Буенос раскалился до предела.

Буенос раскалился до предела,

Солнцем - по-испански будет ‘’sol’’.

Жду и своего я здесь удела,

Как ждала из сказки той Ассоль.

 

Только не корабль под парусами,

И не свет мифической звезды,

А лишь то, что мы добьемся сами,

Принесет в стране чужой плоды.

 

И домой не тянет возвращаться,-

Лучше там, где нас конечно нет.

Стоит расставаться и прощаться.

Чтобы не найти себе ответ?

 

5 октября 1996 г.

 

ДЕВЧОНКИ - ИНСТИТУТКИ...

Девчонки - институтки Петербурга,

В той, перед революцией, весне,

Вам снились моды женщин Магдебурга,

И офицер к вам приходил во сне.

 

Вы были так наивны и красивы,

На фото, что поблекло на стене.

Но злые и кощунственные силы,

Страну пустили прахом по золе.

 

Девчонки - институтки Петербурга,

В войною опаленные года,

В Константинополь, кто уехал, к туркам,

Кто Буенос-Айрес, выбрал на всегда.

 

Вы русскую культуру сохраняли,

В душе хранили веру и царя.

Своих детей на этом воспитали,

И для реванша, после Октября.

 

Всегда и всюду с верными мужьями,

Что гордо носят званье - офицер,

Теперь из Аргентины, стариками,

Вы смотрите на бывший СССР.

 

Теперь вас только Бог уже осудит,

Была ли или нет тогда вина.

Но что должно случиться - это будет,

И вас другая приняла страна.

 

Старушка, очень дряхлою рукою,

Смотрела снимки, Петербургских лет.

Когда она была там молодою,

И на балу с ней танцевал корнет.

 

Случайно я увидел это фото,

И мысленно подумал про себя,

Что жизнь прошла мгновеньем для кого-то,

В чужбине даже, Родину любя.

 

Ту Родину, которая забрала,

Все то, что было и чему не быть.

Старушка в Аргентине умирала,

Не в силах Петербург душой забыть.

 

6 октября 1996 г.

 

НА ПОДМОСКОВНОЙ ДАЧЕ (песня).

Анжелике

и русским из района Оливос Буэнос-Айреса – посвящается…

 

На подмосковной даче, вечера,

Что по субботам, очень хороши.

Мы здесь, порой, гуляем до утра,

Устав от серой, будничной тиши.

 

На подмосковной даче, огонек,

На подмосковной даче все друзья,

И я бутылку виски приволок,

Мы под шашлык разводим уголья.

 

Всего хватает - выпить, закусить,

И дискотека набирает ход.

Не заставляем мы себя просить,

Здесь так скучает русский наш народ.

 

Пр.

У нас так мало уголков,

Где мы по-русски дышим вновь.

Мы часто пьем за моряков,

Еще за Веру и Любовь.

 

Здесь нет ни сосен ни берез,

И мы под пальтою сидим.

Порой то в шутку, то всерьез,

Про Аргентину говорим.

 

Огнями сверху светит самолет,

Что разрезает курсом синеву.

Мы провожаем взглядами полет,

А ветер кружит павшую листву.

 

Спроси хозяйку - вон она сидит,

Что нас так тянет к даче под Москвой.

Она вопрос мне глупый мой простит,

Ответ оставим каждый за собой.

 

На подмосковной даче огонек,

К соседней вилле скатится звезда.

Район Оливос - тихий уголок,

И не забыть тебя мне никогда.

Пр.

8 октября 1996 г.

 

ЧЕРНОЕ ПИВО QUILMES (песня).

 

Я по улице с бутылками иду,

Чтобы сдать их в супермаркет на обмен.

Пиво черное, любимое, найду,

С ним не так мне страшен ветер перемен.

 

В Буенос-Айресе из горлышка не пьют,

Проходных дворов здесь не было и нет.

Как в России - насладиться не дают,

Полицейские потребуют ответ:

 

Пр.

Зачем на лавочке сидишь,

И пиво прячешь - значит знал?!

Да ты совсем, как поглядишь,

Еще и русский и нахал!

А, может, ты и наркоман,

Марихуану запивал?!

А ну-ка, выверни карман!

Без документов? -

Так и знал!

 

Я по улице с полицией иду,

Взяли под руки, как будто бы друзья.

Все равно я пиво черное найду,

Но в другой-то раз умнее буду я.

 

Соберусь уже с друзьями за столом,

Чтоб по родине тоску свою залить.

Потому, что полицейский за углом,

Только в штатском, может вдруг меня спросить:

 

Пр.

8 октября 1996 г.

