Вопрос 49. Проблемы профессиональной деформации в работе государственного служащего

Профессиональная деформация — психологическая дезориентация личности, формирующаяся из-за постоянного давления внешних и внутренних факторов профессиональной деятельности и приводящая к формированию специфически-профессионального типа личности.
К причинам следует отнести:
1. Недостаточную правовую и социальную защищенность и материальную обеспеченность государственных и муниципальных служащих, стабильность служебного положения и продвижение которых нередко зависят не от их профессиональных и личностных качеств, а от расположения начальника, а предлагаемые в "благодарность" за незаконно оказанные услуги подношения в порядки раз превышают положенный по должности оклад;
2. Несовершенство правовой базы государственной и муниципальной службы, не обеспечивающей неотвратимости наказания за совершенные служебные проступки и фактически не предусматривающей никаких мер ответственности за безнравственные поступки, подрывающие доверие граждан к власти, за бездушное, формальное отношение к гражданам, которые же и оплачивают труд чиновника;
3. Эрозию нравственного сознания общества, утратившего прежние идеалы и пребывающего в состоянии фрустрации;
4. Отсутствие отработанных и надежных механизмов селекции государственных и муниципальных служащих по нравственному признаку в процедурах приема на государственную и муниципальную службу и карьерного продвижения;
5. Обесценивание и невостребованность, несмотря на все декларации, таких личностных качеств чиновников, как честность, порядочность, личная ответственность, обостренное чувство справедливости;
6. наличие у государственных (муниципальных) служащих властных полномочий. Объем этой власти может быть большим или меньшим, но власть у чиновника перед гражданами есть всегда, даже если она может выражаться лишь в "синдроме вахтера", т.е. вправе запрещать, "держать и не пущать". А власть — это не только инструмент реализации принимаемых решений, но и фактор, существенно влияющий на образ мыслей, характер и поведение управленца. Недаром еще в античные времена по решению римского сената к полководцу, возвращавшемуся с победой, при въезде в город приставлялся раб, который, неся над его головой золотой венец, должен был повторять: "Оглядывайся назад и помни, что ты человек";
7. Недостаточно четкое разграничение полномочий, а следовательно, и ответственности между федеральными, региональными властными структурами и органами местного самоуправления;
8. Установленную в государственных и муниципальных органах коллективную форму ответственности, которая па деле оборачивается персональной безответственностью должностных лиц перед обществом за социальные последствия принимаемых ими управленческих решений.

Все эти обстоятельства подрывают изнутри нравственные основы государственной и муниципальной службы и способствуют деформации морального сознания чиновников. Они тяжелым грузом давят на оказавшихся в ситуации морального выбора. Одних подвергают жесточайшему испытанию на прочность их фундаментальных нравственных устоев и принципов, других — подталкивают занять более удобную и безопасную, а порой и выгодную позицию временщика — действовать по принципу "после меня хоть потоп" и следовать призыву назойливой рекламы "брать от жизни все". Во многом этот выбор определяется жизненной позицией и субъективными, личностными характеристиками тех, кому народ доверил защиту своих законных прав и интересов.

Вопрос 50. Требования к этике государственного служащего в условиях глобализации: универсализация или сохранение национальной идентичности.

Стремительное развитие процессов глобализации мировой экономики кардинальным образом изменило мировую архитектуру, жестко обозначив место национального государства в мировой экономико-политической иерархии. Монополизация глобализирующегося мирового рынка, поступательно углубляемая вследствие реализации экспансионной экономической политик ведущих ТНК, постоянно снижает роль института государства, функции которого постепенно переходят к транснациональным институтам, контроль над которыми осуществляют те же ТНК. Общее снижение дееспособности национального государства достигается также посредством активного давления на акторов мирового рынка, конечной целью которого является переход от политики протекционизма к политике фритредерства.

Развитие общечеловеческой цивилизации после развала СССР осуществлялось в рамках жестких требований неолиберальной концепции экономического развития. Победа рыночной модели экономики в условиях однополярного мира принципиальным образом трансформировала традиционные отношения в обществе. Индустриальная модель экономики предполагает структурирование производства таким образом, чтобы обеспечить максимальный уровень конечной прибыли. В этой ситуации любые, даже оправданные с любой точки зрения ограничения, привносимые государством, рассматриваются как серьезное препятствие на пути реализации обозначенной стратегии.

Неолиберальная концепция, декларированная как универсальное средство перехода постсоциалистических стран к рынку, на самом деле внедрялась как наиболее действенное средство устранения потенциальных конкурентов и сохранения необходимого дисбаланса в мировой конкуренции. Не случайно в качестве основного требования выдвигался максимальный уход государства из экономики, а его традиционные регулирующее-контрольные функции передавались на откуп рыночному механизму. Формируемая в рамках требований неолиберализма рыночная свобода, в условиях поступательного снижения исторически обоснованных контрольно-регулирующих функций российского государства, несмотря на ряд положительных моментов актуализировала целый спектр серьезных проблем [2].

