Шар крутился под Вселенной.

С 8-м МАРТА...

Дорогая, любимая...

Этим солнечным, мартовским днем,

Когда в воздухе пахнет весною,

Так хочу быть с тобою вдвоем.

 

В этот праздник любви, красоты,

Когда первый раскрылся подснежник,

Я желаю, чтоб сбылись мечты,

Еще счастья, здоровья конечно.

 

Ранним утром к тебе на плечо,

Пусть опустится солнечный зайчик.

Поцелует тебя горячо -

Этот символ любви и удачи.

 

28 февраля 1989 г.

 

ВЕСЕННЯЯ НОЧЬ.

Над городом ночь и вокруг тишина,

Мерцают созвездий огни.

Деревья как в сказке и светит луна,

Сейчас мы с тобою одни.

 

Сирень распускалась и вишни цвели,

А в воздухе пахло грозой.

Мы за руки взявшись, по улицам шли,

Хранящим полуденный зной.

 

Я так тебе все торопился сказать,

Боялся, что это лишь сон.

Что будет опять мое сердце страдать,

Лишь только закончится он.

 

Надеялся, верил в судьбу и успех,

И вот он пришел этот час.

Как прежде ты рядом,

Я слышу твой смех,

И ночь эта только для нас.

 

10 марта 1989 г

.

НА ХОЛМАХ ГРУЗИИ.

.

На холмах Грузии стоят

Монастыри. Угрюмы башни,

Колокола в них не звенят,

И нет вокруг ни нив, ни пашни.

 

И не звучит уж в тех местах,

Веселый смех и радость танца.

Проходит мимо путь в горах,

Лишь одинокого скитальца.

 

Я был там много лет назад,

Сражен величием строений.

Мне очень много говорят,

О прошлом каменные тени.

 

Трель птиц, в звенящей тишине,

И запах трав душистых лета,

Доносит теплый ветер мне,

С земли, что солнцем обогрета.

 

Меня быть может не понять,

Тому, кто там ни разу не был,

Как горы хочется обнять,

Лежать в цветах и слушать небо.

 

И там, в седом монастыре,

Где солнце светит лишь чуть-чуть,

Я с мыслями наедине,

Хотел постигнуть жизни суть.

 

Бродил в раздумье по горам,

По тропкам, в зарослях кустов.

Я был свободен только там,

От крепких общества оков...

 

К чему я вспомнил эти дни?

Штрихи из детства? Может статься.

Но иногда хотел бы в них попасть,

И на всегда остаться.

10 апреля 1989 г.

 

 

ЛОТЕРЕЯ СУДЬБЫ.

Довольно сердцу горевать,

О том, чего уж нет.

Все снова надо начинать,

Тянуть судьбы билет.

 

Тянуть билет который раз,

А вдруг да повезет.

Быть может этот-то сейчас,

И счастье принесет.

 

В водоворотах бытия,

Так трудно угадать.

У каждого тропа своя.

Но где же?

Если б знать!

21 апреля 1990 г.

 

РОДНЫЕ МЕСТА.

Лужок, ромашками покрытый,

Тихонько плещется река.

Стог сена, кем-то позабытый,

Плывут по небу облака.

 

И я лежу под тем стожком,

В зубах кусая соломину.

В штанах, рубашке, босиком.

Смотрю на речку, на стремнину.

 

Вокруг родные все места -

Вот старый лес стоит зеленый.

Куда я часто убегал,

Еще мальчишкой несмышленым.

 

И старый курган вдалеке,

Заросший чебрецом и елкой.

С него песчаный пляж к реке,

Ведет, песком сверкая желтым.

 

Приволье, тишина, покой,

Я слышу жаворонка трели.

Июльский и душистый зной...

Как годы быстро пролетели!

29 декабря 1989 г.

 

ЦВЕТУЩИЙ МАЙ.

Рассыпал звезды Млечный Путь,

Над самой головой.

Пришла украинская ночь,

Укрыла нас с тобой.

 

Луна, совсем как верный страж,

Смотрела с высоты.

И освещала весь пейзаж,

Цветущие сады.

 

Дурманил голову, пьянил

Сердца цветущий май.

Любовь и радость подарил,

Открыв влюбленным рай.

 

Я не могу и передать,

Всю прелесть майской ночи.

На Украине побывать,

Любой потом захочет.

 

Но только в сельской тишине,

Подобно мне - поэту,

С любимою наедине,

Поймете прелесть эту.

30 апреля 1990 г.

 

О ДЕВЧОНКАХ...

Знаете, все о девчонках пишут,

Тех, которых любят, ценят, ждут.

Тех, которых долго - долго ищут,

А потом, как сердце берегут.

 

 

Все привычным кажется порою -

Первая, последняя любовь.

Только каждый раз, лишь с ней одною,

Все это переживаешь вновь.

 

Как всегда опять весна приходит,

И опять так хочется любить.

Только нет - как будто что находит,

Не могу былое позабыть.

 

Не могу забыть былой измены,

И разбитой вдребезги мечты.

Кажется вокруг одни сирены,

Фурии с неведомой звезды.

 

Кажется, что нет одной, любимой,

Чтоб любила, верила, ждала.

Чтоб она тебе сказала ’’милый’’,

Подошла и нежно обняла.

 

Просто так, на чувствах не играя,

Без притворства и наивной лжи,

Только образ счастья создавая,

Больше ничего не приложив.

 

8 августа 1990 г.

 

ВЕТКА ВИШНИ.

Однажды, тихо вышел я во двор,

Когда луна посеребрила крыши.

И кажется - я вижу до сих пор,

Что ветка вишни и живет и дышит.

 

Прекрасная в белеющих цветах,

Она была ночной росой одета.

С луной вела беседу о мечтах,

Которые меж звезд летали где-то.

 

Вокруг все спало, ночь и тишина.

Спал старый сад, укрывшись покрывалом.

Не спала только веточка одна,

Ведя рассказ о чем-то небывалом.

 

10 августа 1990 г.

 

БЕРЕЗКИ.

 

Березки средне русской полосы,

Стоящие у озера лесного.

Я вас люблю в рассветные часы,

Когда лишь только слышен птичий гомон.

 

Вы так прекрасны, юны и чисты,

Но иногда текут по веткам слезы,

Как будто от несбывшейся мечты.

О чем вы шелестите мне, березы?

12 августа 1990 г.

УКРАИНСКОЕ СЕЛО.

