Свобода движения капиталов

Свобода движения капиталов рассматривается и в учебниках, и в других работах по праву сообществ большей частью последней из четырех «основных свобод общего рынка». Однако это не означает, что по своему значению она менее важна, чем три другие. Свои основания есть у точки зрения, выдвигающей свободу движения капиталов чуть ли не на первое место в системе основных свобод общего рынка сообществ. В самом деле трудно представить себе в наше время рыночное мобильное европейское хозяйство без того, чтобы его опорой было свободное циркулирование капиталов из одной страны в другую. «Очередность» свобод предопределяется другими обстоятельствами, а именно тем, что по сравнению со свободами движения товаров, лиц и услуг свобода движения капиталов не является столь сильно либерализированной.

В Договоре о ЕЭС нет четкого и полного понятия свободы движения капиталов. Это понятие формировалось постепенно. Первоначально было заявлено о том, что в течение переходного периода и в той мере, какая необходима для функционирования общего рынка, государства-члены будут во все возрастающей степени устранять в отношениях друг с другом все ограничения на движение капиталов, принадлежащих лицам, проживающим в качестве резидентов на территории государств-членов, а также любую дискриминацию по национальному признаку, или по местопребыванию сторон, или по месту вложения капитала (ст. 67).

Чтобы ускорить реализацию свободы движения капиталов, были определены этапы и составлен примерный график. В первую очередь должны были освобождаться от всяких ограничений текущие платежи, связанные с движением капиталов между государствами-членами. Разрешения на валютные операции стали по мере возможности даваться на основе либерального подхода. Государства-члены обязались устанавливать свои внутренние правила, регулирующие рынок капиталов и кредитную систему, на недискриминацоинной основе.

Особо оговаривался вопрос о займах. Устанавливалось, что займы, предназначенные для прямого или косвенного финансирования государства-члена, а также его региональных или местных административных органов, могли выпускаться или размещаться в других государствах-членах только в том случае, если между заинтересованными государствами достигнута соответствующая договоренность. При этом было заявлено, что данное положение не препятствует применению Протокола об Уставе Европейского инвестиционного банка.

В дальнейшем правовое регулирование свободы движения капиталов развивалось в основном на базе директив и судебных решений. Понятие свободы движения капиталов стало приобретать более четкие рамки. Прежде всего под движением капиталов надо понимать только односторонние трансферы ценных бумаг из одного государства-члена в другое. При этом речь идет о таких финансовых трансакциях, которые носят самостоятельный характер, а не осуществляются в связи с поставками товаров, оказанием услуг или перемещением рабочей силы. Свобода движения капиталов понимается, таким образом, не в качестве обслуживающей функции, своего рода приложения к другим основным свободам общего рынка, а как отдельная, самостоятельная свобода.

Следующая существенная черта свободы движения капиталов заключается в том, что эта свобода не ставится в зависимость от гражданства участников отношений. Нигде не говорится о том, что пользоваться свободой движения капиталов могут только граждане государств-членов. Наоборот, во многих случаях особо отмечается, что данная свобода распространяется на граждан третьих государств. Такой подход резко отличает свободу движения капитала от других трех свобод – движения лиц, товаров и услуг. Тем самым свобода движения капиталов способствует росту вкладываемых в хозяйствование капиталов, их более эффективному использованию.

В настоящее время можно сказать, что свобода движения капиталов включает в первую очередь прямые инвестиции, предоставление кредитов, обеспечение поручительств, участие в предпринимательстве, приобретение недвижимости, вложение ценных бумаг, размещение займов. Как видно, речь идет не только о денежном капитале, но и об имуществе.

Обращаясь к недавнему прошлому, нельзя не признать, что, несмотря на соблюдаемые постепенность и поэтапность продвижения вперед, реализация свободы движения капиталов проходила нелегко и была сопряжена с преодолением трудностей, многие из которых не встречались на пути осуществления остальных трех основных свобод общего рынка. В то время государства – члены ЕЭС испытывали жесткое давление американского доллара и в поисках самозащиты обращались к строгому контролю за ввозом и вывозом капиталов.

Расшифровывая понятие «движение капиталов», Сообщество определило сначала в 1960 г., а затем в 1962 г. четыре группы капиталовложений – А, Б, В, Г, – отличавшиеся различной степенью либерализации. При этом прямые капиталовложения были включены в первую группу (А) и потому подлежали «безусловной и полной либерализации». Они нуждались, правда, в разрешении властей заинтересованных государств, но такие разрешения давались практически автоматически[4]. Подобная политика привела к заметному успеху. Достаточно отметить, что к началу 60-х годов, а в ряде случаев и раньше национальные валюты государств – членов ЕЭС стали свободно конвертируемыми.

Главные трудности проистекали из-за отсутствия достаточно хорошо взаимосвязанного и единообразного регулирования всей системы отношений в сфере свободного движения капиталов. Долгое время оставались в силе явно не стыковавшиеся друг с другом ограничения, установленные государствами-членами. Эти государства очень неохотно расставались с полномочиями, которыми они располагали прежде. К тому же Договор изобиловал в отношении свободы движения капиталов выражениями типа «насколько это возможно», «в мере, какая необходима для нормального функционирования общего рынка».

