Четверо их них стояли рядом, а одно немного позади остальных.

— Добро пожаловать, — сказали Северус и Гермиона одновременно. Он увидел, что она неуверенно улыбается, поглаживая рукой живот. В последние дни она часто так делала.

Через несколько секунд две тени отделились от остальных. Одна приблизилась к Гермионе, другая — к Северусу. Взгляд его остановился на бледном лице бывшей коллеги, и в голове промелькнуло воспоминание их последней встречи.

— Минерва, — сказал он тихо. Голос его еле заметно дрогнул.

Она еле заметно улыбнулась.

— Северус. — Голос её звучал как будто издалека. Как в большом зале, где звук уносился высоко под своды.

Северус тяжело сглотнул. Он так долго ждал этого момента. А теперь не знал, что ему сказать.

Минерва подняла руку, и от одного представления о прикосновении по телу его побежали мурашки.

— Ты не виноват в моей смерти, Северус. И я хочу, чтобы ты всегда это помнил. Это было моим решением, ― противостоять Малфою.

Он сжал челюсти и кивнул.

— Я уже упоминал, что считаю гриффиндорскую смелость безрассудством? — Выдавил он, наконец, на что Минерва улыбнулась шире.

— Так и есть. Но и ты сам не раз выказывал смелость, не присущую змее. Я горжусь тем, что смогла так повлиять на тебя.

— Повлиять... — Он фыркнул.

— А ты будешь отрицать?

— Разве я посмею? — Он приподнял бровь.

— Гриффиндор у тебя в крови, Северус. Так было и будет всегда. Говорящая шляпа лишила тебя лучшей жизни, сделав слизеринцем. Но ничто никогда не поздно, и я думаю, ты это понял. — Она коротко взглянула на Гермиону и улыбнулась. — Я желаю вам счастья.

Северус склонил голову.

— Спасибо, Минерва.

Она вернулась к остальным и встала с другой стороны. И в то время как Филиус следующим направился к Гермионе, перед Северусом возник Драко.

Северус выпрямился и напрягся, не в силах совладать с собой. Драко насмешливо улыбался. Но, как и прежде, он смотрел на Северуса снизу вверх.

— Профессор Снейп, — сказал он. И его голос доносился откуда-то издалека.

— Драко.

— Как поживает пантера?

Уголки губ Северуса слегка дрогнули, пока он закатывал штанину, открывая татуировку и показывая её юноше.

Драко задумчиво кивнул.

— Иначе вы бы ни за что не доверились Грейнджер. Для неё вы сделали то, на что надеялся я.

— Я сделал всё, чтобы защитить её, — уточнил Северус.

— Да, так и было. Но у вас по сравнению со мной было огромное преимущество. — Драко повернулся и посмотрел на Гермиону, которая как раз беседовала с Филиусом. В глазах её стояли слёзы, а взгляд снова и снова скользил к последней тени в ряду ― Рональду Уизли. У Северуса болезненно сжалось сердце, пока Драко не отвлёк его внимание на себя. — Она могла принять вашу помощь.

Северус несколько раз моргнул и снова сконцентрировался на Драко. Он выглядел растеряно, что заставило светловолосого юношу улыбнуться.

— Я же мог рассчитывать только на себя. Вы сделали всё, что смогли. Благодарю вас, сэр. — И прежде чем Северус смог хоть что-то ответить, Драко развернулся и вернулся к остальным.

Северусу хотелось задержать его и ещё что-то сказать. Но если рассудить, то он не знал, что. Он сделал всё, что мог, насколько это позволяла его маскировка. И всё же этого оказалось недостаточно.

В следующий момент он услышал покашливание в районе собственного живота. Филиус смотрел на него, нахмурившись.

— Северус, — поприветствовал он.

— Самоуверенный глупец! — Ответил ему Северус, скрестив руки на груди.

— Этот комплимент в той же мере принадлежит тебе. Был бы ты там, на моём месте, вероятно, оказался бы ты.