 

Хата, крытая соломой,

Тын вокруг двора.

Говор, с детства так знакомый,

Песни до утра.

 

С сенокоса едут хлопцы,

Полный воз травы.

И дивчина у колодца,

С ведрами воды.

 

А под вечер с поля гонят,

Пастухи коров.

Бабы их встречать выходят,

У своих дворов.

 

Петухами спозаранку,

Будится село.

Молодежь идет с гулянки,

Только рассвело.

 

Тесна улочка крутая,

В зелени садов.

Аист в небесах летает,

Между облаков.

 

Украинское село,

Ночью виден Шлях Чумацкий.

Звездный путь давным-давно,

Освещает путь козацкий.

 

Сохранили б красоту,

Да потомков удивили,

Как в эпоху еще ту,

В Украине люди жили.

17 августа 1990 г.

 

ЛЮБОВЬ.

 

Любовь - источник света для меня,

Который дарит радости в избытке.

Но этот свет, родится из огня,

Который сердце подвергает пытке.

 

20 августа 1990 г.

 

О ДЕВУШКАХ.

Бывает с девушками много нам хлопот,

Но мы об этом никогда не тужим.

Хоть солнце иногда и больно жжет,

Но без него бывает еще хуже.

20 августа 1990 г.

РАЗЛУКА.

Разлука для сердца бывает,

Как ветер, порой, для костра.

Большую любовь - раздувает,

От мелкой - осталась зола.

 

 

И сколько бы не был в разлуке,

Ты помнишь, что любят и ждут.

Что верные нежные руки,

Тепло очага сберегут.

 

А если тебя забывают,

За месяц, неделю, за год,

То это одно означает:

Что тот не достоин, кто ждет.

 

26 марта 1992 г.

 

ГРЕЧЕСКИЕ МОТИВЫ.

Тихо брызги летят,

Исчезая впотьмах.

Как и пять лет назад,

Ты стоишь на камнях.

И ночь эта только для нас.

 

Загорелась звезда,

Где-то там вдалеке.

И опять, как всегда,

Ты стоишь на песке.

 

Скрипка нежно звучит,

И Эллада видна.

Но твой голос молчит,

Только светит луна.

 

Освещая венок,

У тебя в волосах.

И амфору с вином,

И прощанье в глазах.

 

Ветер тунику рвет,

Ты богиня ночи.

Твое сердце живет,

Я прошу - не молчи!

 

Снова шепчет прибой,

Снова чайки кричат.

Жизнь осталась такой,

Как и пять лет назад.

 

Так же море шумит,

У Афинских портов.

Так же время бежит -

Время порванных снов.

 

Вот погасла звезда,

Ты растаяла с ней,

Унося навсегда,

Образ грусти моей.

9 апреля 1992.

 

АРМЕЙСКИМ ДРУЗЬЯМ...

Бывало, по ночам,

Мне сон все тот же снился.

Приехал я к друзьям,

С которыми простился.

 

С которыми познал,

Все беды и удачи.

С которыми мечтал,

Как будем жить иначе.

 

Объятья, пацаны,

Знакомые все лица.

Как жаль, что только сны,

Помогут возвратиться,

 

В те прожитые дни.

Где хоть и трудно было,

Мы были не одни,

Ведь в нашей дружбе сила.

 

Минуло столько лет,

А сердце боль тревожит.

В душе остался след,

Что с ними вместе прожит.

 

21 июля 1992 г.

 

ДОЖДЬ РАЗМЫШЛЕНИЙ.

 

Горит тихонько эполета,

Бокал наполненный стоит.

Прощаньем прожитого лета,

Дождь каплями в окно стучит.

 

Немножко грустно и печально,

Давно уже погашен свет.

Я знаю, где-то рядом тайна,

Отгадки у которой нет.

 

Так хочется замедлить ход,

Остановить на время лето,

Чтоб ночь продлилась целый год,

И сильный дождь стучал при этом.

 

5 августа 1992 г.

 

С ВЕРШИНЫ ЛЕТ.

 

Когда-то наступает этот миг -

С вершины лет, покрытой сединами,

Посмотришь вниз - чего же ты достиг,

В долине, именуемой годами.

 

На прошлое посмотришь свысока,

Перевернешь страницу за страницей.

Вся жизнь текла, как бурная река,

И хорошо, когда есть чем гордиться.

 

Когда не жжет раскаянье и стыд,

За время, что умчалось без возврата.

Когда душа от страха не горит,

Что скоро будет роковая дата.

 

И ты предстанешь на Великий Суд.

Там никому не делают поблажек.

И только по заслугам воздадут,

А по каким - тут жизнь твоя покажет.

 

Зачем же ждать? Пока еще не поздно,

Сними с души плохих поступков бремя.

И оглянись, пока еще возможно,

Пока еще не поджимает время.

 

25 ноября 1992 г.

ВСЯ НАША ЖИЗНЬ...

 

Вся наша жизнь - лишь только миг,

В одной закрученной спирали.

Родился, умер. А достиг

Ли цели, что была в начале?

 

И в черный времени курган,

Вливается змея народа.

А с нею правда и обман,

Порабощенье и свобода.

 

И все, с чем близок и знаком,

Дела все, мысли и страданья,

Затянет Вечности песком -

Вот истина Миросозданья.

 

В пустыне Вечности царят,

Свои законы и природа.

Курганы времени стоят,

А в них течет змея народа.

22 ноября 1994 г.

 

В ЗАСТОЛЬЕ...

 

Сегодня нас в застолье иногда

Заносит.

Ветер, ворвавшийся с воли сюда,

Уносит

 

Часть разговора и обрывки фраз,

Наружу.

Туда, где нет дела совсем до нас.

И лужу,

 

Рябью покроет совсем как в те

Вечера,

Когда мы бродили по темноте,

До утра.

 

Под лунным сияньем в любви клянясь

Навечно,

И в звездное небо легко смеясь

Беспечно.

 

Опоздавшие гости дружно пьют

Штрафную.

Я тебя буду любить и люблю

Такую,

 

Как ты есть. За прекрасных твоих глаз

Чистоту,

За тот огонь любви, что не погас,

Красоту.

 

А когда все ночью разойдутся

По домам,

Звезды понимающе зажгутся

Только нам.

 

7 января 1995 г.

 

ЧЕРНАЯ КОШКА.

 

В холодной комнате пустой,

Где нет тепла и света,

Вопрос решаю не простой,

И нет ему ответа.