Если в статье 71 устанавливалось, что государства-члены будут стремиться к тому, чтобы не вводить внутри Сообщества никаких новых ограничений в области валютных операций, которые затронули бы движение капиталов и связанные с этим текущие платежи, а также не увеличивать ограничения в существующих правилах, то статья 73 допускала прямо противоположные меры. Государство-член получило право самостоятельно принимать защитные меры в области движения капиталов, если оно сочтет, что находится в затруднении.

Движение капиталов не сводится к движению денег и ценных бумаг. Весьма важную роль в экономической политике государств-членов с самого начала играло обеспечение свободы платежей. Эту свободу, и порой не без основания, называют отдельной, пятой основной свободой общего рынка. И хотя о движении капиталов и движении платежей говорится в разных статьях Договора о ЕЭС (статьи 67 и 106), тесная взаимосвязь между ними не подлежит сомнению.

Роль и значение свободного движения платежей объясняет то обстоятельство, что такое движение постоянно находилось в центре внимания государств-членов. Даже признавая ее необходимость, они зачастую очень неохотно расставались со своими полномочиями в этой сфере, стремились сохранить за собой если не прямые, то косвенные рычаги контроля. Только тогда, когда экономическая ситуация в государствах-членах и в целом в сообществах в основном стабилизировалась, такой контроль был ослаблен. Однако некоторые страны были вынуждены возвращаться время от времени к прежнему положению, когда в их экономической жизни возникали кризисные явления, в частности, появлялись признаки инфляции.

Проблемы, связанные со свободным осуществлением платежей, не исчезли и в последующие годы. Но жизнь заставляла решать их и идти вперед. Даже само понятие «свобода платежей» стало более определенным. Оно охватывает ныне такие платежи, которые распространяются непосредственно на товарообмен, оказание услуг и на другие действия, связанные с движением лиц. Свобода платежей в принципе возлагает на государства-члены обязанность давать разрешение на все платежи в валюте страны, которой предназначены льготы, в объеме, соответствующем уровню либерализации в Европейском союзе движения товаров, лиц, услуг и капиталов. Свобода платежей включает также возможность свободного ввоза и вывоза банкнот для исполнения обязательств, связанных с движением товаров и услуг.

Надо сказать, что полная либерализация движения капиталов в рамках ЕЭС не была достигнута и к началу 90-х годов. Только в восьми странах (Германия, Франция, Италия, Великобритания, Голландия, Бельгия, Люксембург, Дания) она стала с 1 июля 1990 г. свершившимся фактом. Остальные четыре страны (Ирландия, Греция, Испания и Португалия) отставали от «восьмерки» и вопреки первоначальным расчетам и ожиданиям сохраняли в силе определенные ограничения.

С учетом сложившейся ситуации ряд положений Договора о ЕЭС о свободе движения капиталов, и особенно о свободе платежей, нужно было полностью или частично изменять. Это было сделано непосредственно в тексте Договора о Европейском союзе (1992 г.). Начиная с 1 января 1994 г. статьи 67–73 Договора о ЕЭС были заменены на статьи, получившие номера с 73 «Ь» по 73 «g». Перемены отражали требования нового времени и его дух.

Если в Договоре о ЕЭС речь шла о достаточно осторожной либерализации движения капиталов, то теперь была выдвинута задача максимально возможной отмены всех ограничений, действовавших в этой сфере. Как гласила статья 73 «Ь», в рамках положений, установленных в главе 4, все ограничения на движение капитала между государствами-членами, а также между государствами-членами и третьими странами должны быть запрещены. В рамках положений, установленных в этой же главе, все ограничения на платежи между государствами-членами и третьими странами также должны быть запрещены.

Запрет на ограничение стал общим правилом, имеющим прямое действие. Это был лейтмотив нового курса. Вместе с тем Договором о Европейском союзе допускались определенные исключения и вводились некоторые защитные механизмы. В этой связи следует выделить два момента.

Во-первых, вышеприведенные положения не должны были наносить ущерб применению к третьим странам любых ограничений, которые существовали на 31 декабря 1993 г. в соответствии с правом государств-членов или ЕЭС в отношении движения капитала в третьи страны или из них, включая прямые инвестиции в предприятия, в том числе вложения в недвижимость, предоставление финансовых услуг или допуск ценных бумаг на рынки капитала.

Во-вторых, в целях достижения свободного движения капитала между государствами-членами и третьими странами в максимально возможной мере и без ущерба для осуществления других целей, зафиксированных в Договоре, Совету было предоставлено право принимать по предложению Комиссии решения об одобрении мероприятий по движению капитала в третьи страны или из них, включая прямые инвестиции в предприятия, в том числе вложения в недвижимость, по предоставлению финансовых услуг или допуску ценных бумаг на рынки капитала.

Эти положения не затронули компетенцию государств-членов:

а) применять относящиеся к делу положения их налогового законодательства, которые устанавливают различия между налогоплательщиками, находящимися в неодинаковых условиях относительно их налогового домициля или относительно места вложения их капиталов;

б) принимать все необходимые меры по предотвращению нарушений национальных законов и актов исполнительной власти, особенно в области налогообложения и тщательного контроля за деятельностью финансовых учреждений, или устанавливать процедуру декларирования данных о движении капитала для административных и статистических целей, или принимать меры, которые являются оправданными с точки зрения публичного порядка или государственной безопасности.