 

ВСЕЛЕНСКИЙ ОГОНЬ.

Вселенский огонь пожирает пространство,

И Времени свойственно непостоянство.

Течение хода туда и обратно,

Но нам - лишь туда, и причем безвозвратно.

 

Вселенские истины льются потоком,

Ты чувствуешь правду своим биотоком.

Но жажда познаний и горечь открытий,

Тебя оглушают кощунством небытий.

 

И бренностью мира пугают нас Боги,

И вечны лишь Космоса тайны дороги.

Но жалко лишь то, что теряем навечно,

Тот мир, где торопимся жить мы беспечно.

 

Куда торопиться? Назад нет возврата,

И станут холодными стенами Врата.

И поздно опомнятся те, кто не знает,

Что в Космос вся пыль из земли улетает.

 

8 октября 1996 г.

 

БЛУЖДАЮЩИЕ ГЕНИИ...

 

Блуждающие гении,

Таинственных дорог.

В непонятом стремлении,

Ступают за порог.

 

И сердца выражение,

В не поднятых глазах,

И неба отражение,

Сменяется на прах.

 

Ведущие отвергнутых,

Кричащие в ночи.

Из фактов опровергнутых,

Слагают кирпичи.

 

Под ветрами шатаются,

Под звездами летят.

И никогда не каются,

Поймущие - простят.

 

8 октября 1996 г.

СОСЕД ПО КОМНАТЕ (песня).

Сосед по комнате, читает детективы,

И кофе пьет, со вздохом глядя на часы.

Потом, в столе, переберет презервативы,

И улыбнется сладко в черные усы.

 

Ему везет - он прожил здесь уже не мало,

И не страдает от нехватки языка.

А мне девчонка наша русская запала,

Запала в душу и не выпала пока.

 

Он говорит - все перемелется-сотрется,

Все то, что было, воплотится, только вновь.

А мне махнуть рукой лишь молча остается,

Я помню, что такое русская любовь.

 

Пр.

Я помню листья желтые аллей,

Над ними мы кружили облаками.

Я помню запах старый тополей,

Смешавшийся в ночи с ее духами.

 

И нежные зовущие слова,

И губы вкуса спелого малины.

И кружится порою голова,

Когда очнусь в столице Аргентины.

 

Сосед по комнате простит мои причуды,

Он сам, рассказывал, такое пережил.

Но излечился, как таблеткой от простуды,

Когда с мулаткой из Бразилии пожил.

 

Прошла любовь, давно завяли помидоры,

И он спокойно спит, а мне же не до сна.

И я мечусь, закрывши сердце на запоры,

Хотя на улице свирепствует весна.

 

Сосед ушел, мигнувши глазом на прощанье,

А у меня огнем по жилам рвется кровь.

Я говорю любви ушедшей ‘’до свиданья!’’

Я знаю, что такое русская любовь!

 

 

Пр.

Прощайте листья желтые аллей,

Над вами мы кружили облаками.

Прощай и запах старых тополей,

Смешавшийся в ночи с ее духами

Прощайте не забытые года,

Как я прощал измены и утраты.

Прощайте, я уехал навсегда,

В страну, что мне Колумб открыл когда-то.

 

9 октября 1996 г.

 

ЭТИ ГОРЫ.

 

Эти горы - кому обитель,

Эти горы - кому преграда.

И с горами - один воитель,

Эти горы - одна награда.

 

И пройдя их, найдешь озера,

И пройдя их, найдешь долину.

И пройдя их, совсем не скоро,

Ты руками замесишь глину.

 

Оглянувшись назад устало,

Первый выложишь вдруг комочек.

Этих гор оказалось мало,

Для того, кто еще захочет.

 

Что-то тянет творить преграды,

Что-то тянет творить заторы,

Чтобы в виде своей награды,

За долиной увидеть горы.

 

15 октября 1996 г.

 

ОГОНЕК.

Сквозь ночь туманного разлива,

Увидев слабый огонек,

Ты побредешь к нему счастливый,

Что наконец-то выйти смог.

 

Не каждый путник это знает,

Что есть такая из примет,

Что огонек не означает,

Что скоро близится рассвет.

 

И миражи еще бывают,

Еще бывают светлячки.

И те в трясину попадают,

Кто ночью верит в огоньки.

 

15 октября 1996 г.

МАР ДЕЛЬ ПЛАТА.

Поехали мы с другом в Мар дель Плату,

Курортные и злачные места.

Решили прогулять одну зарплату -

Ведь жизнь без приключения пуста.

 

Приехали ночною электричкой,

И вышли утром рано на перрон.

