Более точная прогностическая информация о приближающихся стрессорах может значительно ослаблять стресс. Но не всегда. Как отмечалось в главе 13, будет мало пользы в получении прогностической информации о рядовых событиях (потому что они по сути неизбежны) или о событиях, которые, как мы знаем, случаются редко (потому что вы не тревожитесь из-за них в первую очередь). Так же мало пользы в получении информации о неблагоприятном для вас событии всего за несколько секунд до того, как оно наступит (потому, что у вас не будет психологического преимущества в виде возможности ненадолго расслабиться), или после того, как событие начнется (что же теперь беспокоиться?).
В некоторых ситуация прогностическая информация может даже пойти вам во вред — например, когда она сообщает вам слишком мало. Это возвращает нас назад к ситуации, сложившейся после 11 сентября 2001 года. «Занимайся своими обычными делами, но будь бдительным» — «оранжевый» уровень тревоги.
Переизбыток информации сам по себе может вызывать стресс. Одним из мест, которых я боялся больше всего в период учебы в аспирантуре, был специальный журнальный столик в библиотеке, на котором лежали журналы по всем научным дисциплинам, полученные на прошлой неделе, — тысячи страниц печатного текста. Все читатели осторожно кружили вокруг него, находясь на грани приступа панического страха. Все эти издания, казалось, потешаются над нами — над нашей беспомощностью и нерешительностью.
Манипулирование чувством контроля — это варьирование важной переменной в психологическом стрессе, которое, вероятнее всего, окажется обоюдоострым оружием. Ведь слишком сильное ощущение контроля может пойти во вред независимо от того, является оно адекватным или нет. Вот пример на эту тему.
Когда мой друг был студентом-медиком, он по очереди должен был участвовать в различных хирургических операциях. В первый день, нервничая и не зная, чего ему следует ожидать, он вошел в операционную и встал в стороне от группы врачей и медсестер, пересаживавших больному почку. Через какое-то время главный хирург неожиданно повернулся к нему и сказал: «А, вы наш новый студент! Отлично! Подходите ближе, берите эту сократительную мышцу и удерживайте ее в этом же положении». Операция продолжалась, и мой друг долго не привлекал ничьего внимания. При этом ему все время приходилось стоять в крайне неудобной позе: нагнувшись вперед под углом, держа в руках инструмент и не имея возможности наблюдать за тем, как идет операция. Прошло несколько часов. Мой друг уже плохо понимал происходящее в операционной и чувствовал сильную усталость во всем теле. Он начал пошатываться, его глаза стали слипаться — и тут перед ним появилась фигура главного хирурга: «Не шевелитесь, потому что вы можете испортить ВСЕ!» Испуганный, он едва понимал, что сценарий «вы можете испортить все» разыгрывается для каждого неопытного новичка. Ведь все это время он держал хирургический инструмент, совершенно ненужный для этой операции, но при этом чувствовал свою ответственность за жизнь пациента. (P. S. Позднее он выбрал другую медицинскую специальность.)
В качестве другого примера можно вспомнить дискуссию из главы 8 о том, какая тонкая связь существует между стрессом и заболеванием раком. Это, безусловно, является пародией на лечение — заставлять онкологических больных и их родственников верить, ошибочно трактуя некоторые позитивные результаты в этой области, что существуют более действенные возможности контролировать причины и течение онкологических заболеваний, чем те, которые используются в настоящее время. Действуя таким образом, они просто убеждают жертв рака и их родственников, что болезнь возникла по их вине, что никак не соответствует истине и не способствует ослаблению стресса в этой и без того стрессовой ситуации.
Итак, контроль не всегда полезен с психологической точки зрения и принцип правильного управления стрессом не может заключаться просто в увеличении степени воспринимаемого контроля в чьей-то жизни. Как вы видели в главе 13, многое зависит от того, что подразумевает это восприятие ситуации. Будет ли это ослаблением стресса, позволяющим почувствовать контроль над ситуацией, когда происходит что-то плохое? Если выдумаете: «Да, это было плохо, но представьте, насколько хуже это было бы, если бы я этим не руководил». Ощущение контроля, безусловно, ослабляет испытываемое вами напряжение. Однако если вы думаете: «Какое несчастье, и я сам в нем целиком виноват. Я должен был предотвратить его», — то в этом случае ощущение контроля работает вам во вред. Такая дихотомия может быть трансформирована в следующее правило для случаев возникновения стрессовой ситуации: чем более пагубным для вас является стрессор, тем вреднее для вас верить в то, что вы имеете какой-то контроль за результатами, потому что вы неизбежно станете думать о том, как удачнее бы все сложилось, если бы только вы могли сделать в этой ситуации что-то более значительное. Ощущение контроля работает лучше всего в случае более слабых стрессоров. (Помните, что этот совет относится к чувству воспринимаемого вами контроля, а не к контролю, которым вы действительно обладаете.)
