Джованни Ланца (1810-1882), врач и фермер (владелец 33 гектаров земли в Пьемонте), министр нескольких правительств Кавура.
против Австрии, премьер министром тут же был поставлен генерал Ла-мармора, известный своими «пруссоманскими» взглядами.
Марко Мингетти (1818-1886), издатель газеты в Болонье, сотрудник Кавура с 1856 году, министр в послекавуровских правительствах.
Например, Ратации стал в 1862 году премьером вместо Рикасоли,
Чтобы поддержать отношения с Наполеоном III, возмущенным активизировавшимся при Рикасоли республиканским движением против римского папы. Когда в 1864 году возникла возможность союза с Германией
Объединение Италии обошлось в копеечку: к 1872 году госдолг составлял 8 млрд лир при доходах бюджета в 800 млн [Лависс, т. 7, с. 282283], т. е. долг превышал доходы в 10 раз! Для сравнения: в 2013 году в Японии это соотношение составляло 9, в Греции 4,7, а в США — всего 4.
1 Формальным поводом послужил законопроект по национализации железных дорог, затронувший интересы одного из самых доходных в XIX веке секторов экономики. Любопытно, что национализацию продвигали «правые», а заблокировали ее «левые» под лозунгами свободы рынка; нужен ли лучший пример условности деления на «правых» и «левых» по сравнению с вопросами Власти? [История Италии, с. 277].
Агостино Депретис (1813-1887), пьемонтец, соратник Гарибальди по войне I860 года, министр двух «правых» правительств 1860-х, возглавивший в 1873 года «левую» фракцию парламента.
Вполне возможно, что и после; наш анализ заканчивается 1884 годом, поскольку а этом году вышла в свет книга Гаэтано Моска «Теория правлений и парламентское правление», зафиксировавшая научное открытие правящего класса.
1 Сорок лет спустя, когда эта маска стала no-настпящему красивой, идея «вся власть государству» была успешно использована Муссолини. Но это уже другая история.
Насколько это утверждение соответствует истине — вопрос откры -тый. В конкретном случае Италии 1860-1870 годов основным результатом экономической политики «правых» стали изменения в сельском хозяйстве: «.. общее число земельных собственников в Италии сократилось на протяжении 1861-1881 гг.... примерно на У;» [История Италии, с. 262], то есть богатые землевладельцы стали еще богаче, а бедные по большей части разорились. Конечно, разбогатевших землевладельцев можно назвать и буржуазией, но тогда этот термин становится слишком широким, чтобы ХОТЬ ЧТО-ТО объЯСЕ1ЯТЬ.
Де в числе прочих слушает лекции будущего премьер-министра Антонио Саланцры (1853-1931). Через много лет, в 1914 году, Саландра пригласил Моску в свой кабинет помощником министра колоний.
В «Элементах политической науки» (1896), втором издании «Элементов» (1923) и английском издании этой же книги под названием «Правящий класс» (1939).
' Витторио Эммануэле Орландо (1860-1952) — итальянский политический деятель, депутат с 1897 года, министр нескольких кабинетов, премьер-министр в 1917-1919 годах,
В отличие от Джона Локка, для которого влияние виговского окружения можно считать точно установленным, в случае с Гаэтано Моска влияние круга ди Рудини является лишь нашим предположением. Но теоретическая позиция самого Моски, всемерно оправдывавшего сосредоточение влаСти в руках узкого меньшинства, Вполне согласуется С ЭТОЙ гипотезой,
Сложность очевидного — мы видим группу людей, которые правят; но как же ее правильно назвать? — в полной мере проявилась с названием этого самою класса. В разных работах Моска называет его «доминирующим», «правящим», «высшим», «управляющим» классом, «правящей кликой», «организованным меньшинством», «управляющим меньшинством» [ВоЬЫо, 1962, р. 6]. К нашей собственной терминологии (властная группировка, правящая властная группировка) ближе всего, конечно, «правящая клика» (в отличие от «класса», клика — это небольшая и хорошо знакомая между собой группа людей); но «клика» — ругательное слово, и защищавший интересы этой самой клики Моска предпочел более нейтральный термин — политический класс (так называется соответствующая глава второго издания «Элементов политической науки»).
! Его характеристика российской буржуазии заслуживает того, чтобы здесь ее привести: «В России моментом краха первой революции стала в высшей степени идиотская спешка русской буржуазии с уничтожением собственной армии с помощью знаменитого „Приказа номер один'454, лишившего офицеров авторитета среди солдат». [Мозса, 1939, р. 469J. Как видите, «правящий класс» из немногих людей даже сам Моска легко путал с «правящим классом» из целого социального слоя {буржуазии).
Это уже не асабийя-сплоченность Ибн Хальдуна и не доблесть Макиавелли, а вполне современное понятие, подразумевающее помимо единства цели еще и сложную структуру этой самой «организации».
Моска приводит любопытный пример обратного: «По наблюдениям Маколея, замыслы убийства почти никогда не удавались в Англии просто потому, что в английских убийцах нет ни крупицы нравственного чувства, столь необходимого для взаимного доверия» [Моска, 199Л(2), с. 106].
Можно предположить, что «умение организовываться» было для самого Моски (выросшего в окружении представителей самого что ни на есть правящего класса) чем-то самоочевидным и потому не заслуживающим отдельного разговора.
В отличие от своих предшественников, представлявших официальную идеологию XIX века {представительское правление, парламентаризм, социал-демократия) единственно правильным и «научным» спо-
Вспомним нашу реконструкцию формирования итальянского правящего класса: неудачные попытки карбонариев и Мадзини, идеология «единой Италии» Джоберти, тайный и открытый план объединения Италии д'Азелио, союз короля Карла-Альберта с пьемонтскими либералами, формирование парламента как инструмента и «консортерии» как собственно властной группировки. Публичная деятельность «консорте-риы» позволила однозначно выделить ее в качестве правящего класса. Заметим однако, что разглядеть итальянский правящий класс удалось лишь потому, что мы застали его на самом раннем: этапе формирования, когда он был заинтересован в своем расширении. Выявить более старые и замкнутые группировки так легко не получится.
собом организации государства, Моска открыто называл ее всего лишь «политической формулой» и относился к ней весьма критически: «Мы полагаем, что социал-демократия угрожает будущему современной цивилизации, но. вместе с тем, вынуждены признать, что она основывается на чувстве справедливости, зависти и жажде наслаждений, а эти чувства столь широко распространены среди людей, особенно сейчас, что было бы серьезной ошибкой отрицать тот факт, что социалистические учения обладают большими способностями самовоспроизводства» [Моска, 1994(2), с. 112).
