Общая характеристика социально-исторического образа жизни

В психологии личности давно утвердилась мысль о том, что развитие личности в онтогенезе идет от социального мира общества к индивидуальному миру личности. Эта мысль столь органично вписывается в современную психологию, что она начинает восприниматься как постулат, не требующий доказательств. Между тем без детального анализа закономерностей развития личности в различные исторические эпохи и в различных культурах данной эпохи само представление о социальном мире общества как бы застывает, превращается в нечто вечное, неизменное и абстрактное. Если в исследованиях ряда известных советских философов, социологов, историков, культурологов и этнографов все усиливается тенденция к изучению человека как субъекта истории в различных общественно-экономических формациях и культурах (С. С. Аверенцев, С. А. Арутюнов, Г. С. Батищев, С. С. Батенин, Л. М. Баткин, Л. П. Буева, Ю. Б. Бромлей, А. Я. Гуревич, Г. Г. Дилигенский, И. С. Кон, Д. С. Лихачев, Ю. М. Лотман, Э. С. Маркарян, И. Т. Фролов и др.), то в психологии после исследований в русле культурно-исторической теории развития психики (Л. С. Выготский, А. Н. Леонтьев, А. Р. Лурия, Д. Б. Эльконин) наступило многолетнее затишье в разработке проблем социогенеза личности. Симптомами недостаточно разработанных в психологии представлений о личности как активном элементе различных эволюционирующих систем являются затянувшиеся «муки рождения» междисциплинарных пограничных дисциплин — этнопсихологии, исторической психологии, палеопсихологии, а также преобладание лишенных экологической валидности лабораторных методик и тестов в конкретно-исторической социальной ситуации развития. Лишь в начале 70-х гг. вновь появились работы, в которых наводятся междисциплинарные мосты психологии личности с другими областями человекознания[137]. Благодаря широкому циклу работ сравнительно молодой социальной психологии, а также появляющимся новым междисциплинарным исследованиям на стыках с историей, этнографией, семиотикой и т. д. на смену общих положений о социальной детерминации развития личности приходят конкретные концепции о социоисторических характеристиках мира человека, т. е. того, что присваивается личности и составляет содержание ее социальных качеств в данной культуре, к чему приобщается личность в системе общественных отношений. Ключом к пониманию механизма движения личности в системе общественных отношений является продуктивно разрабатываемая в обществознании категория «социально-исторический образ жизни». Категория «социально-исторический образ жизни», как и связанные с этой категорией представления о «социальной ситуации развития», во-первых, дает возможность снять оппозицию «личность — общество» и рассмотреть закономерности движения личности в обществе; во-вторых, провести анализ развития личности как бы на пересечении трех координат — координат исторического времени, социального пространства и жизненного пути личности в обществе.

При характеристике социально-исторического образа жизни как типичного вида жизнедеятельности социальной группы и общества на определенном этапе их развития выделяются характерные черты категории «образ жизни», а также связанные в психологии с пониманием образа жизни проблемы изучения личности.

1. Категория «социально-исторический образ жизни» выражает конкретно-исторический характер детерминации развития личности, неотъемлемость развития личности от эволюционирующей системы общества.

2. Социально-исторический образ жизни представляет собой пространство выбора, объективно заданное появившемуся на свет в том или ином обществе индивиду. Именно в этом смысле уже при появлении индивида в мире человека он становится членом общества, членом конкретной социальной группы в данном обществе, в котором ему «заданы» и принадлежность к данной группе, и экономические условия. Все эти социально-предметные особенности образа жизни выступают как источник развития личности, потенциальные возможности развития личности по тому или иному жизненному пути, выбора ею различных видов деятельности.

Пространство выбора в социально-историческом образе жизни регламентируется прежде всего через возможность выбора той или иной деятельности. Представления о зависимости пространства выбора в социально-историческом образе жизни от свободы выбора вида деятельности продуктивно разрабатываются в исследованиях Ю. Круусвалла. Он на примере анализа различных памятников культуры показывает, как в разных обществах через обеспечение занятости в ряде случаев искусственно ограничивалась свобода выбора деятельности и тем самым централизованным государством обеспечивалось поведение больших социальных групп людей. Гигантские пирамиды в Древнем Египте, вовсе не необходимые для строящих их голыми руками сотен тысяч людей, странным образом периодически бросаемые вскоре после завершения строительства крупных пирамид и храмов города древнеамериканских индейцев майя, Большая Китайская стена общей длиной 4800 км — все это используемые тоталитарными государствами приемы и средства обеспечения управляемого поведения людей, орудия деиндивидуализации личности за счет ограничения через занятость свободы выбора деятельности. «Хотя пирамиды и были созданы руками народных масс, невозможно считать этих людей истинными творцами «памятников культуры», субъектами деятельности. Это были сооружения не личностной, а «социальной культуры»... Проявление некоторых видов занятости людей характеризуется в «-социокультурном пространстве» как общепризнанная (через социальный контроль), стандартная (неуникальная) и нечеловечная (человек выступает не как субъект, а скорее как объект управления) деятельность»[138]. Вместе с тем, как бы жестко ни регламентировалась обществом свобода выбора вида деятельности, особенности социально-исторического образа жизни не автоматически сами по себе определяют развитие личности, а опосредствуются следующими моментами: а) отношением к типам жизнедеятельности, социальным ценностям, нормам участников совместной деятельности; б) оценкой как участниками совместной деятельности, так и самой личностью ее индивидных свойств (задатков, темперамента и т. п.); в) мотивами и целями, ради которых живет данный конкретный человек.

3. Социально-исторический образ жизни имеет ценностный мотивообразующий характер, выраженный в социальной программе развития общества.