Наличие иллюзорного чувства контроля в тяжелой ситуации может быть настолько патогенным, что одна из его версий получила специальное название в научной литературе по психологии. Ее можно было бы включить в главу 15, но я приберег ее до завершающей главы. Шерман Джеймс из Университета Дьюка назвал ее джонгенриизмом. Это название восходит к имени народного американского героя, который, работая двухметровым стальным буравом, пытался обогнать паровую буровую установку при пробивке туннеля в горе. Джон Генри победил машину, но умер от нечеловеческого напряжения сил. Джонгенриизм, по определению Джеймса, включает уверенность в том, что с любыми задачами можно справиться, если вы работаете достаточно старательно. В анкетах личностные качества Джона Генри прочно ассоциируются с такими утверждениями, как «Когда дела идут не так, как я хочу, это просто заставляет меня работать еще старательнее» или «После того как я принимаю решение что-то сделать, я работаю до тех пор, пока не добьюсь своей цели». Такой подход характерен для людей с внутренним локусом контроля — они верят, что, прикладывая достаточные усилия и проявляя целеустремленность, они могут контролировать любые результаты своей деятельности.
Что в этом ошибочного? Ничего, если вам посчастливилось жить в привилегированном, меритократическом мире, в котором усилия человека действительно соответствуют получаемому им вознаграждению, и тогда в комфортной для среднего класса среде внутренний локус контроля способен творить чудеса. Например, всегда считать события, происходящие в жизни, результатом своих собственных усилий (внутренний локус контроля) — значит предсказывать себе долгую и здоровую жизнь среди индивидов, воплощающих собой привилегированный слой общества—когорту Вейланта из студентов Гарварда. Однако в обществе людей, рожденных в бедности, имеющих ограниченные образовательные или профессиональные возможности, постоянно сталкивающихся с предубеждениями и расизмом, быть Джоном Генри и верить, что непреодолимые препятствия можно преодолеть, если только работать еще старательнее, может окончиться катастрофой—такой джонгенриизм ассоциируется с высоким риском гипертонии и сердечно-сосудистых заболеваний. Новаторская работа Джеймса показала, что опасности джонгенриизма грозят главным образом тем людям, которые в наибольшей степени похожи на мифического Джона Генри, афроамериканца, принадлежавшего к рабочему классу, то есть имеют тип личности, заставляющий вас верить, что вы можете контролировать неконтролируемые неблагоприятные события.
Есть старая притча о различии между раем и адом. В раю вечность проходит в изучении священных книг. В аду вечность, напротив, проходит в изучении священных книг. В какой-то степени наше восприятие событий и их интерпретация могут определять, будут ли одни и те же внешние обстоятельства создавать рай или ад, и во второй половине этой книги исследовались средства превращения второго в первое. Но ключевое значение имеют слова «в определенной степени». Область управления стрессом главным образом имеет отношение к тем методам, которые должны помогать справляться с проблемами, не являющимися катастрофическими. В этой области управление стрессом довольно эффективно. Но оно не будет способствовать созданию культа субъективности, при котором эти методы беспечно предлагаются в качестве инструмента решения проблем бездомных, беженцев, людей, предвзято причисляющих себя в обществе к касте неприкасаемых, или тяжелых онкологических больных. Иногда в такой ситуации оказывается индивид, который способен сотворить чудо и который действительно получает выгоды от использования этих методов. Он молодец, но это не значит, что мы можем обратиться к его соседу, сидящему рядом с ним в той же лодке, и предложить ему этот же метод как стимул для поднятия его настроения. Плохая наука, плохая клиническая практика, плохая мораль. Если ад действительно мог бы быть превращен в рай, то тогда вы могли бы сделать мир лучше, просто встав с кресла и сообщив жертве какого-то ужасного события, кто виноват в его несчастье.
Социальная поддержка
Об этом постоянно говорилось в этой книге, и это понятно каждому — социальная поддержка ослабляет действие стрессоров, поэтому нам всем необходимо ее получать. К сожалению, здесь не все так просто.