В /Договоре содержалось важное положение: названные меры и процедуры не должны быть средством произвольной дискриминации или завуалированного ограничения по отношению к свободному движению капиталов или платежей.

Комиссия, Совет и Европарламент приняли много документов, развивающих положения вышеназванных Договоров и регулирующих свободу движения капиталов с учетом запросов времени. В своем заявлении от 27 сентября 1995 г. Комиссия подчеркнула важность обеспечения «прозрачности» и повышения качества платежей, осуществляемых из одного государства-члена в другое. В конце 1994 г. Европарламент и Совет подготовили директиву о трансграничных денежных переводах. 26 июля 1996 г. Комиссия дала ответ на запрос депутатов Европарламента относительно средств борьбы с «отмыванием» денег. Несколько важных решений, касающихся свободы движения капиталов, были приняты Судом европейских сообществ.

Политика конкуренции

К числу наиболее сложных и вместе с тем важных проблем развития ЕЭС относится разработка и осуществление общей политики конкуренции. Не давая определения конкуренции, которое было бы слишком общим и бесполезным на практике, Договор определяет назначение этой политики, состоящее в том, что необходимо гарантировать нормальное развитие рыночных отношений, создать в рамках сообществ такой единый внутренний рынок, на котором обеспечивалось бы здоровое соперничество предпринимателей, не только крупных, но и средних и мелких, и были бы установлены барьеры на пути захвата рынка картелями производителей, монополиями коммерческого характера и т.п. Конкуренция – это не самоцель; она рассматривается как один из главных инструментов претворения в жизнь целей, выдвинутых в связи с созданием сообществ, как средство реализации стратегии интеграции. Благодаря конкуренции достигается повышение качества продукции и улучшение услуг, предотвращается необоснованный рост цен.

Положение о том, что государства-члены будут стремиться к созданию системы, предохраняющей от искажений конкуренцию в общем рынке, было закреплено в самом начале Договора о ЕЭС (п. «г» ст. 3) и развито в последующем тексте.

В Договоре говорится о том, что не должны нарушаться условия конкуренции между государствами-членами в отношении готовой продукции (ст. 29). В статье 37 установлено: государства-члены будут перестраивать национальные монополии, носящие коммерческий характер, таким образом, чтобы по истечении переходного периода была устранена всякая дискриминация граждан государств-членов в отношении условий поставок и сбыта товаров (п. 1). Об установлении общих правил в отношении конкуренции на рынке сельскохозяйственной продукции было сказано в пункте 2 статьи 40. Применительно к сфере транспорта заявлено, что ни одно государство-член не может принимать регулирующие данную сферу положения, которые оказывают менее благоприятное прямое или косвенное воздействие на транспортные агентства других государств-членов по сравнению с транспортными агентствами этого государства (ст. 76).

Положения о конкуренции были закреплены и в других главах Договора, в частности в тех, которые устанавливали основы финансовой политики. Если какое-либо государство-член изменяет свой обменный курс таким образом, что это не соответствует целям такой политики, то другим государствам-членам может быть разрешено принять на строго ограниченный период меры, необходимые для пресечения такого изменения (п. 2 ст. 107). В сфере осуществления торговой политики было введено положение о том, что преимущество должно отдаваться мерам, которые вносят как можно меньше нарушений в функционирование общего рынка (ст. 115).

Основы общей политики сообществ в сфере конкуренции были первоначально сформулированы в Договоре о ЕЭС, а затем развиты в правовых актах Совета и Комиссии. Если обобщить имеющиеся документы, то можно сделать вывод о том, что политика конкуренции преследует четыре главные цели:

1) поддержание и укрепление общего рынка посредством мер, направленных против картельных соглашений, ограничивающих конкуренцию;

2) защита потребителя и слабого участника рынка путем запрещения злоупотреблений доминирующим положением на рынке;

3) поддержание конкурентоспособности и высокого уровня продукции европейской экономики путем поддержки кооперации малых и средних предприятий;

4) обеспечение общих интересов путем контроля за национальными субвенциями.

Право конкуренции в сообществах охватывает разные правопо-рядки: материальное право конкуренции государств-членов; международное право. В правовом регулировании общей политики конкуренции можно выделить пять относительно самостоятельных блоков: 1) антимонопольное право; 2) меры против злоупотреблений доминирующим положением в общем рынке; 3) меры защиты от демпинга; 4) государственная помощь; 5) правила конкуренции для государственных предприятий.

Говоря об антимонопольном праве, следует отметить, что его основополагающие нормы были установлены уже на первых этапах становления общего рынка. Прежде всего были запрещены как несовместимые с общим рынком: любые соглашения между предприятиями, решения, принятые объединениями предприятий, и картельная практика, которые могут воздействовать на торговлю между государствами-членами и которые имеют своей целью или результатом предотвращение, ограничение или нарушение конкуренции внутри общего рынка, в частности, те действия, которые заключаются в том, чтобы:

а) фиксировать прямо или косвенно цены купли или продажи или другие условия торговли;

б) ограничивать или контролировать производство, рынки, техническое развитие или капиталовложения;

в) распределять рынки или источники снабжения;

г) применять неодинаковые условия к равноценным сделкам с другими торговыми партнерами, ставя их тем самым в невыгодные условия конкуренции;

д) обусловливать заключение контрактов принятием партнерами дополнительных обязательств, которые по своему характеру или в соответствии с торговой практикой не связаны с предметом этих контрактов (ст. 85).