 

Ищу я кошку в темноте,

Она чернее ночи.

Пытаюсь звать - слова не те,

Откликнуться не хочет.

 

Брожу в потемках наугад,

Смотря на все руками.

Так длится много лет подряд,

А может быть веками.

 

И как-то на закате дня,

А может на рассвете,

Я понял - кошка у меня,

Была все годы эти.

 

Она ходила за спиной,

И терлась под ногами.

Ей скучно было здесь одной,

А я ходил кругами.

 

И что-то вдруг открылось мне,

В стене соседней рядом.

Я вижу звезды при луне,

Сияющим парадом.

 

Шагаю в бездну и поплыл,

Без тени сожаленья.

Я тайну для себя открыл,

Закрытую с рожденья.

 

И хочется порою мне,

Излить кому-то душу.

Как волк, что воет при луне.

Но я боюсь - нарушу,

 

Не тайну, даже не запрет,

На вечное молчанье,

А что-то, чего выше нет,

Как нет конца скитаньям,

 

Того, кто видит пыль дорог,

И огонек далекий.

Кому он смог - тому помог,

И снова одинокий.

26 января 1995 г.

 

КАРТИНА.

У бабушки, в доме старинном,

В украинском тихом селе,

Мне нравилась очень картина,

На чуть пожелтевшей стене.

 

Я в детстве, порой, забирался,

На старое кресло-кровать,

И долго с него любовался,

Не в силах глаза оторвать,

 

Пейзажем, где в роще тенистой,

Струится журчащий родник,

У зверя из каменной пасти,

Который на скалы приник.

 

А птицы галдят без умолку,

Три девушки тихо стоят.

В туниках из белого шелку,

О чем-то своем говорят.

 

Красивые, гордые взгляды,

О жизни ведут разговор.

Узорные амфоры рядом,

С водой родниковой из гор.

 

А рядом, на склоне душистом,

Где травы соцветья сплели,

Под небом, по-летнему чистым,

Два мальчика стадо пасли.

 

Внизу расстилается море,

И чайки по небу летят.

В бескрайнем, зовущем просторе,

Рыбацкие шхуны стоят.

 

И хочется просто забыться,

На время, хотя бы на час.

Все бросить и там очутиться,

В картине, где радуют глаз,

 

Такие простые пейзажи,

Эгейского моря рассвет.

Где каждое место расскажет,

О древности прожитых лет.

 

Где брызгами волны накроют,

И снова назад убегут.

И может быть тайну откроют,

Которую так берегут.

 

Не знал я тогда, что бывает,

Плохой даже в сказке конец.

Дракон короля убивает,

С принцессой идет под венец.

28 января 1995 г.

 

ГУЛЯЯ ДОЛГОЮ ДОРОГОЙ...

 

Гуляя долгою дорогой,

Среди толпы и суеты,

Я вышел к свету понемногу,

В страну преданий и мечты.

 

Туда, где странника приветят,

И утолят познаний зуд,

И может, что-нибудь ответят,

А может, просто позовут.

 

Чтоб отдохнуть скорей с дороги.

Здесь время замедляет ход.

Здесь все смешалось - люди, Боги,

Реальность здесь наоборот.

 

Я брел, в картинах узнавая,

Все то, где раньше был и жил.

Где людям душу отдавая,

Творил, сражался и любил.

Опять иду песком хрустящим,

На веки нависает зной,

Под солнцем тени нет щадящей,

И миражи встают водой.

 

Плывут верблюды в караване,

И растворяются в песках.

Прохладой скоро ночь настанет,

Окутав, снимет боль в висках.

 

Вот я стою в горах, и ветер,

Лохмотья из одежды рвет.

Луна седым сияньем светит,

Она меня всегда найдет.

 

Поймет, простит и вновь отправит,

В сиянье сумрачных дорог.

И звезды в высоте оставит,

Чтоб сбиться с истины не смог.

 

Внизу долина спит огнями,

Дома знакомы, разговор.

Я здесь стоял часами, днями,

Черпая силы с этих гор.

 

Здесь нет печали, лишь забвенье,

Воспоминания текут.

Они источник вдохновенья,

И снова в путь меня зовут.

 

Я проходил через разломы,

Где свет сменялся темнотой.

Рожденья тайны, аксиомы,

Раздвинув детскою рукой.

 

Вселенной понимая коды,

И забывая их опять,

Когда велением природы,

Рождался снова, чтоб узнать,

 

О сути мира и творений.

Стучался в двери, чтоб открыть,

И сколько перевоплощений,

Пришлось в веках мне пережить.

 

И вдруг меня остановило,

Прикосновенье чьих-то глаз.

И время холодом застыло,

От неожиданности враз.

 

Стоял, боялся оглянуться,

Как будто из мечтаний сон,

Вдруг явью должен обернуться,

А может, вдруг растает он.

 

Но нет - легли на плечи руки,

Остановив сомнений спор,

За годы тягостной разлуки,

Мне легкий вынеся укор.

Я обернулся и в объятья,

Тебя целуя заключил.

Да, ты все та же, даже платье,

Я помню все и не забыл,

 

Как ветром слезы осушая,

Ты на коне летела в ночь,

Моя принцесса дорогая,

От короля веленья прочь.

 

А я, охотник и повеса,

Тогда охотясь у реки,

Остановил коня у леса,

А с ним тебя поймал в силки.

 

Как годы в радости летели,

Мы вместе были до конца.

И не сбылось на самом деле,

Проклятье старого отца.

 

Твоя прекрасная улыбка,

Сияние чудесных глаз,

Светили в мире этом зыбком,

Мне постоянно. И сейчас,

 

Я наконец обрел утрату,

Не веря после стольких лет,

Что я искал и был солдатом,

Что ты со мной, моя Жанетт.

 

Что злые рухнули оковы.

А может, чудится все мне?

Перед глазами вижу снова,

Как ты танцуешь при луне.

 

И вновь куда-то исчезаешь -

Не может быть такой финал!

Не уж-то ты меня бросаешь,

Чтоб я надежду не бросал?

 

Разбить опутавшие чары,

Явиться и расколдовать.

О небо! Сколько твоей кары,

Придется в жизни нам узнать?!

 

И остужая боль разлуки,

Вдруг дождь полился надо мной.

Промокло все - рубашка, брюки,

Лишь черный лес стоит стеной.