Прежде всего наличие социальных связей не всегда позволяет справиться со стрессовой психологической проблемой. Нам легко могут прийти на ум люди, с которыми мы, оказавшись в беде, не захотели бы иметь никаких дел. Мы легко можем представить трудные ситуации, в которых от присутствия рядом с нами любого человека мы чувствовали бы себя еще хуже. Исследования физиологии человека также подтвердили этот факт. Возьмем, к примеру, грызуна или примата, который жил в одиночестве, а затем оказался в группе сородичей. Обычным результатом этого является сильная стрессовая реакция. У обезьян она может продолжаться несколько недель или месяцев, пока они будут напряженно выяснять, кто кому подчиняется в социальной иерархии этой группы[128].
В качестве другой иллюстрации этого принципа рассмотрим ситуацию, в которой маленькие обезьяны изолируются от своих матерей. Нетрудно представить, что они проявляют сильную реакцию на стресс, сопровождающуюся повышением уровней глюкокортикоидов. Этого повышения можно было бы избежать, если бы малыши помещались в группу обезьян, — но только если бы они уже знали животных из этой группы. Ведь нахождение среди незнакомцев не обеспечивает психологического комфорта.
Но и после того, как животные перестают быть незнакомыми друг другу, в среднем половина членов любой группы начинает доминировать над любым конкретным животным, а наличие вокруг себя большего числа доминирующих особей не обязательно обеспечивает психологический комфорт в бедственной ситуации. Даже тесные социальные связи не всегда идут на пользу. В главе 8, посвященной психологическому иммунитету, мы видели, что супружество ассоциируется с самыми разными выгодами для здоровья. Какие-то из них вытекают из старого фокуса с изменением причинной связи, а именно: нездоровые люди с меньшей вероятностью вступают в брак. Отчасти это объясняется тем фактом, что супружество часто способствует повышению материального благосостояния людей и дает вам в спутники человека, который будет напоминать вам о факторах риска, связанных с вашим стилем жизни. Благодаря контролю этих факторов брак в среднем приводит к улучшению здоровья супругов. Но в этой главе также указывалось на очевидное, но важное исключение из этого общего правила: у женщин неудачный брак сопровождается ослаблением иммунной системы. Поэтому близкие отношения с неподходящим человеком никак не могут способствовать ослаблению стресса.
Если посмотреть шире, то для здоровья также полезно иметь прочные связи с друзьями и, как мы видели в предыдущей главе, принадлежать обществу, обладающему социальным капиталом. В чем потенциальный недостаток этого? В том, на что я уже намекал ранее. За фасадом замечательного, утопического представления о социальном капитале скрывается тот неудобный факт, что сплоченное, способное к сотрудничеству общество с прочными, разделяемыми всеми его членами ценностями может быть чересчур единообразным и конформистским и страдать ксенофобией. А возможно, и поддерживать существующий строй с помощью грубого насилия. Поэтому социальный капитал не всегда оказывается белым и пушистым.
В этом разделе я подчеркивал важность получения социальной поддержки от любимого человека, от хороших друзей, от своего сообщества. Но часто для снижения стресса большое значение имеет предоставление социальной поддержки, когда в ней возникает необходимость. Философ Маймонид, живший в XII веке, построил иерархию наилучших способов осуществления благотворительной деятельности, и высшей формой такой деятельности он назвал анонимное жертвование неизвестному реципиенту. Это великая абстрактная цель, но часто у жертвователя возникает сильное желание увидеть лицо человека, которому он помог. В условиях недостаточности контроля, нередко вызывающих у нас стресс, удивительным источником контроля, которым мы все обладаем, является наша способность последовательно, шаг за шагом, делать наш мир лучше.
Религия и духовность
Идея о том, что религиозность или духовность защищает от болезней, в особенности связанных со стрессом, является весьма спорной. Я встречался с ведущими специалистами в этой области и отмечал, что книги, которые они читают, часто отражают их собственные религиозные воззрения.
По этой причине я полагаю, что было бы полезно, чтобы я открыл свои карты прежде, чем браться за эту тему. Я получил строгое религиозное воспитание и был глубоко верующим человеком. Но теперь я стал атеистом и не вижу в моей жизни места для верований любого типа, а также считаю, что религия крайне вредна. Но при этом я хотел бы, чтобы я мог стать религиозным человеком. Кроме этого, религия не имеет для меня никакого смысла и меня ставят в тупик люди, которые верят. Но при этом они приводят меня в волнение. Поэтому я испытываю немалое смущение. В том числе по поводу науки.
Во многих книгах показано, что религиозная вера, религиозная практика, духовность и чтение молитв могут поддерживать хорошее здоровье, то есть снижать подверженность болезням, снижать смертность от болезней (объедините эти два эффекта вместе, и вы заметно увеличите продолжительность жизни) и ускорять восстановление после болезни. Так в чем же суть разногласий?