Для признания соглашений или решений, запрещенных в силу вышеприведенной статьи, недействительными не требовалось никаких специальных правовых актов или иных действий. Недействительность наступала автоматически, в силу самого факта.

Вместе с тем были установлены и исключения из общего правила. Положения о запрете могли быть признаны не подлежащими применению:

к любому соглашению или любой категории соглашений между предприятиями;

к любому решению или категории решений, принятых объединениями предприятий;

к любой картельной практике или категории такой практики, которые способствуют улучшению производства или распределения товаров или содействуют техническому или экономическому прогрессу, предоставляя потребителям справедливую долю получаемых благодаря этому выгод, и которые:

а) не налагают при этом на заинтересованные предприятия такие ограничения, которые не являются необходимыми для достижения этих целей;

б) не предоставляют этим предприятиям возможность ограждать от конкуренции существенную часть продуктов, о которых идет речь.

Надо сказать, что в определении допустимой степени монополизации рынка крупными компаниями или их объединениями политика ЕЭС изначально была достаточно гибкой, если не сказать либеральной. Этим особенно характерен Договор о ЕЭС. Но со временем нормы картельного права становились более жесткими, что и находило отражение в правовых актах Совета и Комиссии, а также в решениях Суда европейских сообществ.

Больыюе внимание в общей политике конкуренции уделялось тому, чтобы исключить злоупотребление одним или несколькими предприятиями своим доминирующим положением в общем рынке или на его существенной части. Такие злоупотребления запрещались как несовместимые с общим рынком в той мере, в какой от этого может пострадать торговля между государствами-членами.

Злоупотребления подобного рода могут, в частности, состоять в:

а) навязывании, прямо или косвенно, несправедливых цен купли или продажи или других несправедливых условий торговли;

б) ограничении производства, рынков или технического развития в ущерб потребителям;

в) применении неодинаковых условий к равноценным сделкам с другими торговыми партнерами, ставя их таким образом в невыгодные условия конкуренции;

г) необходимости обусловленности заключения контрактов принятием партнерами дополнительных обязательств, которые по своему характеру или в соответствии с торговой практикой не связаны с предметом этих контрактов.

В документах Совета и Комиссии, в решениях Суда европейских сообществ устанавливалось, что доказательством факта злоупотребления являются, как правило, соглашения между самостоятельно хозяйствующими предприятиями, вводящие ограничения их собственной свободы конкуренции либо свободы конкуренции третьих предприятий.

Устанавливая правила конкуренции на общем рынке, право сообществ первоначально не затрагивало вопросы, связанные со слиянием предприятий. В Договоре о ЕЭС об этом не было сказано ни слова. Все вопросы слияния предприятий решались на основе национального права и международных соглашений. С развитием общего рынка и особенно с переходом к более тесной интеграции все очевиднее становилась потребность в том, чтобы сообщества взяли на себя функцию по регулированию слияния и контроля за ним. Основным документом в этой области стало постановление Совета «О контроле за слиянием предприятий», принятое 30 декабря 1989 г. (№ L 395).

Под юрисдикцию сообществ попадали слияния, если общий оборот всех предприятий – участников слияния превышал 5 млрд. ЭКЮ и общий оборот по крайней мере двух участвующих в слиянии предприятий превышал 250 млн. ЭКЮ.

При решении вопроса о даче согласия на слияние предприятий должны учитываться следующие обстоятельства:

а) необходимость поддерживать и развивать в общем рынке эффективную конкуренцию, особо имея в виду структуру рынка, затрагиваемого конкуренцией, а также реальный фактический и потенциальный уровень конкуренции предприятий, находящихся как внутри сообществ, так и за их пределами;

б) положение на рынке, а также экономический потенциал и финансовую силу участвующих в слиянии предприятий, возможности выбора ими поставщиков и получателей, доступ предприятий к рынкам производства и сбыта, правовые и фактические ограничения доступа, развитие спроса и предложения в отношении конкретных видов продукции или услуг, развитие технического и хозяйственного прогресса.

Вопрос о слиянии предприятий не раз возникал в ходе дальнейшего развития сообществ. В 1993 г. Комиссия специально занималась вопросом о критериях отнесения дел о слиянии предприятий к ведению сообществ и сочла тогда нецелесообразным их немедленный пересмотр. Однако предложения, сводившиеся к тому, чтобы расширить компетенцию Совета и Комиссии в этой сфере, продолжали поступать как от институтов сообществ, так и из государств-членов, а большей частью от предприятий, заинтересованных в единообразном правовом регулировании слияния. Отвечая в конце 1995 г. на запрос депутатов Европарламента, Комиссия практически подтвердила свою прежнюю позицию, оставив установленные в 1989 г. границы между правопорядком сообществ и национальными правопорядками нетронутыми (№ С 257). Однако не исключено, что жизнь заставит сообщества выработать новую позицию.