 

Костер, горящий под навесом,

Дает какое-то тепло.

И ветер листья гонит лесом,

Языческим Богам назло.

 

Стоящим в деревянном теле,

Под молний бликами молча.

Я им служил на самом деле,

И заклинания шепча,

 

Творил добро на благо людям.

Но самому себе помочь,

Не смог. Ну что ж, пусть все так будет,

Как есть. А я скрываюсь в ночь.

 

Которая сменилась летом,

Росой и мягкою травой.

Рекой, проснувшейся с рассветом,

Потом полуденной жарой.

 

В руке моей котомка с пищей,

И меч за поясом заткнут.

Я вечный воин а не нищий,

Иду туда, где позовут.

 

На теле шрамы от сражений,

Лицо открыто всем ветрам.

Бывало множество мгновений,

Когда казалось, что отдам,

 

Я жизнь свою в безвестном крае.

А сверху, горестной горой,

Ковыль степной повырастает,

С делами, сделанными мной.

 

И порастут забвенья травы,

Закрыв мечтанья и пути,

Того, кто шел в зените славы,

И долго мог еще идти.

 

Степная кончилась дорога,

Закончив образов черед.

Я оглянулся у порога,

Подумав, что произойдет,

 

Когда я в этой жизни бренной,

Уйду по Млечному Пути,

Чтоб познавать закон Вселенной,

И чтоб ответы все найти.

 

И снова шумною толпою,

Был вовлечен в водоворот.

Я вспомнил, что было со мною,

И знаю, что произойдет.

 

Хотя порой такое знанье,

Не облегчает жизни сон.

Но все же, как гласит преданье:

’’Тот побеждает, кто влюблен,

 

И кто всегда воспринимает,

Судьбы удары на ногах,

Кто мудрость жизни понимает,

Лишь тот достоин жить в веках!’’

14 февраля 1995 г.

МАЛЕНЬКАЯ РЫЖАЯ ЛИСИЦА.

Маленькая рыжая лисица,

Побежала ночью на охоту.

Тишина. И лишь ночная птица,

Спутница ее, бормочет что-то.

 

К шорохам прислушиваясь чутко,

Побежала рыжая тропою.

Вспоминалась съеденная утка,

Размышляла над своей судьбою.

 

Будет ли в курятнике пожива,

Или псы опять забьют тревогу.

Несмотря на то, что так игрива,

В прошлый раз ей прокусили ногу.

 

И теперь немножечко хромает,

Все скрывая грацией движенья.

Тот, кто лисьи хитрости не знает,

Попадется в лапы без сомненья.

 

Их она расставит очень ловко,

’’Без добычи стыдно возвращаться’’,-

Думала красивая плутовка,

Продолжая лесом пробираться.

 

Год назад попала на дорогу,

Чуть машина страшная не сбила.

Набирая опыт понемногу,

Дальше ту дорогу обходила.

 

Старый лис, сбежавший из неволи,

Говорил, что жизнь порой жестока.

Прелести свои у лисьей доли,

Хоть она бывает одинока.

 

По лесу пробегав до рассвета,

На охоте зайчика добыла.

И уже поют пичуги где-то,

Солнышко глаза свои открыло.

 

Осветив царицу дня и ночи,

Пусть лесную - это ведь не мало.

Сбудется пусть все, как она хочет,

И удача чтоб не оставляла.

 

Маленькая рыжая лисица,

Рыжее и нежное созданье,

Пусть тебе хороший сон приснится,

И не обманутся ожиданья.

8 марта 1995 г.

 

ДИКАЯ РОЗА.

 

Среди искусственных и не живых цветов,

Пытающихся дать немного ласки,

Увидел розу, словно из далеких снов,

Красивую, как будто бы из сказки.

 

Дрожащий рай сиял на тонких лепестках,

Бутон томленьем страсти наполнялся,

А нежность, сглаживала юный ствол в шипах,

Я стоя в изумленьи любовался.

 

Потом сорвал, сполна всю прелесть ощутив,

Когда в твоих руках алмазы мира.

И роза вся раскрылась, парня превратив,

В богатого наследника эмира.

 

Но я забыл, что говорил старик -

Цветку нужна вода и жизни сила.

И я увидел - стебель и бутон поник,

Пока меня в эйфории носило.

 

Под утро стали осыпаться лепестки,

Прощальным взмахом душу открывая.

Я был готов заплакать с горя и тоски,

Теперь немного в жизни понимая.

 

Когда цветок сиявший, горестно поник,

С высот на землю опустивши грезы,

И высушив из сердца льющийся родник,

Оставив крови капельки и слезы,

 

В моей руке, исколотой шипами.

Которые, чудак, росой назвал.

Когда я прикоснулся к ним губами,

Он наклонился, свой цветок сорвал.

13 марта 1995 г.

 

ШАР КРУТИЛСЯ ПОД ВСЕЛЕННОЙ.

Шар крутился под Вселенной,

Были войны и раздор.

Только Космос был нетленный,

Устремив спокойный взор,

 

Из глубинной стратосферы,

На мирскую суету.

На огромный импульс веры,

Исходящий в пустоту.

 

Власть меняется, правленья,

Исчезают города.

Люди ищут подтвержденья,

В то, что верили всегда.

 

Поклоняясь безрассудно,

Неопознанным Богам.

И взывая, если трудно,

К безотзывчивым мирам.

 

И тогда Совет собрался,

Чтобы все определить,

Чтобы Мир не волновался,

Чтобы Веру укрепить.

 

И решением Конклава,

Посылается гонец.

Ждет его в зените слава,

И трагический конец.

 

В человеческом обличье,

Должен сеять доброту.

Поведения приличье,

Подтверждая правоту,

 

Совершенными делами.

На вопросы дав ответ,

Что же будет завтра с нами,

Коль Любви на сердце нет.

 

И убогих исцеляя,

Помогая там и тут,

Символ веры зарождая,

Коей был он атрибут.

 

2.

 

Шла красавица простая,

Мужа верного любя,

Ничего еще не зная,

Ни про жизнь, ни про себя.

 

Вдруг, почувствовав волненье,

Устремила ясный взор,

На чудесное виденье,

Ощутив в душе простор.

 

Старец ей сказал великий,

Чтоб она дитя ждала.

Сын родится ясноликий,

Чтоб Исусом назвала.

 

’’Непорочное зачатье,

Бог с тобою совершил,

Ты отмечена печатью,

И никто не согрешил.