Прежде всего по поводу некоторых определений. В чем различие между религиозностью и духовностью? Первая имеет отношение к официально установленной системе, имеющей свою историю и своих многочисленных приверженцев; вторая имеет отношение к чему-то более личному. Как указывал Кен Паргамент из Университета Боулинг Грин, религиозность является более формальной, внешне направленной, доктринальной, авторитарной и сдерживающей свое проявление, а духовность часто подразумевает субъективность, эмоциональность, внутреннюю направленность и свободу выражения. При сравнении религиозных людей с людьми, которые считают себя верующими, но не связанными с какой-то религией, первые обычно оказываются более пожилыми, менее образованными, имеющими более низкий социально-экономический статус и включающими более высокий процент мужчин. Таким образом, религиозность и духовность могут очень сильно различаться между собой. Но, несмотря на это, в литературе по сохранению здоровья эти понятия трактуются примерно одинаково, так что здесь я буду считать их взаимозаменяемыми.
Так в чем же суть спора? Что касается всех этих исследований, показывающих выгоды для здоровья, главный вопрос заключается в том, имеются ли какие-то выгоды на самом деле. Почему здесь так много неопределенности? Прежде всего потому, что многие из этих исследований являются, мягко говоря, странными или содержат ошибки, очевидные любому школьнику. Но даже в серьезных работах на эту тему очень трудно проводить исследования с помощью методов, которые рассматриваются наподобие «золотого» стандарта в экономической науке. В первую очередь следует отметить, что большинство исследований являются ретроспективными. К тому же люди обычно сами оценивают свой уровень религиозности (в том числе и с помощью таких объективных критериев, как частота посещения религиозных 0130кб), а как известно, при выполнении таких оценок их часто подводит память.
Другая проблема относится к числу тех, которых легко можно было бы избежать, но которые продолжают существовать. Это тонкий вопрос статистики, и он выглядит приблизительно следующим образом: измерьте миллион параметров, имеющих отношение к религиозности (большинство из них будут частично совпадать), и измерьте миллион параметров, имеющих отношение к здоровью (которые также будут частично совпадать), а затем посмотрите, будет ли что-нибудь в первой категории предсказывать что-нибудь во второй. Даже если нет вообще никаких взаимосвязей религиозности и здоровья, подтверждаемых наличием достаточной корреляции, то все равно что-то само собой возникает как очень важное, причем совершенно случайно, и — вуаля! — вы только что доказали, что религия делает вас более здоровым. Наконец, самым важным в этой области науки является то, что вы не можете случайным образом назначать людей в разные группы для проведения исследований («Вы, ребята, будете атеистами, а вы начнете верить в Бога, через десять лет мы встретимся и измерим у вас артериальное давление»).
Таким образом, религиозность является трудной темой для серьезной науки, на что указывают многие умные люди. Рассмотрим двух ведущих мыслителей в этой области: Ричарда Слоана из Колумбийского университета и Карла Торесена из Стэнфордского университета. Я буду много цитировать каждого из них, потому что оба они являются дотошными исследователями, и один из них упорно доказывает пользу религиозности для здоровья, а другой выступает как его беспощадный оппонент. Прочитайте их заметки на эту тему, и вы увидите, что оба посвящают половину своих текстов шельмованию других авторов, указывая, что большинство исследований в этой области являются бездарными и на них не следует обращать внимания.
После того как вы отделили зерна от плевел, что же у вас остается? Интересно, что Слоан и Торесен соглашаются по следующему пункту. Когда вы рассмотрите результаты объективных медицинских измерений, такие как число дней госпитализации вследствие болезней, то не обнаружите никаких доказательств того, что если молиться за другого человека, то это улучшит его здоровье (независимо от того, знает ли он о той социальной поддержке, которую получает от другого человека, обращающегося с молитвой к высшим силам). К подобному выводу пришел ученый XIX века Фрэнсис Гальтон, который указывал, что несмотря на то, что за здоровье европейских королей каждое воскресенье молились миллионы крестьян, эти коронованные особы жили не дольше других людей. Слоан и Торесен соглашаются также в том, что когда вы действительно видите достоверную связь между религиозностью и хорошим здоровьем, то вы не знаете, что появилось первым. Ваша религиозность может сделать вас здоровым, а ваше здоровье может помочь вам стать религиозным человеком. Они также были единодушны в том, что, когда вы видите связь, даже предполагающую, что религиозность способствует улучшению здоровья, вы все равно не знаете, имеет ли эта связь какое-то отношение к религиозности. Это происходит потому, что религиозный человек обычно оказывается членом религиозного сообщества и, таким образом, социальная поддержка, значимые общественные роли, хорошие ролевые модели, социальный капитал имеют для него важный смысл. А в большинстве религий религиозность обычно ослабляет влияние таких факторов риска, как курение, пьянство и чревоугодие. Поэтому все эти соображения необходимо принимать во внимание.