Если бы не было опасности удвоения терминов, то можно было бы сказать, что каждый социально-исторический образ жизни имеет свой «образ ценностного будущего». Вопреки антропоцентрической парадигме мышления о человеке не натура сама по себе, не существующие только в виде равнодушных «значений» стереотипы ценностей и идеалов, а деятельностно-опосредствованный тип взаимоотношений в социальной группе (А. В. Петровский) — истинный конструктор индивидуальной мотивации личности. От мотивообразующего образа жизни группы во многом зависит, например, будет ли поведение личности носить общественный или антиобщественный характер (Ю. М. Антонян)[139]. Французские писатели Веркор и Коронель в своей сатирической повести психологически точно передают представление об образе жизни как мотивообразующем условии развития мотивации индивидуальности: «... Наши аппетиты, как и наши насущные потребности, ограничены. Но в отношении чего? Только в отношении к тем предметам, которые существуют. Ведь не могут же люди пресытиться чем-то заранее. Значит, мы будем изобретать потребности, вот и все! Разве наши предки в прошлые века могли испытать потребность в телевизоре или телефоне? Они великолепно обходились без них. Но стоило их изобрести, и мы оказались в их власти» (подчеркнуто мною. — А. А.)[140].

Идея о мотивообразующей функции социально-исторического образа жизни, будь то образ жизни всего общества или малой социальной группы, позволяет наметить путь к решению проблемы мотивации развития личности.

Введение категории «социально-исторический образ жизни» приводит к постановке ряда проблем, разработка которых позволяет объемно увидеть закономерности развития личности. Первая из этих проблем касается изучения социогенетических предпосылок возникновения и развития личности в истории общества, на оси «исторического времени». Уже сама постановка этой проблемы приводит исследователей к изучению возникновения феномена личности и его значения в истории развития общества; разработке представлений об историческом характере кажущихся порой вечными возрастных периодизаций — детства, юности и т. п.; исторической обусловленности ритма смены разных сфер жизнедеятельности (игры, труда, досуга) и т. п. Вторая проблема связана с изучением развития личности в разных культурах «социального пространства» данной эпохи, а также в разных больших и малых социальных группах данной культуры. Анализ этой проблемы дает возможность выявить конкретное содержание функционально-ролевых качеств личности, избежать смешения стереотипов культуры со свойствами индивидуальности и, главное, обнаружить закономерности развития личности в процессе развития тех или иных социальных групп. В решение этой проблемы наибольший вклад вносит социальная психология. Новые ракурсы видения проявлений жизни личности в разных культурах открываются в начинающих развиваться этнопсихологических исследованиях. Третья проблема связана с построением периодизации развития личности в социальных группах. В ходе этого направления исследований личности наибольшее внимание привлекают проблемы перехода от содействия в онтогенезе к самоконтролю поведения личности, о превращении «только знаемых» идеалов и ценностей образа жизни в смыслообразующие мотивы поведения личности. Эти вопросы удается решить на основе исследований механизмов интериоризации социальных норм в процессе совместной деятельности ребенка и со взрослыми, и со сверстниками.

При исследовании личности как «элемента» развития социальной системы она получает свою содержательную характеристику через «общественные функции — роли, которые усваиваются ею в онтогенезе. Описывая ролевое социотипическое поведение личности, социологи и социальные психологи характеризуют личность именно как представителя той или иной группы, профессии, нации, класса, того или иного социального целого. В зависимости от того, как выступает для личности группа, насколько личность вовлечена в те или иные отношения с группой, что значат для нее цели и задачи совместной деятельности группы, проявляются различные качества личности. В связи с этим, для того чтобы выявить специфику проявлений личности в группе, ее вкладов в жизнь группы, необходимо раскрыть природу того пласта и взаимоотношений личности и группы, найти те системные основания, которые определяют динамику и содержание поведения личности. Вторгаясь в эту область исследований, психологи сталкиваются с вопросами о соотношении общественных и межличностных отношений, о механизмах усвоения личностью общественно-исторического опыта. Адекватная постановка первого из этих вопросов предполагает отказ от навеянного двухфакторными теориями механистического рассмотрения межличностных отношений как расположенных «над», «под» или где-то «вне» общественных отношений (Г. М. Андреева). В этих концепциях человек, как правило, занимает положение центра мира, вокруг которого на разных орбитах располагаются различные пласты культуры и общества (рис. 8). Для того чтобы проанализировать, как индивид вовлекается в общественные отношения, необходимо четко выделить различные планы исследования системных качеств личности. Так, например, исследование существующих у определенной социальной группы представлений о взаимоотношениях между «руководителями вообще» и «подчиненными вообще» — это одна плоскость изучения личности в общественных отношениях; исследование «нормативно-ролевых» отношений между участниками совместной деятельности — вторая плоскость; изучение отношений между людьми, при которых мотивы одного человека приобретают субъективную ценность, личностный смысл для другого человека, — еще одна плоскость анализа системных качеств личности в развитии общества. Для решения вопроса о соотношении общественных и межличностных отношений представляется целесообразным выделить три уровня анализа системных качеств личности в общественных отношениях, условно обозначаемые как уровни анализа личности в системах «роль-для-всех», «роль-для-группы», «роль-для-себя».

Рис. 8. Пример используемой в кросскультурных исследованиях дуалистической схемы взаимодействия между человеком, культурой и обществом. Слой 0 — внешний мир; слой 1 — расширенное общество и культура; слой 2 — непосредственно воздействующее общество и культура; слой 3 — интимное общество и культура; слой 4 — экспрессивные состояния сознания человека; слой 5 — неэкспрессивные состояния сознания человека; слой 6 — предсознательное; слой 7 — бессознательное (понятия «предсознательное» и «бессознательное» используются в интерпретации З. Фрейда; по Ф. Хсу, 1985)

Глава 2