 

 

У тебя такая доля,

Так назначено судьбой.

И теперь ты Божьей волей,

Станешь Матерью святой ’’.

 

И Мария обомлела,

Завертелся мыслей круг.

И спросить она хотела:

’’Что же скажет мой супруг?

 

Я ему не изменяла,

Он поймет ли дар такой?

Я ж не думала, не знала,

Что ты скажешь мне, святой?’’

 

Но сомненья предрешая,

Сам ответил ей старец:

’’Я твои вопросы знаю,

Будет любящим отец.

 

Примет он и не осудит,

Ты, красавица, ступай.

Как начертано, пусть будет,

Тайну ту не выдавай.’’

 

И исчезло все, сияя,

Первозданной Чистотой.

Шла Мария, размышляя.

По дороге. Но домой.

 

3.

 

Ночь давно сомкнула лапы,

Над истомленной землей.

Только свет из старой лампы,

Чуть напоминает зной.

 

И заснувшая природа,

В ожидании дождя.

Ведь в пустыне время года,

Изменяется шутя.

 

Свет бросает тени, блики,

Все рисуя не спеша.

Здесь мудрец сидит великий,

Свитков груды вороша.

 

И помощники седые,

Помогают колдовать.

На вопросы непростые,

Среди звезд ответ узнать.

 

’’Было яркое знаменье,’’-

Наконец сказал мудрец.

’’Скоро близится Рожденье -

Видно сжалился Творец.

 

И придет на Землю Сила,

Что возродит благодать.

И любовь, что сердцу мила,

Только надо бы узнать,

 

Где родится избавленье,

От порока и грехов.

В виде мальчика спасенье -

Нам подарок от Миров.

 

Да, послал нам Боже ночку!’’-

Снова трудятся отцы.

Все ж нашли на карте точку,

Были посланы гонцы.

 

Разузнать про деву эту,

Чтобы не было проблем,

По секрету всему свету,

Сообщить про Бетлехем.

 

Ну а старцы, на природе,

Чтоб воздалось по труду,

На полночном небосводе,

Ждут летящую звезду.

 

4.

 

День еще один был прожит,

Ирод-царь собрал людей,

Дав приказ им уничтожить,

Всех младенцев поскорей.

 

Что родятся в эту дату.

’’Слышал я от мудрецов’’.

И отправились солдаты,

Убивать всех первенцов.

 

Всюду сеялась разруха,

Матерей был слышен вой,

Только древняя старуха,

Прошептала:’’Бог с тобой!’’

 

Укрывая от погрома,

Деву с будущим отцом,

Тайно выведя из дома,

Вместе с посланным гонцом.

 

И сбылось предначертанье -

На овчарне слышен крик,

И разлилось вдруг сиянье,

Осветив младенца лик.

 

Мать его запеленала,

И держа перед собой,

Всем стоящим показала:

’’Вот он, маленький святой!’’

 

В тот же миг, звезды сиянье,

Очертило неба свод,

И мудрец сказал признанье:

’’Я же знал, что Он придет!’’

 

И окно в дворце открылось,

Ирод-царь тут загрустил:

’’Есть знамение. Свершилось!

Я Младенца упустил!’’

 

А в глубинах стратосферы,

Эхом все отозвалось:

’’Мы создали символ Веры,

Наконец-то началось!’’

 

5.

 

Рос малыш и развивался,

Умный был на радость всем.

И народ весь удивлялся,

Зачастивши в Бетлехем,

 

Посмотреть на это чудо,

И послушать мыслей ход.

И не знал тогда Иуда,

Что же с ним произойдет.

 

Были годы до событий,

Что потом всех потрясут,

До невиданных открытий,

Тех, что Знания несут.

 

Вел мальчишка разговоры,

Мудрецы общались с ним,

Когда он путем нескорым,

Посещал Иерусалим.

 

Папа с Матерью святые,

Задавали все вопрос:

’’Где ты знания такие

Получил? И где ты рос?

 

Люди тянутся к святыне,

Истину хотят узнать.

Что даешь ты им отныне,

Даже мы не в силах знать!’’

 

И сказал Иисус маме,

Чтоб словами не мудрить:

’’Я то вырос рядом с вами,

Но не вам меня учить.

 

С неба силы я черпаю,

Для посева доброты.

Ну, а если что не знаю,

Бог дает мне с высоты.

 

А пока пойду по свету,

Я немного побродить,

Чтобы Силы мудрость эту,

До народа доносить.’’

 

6.

 

Где-то в Индии далекой,

Йог великий проживал.

Он был мудрый, одинокий,

Тайны тела он познал.

 

И душа преград не знала.

Вечность Космоса вкусив,

Среди звезд она летала,

Совершенству научив.

 

Йог прослышал, что на свете,

Есть Иисус, Божий сын.

Он познал все тайны эти,

Молодой и без седин.

 

И отправился Учитель,

Посмотреть на чудеса.

’’Говорят, что он целитель,

Силу дали небеса.’’

 

Путь тернистый и далекий,

Шел пустыней, среди скал.

Видит - парень светлоокий,

Понял - что его искал.

 

Видит - аура сияет,

Так, что просто слепнет глаз.

Значит зла не замышляет,

Что ж, послушаем рассказ.

 

И с поклоном обратился,

Мастер йоги и сказал:

’’Я найти Тебя стремился,

Чтобы Ты мне показал,

 

Ну а может поделился,

В тайном Знании своем.

Я к нему всю жизнь стремился.’’

А Иисус сказал: ’’Пойдем!

 

Путешествую с друзьями,

И учу их я любить.

Раздели скитанья с нами,

Все узнаешь, так и быть.’’

7.

 

Скоро в городе попался,

От рождения слепой.

Он сидел и побирался,

Взгляд был жалкий и пустой.

 

 

И ученики спросили:

’’Бог за что так наказал?

Иль родные согрешили,

Что не видеть с детства стал?’’

 

И Андрей, не веря в Чудо,

Тоже громко вопрошал.

Из апостолов Иуда,

Только слушал и молчал.

 

И Иисус тут ответил:

’’Ты опять спешишь, Андрей.

Он слепой, чтоб я отметил

Божьей милостью своей.’’

 

И на землю плюнув сразу,

Пред убогим и слепым,

Приложил плевок он к глазу

К одному, потом двоим.

 

’’Ты ступай в фонтан, умойся,

И не верь, что Чуда нет.