В период становления сообществ были введены существенные антидемпинговые меры. Договор о ЕЭС устанавливал, что если в течение переходного периода Комиссия по заявлению государства-члена или любой другой заинтересованной стороны определит наличие демпинга, осуществляемого внутри общего рынка, она направляет лицу или лицам, причастным к возникновению такой практики, свои рекомендации, с тем чтобы положить ей конец. Если практика демпинга не прекращалась, Комиссия могла зшолномочить пострадавшее государство-член принять меры защиты, условия и детали которых оно само определит (п. 1 ст. 91). Сообщества, таким образом, не налагали санкции, а ограничивались тем, что разрешали пострадавшему государству-члену защищаться самостоятельно.

Что же касается последующего времени, то на этот счет в Договоре о ЕЭС был установлен такой порядок. Продукция, изготовленная в одном из государств-членов или находящаяся там в свободном обращении и экспортированная в другое государство-член, может быть реэкспортирована на территорию первого упомянутого государства, не облагаясь никакими таможенными пошлинами и не подвергаясь количественным ограничениям или другим равноценным по своему эффекту мерам.

Предусматривая меры защиты против демпинга, Договор не проводил различий между государствами-членами и третьими странами, экспортирующими товары по демпинговым ценам. Эта проблема приобрела актуальность позже, в 70-е и особенно в 80-е годы, когда отчетливо проявилась взаимосвязь демпинга с кризисными явлениями в экономике государств-членов. В 1988 г. Совет принял ряд решений о защитных мерах по отношению к демпинговому и суб-венционному экспорту из стран, не входивших в сообщества (см. № L 209-1). Эти меры были разработаны в соответствии с требованиями ГАТТ.

В связи с тем что в экономике многих стран, входящих в сообщества, имелся заметный государственный сектор, необходимо было урегулировать вопросы его функционирования в условиях общего рынка. Договор о ЕЭС установил, что государства-члены не будут принимать или оставлять в силе меры, которые ставили бы государственные предприятия и предприятия, которым государства-члены предоставляют специальные или исключительные права, в привилегированное положение вопреки согласованным правилам конкуренции.

Немаловажное значение для свободы конкуренции имело правовое регулирование вопросов о государственной помощи и субвенциях. Такая государственная поддержка способна серьезно улучшать шансы предприятий в конкурентной борьбе в общем рынке. Государственная поддержка может носить разный характер – от прямых финансовых вложений до освобождения от тех или иных налогов и сборов. Основной принцип общей политики конкуренции в этой сфере был сформулирован в статье 92 Договора о ЕЭС, согласно которой любая форма помощи, предоставляемая государством-членом в виде дотации или за счет государственных ресурсов, которая нарушает или грозит нарушить конкуренцию путем создания более благоприятных условий некоторым предприятиям или производству некоторых видов товаров, будет рассматриваться как несовместимая с общим рынком в той мере, в какой она затрагивает торговлю между государствами-членами.

Как определить нарушение права конкуренции со стороны государства? Несомненно, в расчет принимаются все виды государственной поддержки – как прямые, так и косвенные. Учитывается также влияние экономической политики государства. Но главным и решающим критерием является хозяйственный эффект.

Важность общей политики сообществ в сфере конкуренции находит отражение в том, что Комиссия ежегодно составляет и публикует отчет о своей деятельности в этой сфере. Комиссия также не реже одного раза в год публикует сборники своих правовых актов, регулирующих сферу конкуренции в рамках сообществ.

Экономическая политика

Экономическая политика, судя даже по названию, должна составлять квинтэссенцию функционирования ЕЭС. Вместе с тем нельзя не учитывать, что регулирование экономической жизни в государствах-членах остается в значительной мере в их ведении. Задача ЕЭС была определена таким образом, чтобы преимущественно координировать и сближать усилия государств-членов в этой сфере. Сопоставляя современную ситуацию с той, которая существовала в первые годы после учреждения ЕЭС, можно с полным основанием сказать, что в изначальном тексте Договора Сообществу отводилась довольно скромная роль. И только по мере продвижения по пути интеграции были созданы предпосылки для более действенного влияния ЕЭС на развитие экономики в государствах-членах.

Еще в Договоре о ЕЭС говорилось о необходимости сближения законодательств государств-членов в той мере, в какой это необходимо для функционирования общего рынка. Немалые усилия были направлены на создание благоприятных правовых предпосылок для развития трансграничного сотрудничества и все более тесной кооперации предприятий государств-членов. Соответствующее правовое регулирование сообществ должно было не только обеспечить предприятиям возможности, не уступавшие тем, которые они имели согласно своему национальному законодательству, но и способствовать созданию предпринимательских форм на уровне сообществ. Речь, таим образом, шла о том, чтобы разрабатывать правовое регулирование, которое имело бы наднациональный характер.

Вплоть до настоящего времени развитие права сообществ в этой сфере концентрировалось на двух основных направлениях. Во-первых, на уровне сообществ устанавливались организационные рамки, облегчающие взаимодействие и сотрудничество находящихся в разных государствах-членах предприятий, сохраняющих свою самостоятельность. Это привело к появлению европейского хозяйственного объединения (см. одиннадцатую и двенадцатую директивы Совета от 21 декабря 1989 г. № L 395). Во-вторых, были облегчены преобразования предпринимательских структур, находящихся в разных государствах-членах. Это достигалось в первую очередь путем объединения или учреждения концернов. Была разработана форма Европейского акционерного общества.