И после жизни шумной и столичной,

Нас тишина окутала, как сон.

 

Такси стоят, уехать приглашая,

Куда идти и что же нам решить?

Пустынно все и ветер, подгоняя,

Погнал в кафе нас, кофе чтоб попить.

 

Сидели долго - только рассветало,

А телевизор вестерны крутил.

И кофе нам уже надоедало,

А официант глазами все косил.

 

Потом ему все это надоело,

И он пошел и кабель отключил.

Мы молча посмотрели - что за дело?

Ну ладно, так и быть, мы промолчим.

 

Вставая, расплатились с ним по счету -

Он кашлем разбудил бы и глухих.

Спросив, где океан, мы за заботу,

Конечно же не дали чаевых.

 

Те, с нами кто приехал, разбежались,

И кроме нас народу больше нет.

А мы, наверно, долго задержались,

Вернее, задержался лишь рассвет.

 

И молча побрели на остановку -

А был еще немного не сезон,

И ветер, проявляя всю сноровку,

Трепал нас как разъяренный бизон.

 

В автобусе, поплыли по кварталам,

Техасского как будто городка.

И что еще конечно не хватало -

Согреться нам немножечко пока.

 

И вот, перед глазами, ниоткуда,

Вдруг вынырнул пенящийся прибой.

Все то, что я хотел, как будто чудо,

Разлилось необъятной синевой.

 

Покинули автобус мы, и сразу,

Пошли на пляж, увидеть и объять.

Манящую давно уже заразу,

Что русским духом сразу не понять.

 

Смотрю у мола, словно забываясь,

На волны необъятной ширины.

Шумит моя мечта, уже сбываясь,

И брызги все реальность, а не сны.

 

Стою, курю, душою отдыхая,

От Буеноса и смога суеты.

И волны, под ногами затухая,

Спешат назад занять свои посты.

 

Запечатлев себя на этом фоне,

Мы в гору поднялись, где виллы в ряд.

И сели у скамейки, на газоне,

В ногах ведь правды нет, как говорят.

 

Конечно, здесь не Ялта и не Сочи,

Природа побогаче все ж у нас.

Но каждый выбирает то, что хочет,

А чтобы выбрать, должен видеть глаз.

 

А виллы здесь красивы - нету слова,

Архитектурой радуют своей.

Конечно не меня - того, другого,

Который в них живет, из богачей.

 

И солнце засветило из-за тучи,

Внизу шумел и бился океан.

И я подумал, где же в жизни лучше,

В какой из южных и далеких стран?

 

Одной уже достиг, теперь другие?

Но голос в подсознанье говорит,

Что мы везде останемся чужие,

Ведь русский дух так сильно в нас сидит.

 

Хоть где-то хорошо конечно глазу,

А где-то воплощенье детских снов,

Реальность все на место ставит сразу,

Реальность оставляет лишь одно.

 

Спокойный, пляжный город Мар дель Плата -

Тебя нам жалко было покидать.

На серфингах катаются ребята,

А мы поедем дальше выбирать.

 

16 октября 1996 г.

 

ТРОТУАРЫ.

Тротуары моют с порошком,

Брызги разлетаются повсюду.

Я иду по улице пешком,

Словно в никуда и ниоткуда.

 

Я иду, куда глаза ведут,

И смотрю на небо и прохожих.

Стаями автобусы бегут,

В русле авенид собой похожих.

 

Вечереет, мечется народ,

Кто с работы, кто, как я - гуляет.

Вышел я из запертых ворот,

И куда иду, никто не знает.

 

Расцветают в городе огни,

Все красиво только лишь снаружи.

Деньги есть - хотят все заманить,

А без денег никому не нужен.

 

Все живут, не зная, что потом,

Нищие на паперти забыты.

Лишь глаза Марии под крестом,

Свысока сочувственно открыты.

 

День ушел как будто в никуда,

Канул в Лету, словно и не жили.

Утром унесет с собой вода,

Грязь, что тротуары накопили.

 

18 октября 1996 г.

 

 

И В ЭТОЙ ЖИЗНИ...

И в этой жизни тоже все сначала,

И в этой жизни тоже уходить.

И эта жизнь терновником венчала,

И жажду не давала утолить.

 

Смотри вперед - там Зеркало открыто,

И руки жжет невидимый огонь.

А сзади - откровение забыто,

И иней покрывает, что не тронь.

 

Идя, берешь в ладони это пламя,

Росток сажая в оттепель зимы.

И к Свету возвращаешься с делами,

Терновником украшенный из Тьмы.

 

20 октября 1996 г.