Северус пренебрежительно взглянул на него.

— Ты же не думаешь, что я бы позволил Краббу убить себя? — Он был отвратительным соперником.

— Он подкрался сзади.

— Он же всегда так топал, что его услышала бы и моя глухая бабушка!

Филиус впервые улыбнулся.

— Мне так не хватало этих споров.

Северус кивнул. До сих пор он не осознавал, но он также скучал по ругани с Филиусом, что у них получалось лучше, чем у любых уличных торговок. Он был одним из немногих, кто правильно понимал его слова ― со всем его сарказмом и цинизмом, от которых Северус не мог избавиться.

Филиус снова посерьёзнел и взглянул на Гермиону, которая, обливаясь слезами, беседовала с Роном. Она вертела в руках кольцо, которое всё ещё носила на цепочке, и Северус болезненно поморщился, когда увидел тоску в её глазах.

— Она всегда будет любить его, Северус. Ты ничего не сможешь изменить. Ты можешь лишь принять тот факт, что тебя она тоже любит.

— Я знаю.

— Северус, я хочу тебя кое о чём попросить. — Филиус немного повысил голос, потому что Северус всё ещё не мог оторвать глаз от Гермионы.

— Даже сейчас ты не успокоишься. — Филиус часто приходил к нему с просьбами. Касалось ли это зелий, алиби или задушевного разговора, о которых сам Северус никогда не решался попросить.

— Нет, даже после смерти. Но на этот раз речь не обо мне.

Северус нахмурился.

— Я знаю, что ты хороший человек. Но это сидит в тебе. Ты познал экстаз пыток и, как бы ты не пытался похоронить в себе эти воспоминания, они всё равно когда-нибудь выберутся на поверхность, как землетрясение. Обещай мне никогда не забывать об этом.

— Я не забуду. Ты прав, это во мне. Но Гермиона помогает мне, и малыш тоже. — Он без труда выдержал взгляд своего бывшего коллеги.

На что Филиус улыбнулся.

— Я желаю вам счастья, Северус.

— Благодарю тебя. — Северус смотрел вслед маленькому человечку. Они все выглядели немного ангелами хранителями: Минерва, Драко и Филиус. С одной стороны ему тяжело смотреть на них, с другой же ― он знал, что никогда больше не забудет этого момента.

Громкие всхлипывания вернули его в реальность. Рон неохотно расстался с Гермионой и вернулся к остальным. Она же прижала ладонь к губам, пытаясь взять себя в руки. Минерва направилась к ней и стала что-то тихо говорить, вынудила Гермиону обратить на себя внимание, пока её мёртвый муж направился к Северусу.

Рыжий юноша остановился перед Северусом и не произносил ни слова. Ни приветствия, ни ругани, ни возмущения. Северус подумал, что он не зря сначала отправился к Гермионе, а потом к нему.

Долгое время мужчины молча оценивающе смотрели друг на друга, чего во времена школы Северус бы ни за что не допустил. Теперь они были равны, если не считать того обстоятельства, что Северус был жив, а Рон умер.

Вокруг воцарилась странная тишина. Не стало слышно ни всхлипываний Гермионы, ни шёпота Минервы. Минерве, видимо, удалось убедить девушку, что Рон больше не принадлежал этому миру.

И именно об этом Северус снова и снова напоминал себе. Потому что Рон всё ещё был в силе заставить Гермиону страдать. Возможно, что так останется навсегда, и Северус ничего не сможет с этим поделать. И осознание этого невольно злило его. Ярость, которую он не мог выразить, потому что очень хотел, чтобы в их отношениях царило понимание. Ему было бы намного легче, имей он возможность выплеснуть это.

Поэтому Северус облегчённо вздохнул, когда Рон, наконец, кивнул. Со злобой в глазах, но кивнул. Однако, он не был бы Рональдом Уизли, если бы не добавил:

— Если вы сделаете ей больно, я до конца ваших дней, как привидение поселюсь в вашем ящике с трусами. Вы меня поняли?