Экономическая политика в ЕЭС развивается в тесной связи с валютной политикой. Координация политики государств-членов в этой сфере началась с налаживания сотрудничества как между министерствами и другими ведомствами, так и между центральными банками. На первых порах в качестве самостоятельного раздела в Договоре была выделена конъюнктурная политика. Государства-члены не только рассматривали ее в качестве объекта общего интереса, но и взяли на себя обязательства проводить соответствующие консультации по вопросу о необходимых совместных мерах (ст. 103). Главное в конъюнктурной политике состояло в поддержании макроэкономического равновесия, в экономическом предотвращении или смягчении, с одной стороны, «перегревов» экономики, а с другой – ее спадов.

Большое внимание в ЕЭС уделялось платежному балансу. В Договоре о ЕЭС было закреплено положение о том, что каждое государство-член будет проводить экономическую политику, необходимую для обеспечения равновесия своего общего платежного баланса и поддержания доверия к своей валюте, стремясь в то же время обеспечить высокий уровень занятости и стабильности цен (ст. 104).

После создания таможенного союза и единого внутреннего рынка внимание сообществ было переключено на учреждение предусмотренного Договором о создании Европейского союза Экономического и валютного союза. По сравнению с Парижским и Римскими договорами это означало существенное продвижение вперед по пути интеграции.

С развитием процессов интеграции все большее значение в рамках общей экономической политики сообществ приобретает налоговая политика. При этом необходимо учитывать, что налоговое право сообществ имеет дело с различными налоговыми порядками государств – членов ЕЭС. Эти различия зачастую препятствуют укреплению и функционированию единого внутреннего рынка. Причины таких различий коренятся в несогласованности, с одной стороны, общих интересов сообществ, ориентированных на интеграцию, а с другой – узконациональных, преимущественно фискальных интересов государств-членов. Понятно, что в этих условиях налоговая политика сообществ призвана решать две основные проблемы: во-первых, устранить существующие налоговые барьеры, а во-вторых, гармонизировать налоговые системы государств-членов.

Задача гармонизации и в настоящее время основывается на том, что каждое государство-член взяло на себя в соответствии с Договором о ЕЭС обязательство не облагать, прямо или косвенно, продукцию других государств-членов внутренними налогами любого характера в размерах, превышающих обложение, прямое или косвенное, которому подвергается аналогичная национальная продукция (ст. 95). Кроме того, установлено, что ни одно государство-член не будет облагать продукцию других государств-членов внутренними налогами с целью косвенной защиты другой продукции. На практике повышенное внимание уделялось гармонизации косвенных налогов и в особенности структуре налогообложения компаний.

В принципе ЕЭС не занимает верховенствующих позиций в налоговой сфере и имеет, как правило, только ограниченную компетенцию. Это может вызвать некоторое удивление, поскольку с 1980 г. ЕЭС финансируется полностью за счет собственных доходов, к числу которых относятся и налоги Сообщества. Однако для введения таких налогов требуется решение Совета, которое в соответствии с конституционным правом государств-членов подлежит ратификации национальных парламентов. До сих пор ЕЭС не использовало возможности введения собственных налогов. Сообщество финансируется в значительной мере за счет таможенных сборов и отчислений, а также своего участия в поступлениях от налога на добавленную стоимость, собираемого в государствах-членах.

Будет ли введен подходный налог ЕЭС в ближайшее время? Сегодня еще трудно дать обоснованный ответ на этот вопрос. Необходимо, во-первых, выяснить, насколько того потребует развитие расходов ЕЭС, а во-вторых, представить себе, каким станет Европейский союз в результате намечающейся реформы.

Аграрная политика

Сельское хозяйство было предметом первостепенного внимания западноевропейских стран еще до их объединения в ЕЭС. В то время сравнительно недавно закончившаяся вторая мировая война оставила в числе тяжелых последствий острую нехватку продовольствия. Поля еще носили следы сражений, цикличность сельскохозяйственного производства была нарушена, поголовье скота резко уменьшилось. Помощь государства фермерам и другим производителям была крайне необходима. Без нее невозможно было добиться подъема сельского хозяйства, а следовательно, повысить жизненный уровень не только в деревне, но и в городе. В этих условиях закономерной стала не просто выработка общей аграрной политики, но ее выдвижение на первый план в деятельности ЕЭС.

Общая аграрная политика является практически первой, старейшей политикой ЕЭС. Но среди «политик» ЕЭС ее выделяют не столько хронология, сколько сложность и трудность разработки и реализации, противостояние интересов и позиций стран-участниц. Инициатива в принятии такой общей политики принадлежала Франции, которая, имея большое сельское хозяйство, была сильно заинтересована в его модернизации и постоянной поддержке. Известно, что де Голль, будучи Президентом Французской Республики, лично уделял общей аграрной политике, и особенно обеспечению интересов своей страны, немало сил и времени. Другие страны, менее заинтересованные в поддержке сельского хозяйства и опасавшиеся, что Франция и еще кое-кто получат неправомерно много из общего котла, нередко выступали против увеличения расходов на проведение общей аграрной политики.