Ничего уже не бойся,

Ты увидишь этот свет!’’

 

И к народу обратился,

Что следил за ходом дел:

’’Кто душою мне открылся,

Тот получит, что хотел.

 

И не зрячий всяк прозреет,

Заболевший будет жить,

Кто сомненья одолеет,

Чтобы сердце мне открыть!’’

 

И раздался крик рожденья,

Нищий, руки простирал:

’’Мне явилось исцеленье,

Это Бог Тебя послал!’’

 

8.

Снова день, и в путь-дорогу,

Все отправились гурьбой.

Йог все слушал понемногу,

Размышляя сам с собой.

 

’’Все, что видел - понимаю,

Чуда нет, где разум смел.

Я Его не укоряю,

Но не это я хотел.

 

Да, водой пренебрегая,

На глазах у всех ходил.

Левитация простая -

Он меня не убедил.

 

 

И Андрея осторожно,

По воде вести хотел.

Думал, Верою возможно,

Объяснить теченье дел.

 

Но Апостол испугался,

Сбив энергии расклад.

Чуть прошел и искупался -

До сих пор глаза дрожат!

 

Но народ, на Чудо глядя,

Убедился в правоте -

Тот, кто верит, Веры ради -

Прошагает по воде.

 

А когда тремя хлебами,

Был народ наивный сыт?

Старый фокус, еще нами,

В древней Индии открыт.

 

Очень сильное внушенье,

Йог бродячий испускал.

Люди видели виденье -

Мальчик в небе исчезал.

 

По веревке поднимался,

Сам же - на песке сидел.

И народ весь попадался -

Только в небо и глядел.’’

 

9.

 

Все затихло, даже птицы,

Ночь царит вокруг огня.

Лишь Иисусу не спится,

Мысли в голову летят.

 

На последнем, на привале,

Встретил девицу-красу.

А ее Любовью звали,

Той, что на сердце несут.

 

А друзья все, отдыхая,

Спор вели - не шел и сон.

А Иисус, с ней гуляя,

Сразу понял, что влюблен.

 

Стройный стан, красивы руки,

Темно-карие глаза.

И Иисус до разлуки,

Много так хотел сказать.

 

Разрывалось сердце, глядя.

И душа хотела жить.

’’Ну чего, скажите, ради

Должен крест я свой носить?

 

Кровь горячая струится,

Я ведь молод и красив.

Хоть на час бы с ней забыться,

Сам себе грехи спустив!’’

 

Стиснул руки от волненья,

Боль невысказанных мук.

И впервые сожаленье,

Сердце высказало вдруг.

 

И ушла она, оставив,

Полевых букет цветов,

И огнем все пробуравив,

Но не сбив судьбы оков.

 

Это первые страданья,

Что пришлось ему терпеть.

А потом - гласило Знанье,

За Любовь и умереть.

 

10.

 

И настал последний вечер,

И настал последний сбор.

Он позвал друзей на встречу.

Молчалив печальный взор.

 

’’Йог ушел в свою обитель,’’-

Наконец раздался глас.

’’Будет тоже просветитель -

Научился он у нас.

 

Хотя разные по Силе -

Мы равны в кругу идей,

Чтобы счастья в этом мире,

Было больше для людей.

 

А сегодня на рассвете,

Меня предаст старый друг.’’

И слова услышав эти,

Ошалели парни вдруг.

 

’’Как, Учитель, можешь это,

Нам с упреком говорить?

Все мы преданы Заветам:

Не предать и не убить!’’

 

И сказал Иисус стоя,

Оглядев своих ребят:

’’Вам печалиться не стоит,

Бог решит, кто виноват.

 

Наказанью и расплате,

Стороной не обойти.

Уже ночь настала, кстати,

Так что можете идти.’’

 

Как уснули остальные,

Встал Иуда, побежал.

Деньги легкие, шальные,

За предательство желал.

 

И ворвались в сад солдаты,

И промолвил фарисей:

’’Вот, настал твой час расплаты,

За грехи других людей.’’

 

11.

 

А на утро объявили,

Чтоб услышал весь народ,

Что: ’’Мошенника словили,

Божий Сын себя зовет.

 

Он умрет в жестоких муках,

На кресте своем распят,

Чтоб другим была наука!’’-

Так солдаты говорят.

 

И враги возликовали,

В оскорблениях угроз.

А друзья с трудом сдержали,

На лице порывы слез.

 

На Исуса водрузили

Крест, что наскоро был сбит.

Лоб колючками обвили,

На Голгофу путь лежит.

 

По жаре, весь в мыле пены,

До горы дошел с трудом.

И пробили гвозди члены,

И прибит Он над крестом.

 

Крест, подняв, установили,

В ранах кровь, иссохся рот.

И с издевкою спросили:

’’Что же Боже не придет?

 

На страданья Сына глядя,

Он не явится спасти?’’

И Иисус ответил: ’’Ради

Вас я должен все снести.

 

И три дня висеть я буду,

В искупление грехов.

Ваших всех, и за Иуду

Принять смерть я был готов.

 

И воскресну я из гроба,

Чтоб на небо воспарить.

Тем, кто верит в меня, чтобы

Тоже путь туда открыть.’’

 

И случилось. Он за веру

Умер. Снятый был с креста.

Похоронен был в пещеру,

И из мертвых Он восстал.

 

А слова узнавши эти,

В сад Иуда побежал -

Там, где предал на рассвете,

Он веревку в руки взял.

 

На смоковнице, рыдая,

Шею обвязал петлей.

Лишь теперь все понимая,

Он повиснул над землей.

 

12.

 

Пыль веков покрыла эти

Все события потом.

Множество людей на свете,

Христианство взяли в дом.

 

Проповедуя повсюду,

Что Иисус сказал для всех.

Проклиная и Иуду,

Что свершил свой тяжкий грех.

 

И однажды на галере,

В устье северной реки,

Прибыл кардинал, чтоб к Вере,

Обратились чужаки.

 

Он сказал вздымая руки,

Всех язычников любя:

’’Вы Христа, что принял муки,

Возлюбите для себя.

 

И откроются Вам двери,

В небо и небесный Рай.

Ведь блаженный тот, кто верит -

Христианство выбирай!

 

Выбирай народ заветы,

По которым нужно жить.

В Них на все найдешь ответы,

Как Вам жить и как любить!’’

 

А вожди спросили строго:

’’Значит выбросить Богов,

По которым шла дорога

Наших предков из веков?