На протяжении всего трансформационного период, исторически обусловленная государственная идеология российского государства, основанная на традиционных императивах, способствовавших сохранению русской самобытности, постепенно заменялась упрощенным аналогом «общемировых либеральных ценностей», декларирующих в качестве первоочередной свободу индивидуума от любых ограничений. Институт государства в данном случае рассматривался в качестве главного сдерживающего фактора на пути формирования индивидуализма. С этой целью была предпринята широкомасштабная реструктуризация российской воспитательно-образовательной системы. Традиционно-российские приоритеты «всеобщего» и «коллективного» были вытеснены приоритетами «индивидуально-личностными».

В рамках образовательной парадигмы, сформированной при становлении северо-атлантической цивилизации, культ первичности индивидуального и вторичности государственного объективно определялся влиянием геополитического и природного факторов. При этом дестабилизирующая роль военного фактора практически не проявлялась. Отсутствие реальной угрозы разрушительного вторжения позволяла решать возникающие проблемы на индивидуальном уровне. В качестве классического примера обычно приводится формирование фермерской экономической модели, основанной на достаточном объеме трудозатрат членов одной семьи. Относительная узость внутреннего рынка позволяла удовлетворять имеющийся спрос силами небольших хозяйств.

В условиях становления российского государства, на всем протяжении формирования экономико-политической модели, роль отдельного индивидуума не являлась решающей. Постоянные угрозы внешнего вторжения и необходимость использования только совместного труда при обработке земли в условиях сурового климата выдвинули институт государства на роль единственного гаранта стабильности и порядка. Идеология подчинения индивидуального общему в условиях сохранения собственной идентичности была объективно оправдана политикой российского государства на любом этапе его развития.

Максимальное развитие идеология получает именно по мере становления индустриального способа производства, когда четко проявляется некий общий интерес, структурирующий сознательную деятельность людей. Новая экономическая элита, пришедшая к власти в условиях очередного технологического перехода, максимально адаптировала в собственных интересах нормативно-правовую базу и систему запретительных мер нормативно-этического характера. В итоге объективно осуществилось определение необходимой конечной цели, достижение которой позиционировалось как обязательное для каждого индивида. Именно на этом этапе и происходит жестко детерминированное обозначение поведенческой модели индивидуума, вне зависимости от его статуса и экономического положения, в рамках которой и определяется его общественная активность.

Именно необходимость стабильного развития общества и формирует общую совокупность системы ценностей идеологии, которые имеют первостепенное значение. В этом смысле речь идет о государственной идеологии как отдельной модели обеспечения национальной безопасности.

По мере своего развития общество начинает воспринимать заданные идеологические ориентиры, которые достаточно быстро трансформируются в своего рода «неписанные законы предков», соблюдение которых аксиоматично и не требует осмысления и модернизации. Таким образом, сама идеология превращается из чисто политических мер воздействия в объективную основу для социализации, которая, в свою очередь, и обеспечивает необходимую «жесткость» национального государства.

Однако в условиях глобализации, когда процессы интеграции и регионализации объективно создают предпосылки для изначальной универсализации и упрощения межстранового взаимодействия, государственная идеология вынуждена реагировать на новые требования.

Парадокс заключается в том, что в условиях ужесточения конкуренции и монополизации на мировых рынках, поддержка национального производства и обеспечение национальной экономической безопасности трансформировались в определяющее условие сохранения места в мировой архитектуре. Естественно, что контроль над данными процессами должно осуществлять национальное государство. С другой стороны, либерализация внешнеэкономической деятельности, транснационализация производственных процессов и изменения в МРТ актуализируют проблематику формирования новой личности, способной участвовать в процессах мирового глобального производства. Иными словами, необходимо формирование подхода к структурированию экономической деятельности именно в условиях универсальной рыночной модели, предполагающей широкую свободу.

Фактически любые попытки со стороны государства ограничить свободу экономической деятельности, даже в интересах социального характера будут восприниматься как негативные как на внутринациональном, так и на мировом уровне. Применительно к РФ, в которой на протяжении всего постсоветского периода с новой силой активизировалась полемика относительно путей перспективного развития в рамках собственного опыта или копирования западной модели, данное положение представляется особо актуальным. С неприкрытым цинизмом осуществляется насильственное насаждение чуждых экономико-культурных ценностей при одновременном отрицании всего положительного опыта, накопленного в российской истории. В первую очередь нападкам неолибералов подвергаются традиции и самобытность русского народа, в которых изначально заложена определяющая роль государства.

Идеологическая экспансия, ориентированная на установление «западных» стандартов в сфере идеологии и этики, основу которых составляет яркий индивидуализм и открытое противопоставление своего «я» общественному и абсолютизация личной выгоды, фактически трансформировалась в создание глобальной этико-идеологической модели.

Возникающая в конкретном социуме идеология формирует прочный каркас самого общества, поступательно проникая во все его сферы, включая личную жизнь. Имеет место прямо пропорциональная зависимость – чем шире политико-экономическое пространство, тем глубже проникновение основных идеологических постулатов. По мере развития социума наличие альтернативных составляющих ослабляет устойчивость некогда сформированной фундаментальной конструкции, поскольку имеет место объективное сопоставление регламентированной системы ценностей с трансформирующимися реалиями. Скорость адаптации самой идеологии к пространственно-временным изменениям и определяет ее конечную «устойчивость и живучесть».

