу N 13-ПВ06. См. официальный сайт Верховного Суда РФ: http://www.vsrf.ru/.

 

Согласно общепризнанной норме международного права международная межправительственная организация обладает иммунитетом от юрисдикции государства пребывания в том случае, если такой иммунитет предусмотрен в международном договоре, ином источнике международного права, являющемся правовым основанием для деятельности такой организации. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ в связи с нарушением указанной общепризнанной нормы международного права отменила определение районного суда о прекращении производства по делу о взыскании заработной платы с международной межправительственной организации и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Прекращая производство по делу, суд первой инстанции исходил из наличия у организации абсолютного иммунитета от юрисдикции государства пребывания. Однако уставные документы международной межправительственной организации, представляющие собой международный договор Российской Федерации, ограничивали иммунитет организации исключительно в отношении осуществляемых ею полномочий (функций), которые не охватывали вопросы выплаты заработной платы. Надлежащим образом истолковав общепризнанную норму международного права и международный договор Российской Федерации, являющийся уставом рассматриваемой международной межправительственной организации, Верховным Судом РФ было защищено право лица на судебную защиту <1>.

--------------------------------

<1> Определение Верховного Суда РФ от 9 июля 2010 г. по делу N 5-В10-49. См. официальный сайт Верховного Суда РФ: http://www.vsrf.ru/.

 

Реализация судами Российской Федерации международных договоров Российской Федерации при рассмотрении конкретных дел. К настоящему времени сложилась обширная практика реализации судами Российской Федерации международных договоров Российской Федерации, действующих в том числе в сфере защиты прав и свобод человека и гражданина, в сфере отношений, осложненных иностранным элементом. Здесь представляется целесообразным остановиться лишь на некоторых основных публично-правовых закономерностях такой реализации.

Как отмечалось выше, если между законом и международным договором Российской Федерации, согласие в отношении которого выражено в форме федерального закона, возникает противоречие, то приоритетом в применении пользуются положения такого договора. В свою очередь, если согласие на договор не было выражено в форме федерального закона и положения этого договора содержат иные правила, нежели правила, предусматриваемые законом, то приоритет в применении имеют правила закона.

Отменяя Постановление Амурского областного суда в части решения о возвращении уголовного дела прокурору, Верховный Суд РФ указал:

"Согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ нормы международных договоров имеют преимущественную силу перед законами в том случае, если они содержат иные правила. При этом выражение "иные правила" подразумевает любые несоответствия правил закона и договора. Как вытекает из ст. 115 Конституции Российской Федерации, постановления и распоряжения Правительства Российской Федерации должны соответствовать Конституции Российской Федерации, федеральным законам, а также указам Президента Российской Федерации.

В результате условия межправительственного нератифицированного договора не должны противоречить Конституции Российской Федерации, федеральным законам или указам Президента Российской Федерации.

Международные договоры Российской Федерации, согласие на обязательность которых принято Правительством РФ, обладают приоритетом по отношению к актам правительства и актам федеральных органов исполнительной власти.

В силу принципа иерархии нормативных актов приоритетом по отношению к законам Российской Федерации обладают международные договоры Российской Федерации, заключенные от имени Российской Федерации (межгосударственные договоры), согласие на обязательность которых было принято в форме федерального закона.

Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Китайской Народной Республики о режиме российско-китайской государственной границы от 9 ноября 2006 г. к числу таких договоров не относится.

Положения УК РФ и УПК РФ обладают приоритетом по отношению к нормам нератифицированного Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Китайской Народной Республики о режиме российско-китайской государственной границы от 9 ноября 2006 г.

Поскольку Правительство РФ не обладает полномочиями устанавливать, изменять или отменять нормы уголовного и уголовно-процессуального законодательства, положения нератифицированного Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Китайской Народной Республики о режиме российско-китайской государственной границы от 9 ноября 2006 г. в части, устанавливающей иные правила, чем предусмотренные УК РФ и УПК РФ, не подлежат применению на территории Российской Федерации.

Необходимо учитывать также особенности применения норм международного права в уголовно-правовой сфере, которые не могут действовать непосредственно, но требуют обязательного наличия в Уголовном кодексе РФ отсылочной нормы к международным договорам.

Данное положение распространяется в том числе на нормы, определяющие действие уголовного закона в отношении лиц, совершивших преступления на территории РФ, а также признаки составов конкретных преступлений.

Исходя из пункта "о" статьи 71 Конституции Российской Федерации, а также статьи 8 УК РФ уголовной ответственности в Российской Федерации подлежит лицо, совершившее деяние, содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом Российской Федерации.

В связи с этим международно-правовые договоры, предусматривающие изъятия из принципов уголовного права и содержащие нормы, ограничивающие действие УК РФ на территории нашей страны, могут применяться судами Российской Федерации только в тех случаях, когда норма Уголовного кодекса Российской Федерации прямо устанавливает необходимость применения международного договора Российской Федерации.

В настоящее время ст. 322 УК РФ не содержит отсылочных положений к нормам международного права, ограничивающих действие данной нормы в случаях, предусмотренных международными договорами РФ.

Данное Соглашение не отменяет норм УПК РФ, регулирующих общий порядок производства по уголовным делам о преступлениях, совершенных иностранными гражданами или лицами без гражданства на территории Российской Федерации.

По смыслу Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Китайской Народной Республики о режиме российско-китайской государственной границы 2006 г., нормы данного Соглашения применяются в случаях, когда в отношении нарушений Государственной границы Российской Федерации отсутствуют основания для возбуждения уголовных дел.

При наличии оснований для возбуждения уголовного дела по факту незаконного пересечения Государственной границы Российской Федерации применяются нормы УК РФ и УПК РФ" <1>.