 

Им в Аду гореть навечно,

Ну а нам ты Рай сказал?

Ты ведешь себя беспечно,

Христианский кардинал!

 

Не гневи народа души,

Вере нашей много лет.

Никогда мы не нарушим,

Свой языческий обет.

 

И всегда нам помогали,

Боги Грома и Ветров.

С ними мы беды не знали,

Отбивались от врагов.

 

И не важно в чьи ворота,

Ты открыл для сердца путь.

Важно, чтобы было что-то,

Что даст силы не свернуть.

 

Если будем мы метаться

От ворот и до ворот,

Очень скоро - может статься,

Что погибнет наш народ.

 

Верой люди не играют,

Бог один - и в этом суть.

Ну а каждый выбирает

Сам себе по жизни путь.

 

И не надо нам примеры,

Верим мы своим Богам.

Важно - помогает Вера,

А воздастся по Делам.’’

 

И обратно на галере,

Кардинал отправлен был.

Спор закончен был о вере,

Ну а может и не был.

 

13.

 

Ну а из межзвездной дали,

Там, где Космос весь притих,

Все с усмешкой наблюдали,

На творенье рук своих….

2 июня 1995 г.

МАЛЬЧУГАН.

Когда я был сопливый мальчуган,

Вся жизнь была расцвечена огнями.

Казалось, в ней отсутствует обман,

И беззаботно дни летели днями.

 

Играл в войну, сжимая пистолет,

И убивал врагов, в душе ликуя.

Давно с тех пор минуло много лет,

Я вспоминаю те года тоскуя.

 

Я вспоминаю стрелы тополей,

Которые в жару нам тень давали.

И крик друзей: ’’Андрей, давай скорей!’’

Когда в саду мы груши воровали.

 

Уютный дворик. Георгинов цвет.

Мечты кем быть, когда большим я стану.

На все вопросы находил ответ,

Не зная, что порой не по карману,

 

Бывают взрослым детские мечты.

Они тактично объясняют, зная.

Смотря на все со взрослой высоты,

Не самолет, а жвачку покупая.

 

Когда я был сопливый мальчуган,

Вся жизнь была расцвечена огнями.

Не знал тогда я про Афганистан,

И как друзья прощаются с друзьями.

 

Что светлый мир, прекрасный и простой,

Где все вокруг источники улыбки,

Вдруг может стать холодный и пустой,

Безжалостный, предательский и зыбкий.

 

Я говорю ’’Привет!’’, ушедшим дням,

Когда входя во двор встречаюсь снова.

Душа поет подобно тем огням,

Что радуга мне выплеснуть готова.

 

И пусть порой не ладится мой стих,

Тревожит мысли новый круг работы,

Вернувшись в детство, помню я о них,

Тех днях, что пролетели без заботы.

8 июня 1995 г.

 

ЗАПИСКА.

Печаль. Свеча. Дым сигареты.

Тоска сковала сердце. Ночь.

Тебя нет рядом. Где ты? Где ты?

Как одиночеству помочь?

 

И будет день. В толпе бесшумно

Смешаюсь. Солнце. Ветер. Явь.

Живу. Дышу. И лишь безумно

Прошу - оставь меня, оставь.

 

Нет сил. Любовь к тебе - дурман.

.....

27 июня 1995 г.

 

ОТВЕТ НА ЗАПИСКУ.

 

Когда тоска свечой печали,

Зажжется в сумраке ночи.

Когда царапать сердце стали,

От одиночества ключи.

 

Когда тепло в холодный вечер,

Дают лишь вспышки сигарет.

Когда тоскливей всех на свете,

Когда опоры рядом нет.

 

Когда нет сил уже сражаться,

С дурманом, что течет в крови.

Когда готовы с губ сорваться,

Слова зовущие любви.

 

Тогда, набросив одеяло,

Заройся в теплую кровать.

Представь, как солнце днем сияло,

Тогда лишь надо подождать.

 

И в темноте вдруг скрипнут двери,

Впуская утренний рассвет.

Блаженный тот, кто в чудо верит,

Хотя чудес на свете нет.

 

А за дверями - тот, далекий,

Уставший, сильный и живой.

Как Вечный Странник одинокий,

Уже заросший щетиной.

 

Он подойдет, свой плащ снимая,

Присядет рядом на кровать,

И скажет: ’’Здесь я, дорогая,

Тебе лишь стоило позвать.’’

28 июня 1995 г.

 

ДОЖДИТЕСЬ.

 

Каждая хочет, чтоб взяли на руки,

И опустили в кровать.

Каждая хочет постигнуть науки

Жизни. Любить, целовать.

 

Юности прелесть с открытой душою,

Телочкой смотрит на мир.

Возраста зрелость глазами порою,

Всех опускает в сортир.

 

Юность, прощая, летит в неизвестность,

Опыт приходит потом.

Тек же потом он не верит и в честность,

Ласки даются с трудом.

 

Верьте, найдется сердечный ваш ключик,

Но сберегите себя.

Ларчик откроется, счастью научит,

Все отдавая любя.

Лето 95.

ВОЛЧИЙ ВОЙ.

 

Я украл молодого ягненка,

Что отбился от стада в рассвет.

Он кричал диким криком ребенка,

Для которого матери нет.

 

Тут же злые цепные собаки,

Припустили по следу за мной.

Лай взахлеб в ожидании драки,

Злые пасти покрыты слюной.

 

Но я знал свои тропы лесные,

Что в беде выручали не раз.

Не достанут там пули шальные,

След запутав, ушел и сейчас.

 

Просто жрать было сильно охота,

А оленей побил человек.

Выбил всех, хоть оставил бы что-то,

Окропил ихней кровью мой снег.

 

Выживая из зоны свободы,

Досаждая как будто врагу.

Продолжалось так многие годы,

Но я больше терпеть не могу.

 

В своем логове сына оставил,

Что еще не смышленым растет.

Голод вором меня быть заставил,

Бог поймет, тех, кто так украдет.

 

И я снова ушел на охоту,

Накормив малыша свежиной.

Повезло бы поймать еще что-то,

Чтоб залечь хоть надень на покой.

 

Возвращаясь по снегу, увидел,

Отпечатки чужих сапогов.

Тех, кого я давно ненавидел,

И всегда растерзать был готов.

 

Носом чую: облава, засада,

Но свернуть я с пути не могу.

