Каждый из нас — прародитель нового генетического вида

Дo сегодняшнего дня человеческие существа были нейрологически неспособны представлять себе будущее, неспособность (неофобия) обусловлена генетически. Личиночная нервная система создает приземленные реальности. Если бы гусеница начала «размышлять» о полетах, это поставило бы под угрозу ее выживание. Гусеница не может «размышлять» о полетах, так как у нее нет крыльев. Мы предполагаем, что дочеловеческие формы жизни не осознают времени, не имеют способности заглядывать в будущее; что млекопитающие, имеющие два выживательных контура, не имеют представления об эволюционном плане.

Это предположение может быть еще одним антропоцентрическим мифом. Пчелиный рой с его сложной структурой может быть времясвязывающим культурным сигналом новым поколениям пчел. И так далее.

Ключ к эволюции — понимание времени и контроль над ним. Возникновение третьего контура, палеолитическое развитие символьного манипулирования и логического упорядочивания левого полушария позволили человечеству передавать речевые, письменные и артефактные временные сигналы через поколения. Оперативное обучение обеспечивает передачу культурной информации из прошлого в настоящее.

Личиночное времясвязывание имеет дело с очень короткими периодами времени и узкими перспективами. Фермер не загадывает дальше следующего урожая. Политик не загадывает дальше следующих выборов. Бюрократ не загадывает дальше дня выдачи зарплаты, уик-энда, летнего отпуска.

В основе личиночных цивилизаций лежит рассчитанное невежество в отношении будущего. Четырехконтурная личность не желает ничего знать о будущем, так как это угрожает устойчивости импринта реальности. Четырехконтурные общества не желают ничего знать о настоящем, так как это знание ослабило бы слепое стремление к организованной неопределенности.

На предсказание будущего наложено табу. Книга «Шок будущего» больше говорит о шоке настоящего, описывая ужас и смятение в мире, который отличается от прошлого, то есть от импринтных реальностей детства. Неофобия настолько сильна, что правдоподобное описание будущего трудно найти даже в бестселлерах. Любопытно, что даже группы ученых, пытающиеся заглянуть в будущее, не способны предвидеть грядущие нейрологически-мутационные изменения. Все они описывают не будущее, а статистические экстраполяции материальных тенденций прошлого. Таким образом, нам сообщают, что будущее будет глобальным продолжением этакого шведского Лос-Анджелеса. Все настоящие предсказания «футуристов» рисуют нам технократический муравейник, в котором личная свобода и творчество ограничены перенаселением, нехваткой ресурсов и жестким социальным контролем.

Прогнозы будущего упорно избегают одной возможности — внезапного, глобального повышения сознательности.

В 1960-х годах наблюдалось общее повышение сознательности, глобальное «расщепление ума» и повсеместное отключение личиночных импринтов. Новые реальности импринтирсвались без тщательного отбора. Наряду с «отколом» от артефактов-символов культуры предыдущего поколения и радостным блаженством непосредственных ощущений («кайфом»), присутствовала печальная тенденция к дискредитации технологии и научного подхода. Представители наркокультуры 60-х блуждали «под кайфом», но без цели. Они родились слишком рано — время для мутации еще не наступило. В этот нервный вакуум ворвались «оккультисты», торговцы кармой, всевозможные астрологи, которые разбрасывались мистическими терминами и «потусторонними» объяснениями новых трансцендентальных состояний.

Вопросом 60-х было: куда идти после того, как отключены импринты материальной культуры? Ответами прошлого были: назад к Иисусу, назад к хасидизму, назад в

Индию, назад к природной простоте первых американских колонистов… «Здесь и Сейчас» Трансцендентальной Мастурбации. Поколение «Я».

Прихоти сознания превратились в смягчающие «отключения», доставлявшие душевное спокойствие и отрешенную безмятежность. Идеология здорового питания и сенсорных супермаркетов для незрелых мутантов, не знающих, в каком направлении им двигаться. Водяные матрацы — классический пример незрелой мутации пятого контура, с намеком на свободу в невесомости.

Дух 60-х был проявлением Стадии 13, восприимчивым исследовательским использованием нового нервного контура. Естественно, что первое постличиночное поколение было сбитым с толку, лишенным ориентации, легкомысленным и раздражающе неясным. Задача следующих поколений — научиться передавать новые ощущения, развивать разум, управлять временем, создавать гиперпространственные модели на научной основе.

Мутация всегда вызывает беспокойство в личиночной культуре. Никто не хочет, чтобы игра реальности выходила за пределы детских импринтов. Человечество достигло точки генетического расписания, в которой начинает понимать принципы действия нервной системы и способы отключения роботических реакций. Определяется новый уровень сознательности. В эволюционном процессе мутации распределены с неумолимой равномерностью. Каждый живой организм играет свою определенную роль в эволюционном замысле.

Существует восемь ответов на основной вопрос: «Кто я и куда иду?» На языке нашей теории этот вопрос звучит так: «В каком направлении я мутирую?».

Генетическая перспектива — табу, она вызывает страх, так как ставит нас лицом к лицу с некоторыми тревожными фактами:

1. Человеческий вид — это незавершенная форма, с которой происходят значительные изменения.

Человеческая раса (и жизнь на этой планете) находится сейчас на середине пути. За три миллиарда лет мы прошли путь от одноклеточных организмов. В последующие годы изменения будут еще более значительными.

2. Темп эволюции возрастает.

Условия жизни человека изменяются со все увеличивающейся скоростью: в том, что касается физической стороны, нейрологической функции, экологии, плотности и разнообразия населения, и т. д. Проанализируйте условия жизни человека двадцать пять лет назад, пятьдесят, сто, тысячу, десять тысяч.

Теперь, предположив, что данная скорость изменений сохранится, представьте, что произойдет с нами в следующие двадцать пять лет? Следующие тысячу лет?

3. Эволюционный процесс порождает возрастающее число различий. Генофонд человека будет развиваться во многих направлениях. Возможно, из сегодняшнего человеческого генофонда разовьются сотни тысяч новых видов.

Социальные следствия этой идеи поразительны. Вероятно, из каждого вашего знакомого в будущем разовьется какой-нибудь новый вид, настолько отличающийся от вас, насколько кролик отличается от жирафа. Примерно семьдесят пять миллионов лет назад определенные насекомоядные виды млекопитающих, напоминавшие крыс, содержали семя, из которого развились сто девяносто три разновидности приматов, включая человека.

Для понимания себя и человечества в целом полезно представить себе будущее развитие человеческого вида.

Конфликты и недоразумения, характерные сегодня для человеческого положения, можно в значительной мере смягчить и прояснить, приняв тот факт, что генетически мы очень отличаемся друг от друга и запрограммированы шаблоном ДНК на развитие во многих совершенно различных направлениях.

Вопрос «Кто я и куда иду?» должен быть поставлен от первого лица единственного числа. Заблуждения генетической демократии привели Гогена к вопросу: «Откуда мы пришли и куда мы идем?» Но вопрос нужно формулировать только так: «Куда я иду? Какое генетическое предназначение содержится в моих генах?»

В каждом из нас зреют будущие организмы, значительно отличающиеся от современных людей и друг от друга.