Вместе с тем было бы неверно полагать, что Западная Европа как бы раскололась на две части, одна из которых была «за», а другая – «против» общей аграрной политики. Так или иначе проблемы сельского хозяйства беспокоили все западноевропейские страны, в которых нередки были выступления фермеров с требованиями о государственной поддержке. В условиях экономической интеграции, формирования общего рынка решить проблемы аграрного сектора внутригосударственными средствами, в том числе путем особой налоговой и таможенной политики, введения фиксированных цен, оказалось практически невозможным. Выход мог быть найден прежде всего на основе тесного сотрудничества стран, создания ими единого механизма, гарантирующего необходимые объемы сельскохозяйственного производства и предохраняющего сельское хозяйство от кризисов, связанных как с нехваткой, так и с перепроизводством продукции.

О необходимости установления общей аграрной политики было заявлено в Договоре о ЕЭС (п. 3 ст. 38). Договор включил сельское хозяйство и торговлю сельскохозяйственными продуктами в общий рынок. При этом было определено понятие «сельскохозяйственные продукты», которое охватило продукты земледелия, животноводства и рыболовства, а также имеющие к ним прямое отношение продукты первичной переработки.

Еще тогда были названы пять основных целей общей аграрной политики, а именно:

1) повышение производительности сельского хозяйства на основе стимулирования технического прогресса, обеспечения рационального использования производственных факторов, особенно рабочей силы;

2) обеспечение таким образом достаточного жизненного уровня сельского населения, в частности путем повышения индивидуального дохода лиц, занятых в сельском хозяйстве;

3) стабилизация рынков;

4) обеспечение стран продовольствием;

5) обеспечение разумных потребительских цен на продовольствие.

При создании ЕЭС был предусмотрен общий организационный механизм сельскохозяйственных рынков. В зависимости от продукции этот механизм должен был принимать одну из следующих трех форм:

1) общие правила в отношении конкуренции;

2) обязательная координация различных национальных рыночных структур;

3) организация европейского рынка.

Данные положения получили развитие и практическое применение в деятельности ЕЭС. Уже в начале 60-х годов было выдвинуто три принципиальных положения, определивших как контуры, так и направления развития общей аграрной политики. Во-первых, речь шла о том, чтобы была обеспечена свобода движения сельскохозяйственной продукции в пределах ЕЭС или, иными словами, создан общий аграрный рынок. Во-вторых, государства-члены должны отдавать предпочтение сельскохозяйственной продукции из ЕЭС, а не импорту сельскохозяйственной продукции из третьих стран. В-третьих, государства-члены договорились о финансовой солидарности: издержки, связанные с обеспечением гарантированных цен на сельскохозяйственную продукцию, переносились с отдельных стран на ЕЭС.

В практике ЕЭС выработаны и опробованы различные инструменты проведения общей аграрной политики. Они достаточно многообразны, нешаблонны и не только учитывают особенности отдельных стран и регионов, но и изменяются в зависимости от продукции. Среди этих инструментов следует выделить прежде всего механизм гарантированных цен на сельскохозяйственную продукцию. Он играет особенно важную роль тогда, когда необходимо предохранить рынок от перепроизводства, а значит, от падения цен. Весьма существенное значение имеют квоты, сборы, тарифы, часто и эффективно используемые при регулировании ввоза сельскохозяйственной продукции в страны – члены ЕЭС. Общие таможенные тарифы на импорт, например, приводят к столь заметному повышению цен на «чужую» продукцию, что делают ее малоконкурентной на рынке ЕЭС. В то же время, проводя протекционистские меры у себя дома, ЕЭС оказывает поддержку экспорту сельскохозяйственной продукции из Сообщества, ее проникновению на рынки третьих стран. В этих целях в Сообществе создаются фонды поддержки экспорта, пересматриваются положения о квотах и таможенных платежах, выделяются специализированные кредиты.

Весьма существенную роль в проведении общей аграрной политики играет механизм гарантированных цен. Речь идет о том, что ежегодно в Сообществе утверждаются так называемые базовые (расчетные, примерные) цены на сельскохозяйственную продукцию, при этом отдельно на каждый вид продукции. В основу принимаемых решений кладутся прогнозы, говорящие об оптовых ценах, ожидаемых в конце сельскохозяйственного года.

Механизм гарантированных цен начинает действовать тогда, когда рыночные цены на сельскохозяйственную продукцию опускаются ниже определенного уровня. Тогда Сообщество может покупать затронутую продукцию, используя различные агентства, и складировать ее. Фермеры, таким образом, получают интервенционную цену за вычетом расходов на транспортировку продукции доинтервенционных центров, а также иных подобных издержек. Механизм, следовательно, нацелен на то, чтобы гарантировать фермерам определенную оплату за определенную сельскохозяйственную продукцию.

В последние годы в аграрной политике появились свои трудности, связанные как с ее растущей неэффективностью, так и с финансовым бременем этой политики. Дефицит сельскохозяйственной продукции, характерный для 50-х годов и отчасти для 60-х годов, сменился ее перепроизводством. Даже установленные квоты сельскохозяйственного производства не предотвратили затоваривания, особенно мясной и молочной продукцией. Нелегко было сохранить баланс аграрных рынков. Тем не менее сообщества продолжали проводить политику строгого регулирования, соблюдения бюджетной дисциплины. Структурный фонд стал развиваться таким образом, чтобы сельское хозяйство государств – членов ЕЭС постепенно адаптировалось к новым условиям и одновременно решались задачи подъема сельских территорий. Вместе с тем все чаще высказывались предложения о проведении серьезной реформы аграрной политики.