Мне прорваться бы в логово надо,

Не оставить волчонка врагу.

 

Оказались пустыми старанья.

Окровавленный снег под сосной,

Труп волчонка, разбивший мечтанья,

Пахло порохом, пахло бедой.

 

Что он сделал? Зачем же убили?

Вой разрезал ночи тишину.

И охотники сразу застыли,

Поняв, что объявили войну.

 

Ночью стая промчалась по полю,

Все матерые да вожаки.

Бой смертельный объявлен за волю -

Так учили всегда старики.

 

 

2.

Хутор спал с ощущением власти,

Лишь собаки подняли свой вой,

Когда их разрывали на части,

И от страха давились слюной.

 

Тени серые через заборы,

И огнями мелькают глаза.

Наша власть - не помогут запоры,

И зимой разразилась гроза.

 

И стекло разлетелось со звоном,

Мощной грудью пробито на влет.

В темноте вижу - враг мой с патроном,

Что уже никуда не дошлет.

 

Сходу в глотку и тонкие вены,

Месть моя ощутила в зубах.

Крови брызги на темные стены,

Торжество и конвульсии страх.

 

Сзади братья мелькнули в просвете,

Не щадить никого - убивать!

Глаз за глаз - у волков тоже дети,

Что невинными вывела мать.

 

В дальнем доме огни всколыхнулись,

Запоздало стреляют сони.

Псы не рвутся по следу за нами,

Кто ж за смертью своею гонит.

 

Лес могучий встает за спиною,

Мы природы великой дети.

Если кто-то не прав был с тобою,

По закону за все ответит.

 

Но законы не городские,

Их писал каждый шорох в ночи.

Ветры вольные наши степные,

Больше слушай и больше молчи.

 

И тогда, над заснувшей равниной,

Над подернутой дымкой рекой,

Ночью лунной, тягучей и длинной,

Ты услышишь вдали волчий вой.

Лето 95.

 

ДАЙТЕ МНЕ КТО-ТО ЛАСТИК.

 

Дайте мне кто-то ластик,

Я чуть-чуть постираю.

Со стен закорючки свастик,

И звезды сотру играя.

 

Не дав никому реванша,

Над миром и доброй волей.

Пот трубы и звуки марша,

Крутить колесо историй.

 

Сотру и погоны тоже,

И разных цветов мундиры.

Чтоб стали вокруг похожи,

Солдаты и командиры.

 

И люди, объединяясь,

Оставили мысли злобы.

Работав, живя, влюбляясь,

Собою остались чтобы.

 

Дайте мне ластик, ну же!

Пусто вздыхает ветер...

Сам я как будто нужен,

Только себе на свете.

 

Может не стоит лихо,

Делать благое дело?

Дальше побрел я тихо,

С грустью шатая тело.

 

Пусть доживают годы,

Как написали Боги.

Ну а закон природы -

Каждый протянет ноги!

лето 95.

ПЕЧАЛЬЮ КРАСНОГО ВИНА.

 

 

Печалью красного вина,

Я наслаждался, уповая,

Что будет сглажена вина,

Что я свершил, того не зная.

 

Я ненароком наступил,

На горечь фраз. Как волк в капкане,

Теперь себя я ощутил,

Вином вливая боли в ране.

 

Нет, я не с горя и тоски,

Теперь бокал опустошаю.

В раздумье тяжком у реки,

Все эпизоды воскрешаю.

 

Чтоб впредь не делать пустоту,

И сгоряча не вырываться.

И покоряя высоту,

Потом с нее же не сорваться.

 

И ладно, если самому,

Придется пасть ломая тело.

А может хуже быть тому,

Кого падение задело.

 

Кто молча ждал и молча шел,

В глазах с надеждой ожидая.

И лишь падение нашел,

Где ровный путь. Того не зная.

 

И дальше, прежде чем ступать,

Подумай, что случиться может.

Конечно, все не угадать,

Но боль вином не сгладить тоже.

Лето 95.

 

ВДЫХАЯ ОСЕНЬ.

Осенний шум летящих птиц,

И сырость влажная дождя.

’’Люблю я осень без границ’’ -

Скажу погоде погодя.

 

Люблю я осень такову,

Что пахнет палою листвой.

В тумане тени наяву,

Мелькают серой тишиной.

 

Скрываясь в капель перезвон,

Под крышу тяжких облаков.

Порывом ветер трусит клен,

Предвестьем ранних холодов.

 

Грустит погода. Но секрет,

Я для себя уже открыл.

Порою в грусти, грусти нет,

И как бы дождь не моросил,

 

Мой зонт останется лежать,

Вздыхая пыльным вздохом спиц.

Я без него пойду гулять,

Вдыхая осень без границ.

 

5 августа 1995 г.

 

СТАРИК.

В степи колючек саксаула,

В степи перекати полей,

В степи, которая заснула,

Я брел по памяти своей.

 

Когда-то я не видел сети,

Судьбой проложенных дорог.

Теперь ветра заносят эти,

Следы от юношеских ног.

 

Я помню жаркие закаты,

И одинокий мак поник.

Старик, при помощи лопаты,

Копал засушенный родник.

 

’’Ты стар, а много здесь работы,

Все буря снова занесет.

Зачем тебе эти заботы?’’-

Спросил мой пересохший рот.

 

А солнце сильно припекало,

Старик не перестал копать.

Он лишь ответил мне: ’’Так мало,

Тебе, сынок, осталось ждать.’’

 

И мне терпения хватило -

Тогда он знал, что говорил.

И вся земля вокруг ожила -

Родник иссушенный забил.

 

От озерца текущей влаги,

Поникший мак опять расцвел.

Шепча слова хвалебной саги,

Усталый путник подошел.

 

И как он радостно смеялся,

Глотая воду из горстей.

Старик ушел, он не остался,

Отдав часть мудрости своей.

 

Не всякий труд богат деньгами,

Порою, лучше из наград,

Когда лишь добрыми словами,

И от души благодарят.

 

Я все шагал, воспоминая,

Как постигался опыт лет.

Дорога длинная, кривая,

На ней и мой остался след.

 

И над потресканной землею,

Где лишь орел в выси летал,

Лопату, взятую с собою,

Рукой натруженной поднял.

 

Когда последний взмах остался,

Забил чтоб высохший родник,

Мальчишки голос вдруг раздался:

’’Зачем копаешь ты, старик?’’

5 августа 1995 г.