И как только вы это сделаете, то окажется, что Слоан и Торесен во многом согласны друг с другом по поводу того, что религиозность действительно в определенной степени предсказывает хорошее здоровье.
Торесен выполнил наиболее подробный анализ этой связи. Он обнаружил, что регулярное посещение религиозных служб предсказывает более низкий показатель смертности и уменьшение риска сердечно-сосудистых заболеваний и депрессии. Однако он также обнаружил, что религиозность плохо предсказывает развитие рака, смертность от онкологических заболеваний, нетрудоспособность по медицинским показаниям и скорость восстановления после болезни. Более того, глубоко религиозные люди (по их собственной оценке) видят в этом не больше выгод для своего здоровья, чем люди, менее религиозные. Его вывод заключается в том, что существуют предположительные, но не определяющие свидетельства того, что религиозность сама по себе улучшает здоровье, но ее эффекты носят ограниченный характер и проявляются скорее в том, что здоровые люди дольше остаются здоровыми, чем в том, что больные люди не умирают и быстрее поправляются.
Именно здесь Слоан проявляет себя как строгий критик. Он пришел во многом к тем же выводам, но на него наибольшее впечатление произвело то, насколько слабы эти эффекты, и поэтому он решил, что эта тема не заслуживает того внимания, которое она к себе привлекает. Его оппоненты возражают ему: «Эти эффекты не меньше, чем в других, более традиционных областях медицины, и они являются важными факторами для некоторых подгрупп людей». И спор продолжается до тех пор, пока утреннее заседание конференции не заканчивается и ученые не отправляются обедать.
В той степени, в какой религиозность полезна для здоровья, когда вы управляете социальной поддержкой и факторами риска, почему она оказывает свой целебный эффект? По нескольким причинам, имеющим отношение к стрессу и к типу божества, которому вы поклоняетесь.
Прежде всего вы можете поклоняться божеству, обладающему таинственной властью. Таким является Яхве, о котором рассказывается Томасом Кахиллом в его книге «Дар евреев». До монотеистического Яхве боги проявляли себя в том, что они имели знакомые, хотя и сверхчеловеческие, аппетиты: они хотели не просто баранью ногу, а самую лучшую баранью ногу; они хотели соблазнить всех нимф в лесу и т. д. Но древние евреи придумали Бога, который не имел ни одного из таких желаний, но зато был настолько непостижимым и необъяснимым, что наводил на них смертельный страх[129]. Поэтому, даже если Его действия выглядят таинственными, когда Он мешает вам получить ослабляющие стресс преимущества атрибуции — вам может быть неясно, что представляет собой это божество, — вы по крайней мере знаете, кто отвечает за нашествие саранчи или выигрышный лотерейный билет. Существует скрытое Предназначение как противоядие против экзистенциального вакуума.
Далее, если это божество со своими четкими правилами вмешивается в жизнь людей, то оно также создает людям немалые удобства благодаря своей понятной атрибуции и предоставлению предсказывающей информации — выполните ритуал Хили случится Y. И таким образом, когда дела идут плохо, то этому имеется объяснение[130]. Если это происходит, значит, дела действительно пошли плохо только для вас и есть возможность переформатировать событие необычным способом, изобретенным родителями детей, больных раком: Бог возложил на вас бремя, которое он не может доверить нести кому-то другому.
Если это божество, которое делает все перечисленное выше, будет реагировать на ваши персональные и уникальные мольбы (особенно если божество предпочитает отвечать людям, которые выглядят/говорят/едят/ одеваются/молятся, как вы), то здесь вводится дополнительный уровень контроля. И если в результате всего этого божество рассматривается как милостивое, то преимущества от снижения стресса должны быть необычайными. Если вы можете рассматривать онкологические заболевания и болезнь Альцгеймера, холокост и этнические чистки, остановку биения сердец дорогих вам людей в контексте проявления любви, то это будет служить вам мощнейшим источником поддержки.
У Слоана и Торесена вызывает беспокойство тот факт, что открытия в этой области приведут к тому, что врачи начнут рекомендовать своим пациентам становиться религиозными людьми. Оба отмечают, что, несмотря на наличие конкретных позитивных результатов, иногда религиозность может привести к значительному ухудшению здоровья — психического или физического. Как указывала Шарон Паркер из Новой школы социальных исследований, религия может успешно способствовать снижению стресса, но часто сама оказывается главным источником стрессоров.