По мере развития процессов глобализации, и особенно после развала СССР, когда мир стал «однополярным», представители неолиберализма фактически зафиксировали идеологию либерализма, в качестве уникальной и единственной, адекватно соответствующей пониманию свободного развития.

Фактически можно говорить о том, что такой подход изначально предопределил перспективные проблемы, поскольку сама «универсальность», исключающая исторические регионально-политические особенности отдельного национального государства, недееспособен. Более того, западная идеология, в отличии от российской, лишенная ярко выраженных ценностных оснований (кроме агрессивного индивидуализма), никоим образом изначально не была в состоянии интегрировать постсоциалистический социум, что и привело к фактическому краху «традиционного либерализма» и формированию на постсоветском пространстве некоего суррогатного субстрата, не соответсвующего не либеральной модели, ни традиционно русской.

В итоге, аргументируя замену национальных императивов универсальными либеральными требованиями в интересах ускоренного перехода к рыночной модели, осуществлялось социально-этическое ослабление национального государства.

Доказывая однозначную ценность стихии рыночной экономики, конкуренции и личной инициативы, деполитизацию общества и безграничные личные свободы, неолиберализмом игнорировались объективные изменения и тенденции развития мировых рынков в сложившихся условиях. Безграничная власть ТНК и уровень монополизации изначально исключали объективность действия законов свободной конкуренции, опосредуя поступательный рост влияния субъективного фактора. Кроме того, не принимались в расчет скорость развития и объемы экономической деятельности «теневого рынка» и влияние криминального фактора в сфере ВЭД, проявляющегося в ускоренном сращивании оргпреступности с наркобизнесом на глобальном уровне.

По мере развития процессов глобализации одновременно осуществлялось и идеологическое оформление данных трансформаций, что и нашло окончательное оформление в достаточно специфической «идеологии глобализма». Важнейшей отличительной характеристикой данного феномена, как и любых синтетически-универсальных идеологий, является высокая степень «размытости» и обобщенности всей системы регламентированных ценностей, обозначаемых безличностным понятием «общечеловеческие». Традиционно в их числе выделяют равенство всех индивидов перед законом, свободу слова и вероисповеданий, возможность участвовать в политической жизни, сохранение условий жизни и т.д. В этом и состоит главное противоречие данного подхода, поскольку сами эти ценности могут бесконечно варьироваться и интерпретироваться в заданном направлении, в зависимости от конечной цели правящей элиты.

По мнению большинства аналитиков, у идеологии неолиберализма нет понятной, аргументированной ярко выраженной долгосрочной цели. Если рассматривать данную идеологию в классическом понимании, предполагающим в качестве конечной цели построение конкретного общества в рамках заданных исторических границ национального государства, то конечная цель глобализма, оперирующего планетарными масштабами – построение мировой демократии. Следовательно, можно говорить о чисто теоретически регламентированном подходе, подменяющим практические решения данной проблемы с конкретным совокупным набором мер и действий в данном направлении.

Кроме того, углубленная виртуализация современного общества и превращение информации в определяющий фактор социально-политического развития кратно снижают национальный фактор, поскольку полиаспектность подаваемой в Интернете информации позволяет полностью формировать направление развития общественного сознания. Важнейшим итогом такой деятельности является доминация вторичных факторов над определяющими – в частности, вырванное из контекста отдельно взятое правонарушение может рассматриваться как основание для широкомасштабной интервенции под предлогом восстановления либеральных ценностей и личных свобод. Самым трагическим является тот факт, что никакого реального противодействия или осуждения со стороны мирового сообщества данные действия не получат, поскольку представляются составной частью основного идеологического постулата глобализма.

Все вышеперечисленное кратно повышает роль национальной идеологии как важнейшего фактора обеспечения национальной политической, экономической и социально-нравственной безопасности. Более того, в условиях глобализации обеспечение конкурентоспособности национальной экономической системы становится системообразующим элементом как внутренней, так и внешней государственной политики и способом реализации основополагающих экономических интересов [1]. Осуществить переход от укоренившейся идеологии неолиберализма к альтернативной национальной в краткосрочной перспективе не представляется возможным. Этот процесс будет развиваться в рамках возрастающего противодействия со стороны стран центра мировой архитектуры, заинтересованных в сохранении ослабленного конкурента, лишенного потенциальной возможности кардинально изменить существующий порядок.

Для российского государства необходим скорейший отказ от основных постулатов неолиберализма и возврат к традиционным историческим ценностям. В сложившихся условиях, любому государству, а тем более такому специфическому, как Россия, необходимо определить оптимальный баланс ограничительно-поощрительных мер для создания модели государственной идеологии. Данная модель должна быть структурирована с максимальным учетом исторически оправданных, адаптированных к требованиям современности составных компонентов, конечной целью которой будет сохранение должного уровня национальной политико-экономической безопасности.