Ее главными целями назывались: 1) создание условий для того, чтобы фермеры были оснащены современной технологией сельскохозяйственного производства, повысилась бы их конкурентоспособность и выросли доходы; 2) пересмотр существовавшей системы дотаций фермерам, что позволило бы обеспечить действенный контроль за производством, стабилизацию рынка и гарантировало бы необходимый доход; 3) обеспечение растущей поддержки малоинтенсивного производства и усиление внимания к охране окружающей среды.

Транспортная политика

В отличие от других общих «политик», о которых шла речь, транспортная политика ЕЭС сформулирована явно не в столь определенных нормах. Государства-члены по разным причинам, в том числе по политическим, предпочли сохранить в основном национальный статус транспорта. В Договоре о ЕЭС сказано лишь, что в рамках общей транспортной политики государства-члены должны руководствоваться целями Сообщества. Перечислим максимум того, что должно было быть достигнуто: а) общие правила, применимые к международным транспортным перевозкам, отправляемым с территории или направляемым на территорию государства-члена или пересекающим территорию одного или нескольких государств-членов; б) условия, на которых нерезиденты, предоставляющие транспортные услуги, могут оказаться на территории государств-членов; в) все другие необходимые положения (ст. 75). Еще одно общее положение состояло в том, что в случае перевозок внутри ЕЭС не позже второго этапа отменялась всякая дискриминация, заключавшаяся в применении транспортными агентствами разных тарифов и разных условий при перевозках одного и того же товара и по одним и тем же транспортным путям в зависимости от страны происхождения или назначения перевозимых товаров (ст. 79).

Однако неблагоприятная ситуация, сложившаяся в сфере транспорта, стала все больше беспокоить государства. Раздавались даже голоса о полном провале транспортной политики. В 1982 г. Европар-ламент обратился в Суд сообществ, обвиняя Совет в неумении преодолеть возникшие трудности. Суд не согласился с этим, указав, что в отличие от сельскохозяйственной политики Римский договор не предусматривал сроков реализации транспортной политики. Небольшое продвижение было отмечено только в сфере грузового автотранспорта.

Между тем переход к созданию единого внутреннего рынка существенно повысил интерес государств-членов к проблемам транспорта. Без его модернизации трудно было бы обеспечить свободу движения товаров, капиталов, услуг и лиц, а также соблюсти современные стандарты, касающиеся сроков перевозок, безопасности и сохранности грузов, удобств для пассажиров. Если в отношении автомобильного, железнодорожного и водного транспорта можно было сказать, что для них единый рынок сложился быстро, то авиационно-транспортный рынок был последним в этом ряду. Нужно было безотлагательно решать новые проблемы, возникшие с появлением скоростных линий, усложнением комбинированных перевозок, а также с возросшими потребностями охраны окружающей среды, безопасности и здоровья людей.

Торговая политика

Под понятие «общая торговая политика» подпало прежде всего регулирование внешнеторговых отношений. Общая торговая политика выражается в торговых соглашениях сообществ с третьими странами, в участии сообществ в многосторонних соглашениях, их сотрудничестве с международными организациями и в проведении своих собственных, автономных мероприятий, в частности, в установлении общих правил экспорта и импорта, общего таможенного тарифа, единых субвенций, а также защитных и антидемпинговых мер.

Общая торговая политика сообществ не могла сложиться сразу же. Требовалось время для согласования подходов и конкретных действий, а также для постепенного снятия ограничений и снижения таможенных барьеров, установленных в государствах-членах. Поэтому статья НО Договора о ЕЭС, излагавшая принципы торговой политики, носила самый общий характер. Государства-члены заявили о том, что, объединяясь в таможенный союз, они стремятся содействовать в общих интересах гармоничному развитию мировой торговли, прогрессирующему устранению ограничений в международной торговле и снижению таможенных барьеров. Осторожность проявилась и в том, что необходимые условия для осуществления общей политики в области внешней торговли намечалось создать только к концу переходного периода.

В Договоре устанавливалось, что по истечении переходного периода общая торговая политика будет основываться на единых принципах, особенно в том, что касается изменений тарифных ставок, заключения тарифных и торговых соглашений, унификации мер по либерализации экспортной политики, а также мер по защите торговли, в частности, таких, которые применяются в случаях демпинга или субсидирования (п. 1 ст. 113). По окончании переходного периода и далее в отношении всех вопросов, приобретающих особый интерес для общего рынка, государства-члены обязались действовать в рамках международных организаций экономического характера только совместно.

Как и намечалось, после завершения переходного периода компетенция в сфере внешней торговли перешла от государств-членов к Сообществу. Следует особо отметить, что речь идет о закреплении за ЕЭС исключительной компетенции, означающей, что государства-члены связаны ею даже тогда, когда Сообщество не проявляет своей активности. Но в целом процесс «обобществления» торговой политики сообществ шел неровно, оставляя некоторые вопросы неурегулированными. В этой связи государства-члены использовали положения статьи 115 Договора о ЕЭС, разрешающей им при срочной необходимости самим принимать необходимые меры и сообщать о них остальным государствам-членам, а также Комиссии, которая наделялась правом принимать решения о том, что заинтересованные государства должны изменить или отменить эти меры.